14

Мед из копеечника венечного (Hedysarum coronarium)

Имеет запах цветов и свежескошенной травы.

Это мед действия, он дарует мужество.

Своим характером обязан тем красным цветкам, из которых он рождается. Очень нежного цвета, почти слоновой кости, после кристаллизации становится светло-янтарным.

Никола отвернулся от брата и открыл стеклянную дверь. Солоновато-горький поток воздуха выветрил дым и то, что осталось после их ссоры. Все эти слова, что они кричали друг другу, когда каждый отстаивал свою позицию.

Братья Гримальди были внешне очень похожи: одинаковое крепкое телосложение унаследовали от отца. Но если в Клаудио проглядывали нордические корни, то Никола своими темными волосами, глубоким, порой меланхоличным, взглядом и своей силой пошел в мать, Марию Антонию.

Многие годы Клаудио оставался тенью их отца, Гвидо, усвоив его жесты, манеру растягивать слова при разговоре и способ смотреть на людей. Он был старшим сыном, и именно ему полагалось занять место отца в их строительной компании. Многим такое положение Клаудио казалось привилегированным, но Николу это совершенно не заботило. Наоборот, он был счастлив, что все распределено заранее, – это давало ему свободу выбора, право на собственные идеи, возможность делать так, как он считает нужным.

– И что ты собирался делать без моей подписи? Или ты бы ее тоже сфальсифицировал? – Никола кипел от злости. – Как бы тебе это удалось?

– Все, хватит. – Клаудио стукнул кулаком по массивному деревянному столу, принадлежавшему когда-то их отцу. – Я сделал то, что должен был, чтобы наша компания могла остаться на плаву, когда тебя черти неизвестно где носили. Нельзя было терять время. Нужно было что-то предпринимать, иначе мы бы потеряли все.

Никола еле сдержался, чтобы не выругаться. У его брата не было абсолютного права голоса для совершения сделок. После того что произошло, на много месяцев Никола стал недоступен, он и слышать не хотел ни о чем и ни о ком. Он не хотел подвергаться опасности, что его найдут. Он провел рукой по лицу и отвернулся, пытаясь успокоиться.

– Я пробовал с тобой связаться. Но ты не отвечал.

Никола кивнул, уставившись в пустоту. Клаудио продолжил беседу, перечисляя ситуации и события, о которых брат не знал.

– Нужно было принимать определенные решения, и я их принял. – Теперь голос Кладуио звучал спокойнее. Он снисходительно улыбался брату. – У меня и в мыслях не было обманывать тебя.

– А я так никогда и не говорил. Весь вопрос в том, что ты действовал цинично. Ты не учел последствия.

Клаудио пожал плечами.

– А что, ты разве всегда их учитывал? Скажи мне, братишка, когда ты заведовал кадрами в Tecnovit, ты так же подходил к своим обязанностям? Ты и правда руководствовался страхом возможных последствий? – И Клаудио расхохотался. – А я думал, твои успехи были результатом циничных и гениальных расчетов!

Никола стиснул зубы.

– Ты понятия не имеешь, о чем говоришь.

А он-то как раз все знал, прекрасно знал. Устав от дискуссий, Никола отошел от стола. Что Клаудио не терпелось узнать о нем? О выборе, что он сделал? О последствиях, что обрушились на него и сломали его идеальный мир? Да и выбора-то у него не было. Он не мог оставаться там и исполнять роль, от которой его выворачивало наизнанку.

Уйти было непросто. Непросто было уехать из Милана и перебраться на Сардинию. Поступил он так, подчиняясь в основном, некоему инстинкту. Но если возвращение и несло за собой перемены, новое начало, забыть прошлое все равно не получалось.

Его прошлое осталось в Милане, и дня не проходило, чтобы он не вспоминал, кем он был и что делал. Многие годы он был теоретиком, проклятым теоретиком разрушения.

Tecnovit, транснациональная корпорация с безграничной прибылью, предложила ему контракт, когда он был еще стажером. Они заприметили потенциал этого юноши, только что окончившего Политехнический институт. Блестящие отчеты. Предлагаемые им решения – убедительные и по существу. Вверенные ему компании одна за другой выходили из кризиса. Под его надзором отрицательный бюджет становился стабильным, а потом выходил в плюс. И чаще всего – без внешних вливаний или внедрения капиталов. Никола Гримальди был соблазнительным, харизматичным, искусным менеджером. Он складывал, вычитал, выявлял критические моменты и избавлялся от них.

