Иноземцев
Всегда опаздывающий политический аутист: мошенничество как источник либеральной морали и «европейского выбора»?
Старт вундеркинда
Владислав Иноземцев родился в 1968 году в Горьком в семье преподавателей немецкого языка. Детство провел в Белоруссии. Учился усердно, в 1984 году, в 15 лет закончил с золотой медалью школу в городке Горки Могилевской области и поступил на экономический факультет МГУ – на престижную тогда специальность «политическая экономия».
После старательной учебы и интенсивной научной работы, окончив в 1989 году факультет с красным дипломом, остался в аспирантуре. В 20 лет стал руководителем Научного студенческого общества всего МГУ, – как представляется, заслуженно: писал, как одержимый, самостоятельно анализируя труды классиков и самые разнообразные факты. Свои работы хранил и систематизировал с пиететом, уже тогда казавшимся маниакальными, переплетая их в роскошные фундаментально выглядящие тома, из которых с любовью выкладывал свое полное собрание сочинений.
Через год после окончания университета, в 1991 году одаренный и трудолюбивый молодой специалист стал консультантом отдела истории и теории социализма теоретического журнала ЦК КПСС «Коммунист», как раз тогда переименованного по личному указанию «прораба перестройки» и второго лица в Политбюро Яковлева в «Свободную мысль». Даже в последний год существования КПСС, находившейся в состоянии агонии, это было выдающимся карьерным достижением.
После краха ГКЧП в том же 1991 году энергично ищущий применения Иноземцев стал экспертом аппарата парламентской фракции забытой уже ныне партии «Свободная Россия», созданной вице-президентом Руцким в качестве личной политической базы.
Но работа в редакции «Свободной мысли», как и в аппарате фракции, не приносила ни значимых денег, ни ощутимых результатов, которые могли бы дать чувство собственной значимости.
Иноземцев бросился в бушующую стихию формировавшегося рынка. Поторговав немного, подобно многим студентам и аспиратам (особенно жившим в общежитиях), электротехникой и позанимавшись посредничеством на кредитном рынке, он двинулся в складывающуюся тогда банковскую систему и успешно использовал преимущества экономического диплома в условиях катастрофического падения страны в рыночную экономику.
В 1992–1993 годах был специалистом и главным специалистом АО «Межбанковский финансовый дом», в 1993 году стал заместителем управляющего филиалом банка «Кредит-Москва», а затем вице-президентом Московско-Парижского банка, который, по его последующим утверждения, создал именно он (не возглавив его, вероятно, лишь в силу личной скромности). В 1995 году он стал первым заместителем, а в 1999–2003 годах – и председателем его правления.
Банковская деятельность в «лихие 90-е» была вынужденно бурной, – и некоторое время Иноземцеву пришлось провести за границей. Но он не забывал о науке: в 1994 году защитил кандидатскую диссертацию, в 1996 году основал «Центр изучения постиндустриального общества», а в 1999 году защитил и докторскую диссертацию «Концепция постэкономического общества. Теоретические и правовые аспекты» в одном из наиболее авторитетных в стране Институте мировой экономики и международных отношений РАН.
В том же 1999 году он вернулся в журнал «Свободная мысль», – сначала заместителем, а в 2003 году уже и главным редактором.
Иноземцев финансировал издание журнала до 2011 года, когда, увлекшись политикой, внезапно бросил его, как наскучившую игрушку. Но сохранение этого старейшего теоретического издания в сфере общественных наук (выходящего с 1924 года) – его безусловная заслуга. В качестве приложений к журналу он издавал работы видных западных социологов и футурологов, мало известных в России, – и это было важной просветительской работой, которой он занимался, как и всей наукой, «для души».
Как-то Иноземцев заметил, что наибольшее удовольствие в жизни испытывает от «написания текстов», – и его научные работы действительно отличались высоким качеством. Впечатляли как виртуозный подбор фактов и мнений уважаемых западных ученых, так и взвешенность и рациональность их анализа, и оригинальность тщательно обосновываемых гипотез.
Насколько можно судить, после защиты докторской диссертации системно подходивший к выстраиванию карьеры Иноземцев нацелился на членство в РАН, – но там ему внятно дали понять, что «чужие здесь не ходят». Спаянное кастовым чувством академическое сообщество не захотело принимать постороннего «выскочку»-бизнесмена, какие бы результаты он ни показывал и каким бы ценным интеллектуальным приобретением для РАН ни обещал стать, – нанеся этим, вероятно, Иноземцеву болезненную травму.
