Книга: Американский таблоид
Назад: Американский таблоид Роман
Дальше: 2. Кемпер Бойд (Филадельфия, 27 ноября 1958 года)

Часть I
Вымогатели
Ноябрь — декабрь 1958

1.
Пит Бондюран
(Беверли-Хиллс, 22 ноября 1958 года)

Он всегда ширялся при свете телеэкрана.
Какие-то латиносы размахивали оружием. Главный латинос выковыривал из бороды козявок и подбадривал остальных выкриками. Черно-белые съемки; типы из Си-би-эс в шмотках «сафари». Диктор вещал: на Кубе творится фигня — повстанцы Фиделя против действующей армии диктатора Фульхенсио Батисты.
Говард Хьюз нашел вену и ввел в нее кодеин. Пит украдкой наблюдал за ним — тот оставил дверь спальни настежь открытой.
Зелье подействовало. Челюсть большого Говарда отвисла.
Снаружи погромыхивали тележки гостиничной обслуги, развозя еду и напитки. Хьюз вытер иглу и принялся переключать каналы. Новости сменились «Хауди-Дуди шоу» — а что еще смотреть в номере отеля в Беверли-Хиллс?
Пит вышел в патио: вид на бассейн, отличный наблюдательный пункт. Вот только погода подкачала: никаких тебе старлеток в бикини.
Сегодня в полдень у него бракоразводный спектакль. Муженек потреблял в ланч спиртное и любил молоденьких. Надо будет взять качественные лампы-вспышки, а то на расплывчатых фото выходили какие-то трахающиеся паукообразные. Да и Хьюз подкинул работенку: выяснить, кто рассылает повестки в суд по делу о демонополизации авиатранспортной компании «Трансуорлд эйрлайнз» и подкупить их, чтобы те сообщали, что большой Говард улетел на Марс.
Хитроумный Говард сформулировал это так:
— Я не собираюсь становиться ответчиком по этому делу, Пит. Я просто хочу оставаться вне пределов досягаемости и не назначать определенной цены до тех пор, пока мне не придется ее продавать. В любом случае, от «Трансуорлд эйрлайнз» я устал, и продам ее только тогда, когда почувствую, что за нее можно выручить, по меньшей мере, пятьсот миллионов долларов.
Говоря это, он скорчил гримасу: маленький лорд Фаунтлерой, стареющий торчок.
Вдоль бортика бассейна проплыла актриса Ава Гарднер. Пит помахал ей: она лучезарно улыбнулась в ответ. Была у них давняя история: когда-то Пит устроил ей аборт, а взамен она провела уик-энд с Говардом Хьюзом. Пит Бондюран, человек определенных занятий: сутенер, поставщик наркотиков, гангстер с лицензией частного детектива.
И с Хьюзом у Пита да-а-авняя история.
Июнь 1952 года: помощник шерифа Пит Бондюран — начальник ночного патруля шерифского участка в Сан-Димасе. Ночка выдалась та еще: сцапали ниггера-насильника; КПЗ забили до отказа вопящей пьянью.
Вот какой-то тамошний клиент и давай орать:
— Я тя знаю, громила! Ты убил невинных женщин! И собственного….
Пит забил его до смерти голыми руками.
В шерифском департаменте историю замяли. Но кто-то из очевидцев стукнул федералам.
Глава лос-анджелесского офиса ФБР назвал неизвестного алкоголика «жертвой борьбы за права граждан».
Двое агентов прижали Пита: Кемпер Бойд и Уорд Дж. Литтел. Говард Хьюз увидел его фото в газетах и почувствовал в этом человеке потенциального помощника — надежное плечо. Хьюз сделал так, чтобы обвинения сняли, а взамен предложил работу: устраивать сомнительные операции, поставлять хозяину девочек и наркоту.
Говард женился на актрисе Джин Питерс и купил для нее особняк, где она жила в одиночестве. К его обязанностям прибавилась еще одна: «сторожевой пес». С самой дорогой конурой в мире: особняком по соседству, естественно, без арендной платы.