Все это у него это выходило невероятно естественно.

Клаудио улыбнулся.

– Заведующий кадрами. Самый молодой работник в одной из трех наиболее могущественных транснациональных корпораций. – Он немного промолчал, а затем продолжил. – Искуснейший профессионал, головы летели только так. Наш отец безумно гордился тобой, аж противно. – И снова улыбка. – Честно сказать, даже меня ты подкупил своими способностями. – Он встал, поправил узел на галстуке и налил себе выпить. – Когда ты уехал на учебу в Милан, я бы и цента не поставил на то, что ты пробьешься.

– Почему? – едва слышно спросил Никола и сжал подлокотник кресла.

Клаудио вздохнул, а затем покачал головой. Его лицо смягчала улыбка.

– Ты был чертовым идеалистом до мозга костей. Одним из тех юнцов, у которых в голове рождаются самые чудные мысли. Хотя ты таким и остался. Ты все решал скорее силой, чем мозгами. – И Клаудио выставил вперед палец, словно собирался пожурить брата, а затем рассмеялся. – Как тогда, когда ты украл барашков и спрятал их в лесу. Сколько тебе лет было? Шесть? Семь? – Улыбка исчезла с лица, и ее сменила гримаса. – Ты даже не дотягивался до засова. Когда Гомер пришел и сказал, что это ты их украл, я не поверил. – Он снова налил себе и вдруг протянул стакан Николе. – Держи. Тебе нужнее.

Первым желанием было поддаться соблазну и схватить стакан, но он покачал головой. Прошли те дни, когда алкоголь был единственным средством, способным удержать его на плаву.

– Спасибо, не нужно.

Клаудио пожал плечами.

– Как хочешь.

Никола поднял голову. Взгляд и выражение лица ожесточились.

– Ты мне так и не ответил. Зачем тебе нужны все эти деньги?

– У тебя есть вся информация, можешь и сам понять.

– Я хочу услышать от тебя, включая детали.

Атмосфера накалялась. Никола подошел к Клаудио и обеими руками оперся о гладкую деревянную поверхность, так что глаза братьев оказались на одном уровне.

– Строительство – это не выход, и без моей подписи ты ничего не сделаешь.

– Я не намерен терять компанию.

– Сократи расходы, если потребуется. Перестройся. И нацелься на то, что приносит доход.

Клаудио смерил брата долгим взглядом, затем улыбнулся, отчего Никола был готов лезть на стенку.

– Рабочих своих я не уволю. Я предпочитаю рисковать, но вместе с ними, чем действовать наверняка, но одному. В этом, дорогой братишка, боюсь, я не достиг твоих высот. Куда мне до твоих способностей.

Николе стоило бешеных усилий устоять и принимать на себя удары Клаудио, но так или иначе он справился.

– Думаю, я сам это заслужил. А ты так и остаешься сволочью.

Никола развернулся и направился к двери. К горлу подступала тошнота, а от гула в ушах голова готова была расколоться надвое. Никола уже спускался по лестнице, когда Клаудио подбежал к нему.

– Не уходи. Перестань, это всего лишь слова. Вернись.

Нет, это не были всего лишь слова. Это была правда. Чертова правда, будь она трижды проклята. Рука Клаудио легла на плечо брата. Никола ощутил ее тяжесть и тепло. Ему пришлось сдержаться, чтобы не сбросить ее с себя.

– Давай вернемся в кабинет и спокойно поговорим.

Никола последовал за ним, это было несложно, всего лишь нужно было переставлять ноги.

– Это не обычная турбаза. Я совсем не собираюсь нагонять сюда толпы бешеных туристов. Это будет особенный, уникальный проект. Давай, пойдем посмотришь. Уверен, тебе понравится.

Никола перестал слушать объяснения брата ровно в тот момент, когда тот раскрыл чертежи, разложил их на широком письменном столе и принялся показывать.

– Это даст новые рабочие места. Развитие.

В голосе Клаудио слышался энтузиазм. Николе же было все равно, его это не интересовало. Остров нравился ему в первозданном виде. Он был ему не просто родным домом. За эти несколько месяцев после возвращения он осознал, что здесь было его убежище, нечто, где можно почерпнуть новые силы. Его земля.

– Мне нужно, чтобы ты кое-что сделал.

Никола закрыл глаза, затем глубоко вздохнул.

– Что тебе еще от меня нужно?

– Ты должен убедить свою подругу Анжелику продать дом.