«Нулевые» годы он посвятил коммерции и публицистике, причем бизнес постепенно сходил на нет. В то же время научное поначалу качество статей, сочетание обоснованности и страстности изложения выгодно выделяли Иноземцева; к нему стали прислушиваться и присматриваться.
На задворках либерального клана
Именно в эти «нулевые» годы взгляды Иноземцева постепенно трансформировались: из европейского социал-демократа с широким кругозором и неординарным взглядом он, – вероятно, под влиянием отсутствия перспектив, – превращался во все более оголтелого либерала, прикрывающего демократическими ценностями веру в правоту и прогрессивность глобального бизнеса, алчную и разрушительную сущность которого он убедительно и ярко раскрывал до того.
Возможно, свою роль сыграла трепетная любовь Иноземцева к Европе, которую можно сравнить разве что с любовью к США члена гайдаровской команды, а затем многолетнего советника президента В.В. Путина Илларионова.
Возможно, причина была проще: свои неудачи в бизнесе Иноземцев мог, подобно многим, начать объяснять себе неэффективностью бюрократии, доведшей страну до состояния, в котором даже такие выдающиеся предприниматели, как он, перестали получать привычные им прибыли. «Кошка бросила котят – это Путин виноват» звучит, конечно, смешно, но огромное количество взрослых людей строго по этой максиме считает виновником своих предпринимательских неудач именно В.В. Путина.
Постепенно, – а возможно, что и незаметно для себя, – Иноземцев принял господствующий в европейских элитах взгляд на Россию как нуждающийся в оцивилизовывании источник опасной дикости и чем дальше, тем больше ассоциировал себя именно с Европой, а не с нашей страной.
Когда в 2010 году группа русофобствующих руководителей Польши погибла в авиакатастрофе под Смоленском, Иноземцев хотел издать специальный посвященный этой аварии выпуск «Свободной мысли» с абсолютно черной траурной обложкой. Лишь угроза редакции уйти в полном составе помешала ему выразить таким образом свою солидарность с Польшей. Подобных порывов в отношении трагедий, пережитых Россией, у него не возникало.
Подписавший в 2010 году в числе первых Интернет-петицию «Путин должен уйти!» и заявивший этим себя в качестве сторонника Медведева как реального, а не технического главы государства, Иноземцев был замечен администрацией последнего (характерно, что сам он относил подписание петиции к 2009, а то и к 2008 году). Хорошо зарекомендовав себя в качестве эксперта, был в 2011 назначен исполнительным директором Мирового политического форума в Ярославле, был затеянного как «медведевский» форум в противовес «путинскому» Петербургскому международному экономическому. Он привлек ориентировавшихся на Медведева либералов, но так и не смог стать влиятельным. Содержательный смысл его существования оставался непонятным, участвовать в политических интригах (да еще без видимой поддержки самого Медведева) мало кто хотел, обсуждение оставалось формализованным и неоригинальным. Поэтому Ярославский политический форум так и не получил развития, а после ухода Медведева в премьеры и вовсе канул в Лету.
Отзывы о руководстве Иноземцева подготовкой этого форума были весьма скептическими, – хотя сам он остался убежден в своем выдающемся успехе и в качественном повышении им эффективности форума (который, похоже, действительно управлялся и организовывался либералами из рук вон плохо).
В том же 2011 году Иноземцев пошел в политику – и это обернулось для него чередой оглушительных скандалов.
Сначала, по словам Иноземцева, к олигарху Прохорову попал его неопубликованный текст «Россия, очнись!», после чего тот пригласил его к сотрудничеству. Каким образом неопубликованный и не популярный настолько, чтобы ходить, пусть даже и в среде либеральной тусовки, «в списках и прокламациях», текст «попал» к олигарху, насколько можно понять, мучительно колеблющемуся между современным искусством и современной политикой, Иноземцев тактично не упоминает. То ли передали представители администрации президента Медведева, после ухода со сцены СПС тосковавшие по провластной либеральной партии, то ли сам Иноземцев написал этот текст с учетом настроений и желаний его потенциального адресата.