Говард Хьюз — о браке:
— Это отличная штука, Пит, но вот проживание вместе меня угнетает. Периодически напоминай это Джин, ладно? А если она заскучает, скажи ей, что я постоянно о ней думаю, но очень занят.
Пит закурил сигарету. По небу поползли облака; отдыхавшие у бассейна зябко поежились. Зажужжал интерком — Хьюз вызывает.
Он вошел в спальню. По телевизору показывали «Капитана Кенгуру», звук в телевизоре был убавлен до минимума.
Мерцание черно-белого экрана — и большой Говард в глубоких тенях.
— Сэр?
— Когда мы одни, я Говард. Ты же знаешь.
— Сегодня мне хочется побыть услужливым.
— Ты имеешь в виду, что тебе хочется сдержать клятву, данную своей возлюбленной, мисс Гейл Хенди. Как ей живется в доме для наблюдения?
— Ей там нравится. Она, как и вы, тоже не особый любитель совместного проживания, и утверждает, что двадцать четыре комнаты на двоих — самое оно.
— Люблю независимых женщин.
— He-а, не любишь.
— Ты прав. Но сама идея женской независимости мне нравится. Я часто использую ее в своих фильмах. И уверен, что мисс Хенди превосходная партнерша в твоих темных делишках с шантажом и к тому же замечательная любовница. Итак, Пит, судебный процесс по делу компании «Трансуорлд эйрлайнз»…
Пит пододвинул стул:
— Судебные исполнители до тебя не доберутся. Я подкупил каждого работника этого отеля и нанял актера, которого поселил в бунгало в двух рядах отсюда. Он очень похож на тебя и одевается так же. Я заказал в его бунгало проституток — они приходят в любое время дня и ночи, поддерживая миф, что ты все еще трахаешь баб. Я проверяю всех мужчин и женщин, которые приходят устраиваться сюда на работу — чтобы убедиться, что их не подослало министерство юстиции. Все здешние начальники смены играют на бирже, и каждый раз, когда тебе начинают докучать повестками, я выдаю каждому по двадцать акций «Хьюз тул компани». Так что пока ты живешь в этом бунгало, тебя никто не тронет, и тебе не придется появляться в суде.
Худыми дрожащими пальцами Хьюз поправил халат.
— Ты — очень жестокий человек.
— Нет, я твой очень жестокий человек — за это ты меня и держишь.
— Ты — мой человек, что, однако же, не мешает тебе подрабатывать своей показушной частной детективной практикой.
— Потому, что я устаю от твоего общества. Представь себе, я тоже не любитель сожительства.
— Несмотря на то, сколько я тебе плачу?
— Как раз напротив, именно поэтому.
— Например?
— Пример? Пожалуйста: я живу в особняке в Холмби-хиллз, но за аренду платишь ты. Я езжу на новеньком «понтиаке»-купе, но за права заплатил ты. У меня…
— Толку от этих выяснений….
— Говард, ты что-то от меня хочешь. Выкладывай.
Хьюз нажал на кнопку пульта, и вырубил «Капитана Кенгуру».
— Я купил журнал «Строго секретно». Сей непристойный печатный орган я приобрел по двум причинам. Первая. Я общаюсь с мистером Эдгаром Гувером, и мне бы хотелось, чтобы наша дружба с этим господином стала прочней. Мы оба любим смачные статейки о Голливуде, которыми славится «Строго секретно», так что покупка сего издания сделана не только ради удовольствия. Это тонкий политический ход. Проще говоря, я хотел бы иметь возможность очернить политиков, к которым испытываю антипатию — вроде сенатора Джона Кеннеди: этот транжира и плейбой в шестидесятом может стать соперником моего хорошего друга Дика Никсона в борьбе за президентское кресло. Как тебе, бесспорно, известно, я и его отец в двадцатых были конкурентами в бизнесе, и, признаться честно, терпеть не могу всю семейку.
Пит переспросил:
— И?
— И мне известно, что ты работал на «Строго секретно» — подтверждал «подлинность» материалов. Насколько мне известно, этот аспект деятельности журнала связан с вымогательством — что-что, а это у тебя получается хорошо.
Пит захрустел суставами пальцев:
— Ну да, «подтверждал подлинность» — иными словами, говорил: «Не стоит подавать в суд на журнал, иначе вам не поздоровится». Если вам понадобится помощь подобного рода, я согласен.
