78.
(Чикаго, 19 июля 1965 года)
Сэм ворчал:
— Кормежка — дерьмо, вдобавок вши и геморрой.
Сэм едва не орал. Комната для встреч с адвокатом так и гудела. У вшей — три пары ног. И крылья. И клыки, как у Годзиллы.
Литтел потянулся. Он сидел на скрипучем стуле. И беспрестанно ерзал.
Сэм сказал:
— Сегодня утром в тарелке кукурузных хлопьев я нашел какого-то жучка. У него размах крыльев, как у «Лайтнинга». А виноват ублюдок, который составил список гребаных присяжных, — сука Бобби Кеннеди.
Литтел постучал ручкой по столу:
— Через десять месяцев вас выпустят. Когда истечет срок правомочий большого жюри.
Сэм почесал руки:
— Я не доживу. Проклятые насекомые меня сожрут.
Литтел засмеялся. Сэм почесал ноги.
— Во всем виноват Бобби. Если этот козел решит баллотироваться в президенты, он горько пожалеет об этом. Попомни мое слово.
Литтел покачал головой:
— Он больше не станет вам докучать. Теперь у него полно других дел.
— Верно. Теперь он любится с ниггерскими борцами за свободы и права, правда, это не означает, что на нас у него уже не стоит.
По столу пополз клоп. Сэм прихлопнул его.
— Один готов. Не будешь плодиться, ублюдок.
Литтел откашлялся:
— В Вегасе все идет по плану. У нас есть голоса комиссии и законодателей. В течение следующего года мистер Хьюз получит свои деньги.
Сэм почесал ноги:
— Жаль, Джимми этого не увидит.
— Могу постараться, чтобы его посадили уже после.
Сэм чихнул:
— Отмечать будет по пути в Левенуэрт. Мы будем пинать под зад Говарда Хьюза, а Джимми — сушить сухари для десятилетней отсидки.
— Вроде того.
Сэм чихнул:
— Выкладывай же. Вечно ты тянешь кота за яйца.
Литтел подался вперед:
— Поговаривают, что в Чикаго ты уже не главный. Что ты подсадная утка федералов и Минюста. Что тебе пора валить в Мексику и рулить делами оттуда. Хотят, чтобы ты налаживал дела на латиноамериканском фронте и помогал нам в разработке стратегии возвращения казино, оставшихся за границей, — чем мы планируем заняться, как только продадим мистеру Хьюзу наши отели.
Сэм почесал шею, руки, яйца. Выпрыгнул клоп. Сэм поймал его и раздавил.
— Хорошо, согласен. Я знаю, что такое «с концами», и чую перспективы.
Литтел улыбнулся. Сэм принялся раскачиваться на стуле.
— У тебя по-прежнему хитрый вид. Давай выкладывай, пока не чешется.
Литтел поправил галстук:
— Я хочу устроить юридическое обеспечение выкупа контрольных пакетов по плану отмывания средств пенсионного фонда, помогать при переговорах о выкупе зарубежных казино, а потом уйти на покой. Скоро я официально попрошу об этом Карлоса, но сперва мне хотелось бы получить ваше благословение.
Сэм улыбнулся, поднялся и, подражая уличному миму, разбрызгал вокруг «святую воду» и совершил шуточную евхаристию. Изобразил «крестные стояния».
— Не возражаю. Если напоследок выполнишь еще одну просьбу.
— Говорите какую.
Сэм оседлал стул:
— На выборах шестидесятого нас здорово нагрели. Я купил Джеку Западную Вирджинию и Иллинойс, а он натравил на нас своего ублюдочного братца. Ладно, против Джонсона я ничего не имею, но он любит ниггеров и, скорее всего, не станет баллотироваться в шестьдесят восьмом. Так вот, мы намерены усиленно помогать нужному кандидату, при условии что он освободит Джимми и поможет нам еще кое в чем, и мы хотим, чтобы этим занялся ты.
Литтел вдохнул. Литтел выдохнул. Литтел едва не упал в обморок.
— Господи Иисусе.
Сэм почесал руки.
— Нам нужно, чтобы двадцать пять процентов наших инвестиций вносил Говард Хьюз. Мы хотим, чтобы «наш» кандидат проводил «политику невмешательства» в дела пенсионного фонда и спускал на тормозах любые поползновения федералов в нашу сторону. И еще — чтобы его внешняя политика не допускала вмешательства в дела тех стран, в которых располагаются наши казино, вне зависимости оттого, «правое» или «левое» там правительство.
Литтел вдохнул. Выдохнул. Он ощутил жуткую слабость.
— Когда?
— На предварительных выборах шестьдесят восьмого, ну или около того. На съезде партии, или как они там зовутся.