– Что? Что за бред ты несешь?

Никола был ошеломлен. Клаудио отвел взгляд.

– Наши земли – всего лишь часть турбазы, остальная часть – на территории Маргариты Сенес. Учитывая тот факт, что старуха умерла, нам нужно вести разговор с наследниками. Я уже получил согласие семьи Фену, но, кажется, нужно учесть еще кое-что. – Он пожал плечами. – Бывает… только тот, кто стоит в стороне и наблюдает, не совершает ошибок.

Никола был не в настроении выслушивать афоризмы братца.

– Давай ближе к делу, прошу тебя.

– Все просто. Существует завещание в пользу Анжелики Сенес, мы об этом не знали. Джузеппе Фену и его маменька в бешенстве, но что тут поделаешь? Такова жизнь. Старуха не оставила им ничего и завещала все племяннице.

– И?

Клаудио приподнял подбородок.

– И ничего не остается, как убедить Анжелику Сенес продать свою собственность. Мы уже владеем частью земель, и это значит сократить траты вдвое. Естественно, ты возьмешь на себя переговоры с ней. Помню, вы были когда-то очень дружны. – И он показал листок бумаги. – Вот, это сумма, которую я предлагал Джузеппе Фену. Она соответствует рыночной стоимости. Ты должен это сделать, Никола, я твой брат. Теперь это твой долг – помочь мне и нашей семье.

Никола прищурился и взглянул на листок, которым Клаудио размахивал перед его носом.

Потребовалось целое утро, что привести в порядок площадку перед домом. Анжелика взглянула на слегка растрепанные олеандры и улыбнулась. Она включила сооружение для полива, и вода распылялась облачками, которые Лоренцо пытался схватить зубами. Она покачала головой и продолжила красить калитку. Именно в этот момент Анжелика увидела ее. Женщина направлялась к дому, таща за собой тележку с продуктами. На ней была длинная юбка и шейный платок – черные, впрочем, как и все остальное ее одеяние. Она преодолела две ступеньки и пошла Анжелике навстречу. Та поздоровалась. Женщина подскочила.

– А! День добрый, день добрый. Мне нужны три банки меда, большие.

Три банки меда? Просьба застала ее врасплох.

– У тебя же есть, правда? Тот хороший мед, прошу тебя. Разнотравный. Или эвкалиптовый, тоже подойдет.

Анжелика обернулась к дому, потом снова к женщине. Ну и?

Яя хранила мед в погребе, в темноте. Анжелика это знала, потому что часто сама приносила его для покупателей Маргариты.

– Я не уверена, что что-то еще осталось. Но вы проходите. Хотите кофе?

Анжелику окинули подозрительным взглядом.

– А печенье у тебя есть?

– Да, конечно. – Слава богу, остались те печенья Меммы, подумала Анжелика, и пропустила женщину вперед. – Проходите, а я пойду посмотрю, что там с медом. Если что, новый будет готов через пару недель.

– Это прекрасно, мне как раз нужно будет приготовить сладости к крестинам внука.

Они вошли в дом, Анжелика пододвинула стул и принесла корзинку с печеньем. Она быстро управилась с кофейником, а затем, под пристальным взором женщины, спустилась на три ступеньки и открыла дверь в погреб. Пальцы пытались нащупать выключатель. Свет был настолько тусклым, что едва скрывал тени. В шкафу, что тянулся вдоль стены, все еще стоял целый ряд баночек. Анжелика не могла глаз отвести от этой картины. Аккуратно расставленный мед, который Маргарита продолжала собирать и готовить. Но бурчание кофейника вывело Анжелику из мыслей. Она быстро взяла три банки и поднялась вверх.

– Ну столько можно! Я уж думала, ты пошла за медом к самим пчелам. Дай посмотреть, – обратилась к Анжелике синьора, разливая кофе по чашкам.

– Вы такой просили? – спросила Анжелика, протягивая банку.

Женщина внимательно посмотрела и прикрыла глаза.

– Да, тот самый. – Она порылась в кармане юбки и достала оттуда деньги. – Ты же не повысила, верно?

Анжелика покачала головой.

– Хорошо. Молодец. А то сейчас кризис, а пенсия как была, так и осталась, – бормотала женщина. – И смотри, чтобы тебя не впутали куда. Такой мед больше нигде не делают.

– Не впутали?

– Ну да, чтобы не впутали. Ты должна остаться тут. Маргарита знала, что делает, понятно?

– Нет, не понятно.