— Отлично. Хорошее начало.
— Не тяни, Говард. Я знаю тамошних сотрудников, так что выкладывай: кто уходит, а кто остается.
Хьюз едва заметно дернулся.
— Секретарем в приемной работала негритянка, притом с перхотью — так что я ее уволил. Стрингер и по совместительству так называемый «поставщик скандалов» уволился сам, так что я желаю, чтобы ты нашел мне нового. Сола Мальцмана я оставил. Долгие годы он писал туда статьи под псевдонимом, так что я все-таки склоняюсь к тому, чтобы и дальше держать его, хотя он и значится в черных списках как коммунист, состоящий, по меньшей мере, в двадцати одной организации левого толка. И…
— И это — весь коллектив, который нужен. Сол — отличный работник, а если оправдаются наши худшие опасения, за него может поработать Гейл — пару лет она периодически пописывала в «Строго секретно». Юридическую поддержку обеспечит твой адвокат, Дик Стейзел, а для установки «жучков» я могу привлечь Фреда Турентайна. И — я найду тебе «поставщика скандалов». Буду расспрашивать и держать нос по ветру — но это может занять некоторое время.
— Я тебе доверяю. Ты, как обычно, окажешься на высоте.
Пит громко захрустел пальцами. Суставы ныли — верный признак грядущего дождя. Хьюз спросил:
— Это обязательно — так делать?
— Эти руки свели нас вместе, босс. Просто решил напомнить, что они все еще при мне.

 

Гостиная Питова особняка занимала площадь восемьдесят четыре на восемьдесят метров.
Стены фойе были отделаны мрамором с «золотой крошкой».
Девять спален. Огромные холодильные камеры глубиной тридцать футов. Каждый месяц по приказу Хьюза во всем доме чистили ковры — однажды по ним прошелся негр.
На потолке и лестничных пролетах верхнего этажа стояли камеры видеонаблюдения — направленные на спальню миссис Хьюз.
Пит встретил Гейл на кухне. У нее были потрясающие кудряшки и длинные темные волосы — ему все еще продолжала нравиться ее внешность.
Она сказала:
— Обычно, когда кто-нибудь входит в дом, это слышно, — но не тогда, когда входная дверь в полумиле отсюда.
— Мы уже год здесь живем, а ты все еще шутишь по этому поводу.
— Я живу в Тадж-Махале. К такому, знаешь ли, привыкнуть надо.
Пит, расставив ноги, оседлал стул.
— Ты нервничаешь.
Гейл отодвинула свой стул.
— Ну да… для подельницы вымогателя я нервозная. И как зовут сегодняшнего клиента?
— Уолтер П. Киннард. Сорок семь лет; налево ходит с самого медового месяца. У него есть дети, которых он обожает; жена утверждает, что он поведется, если я прижму его фотографиями и пригрожу показать их детям. Он не прочь заложить за воротник, и за ленчем непременно пропускает стаканчик.
Гейл перекрестилась — отчасти напоказ, отчасти искренне.
— Где?
— Знакомишься с ним в «Укромной гавани Дейла». В нескольких кварталах отсюда у него квартира, куда он водит секретаршу, но ты будешь настаивать, чтобы вы пошли в «Амбассадор». Наплетешь, что приехала в город на семинар и у тебя шикарный номер с баром.
Гейл вздрогнула. Когда она вот так вздрагивала еще до вечера, это означало, что она боится.
Пит сунул ей ключ.
— Я снял номер, соседний с твоим, так что можешь смело запираться и делать все, как надо. Я подобрал ключ к замку смежной двери, так что на этот раз шума не будет.
Гейл зажгла сигарету. Руки не трясутся — хорошо.
— Отвлеки меня. Расскажи, чего хотел Говард-затворник.
— Он купил «Строго секретно». И теперь хочет, чтоб я нашел ему журналиста; таким образом, он сможет наложить лапу на голливудские скандальчики и делиться ими со своим приятелем Эдгаром Гувером. Он хочет полить грязью своих политических оппонентов, вроде твоего давешнего бойфренда, Джека Кеннеди.