Прыгнуло насекомое. Сэм поймал его на лету и раздавил.
— Не будешь плодиться, урод.
Столбики цифр: прибыль, накладные расходы, дебет-кредит.
Литтел их просматривал и внимательно изучал. Делал пометки. Работал за столом на террасе. Открывавшийся оттуда вид успокаивал. Озеро Мичиган — дивной красоты.
Отель «Дрейк» — номер с двумя спальнями — за счет Сэма Джианканы.
Литтел изучал свои записи. Перед глазами прыгали циферки: деньги, данные в долг, инвестиции, возвраты.
Бизнес-цели. Финансируемые из Фонда. Потенциальная добыча — бизнес можно будет прибрать к рукам. Давайте настроим казино за границей. Давайте купим президента и будем диктовать политику. Давайте отыграемся за шестидесятый. Давайте увеличим ставки. Давайте минимизируем риск. Давай подосрем странам с «левым» руководством.
Хотя странно — мафия всегда поддерживала «правых» — их легче было купить.
Солнце жарило улицы Чикаго. На озерной глади — рябь от ветра. Литтел принялся изучать свои судебные записки.
Апелляции — пускай Джимми еще побудет на свободе. Дело о пакете акций — Дракуле нужны бабки. Дерьмовая работенка. Монотонная и смертельно скучная.
Он поднялся. Потянулся. И принялся смотреть на Лейк-Шор-драйв. На светящиеся потоки фар.
Вчера он ходил в банки. Снял деньги, выписал чеки, отправил их по почте. После долгих колебаний позвонил Бейярду Растину. И солгал по поводу Богалусы. Чтобы защитить — себя. И Пита с Уэйном.
Он читал новости в газетах. Взрыв в церкви везде называли «несчастным случаем». Ни про Чака, ни про Дикого Кролика нигде не писали.
Он позвонил Бейярду и подтвердил: да, в новостях говорят правду. Взорвалась газовая труба. Приплел «информированный источник». Бейярд выразил благодарность. Он лгал. Делал это умело. Правда, наверное, слишком поздно.
Церковь-то уже взорвали. Напоследок придется платить долги — своим убитым и покалеченным.
Он видел раненых. Его видели федералы. Они могут стукнуть мистеру Гуверу. Он напился и застрелил Чака. Потом протрезвел. Но все еще хотел выпить. Неоновые вывески ликеро-водочных магазинов все еще манили его.
Он убил Чака. После чего проспал двенадцать часов. Проснувшись, четко понял: пора уходить. Завязывать с преступным миром. Бросать все и бежать при первом же удобном случае.
Сэм сказал: да. Сэм благословил его. Правда, с одной оговоркой. Так же и Карлос. Мог согласиться, но со своей оговоркой.
Он служил мистеру Гуверу. Они с ним были заодно. Это он породил Черного Кролика. И Дикого Кролика. И погибших, и раненых. Запоздалая расплата. И явно недостаточная.
Озеро так и сверкало. Он видел штаговые огни яхт. И оркестрики, игравшие танцевальную музыку. И женщин.
С Джейн все стало плохо. Джейн оказалась хитрее, чем он. Она узнала о нем раньше, чем он узнал ее. Она знала, что он крал и прикарманивал деньги. И чей голос он слушал по ночам.
Она рылась в его бумагах. Он застал ее за этим занятием. Оба отступили. Не стали обсуждать эту тему. Оба постарались избежать конфронтации.
У Джейн были планы. Он это знал. Возможно, она захочет навредить ему. Или использовать. Или узнать получше, а уж тогда…
Это напугало его. Это его тронуло. Он стал желать ее еще сильней.
Совсем вблизи от берега проплыл прогулочный катер. Послышались звуки музыки. Мелькнуло голубое платье. Такие носила Дженис.
Она все еще не стеснялась в выражениях. С ней было все еще хорошо: ее рассказы и здоровый секс. Она рассказывала про Уэйна-старшего. С довольно жуткими подробностями. Уэйн-старший — Папа Кролик. Она презирала его. Но все еще не могла от него избавиться.
Катер уплыл. Исчезло голубое платье. Литтел позвонил в «Пески». Дженис не было дома. Литтел позвонил на базу — проверить, не было ли ему сообщений. Оказалось — были.
Позвонить Лайлу Холли — он там-то и там-то. Белый Кролик тебя ищет.
Литтел записал номер. Но сразу звонить не стал. Заправил ленту в магнитофон, приготовился сделать запись.
Сэм напугал его. Сэм ругался на чем свет стоит. Бобби ублюдок, он еще пожалеет.
Литтел стал вспоминать: Чикаго, 1960 год — «Призрак» любит Бобби; Чикаго, 1965 год — Бобби живет на пленке.