Женщина обмакнула печенье в кофе и, откусив кусочек, закивала от радости.

– Конечно, ты и не сможешь понять, пока не выслушаешь меня, а ты меня не слушаешь. – Она ненадолго замолчала. – Ты не знаешь, кто я, верно? – спустя мгновение спросила она у Анжелики.

Анжелика покачала головой.

– Хи-хи! Неужели я так постарела, а? Ну да ладно, ты была совсем девчушка, когда уехала…

Вдруг это лицо, исчерченное сеткой морщин, на котором выделялись искрящиеся черные глаза, показалось ей невероятно знакомым.

– Тетя Мирелла?

Женщина довольно разулыбалась.

– Ну слава богу! Конечно, это я. – Она встала и пересчитала деньги, затем положила их на стол. Убрав мед в тележку, улыбнулась Анжелике и потрепала ее по плечу. – Рада, что ты вернулась, дорогая Анжелика.

Это уж слишком!

– Спасибо.

– И прошу тебя, к концу месяца, не забудь. Пять банок.

– Конечно.

Мирелла вышла из дома, таща свою ношу, добрела до ворот и обернулась, чтобы попрощаться.

– А, чуть не забыла. Ты намерена собирать мед с этого старого дерева?

Анжелика нахмурила лоб.

– Это с какого?

– Ну как же, того черного. Маргарита собирала его один раз в году… Неужели не помнишь? Такой особенный. Она клала его в маленькие баночки.

Не то, чтобы она не помнила. Мед со старого дерева? Но о каком дереве шла речь?

– Мне нужно проверить.

– Молодчина. После него хорошо спишь. И он навевает грезы.

Помахав на прощание, она удалилась. Анжелика смотрела ей в след, как вдруг увидела, что женщина встретилась с двумя другими синьорами. Они остановились, та показала им одну из баночек и кивнула в сторону Анжелики.

Весь день люди то приходили, то уходили. Сначала Джанна и Франческа Делогу, потом Барбара Ару, бывшая школьная приятельница. Анжелика была потрясена, насколько та стала любезна – не столько в словах, сколько в жестах, в манере улыбаться. Луиджа Спану, наоборот, совсем не изменилась.

– Я, конечно, могла купить мед и в другом месте, но раз уж ты только приехала, подумала, наверное, лучше помочь тебе хоть как-то.

– Как любезно с твоей стороны, – парировала Анжелика.

Луиджа была невероятно горда собой, довольно кивнула в ответ и забрала целых три банки.

– Кажется, у нас вырисовывается перспективное дело, как считаешь, Лоренцо? – сказала Анжелика чуть позже, когда стала прикидывать, что осталось из запасов Маргариты. Сезон только начался. Скоро должен был появиться свежий мед. – Что скажешь, надо продумать, как все организовать?

Идея ей понравилась, и она заволновалась. У нее никогда ничего не было. А теперь перед ней разворачивалось нечто новое, словно скатерть-самобранка. Только и оставалось, что протянуть руку и взять что нравится. Она лелеяла это чувство, прижимала к самому сердцу и улыбалась. Прежде чем подняться наверх, она открыла одну баночку, обмакнула палец в мед и облизнула.

– Ничего себе! – воскликнула она.

Мед таял на языке, словно собирался поведать историю. Анжелика увидела поля, цветущие холмы и пригорки, на которых пчелы собирали нектар. Она слышала, как ветер нес с собой тайны, которые эти места сберегли для нее. Мед не прекращал свое повествование до последней капли. А затем, когда позвонила София, чтобы рассказать новости, мед все продолжал трепетать у нее внутри, питая ее душу.

Дерево было блестящим, на отполированной поверхности четко проглядывали прожилки. Никола провел ладонью. Он был вполне доволен. Лестница получилась великолепной. Он воспрянул духом и огляделся. Обеденный зал был просторным, стены выкрашены в белый цвет, в комнате он заменил лишь пол. Никола повращал плечами, чтобы снять напряжение после долгого дня без единой передышки.

Его взгляд упал на огромное окно во всю стену. Вот оно было совершенно новым, и из него открывался чудесный вид на море. Ему самому захотелось сидеть вот там, перед самым окном и наслаждаться закатом. Или рассветом. На следующий день должны были приехать рабочие и завершить монтаж. Если бы он сам взялся за дело, он бы за месяц закончил весь ремонт.