Так или иначе, он возымел свое действие: Иноземцев, как он вспоминает, «написал по просьбе Прохорова несколько вариантов проекта программы партии, но ни один из них предметно не обсуждался». Похоже, скучающий олигарх просто сам не мог понять, чего он хочет от программы, – так же, как и от политики. Впоследствии Иноземцев с беспристрастностью либерального патологоанатома, для которого слово «государственный» является худшим из всех возможных эпитетов, констатировал: «"Частная компания" "Правое дело" была организована как худшее из госпредприятий, не работая на…результат и не используя то, что уже было для нее сделано». Предвидеть это Иноземцев оказался не в состоянии, – а может быть, просто ориентировался не на отдаленный политический результат, а на текущее финансирование, в котором он в силу краха своих предпринимательских затей остро нуждался уже тогда и которое Прохоров раздавал весьма щедро.
О своей реакции на изгнание Прохорова из «Правого дела» (вызванного, похоже, тем, что он не прошел в администрации президента Медведева «проверки на безоговорочную покорность») Иноземцев вспоминает путано. «Мы не сошлись по многим позициям с…коллегами Михаила Дмитриевича [Прохорова – М.Д.] по «Правому делу», и в конце…лета я эту команду покинул. После этого «коллективный Сурков» изъял у Прохорова партию. Я…был в достаточно ровных отношениях и с самим Прохоровым, и с его новоявленными оппонентами. Зная…, что я работаю над программой, оставшиеся члены партии приняли ее как программу «Правого дела», включили меня в федеральную десятку, и я пошел с ними на…безнадежные декабрьские выборы».
Получается странно. При том, что все решения в партии, насколько можно судить, принимались Прохоровым, который и пригласил в партию Иноземцева, тот в силу идейных разногласий с некими его подчиненными (которые значения при принятии решений явно не имели) ушел из партии сам. Только после этого (вероятно, воспользовавшись утратой Прохоровым такого мощного ресурса, как Иноземцев) у Прохорова отобрали партию. И тогда «оставшиеся члены», – из-за разногласий с которыми Иноземцев, по его словам, только что покинул партию, – приняли его программу, позвали его обратно, и он, не помня зла, непонятно зачем пошел с ними на заведомо безнадежные, по его же оценке, выборы.
Если смотреть со стороны, ситуация намного проще: формально Иноземцев никуда не уходил. После изгнания приведшего его в партию Прохорова не ушел вместе с ним из солидарности (хотя бы против «кремлевских интриг»), а воспользовался исчезновением «вождя и хозяина», став одним из «новоявленных» лидеров партии, – и вместе с ними с треском провалился на выборах. Которые стал называть «абсолютно безнадежными» уже после поражения.
Добровольное и публичное выдвижение Медведевым В.В. Путина в кандидаты в президенты, произошедшее в сентябре 2011 года на съезде «Единой России» и ставшее отказом первого от всякой претензии на политическое лидерство, стало трагедией для поставивших на него либералов, – в том числе, вероятно, и Иноземцева. Негодование против не оправдавшего их надежд (при всей их безосновательности) Медведева трансформировалось у многих из них в прямо-таки взрыв враждебности к Путину, отнявшему у них сокровенную мечту (вне зависимости от степени ее реалистичности) в президенте-либерале, который железной рукой вернет страну в милые их сердцу 90-е годы.
В результате Иноземцев, вполне осознавший ничтожность лишившегося Прохорова «Правого дела», покинул партию формально из-за того, что ее руководитель, бывший демократ первой волны Дунаев, заявил о поддержке Путина на президентских выборах.
Когда Прохоров выдвинулся в президенты, Иноземцев вернулся к нему. Как аналитик он не смог не сознавать бессмысленность этого проекта. Страна еще не отсмеялась над феерическими заявлениями олигарха с репутацией плейбоя (вроде того, что ему ничто не досталось просто так, и он всего достиг своим трудом) и не забыла расклеенные по крупным городам плакаты, ярко превозносившие его способности к долгосрочному планированию, – как раз накануне потери им собственной партии.
То ли эйфория политической борьбы затмила его разум, то ли сыграли роль деньги Прохорова.
После его естественного провала Иноземцев продолжил купание в политике уже самостоятельно.
