– Я разведу костер, – сказала Кейт. – Кто хочет помочь?

Она швырнула охапку коряг, выброшенных когда-то водой на ровный участок суши, на который они выбрались из реки. Палки застучали друг о друга почти как кости, и от этого звука у Кейт по спине пробежали мурашки.

Дети сидели, прижавшись к Маркусу. Они не вызвались добровольцами, и она не могла их винить за это. На них наконец-то навалилась усталость за все прошедшие несколько дней. Да еще эти трупы в реке. Что-то внутри них изменилось. Смогут ли они забыть увиденное, или это как раз тот момент, когда они вступили во взрослую жизнь?

– Ну что, никто? – спросила Кейт.

– Думаешь, это хорошая идея? – спросил Маркус, не вдаваясь в подробности, чтобы не тревожить детей.

Кейт обернулась, посмотрела на реку и на горное ущелье позади нее, едва видимое с такого расстояния. Парашютов у Роя нет, а без них этим тварям понадобится, по всей видимости, несколько дней, чтобы добраться до этого места. Если они вообще захотят их преследовать.

– Лишь на пару часов, – сказала она. – Может, кто-то заметит его. А если нет, мы хотя бы приготовим пищу и согреемся, прежде чем двигаться дальше.

Маркус неохотно кивнул.

– Ну давайте же, кто-нибудь, – настойчиво сказала Кейт.

– Вообще-то я хотел их завербовать, – сказал Маркус.

На какую-то долю секунды ей показалось, что он говорит о вербовке в армию.

– Мне нужна помощь в осмотре лесопилки. Может, там найдется радио, – добавил он, возможно, почувствовав разочарование Кейт.

Дети приободрились, и стали снова походить на прежних энергичных подростков.

– Да, мы можем помочь, – сказал Илай.

– Значит, все-таки, можете? – спросила Кейт.

В голосе мальчика явно звучало восхищение. Оскар скрылся в сумерках, чтобы раздобыть какой-нибудь настоящей еды, и она была рада, что он этого не слышит. Она еще толком не знала, что ее дядя думает об этом мужчине и о том, как им восторгаются дети. Кейт заставила себя улыбнуться.

– Ну ладно, идите с Маркусом. Кто-то же должен присмотреть за ним.

Дети усмехнулись. Маркус лишь слегка фыркнул – максимальная степень выражения веселья, какую она видела за все недолгое время знакомства с ним. И далеко не в первый раз она задумалась, какой же была Аня Страуд, что у этой пары вырос такой добродушный и улыбчивый Джей Ди.

– Идем, – сказал Маркус, вставая на ноги.

Близнецы вскочили и последовали за ним, подражая – бессознательно или осознанно – его солдатской походке.

Кейт прочесала берег еще раз в поисках хвороста, но нашла лишь несколько тонких веток среди наваленных вдоль берега бревен. Потом решила попытать удачи у лесопилки, хотя большинство досок там были гнилыми и покрытыми плесенью. По пути она прошла мимо кучи испорченных листов фанеры и валявшихся столбов для изгороди, из-под которых разбегались крысы.

Она понимала, что ничего подходящего здесь не найти, но ей хотелось проследить за Маркусом и близнецами, которые только что добрались до главного строения и вошли в него, словно спецотряд на задании по зачистке местности. Едва выйдя на берег, Кейт сразу же поняла, что в этом заброшенном месте обитают одни лишь крысы. Маркус, скорее всего, тоже это знал. Кейт улыбнулась. Несмотря на свою суровую внешность, он постарался подыграть детям и доставить им удовольствие.

Удивительно, но этот небольшой эпизод заставил отступить усталость и стресс на задний план. Кейт вернулась к поискам растопки и направилась к окраине леса, довольствуясь лунным светом, хотя в ее броню был встроен фонарик.

Она трижды сходила к лесу и обратно, и, сама того не замечая, соорудила не просто походный костер, а чуть ли не целый шалаш, какие делают на праздники. Через какое-то время языки пламени уже вздымались метра на четыре, а густые клубы дыма лениво поплыли над озером. Мгновенно согревшись, она отодвинула бревно, на котором сидела, а заодно и другие бревна, на которых раньше сидели Маркус с детьми и Оскар.

Минуты проходили одна за другой. Единственными звуками были лишь треск сгоравшего дерева и плеск воды у берега. Волны набегали одна на другую равномерно, едва ли не с точностью часов. Кейт обернулась и посмотрела на лесопилку с двумя строениями. Сквозь тусклые окна было видно, как пляшут внутри фонарики Маркуса и близнецов. Скорее всего, они сейчас заняты тем, что «систематически прочесывают местность» под строгим руководством старого солдата.