— Пара выходных вместе — не повод считать его моим бойфрендом.
— Твоя чертовски сексуальная улыбка его на что-то да подвигла.
— Ну да, мы как-то раз летали с ним в Акапулько. Жест, достойный Говарда-затворника, вот ты и ревнуешь.
— Вы с ним летали в его медовый месяц.
— И что? Он женился по политическим соображениям, а политика, знаешь ли, способствует случайным связям. И — господи, я и не знала, что ты та-а-акой вуайер.
Пит достал из кобуры пушку и быстро проверил обойму — сам не понимая собственной спешки. Гейл заметила:
— Не находишь, что у нас с тобой странная жизнь?

 

В центр они поехали на разных автомобилях. Гейл устроилась в баре; Пит занял отдельный кабинет поблизости, где и сидел, прихлебывая виски с содовой.
В ресторане было полно народу — «Гавань Дейла» облюбовали офисные работники, которые приходили в обеденный перерыв. У Пита не было проблем со столиком, — в свое время он спас владельца заведения от педика-шантажиста.
Много женщин: в основном уилширский офисный контингент. Гейл выделялась из общей массы — beacoup more je ne sais quoi. Пит поглощал коктейльные орешки — он забыл позавтракать.
Киннард опаздывал. Пит осматривал комнату — рентгеновским взглядом.
Возле телефонов-автоматов — Джек Уэйлен, лос-анджелесский букмекер №1. Через два кабинета от него — двое высших чинов лос-анджелесского полицейского управления. Эти сволочи как раз в данный момент шептались:
— Бондюран…. Ну да, та женщина, Крессмейер.
На Пита нахлынули воспоминания.
Конец сорок девятого. У него — приличные приработки: обеспечение безопасности карточных игроков и устройство нелегальных абортов. Делал аборты его младший брат, Фрэнк.
Пит записался в морскую пехоту — чтобы получить «грин-кард». Фрэнк жил с родителями в канадском Квебеке и изучал медицину.
Пит узнал жизнь рано. Фрэнк — поздно.
Говори по-английски, а не по-французски. Избавляйся от акцента и дуй в Америку.
Фрэнк появился в Эл-Эй, одержимый жаждой наживы. Он получил степень доктора медицины и занялся «частной практикой»: толкал морфий и делал нелегальные аборты.
Фрэнк обожал карты и стриптизерш. Фрэнк охотно водился с бандитами. Фрэнк стал завсегдатаем «покерных вечеров», которые устраивал по четвергам Микки Коэн .
Фрэнк подружился с налетчиком по имени Хьюи Крессмейер. Мамаша Хьюи держала абортарий в Черном городе. Подружка Хьюи забеременела, и он попросил мамашу и Фрэнка помочь ему. Хьюи сглупил и совершил налет на заведение, где проводились «покерные вечера» Микки — Пита в тот вечер «на посту» не было: его подкосил грипп.
Микки «заказал» налетчика Питу.
Питу стукнули: Хьюи прячется в Эль-Сегундо. В доме, принадлежащем одному из бойцов Джека Драгны.
Микки ненавидел Джека Драгну. Он удвоил цену и сказал: убей всех, кто будет в доме.
14 декабря 1949 года — небо затянуло облаками, задул пронизывающий ветер.
Пит поджег дом, где скрывался налетчик, при помощи коктейля Молотова.
Четыре тени метнулись к задней двери, пытаясь сбить с себя пламя. Пит застрелил их и оставил тела догорать.
Газетчики опознали погибших.
Хьюберт Джон Крессмейер, 24 года.
Рут Милдред Крессмейер, 56 лет.
Линда Джейн Кэмроуз, 20 лет, на четвертом месяце беременности.
Франсуа Бондюран, 27 лет — врач-терапевт, канадский эмигрант французского происхождения.
Официально убийства остались нераскрытыми, однако информация все же просочилась в «узкий круг».
Кто-то позвонил в Квебек его отцу и все рассказал. Старик перезвонил ему, умоляя сказать, что это не так.
Должно быть, Пит запнулся или голос его выдал. В тот же день старик и мать отравились газом.