Он вымыл руки, соскоблив воск, который еще оставался между пальцами. Потом взял из холодильника бутылку пива, прошел из кухни в комнату, аккуратно ступая по целлофановой пленке, которая защищала пол. Выйдя на свежий воздух, сделал глубокий вдох. Волны плескались о скалистый берег и поднимали соленые брызги. Он следил за полетом чайки, наблюдая, как ее пронзительный стрекот словно раздирал воздух. Затем засунул руку в карман, сжал ключи от «Лэнд Ровера» и снова устремил взор на море. Допил пиво, отнес в дом пустую бутылку и положил ключи от машины на место.

Он жаждал моря.

Спустился по тропинке, что вела к пристани, завел мотор на катамаране и развернул его в сторону открытой воды. Когда он выплыл из бухты, горизонт был сплошным заревом. Он проплыл вперед еще немного, затем постепенно заглушил мотор до полной остановки. Снял ботинки, поднялся и начал маневрировать судном. Когда парус затрещал от порыва ветра, он улыбнулся. Катамаран медленно поворачивался. Благодаря попутному ветру он смог вернуться к пристани Маргариты всего за полчаса. Нет, поспешил он исправиться. Теперь это была пристань Анжелики: он решил пользоваться ею почаще, раз уж та вернулась. Над губой задергалась мышца, и тогда он понял, что нервничает. Зазвонил телефон. Сначала он долго смотрел на экран.

– Слушаю.

Вздох, затем усмешка.

– Все еще злишься?

– Что тебе нужно, Клаудио?

– Ничего… Всего лишь напомнить о договоренности.

Никола сжал рукой телефон, с трудом преодолевая искушение запулить его в море. Нажал на сброс и положил телефон обратно в карман.

Анжелика все перерыла, заглянула в каждый уголок погреба, где Яя хранила мед. Но не нашла ничего и близко похожего на мед с того дерева, о котором спрашивала тетя Мирелла.

– Тот, что навевает грезы, – пробормотала она себе под нос. – Что она имела в виду, как считаешь? – Лоренцо навострил уши и зевнул. – Я про черный мед… из чего он может быть? Каштановый? Но в Аббадульке не растут каштаны. Да и потом, честно говоря, не припомню, чтобы он улучшал сон… или навевал грезы.

Анжелика поднялась, закрыв за собой дверь. Она никогда раньше не слышала о таком меде. Покопалась в воспоминаниях – уже не первый раз в течение того дня – но на ум ничего не пришло.

«Фирменный мед Яи. Но что это может быть за сорт?» – снова задумалась Анжелика. Может быть, это какой-то символ? Да, скорее всего, это символ. Она взглянула на раскрытый ноутбук на кухонном столе, подошла к нему и принялась нажимать на клавиши. В результате поиска выпала целая вереница окон. Она отобрала лишь те, которые более-менее подходили, и принялась читать. Отбраковала уже десяток сайтов, как вдруг услышала стук.

Лоренцо бросился к двери.

Ей понадобилось чуть больше времени, чтобы подойти.

Шаги медленные, но мысли молниеносные. Ей казалось, она прекрасно знала, кто ее посетитель. Но когда открыла дверь, все же была удивлена, что он стоял перед ней.

– Привет, Никола.

– Привет.

Какое-то время они стояли на месте и внимательно смотрели друг на друга. Словно их глаза еще не привыкли к чему-то, словно им нужно было время.

Она посторонилась.

– Зайдешь?

Он покачал головой.

– Мы начали не с того конца. Давай попробуем еще раз. Ты не против поужинать со мной? – спросил он. Руки в карманах, на лице странное выражение.

Ей не следовало соглашаться. Будь она мудрее, она бы держалась от него подальше. Ведь он мог доставить ей только кучу проблем, а, честно говоря, у нее и так уже было немало сложностей. Мысли с бешеной скоростью сменяли одна другую.

Никола сглотнул. Анжелика заметила, как сильно он нервничает, с каким нетерпением ожидает ответа.

– Да, я не против, – едва слышно прошептала она и подумала, что, наверное, нужно произнести еще раз.

Но когда Никола улыбнулся ей в ответ и протянул руку, сердце у нее ушло в пятки.

Не из-за него, не из-за мужчины, что стоял перед ней. Нет, не поэтому. А из-за той искры радости и восторга, что заиграли на его лице. В Николе, которого она не знала и который стоял напротив, был еще и другой Никола.

Где-то глубоко в нем был ее друг.

Ее любимый.

Она взяла пиджак и закрыла за собой дверь, а в сердце разгоралось пугающее счастье.