В животе у нее заурчало.

– Давай же, Оскар, пошевеливайся.

Кейт много раз охотилась с ним, и дядя, похоже, умел находить пропитание даже в самых пустынных местах. Пусть он и кажется неуклюжим увальнем, но когда он хочет красться по-настоящему, у него это отлично получается.

На какое-то время она позволила пламени загипнотизировать себя. Увлеклась образами, всплывавшими перед ее внутренним взором. Сначала это были лишь воспоминания о других кострах и огнях – во время сражения, в дальних походах или на летних праздниках в Форте Амсон, когда Изгои плясали и веселились, отмечая удачный налет на базу КОГ. Вспомнила Кейт и очаг в комнате Рейны, когда ее мать впервые заплетала ей косы и укладывала их у нее над плечом. Вообще-то это нужно было делать на церемонии, но Кейт настолько волновалась, что Рейна решила порепетировать тайком. Это было их тайной, и именно о ней мама сообщала своим подмигиванием, когда настал назначенный день.

Кейт тяжело вздохнула. Она сильно тосковала по матери, но только сейчас по-настоящему призналась в этом себе самой. Пусть солдаты и сдерживают свои эмоции, но Изгои так не поступают, а она, несмотря ни на что, оставалась Изгоем.

Так бы сказал ей и Оскар. Точнее, он так и сказал, когда она снова завела речь о том, чтобы отправить детей в Новую Эфиру. Она знала – точно знала, – что там они будут в гораздо большей безопасности, чем где-то еще, но Оскар и слышать об этом не хотел. «Держи их как можно дальше от этого места», – настаивал он, как будто все полчища Роя на всей Сере стремились лишь на этот небольшой участок.

Пока никого не было вокруг, Кейт вытащила из-под брони амулет и снова принялась изучать его, как будто в нем могли обнаружиться какие-то ранее невиданные подробности. Оскар сказал, что он был очень важен для ее матери, но не сказал почему. А если и он не знает, то Кейт сомневалась в том, что это известно кому-то еще. Не осталось никого, кто мог бы ей рассказать.

– Ужин подан!

Кейт подняла голову и увидела, как на свет выходит Оскар, держа по кролику в каждой руке. Да, он при этом гордо улыбался во весь рот, но вовсе не надменно.

– Вот это называется костер, Кейт, – сказал он, кладя животных на землю. – Видно на несколько миль.

– Расслабься, – сказала Кейт, пряча амулет под рубашку. – Какое-то время у нас есть, и мы заслужили отдых. К тому же его может заметить патруль. Или местные жители, которые скажут нам, где мы находимся.

– Как скажешь.

Он глубоко вздохнул. На него тоже действовала магия открытого пламени и дикой местности. Затем он огляделся, и на его лице отобразилась тень беспокойства.

– А где молодежь?

Кейт не сдержала улыбки. До недавнего времени «молодежью» он называл ее, Джей Ди и Дела. Она открыла было рот, чтобы ответить, но тут у нее с языка слетело совсем другое слово.

– ЛОЖИСЬ! – крикнула она.

Оскар тут же бросился на землю. Даже не оглянулся посмотреть, на что смотрит она. Просто рухнул в грязь, а над ним в воздухе просвистела коса – лезвие длиной в метр с лишним на трехметровом древке.

Кейт взглянула на орудовавшего им Глашатая, и их взгляды пересеклись. Ухмыльнувшись и затем расхохотавшись, он крутанул большое орудие, как будто это была обычная палка, перехватил его обеими руками и резко опустил вниз по дуге.

Удар рассек бы Оскара надвое, если бы тот остался лежать на месте, но ее дядя перекатился влево, и вскочив на ноги, продолжил движение в сторону, дальше от костра.

За Глашатаем что-то зашевелилось. Два Похитителя, насколько могла разглядеть Кейт. А за ними еще очертания во тьме.

– Где дети, Кейт? – спокойным голосом спросил Оскар.

– Дааааааа, – промолвил Глашатай, голос которого походил на осыпающийся щебень и на бульканье крови. – Г-деее?

Кейт ничего не ответила. Она посмотрела на Оскара и перевела глаза в сторону лесопилки.

Оскар перехватил ее взгляд.

– Беги, – сказала она.

Ее дядя кивнул, развернулся и побежал. Похитители поскакали за ним. Их место заняли другие.