Пожилая тетка, сидевшая в баре, была вылитая Рут Милдред.
Время тянулось, точно резиновое. Он послал тетке порцию спиртного за счет заведения. Вошел Уолтер П. Киннард и примостился в баре рядом с Гейл.
Представление началось.
Гейл поманила бармена. Внимательный Уолт перехватил ее жест и свистнул. Бармен метнулся к ним с шейкером — завсегдатая-выпивоху Уолта здесь знали.
Беспомощная Гейл стала рыться в сумочке в поисках спичек. Услужливый Уолт — рад стараться — галантно щелкнул зажигалкой. Со спины весь пиджак Сексуально Привлекательного Уолта был осыпан перхотью.
Гейл улыбнулась. Привлекательный Уолт улыбнулся в ответ. На Сексуальном Уолте были белые носки и костюм-тройка в узкую белую полоску.
Пташки, устроившись рядышком, начали болтать и поглощать мартини. Пит не сводил глаз с предпостельного «разогрева». Гейл с жадностью выпила свой мартини — для храбрости; видно было, что нервы у нее на взводе.
Она коснулась руки Уолта. Точно хотела сказать Питу: я делаю это исключительно ради денег.
Пит прошелся пешком до «Амбассадора» и зашел в свой номер. Устроено отлично: его номер, номер Гейл и одна общая дверь, позволяющая быстро и втихаря попадать из одного номера в другой.
Он вставил пленку в фотоаппарат, укрепил вспышку. Он смазал дверной косяк. Подобрал наилучший ракурс для портретной съемки.
Медленно протянулись минут десять. Пит прислушивался к звукам за дверью. Ага! — сигнал Гейл: «Черт, куда я дела ключ!» — пожалуй, слишком громко.
Пит вжался в стену. И услышал, как одинокий Уолт ноет: мол, его жена и дети не понимают, что у мужика есть потребности. Гейл спросила: тогда почему у вас семеро детей? Уолт ответил: мол, это держит жену дома — там, где ей место.
Голоса стали утихать — парочка приближалась к постели. С глухим стуком упали на пол туфли. Гейл сбросила туфлю на высоком каблуке так, что та стукнулась о стену — условный сигнал: пять минут до старта.
Пит рассмеялся — комната за тридцать долларов за ночь, а стены тонкие, как вафля.
Расстегнулись молнии. Заскрипели пружины кровати. Пошли секунды: тик-так, тик-так. Уолтер П. Киннард стал постанывать — Пит засек его оседланным в 14.44.
Ему пришлось прождать аж до 15.00. Он ме-е-едленно приоткрыл дверь — отлично смазанный косяк исключал малейший скрииип.
Ага: Гейл и Уолтер П. Киннард — трахаются. Миссионерская поза, головы близко друг к другу — самое оно, чтобы предъявить в суде в качестве доказательства супружеской измены. Уолт балдел; Гейл имитировала оргазм, хотя на самом деле ее больше занимал сломанный ноготь.
Пит выбрал угол для съемки крупным планом и щелкнул фотоаппаратом.
Раз-два-три — фотовспышки со скоростью автомата Томпсона. Чертова комнатенка с вафельными стенами так и засияла светом.
Киннард вскрикнул и обмяк. Гейл выбралась из кровати и поспешила в ванную.
Сексуальный Уолт, абсолютно голый: метр восемьдесят, девяносто пять килограммов, плотного телосложения.
Пит бросил фотоаппарат и схватил его за горло. Пит медленно и отчетливо изложил ему свои требования:
— Твоя жена хочет развестись. На следующих условиях: восемь штук в месяц, ваш дом, «бьюик» пятьдесят шестого года выпуска и оплата протезирования зубов вашему сыну Тимми. Либо ты выполняешь ее требования, либо я нахожу тебя и вышибаю тебе мозги.
Изо рта Киннарда пошла пена. Питу страшно понравился цвет его лица: синева от шока и краснота больного-сердечника.
Из-за двери ванной комнаты послышался звук убегающей в слив пены — обычно после постели Гейл мылась быстро.
Пит уронил Уолта на пол. Больше девяноста кило — совсем неплохо.