Глашатай шагнул вперед. Теперь он стоял как раз напротив Кейт и смотрел ей в глаза. Их разделяли лишь пляшущие языки пламени. Она постаралась вспомнить, где оставила свою винтовку. Где-то поблизости, но где именно, не помнила. Она слишком отвлеклась на поиски древесины для костра. Позволила себе позабыть о бдительности.

Нужно было потянуть время.

Кейт пошарила под рубашкой, вынула амулет и вытянула его перед собой, показывая чудовищу символ Саранчи. Тот самый символ, что красовался на его нагрудной пластине.

– Это должно меня впечатлить, девчонка? – ухмыльнулся Глашатай.

– Просто подумала, что тебе захочется посмотреть, – пожала она плечами, стараясь говорить как можно более беззаботным тоном, чтобы скрыть охвативший ее ужас. – Все, что осталось от того ублюдка, который попался мне на пути.

Это была ложь, но вдруг она сработает?

Глашатай закинул голову назад и расхохотался жутким смехом, больше похожим на вой, обращенный к луне.

– Никчемная безделушка, – сказал он. – От никчемного человека.

Что-то в его тоне задело Кейт до глубины души. Намек на то, что он говорил не о ней, а о Рейне.

«Это просто мое воображение», – подумала Кейт, сама себе не веря. Но и в его словах ощущалась ложь. Кейт постаралась изобразить озадаченность.

– Если она такая никчемная, то почему вы преследуете нас так… целеустремленно?

– О да, нам нужны люди, но с вашим видом есть одна проблема. Вас слишком много.

Без всякого предупреждения он бросился на нее, прямо через пламя, одним прыжком разметав раскаленные угли и разбросав горящие ветки. Кейт упала на спину, почувствовав прилив жара, а затем земля содрогнулась от приземления массивного чудовища рядом с ней. Она услышала зловещий свист косы в воздухе, и мгновенно перекатилась как Оскар, только направо, прочь от лесопилки.

Лезвие вонзилось прямо в бревно, на котором она сидела до этого, пропороло его и воткнулось на полметра в песчаную землю.

Кейт вскочила на четвереньки, но не стала убегать. Пока не время. Она изо всех сил пнула ногой древко косы и с удовлетворением услышала, как оно ломается надвое. В то же мгновение Глашатай рывком потянул орудие на себя, чтобы вытащить его из земли – не такая уж легкая задача даже для него. Но теперь, когда древко было сломано, ничто его не удерживало, и Глашатай полетел назад, прямо в костер.

Он зарычал и стал корчиться в языках пламени. Когда он принялся бешено кататься по земле, два Похитителя по бокам, уже съежившиеся, чтобы стрельнуть иглами на хвосте, шагнули назад, словно не понимая, что теперь делать.

Это дало Кейт несколько секунд. Оглядевшись, она заметила свой «Лансер», прислоненный к камню в паре метров от нее, подбежала и схватила его.

И тут что-то так сильно ударило ее в бок, что она покатилась по песку и грязи. В глазах заплясали искры. Кейт остановилась лицом вниз, рот заполнила грязь, легким не хватало воздуха. Она заставила себя встать, выплюнула грязь и развернулась к костру.

На какое-то мгновение ей показалось, что от удара у нее двоится в глазах. Но оказалось, что это не так, потому что два Глашатая перед ней двигались не синхронно.

Ублюдок слева, с обгорелой кожей и все еще немного дымящийся, сжал кулаки и грозно посмотрел на нее.

Но вперед шагнул другой, близнец первого. Только у него в руках была не коса, а дубинка. Голова его была усыпана кристаллическими наростами, отчего он выглядел еще более гротескно.

И тут же у нее закололо в боку. Ее ударила как раз эта дубинка, и если бы не броня, то она точно переломала бы все ребра с этого бока. Возможно, они и были сломаны, уж очень сильная боль. Каждый неглубокий вдох давался с мучением.

Кейт шагнула назад, к воде и бревнам.

– Найдите остальных, – сказал первый Глашатай.

Похитители отступили от костра, затем развернулись и ринулись в сторону построек. За ними двигались какие-то тени. Сколько тут было тварей, Кейт не могла сказать, но уж точно побольше этих четырех.

– И ты тоже, – сказал своему товарищу обожженный Глашатай. – Эта моя.

– Нет, – ответил другой.

Этого было достаточно. Остальным они обменялись без слов – возможно, интуитивно понимали друг друга, или один был старше другого в их иерархии. Или же они были родичами. В любом случае, они вели себя, как братья.

Как близнецы.