Киннард схватил свои шмотки и, спотыкаясь, рванулся к двери. Пит наблюдал, какой, спотыкаясь, бежал вниз по лестнице, пытаясь на ходу натянуть штаны.
Из облака пара появилась Гейл. Ее «Я больше так не могу» абсолютно не удивило Пита.

 

Уолтер П. Киннард беспрекословно подчинился. Таким образом, счет Пита стал: 23:0 в пользу жен. Миссис Киннард расплатилась: пять штук вперед и 25 % от алиментов в дальнейшем.
На очереди: три дня по расписанию Говарда Хьюза.
Судебный процесс по делу «Трансуорлд эйрлайнз» страшно напугал большого Говарда. Пит устроил «отвлекающий маневр».
Заплатил шлюхам, которые скормили газетам «утки»: большого Говарда засекли в том или ином «сексодроме». Он засыпал организаторов процесса анонимными телефонными «подсказками»: Хьюз в Бангкоке, Маракайбо, Сеуле. Он поселил в бунгало еще одного двойника Хьюза — актера-ветерана порнофильмов, щедро одаренного матерью-природой. Старик и впрямь страдал болезненной эрекцией — как-то Пит подослал к нему Барбару Пейтон, чтобы та обслужила его. Алкоголичка Барби и вправду решила, что перед ней — настоящий Хьюз. Она делала ему минет и с удивлением обнаружила: дружочек Говарда прибавил аж пятнадцать сантиметров.
Эдгар Гувер мог запросто развалить процесс. Хьюз отказывался обращаться к нему.
— Пока рано, Пит. Сперва мне надо закрепить дружбу с мистером Гувером. Ключом к этому я вижу обладание журналом «Строго секретно», но сначала мне нужен новый «поставщик скандалов». Ты же знаешь, как мистер Гувер любит получать щекотливую информацию…
Пит распустил слухи:
«Строго секретно» требуется новый «поставщик грязи». Заинтересованным лицам обращаться к Питу Б.
Пит околачивался возле телефона в своей шикарной «конуре». Звонили какие-то непонятные типы. Пит обращался к каждому с просьбой: сообщить какую-нибудь свежую сальную новость, чтобы показать «квалификацию».
Звонившие повиновались. И вот что они сообщали: Супруга знатного республиканца Пэт Никсон только что родила ребенка от чернокожего сладкоголосого певца Ната «Кинга» Кола. Телеведущий Лоуренс Уэлк держал бордель с мужчинами-проститутками. Сладкая парочка: королева твиста Пагги Пейдж и Фрэнсис, Говорящий Мул.
В жилах Дуайта Эйзенхауэра текла негритянская кровь. Лесси забеременела от Рин-Тин-Тина. Иисус Христос держит черный бордель в Уоттсе.
И остальное было не лучше. Пит зафиксировал девятнадцать звонков — и все от каких-то болванов.
Телефон снова зазвонил. Вероятно, это был болван № 20. Пит услышал треск на линии — похоже, звонили из другого города.
— Кто это?
— Пит? Это Джимми.
ХОФФА.
— Джимми, как поживаешь?
— В данный момент — мерзну. В Чикаго холодно. Я в доме друга, а отопление здесь накрылось. А ты уверен, что твой телефон не прослушивается?
— Уверен. Фредди Турентайн раз в месяц проверяет все резиденции Хьюза на наличие «прослушки».
— Значит, я могу говорить?
— Можешь.
И Хоффу точно прорвало. Пит держал трубку на расстоянии вытянутой руки и слышал про-о-осто превосходно.
— Маклеллановский комитет налетел на меня, как мухи на дерьмо. Этот гребаный хорек Бобби Кеннеди успел убедить полстраны, что профсоюз водителей грузовиков хуже чертовых комми, и уже подзатрахал меня и моих людей повестками в суд, и мой профсоюз атаковали его хреновы следаки…
— Джимми…
— …как шелудивого пса блохи. Сперва достали Дейва Бека, теперь вот взялись за меня. Бобби Кеннеди — это одна большая куча дерьма. Я, значит, строю во Флориде курортный поселок, «Солнечная долина» будет называться, и Бобби пытается разнюхать, откуда взялись три миллиона, на которые я это делаю. Он подозревает, что я прикарманил их из Центрального пенсионного фонда профсоюза…
— Джимми…
— …и теперь хочет использовать меня для того, чтоб его блядун-братец заполучил президентское кресло. Он думает, что Джеймса Риддла Хоффу вот так запросто можно использовать для достижения своих политических целей. Что я вот так нагнусь перед ним и подставлю ему задницу, как пидор какой. Он думает, что я…
— Джимми…
— …этакий сосунок вроде него и его братца. Он думает, что и я прогнусь, как Дейв Бек. Как будто одного этого мало. У меня в Майами есть служба такси. Так там работают горячие кубинские парни, мать их — только и знают, что обсуждать гребаных Фиделя и Батисту, типа…
Хоффа, хрипло сопя, стал переводить дыхание. Пит спросил:
— Джимми, что ты хочешь?
Джимми, отдышавшись:
— У меня есть для тебя дельце, в Майами.
— Сколько?
— Десять штук.
Пит ответил:
— Согласен.
Он заказал билет на полночный рейс. Назвавшись вымышленным именем, он попросил билет первого класса за счет компании «Хьюз эйркрафт». Самолет приземлился в восемь утра — точно по расписанию.
В Майами дул легкий ветерок, но чувствовалось, день будет жарким.
Пит добрался до проката автомобилей, принадлежащего профсоюзу водителей грузовиков, и выбрал новенький «Кадиллак-Эльдорадо». Джимми подсуетился: ни удостоверения личности, ни задатка не потребовали.
К панели была приклеена записка:
«Поезжай в службу такси: улица Флэглер, северо-запад, дом 46. Разговаривать будешь с Фуло Мачадо». И план проезда, прорисованный на маленькой карте.
Пит поехал в указанном направлении. Пейзаж быстро менялся.
Большие дома вытеснялись все более низкими. Районы с зажиточным белым населением сменились обиталищами белой бедноты, затем кварталами, населенными черными и латиносами. Улица Флэглер представляла собой ряд тесно прилегающих друг к другу домишек с дешевыми квартирками.
Контора службы такси оказалась оштукатуренным домиком, расписанным полосами под тигра. Все такси на стоянке также были разрисованы тигровыми полосами. А возле них — прелесть какая — стояли латиносы-водители в тигровых рубашках, уплетая пончики и запивая их дешевым винищем.
Табличка над дверью гласила: Такси «Тигр». Se habla Espanol.
Пит припарковался прямо перед конторой. Тигроворубашечные латиносы уставились на него и залопотали. Он потянулся, и подол его рубашки выправился из брюк. Латиносы увидели его пушку и залопотали еще пуще.
Он вошел в диспетчерскую. Славные обои: фотографии тигров от пола до потолка. Фотки из «Нэшнл джеографик» — Пит едва удержался от одобрительного возгласа.
Диспетчер помахал ему рукой. Господи, ну и рожа — вся испещрена шрамами от крошечных ножевых порезов.
Пит пододвинул стул. Резаная рожа сообщил:
— Я — Фуло Мачадо. Эти шрамы оставила мне на память тайная полиция Батисты, так что считай это бесплатным представлением и забудь, договорились?
— Ты неплохо говоришь по-английски.
— Когда-то я работал в «Насиональ отель» в Гаване. Меня научил один парень, крупье-американец. Потом выяснилось, что он был maricon и хотел меня совратить.
— И что ты с ним сделал?
— У того maricon'а была хижина на одной свиноферме, под Гаваной. Он возил туда маленьких кубинских мальчишек и портил их. Я нашел его там, с ним был еще один maricon, и я порубил их обоих на куски своим мачете. Потом я убрал всю еду из стойл свиней, и оставил дверь хижины открытой. Видишь ли, я как-то прочитал в «Нэшнл джеографик», что голодные свиньи не могут устоять перед запахом гниющего человеческого мяса.
— Фуло, ты мне нравишься.
— Пожалуйста, оставь комментарии при себе. Когда речь идет о врагах Иисуса Христа и Фиделя Кастро, я за себя не отвечаю.
Пит удержался от гримасы.
— Никто из людей Джимми не оставлял мне конверта?
Фуло вручил ему означенный предмет. Пит едва не разодрал конверт, так ему не терпелось.
Славно — небольшая записка и фото.
«Антон Гретцлер, Гибискус, 114, Лейк-Вейр, Флорида (возле Солнечной долины). Телефон — OL4–8812». На фото был изображен высокий мужчина, такой толстый, что непонятно было, как он до сих пор не лопнул.
Пит заметил:
— Похоже, Джимми тебе доверяет.
— Так и есть. Он заплатил за мою «грин кард», так что знает: я его не предам.
— А что собой представляет эта самая Солнечная долина?
— Ну я зову это «подразделением». Джимми продает участки земли членам профсоюза.
Пит спросил:
— Ну, как считаешь, кто сейчас круче — Иисус или Фидель?
— Я бы сказал, что сейчас — боевая ничья.

 

Пит снял номер в «Райской скале» и позвонил Антону Гретцлеру по таксофону. Толстяк согласился на встречу: в три пополудни, возле Солнечной долины.
Пит немного поспал и выехал загодя. Солнечная долина оказалась сущим отстоем: три фунтовые дорога, отвоеванные у болота метрах в сорока от границы штатов.
Да, «подразделение» тут определенно присутствовало — на домики размером со спичечный коробок, с бросовой обшивкой. С болотом по периметру — Пит увидел загорающих на солнце аллигаторов.
Было жарко и влажно. Солнце нещадно выжаривало зелень в коричневый сушняк.
Пит прислонился к машине и потянулся, чтобы расправить сведенные конечности. По шоссе проплелся, изрыгая дым, грузовик; тип на пассажирском кресле помахал рукой, прося о помощи. Пит отвернулся; грузовик проплелся мимо.
Ветерок развеял клубы пыли. Показались очертания подъездной дороги. У самой границы штатов в его сторону повернул большой «седан» и набрал скорость.
Пит отошел от машины. «Седан» остановился. Оттуда выбрался необъятный Антон Гретцлер.
Пит подошел к нему. Гретцлер сказал:
— Мистер Петерсон?
— Да, это я.
Толстяк протянул руку для пожатия. Пит проигнорировал этот жест.
— Что-то не так? Вы сказали, что хотите посмотреть участок.
Пит подтолкнул его к болотистой прогалине. Гретцлер быстро понял: сопротивляться не стоит. Из воды смотрели во все глаза аллигаторы.
Пит сказал:
— Посмотри на мою машину. Я что — похож на какого-нибудь идиота из профсоюза, который решил прикупить домик типа «сделай сам»?
— Ну… вообще-то нет.
— Тогда не находишь, что Джимми вряд ли понравится, что ты показываешь мне эти дерьмовые хибары?
— Ну…
— Джимми рассказывал мне, что построил неплохие дома неподалеку отсюда. Ну, почти построил. Предполагалось, что ты подождешь окончания стройки и станешь показывать их членам профсоюза.
— Ну… я подумал, что…
— Джимми сказал, что ты — нетерпеливый парень. Что не стоило делать тебя своим партнером в этой афере. И что это ты распускаешь слухи, что деньги на строительство он занял у Пенсионного фонда профсоюза, а часть попросту прикарманил. И еще ты говоришь о Фонде так, как будто ты мафиози какой.
Гретцлер заерзал. Пит ухватил толстяка за запястье и сломал его — концы кости выскочили наружу, порвав кожу. Гретцлер пытался закричать — но сдержался.
— Тебе приходила повестка из Маклеллановского комитета?
Гретцлер исступленно закивал: да, да.
— Ты говорил с Бобби Кеннеди или его следователями?
Гретцлер отрицательно покачал головой: бедняга едва в штаны не наложил от страха.
Пит оглянулся на шоссе. Машин не было, а значит, свидетелей…
Гретцлер взмолился: ПОЖАЛУЙСТА.
Пит размазал его мозги по клумбе с цветами.
Назад: Американский таблоид Роман
Дальше: 2. Кемпер Бойд (Филадельфия, 27 ноября 1958 года)