74.
(Богалуса, 21 июня 1965 года)
Он сидел на телефоне.
Мотель «Сияние» — прямые исходящие звонки. Уличный шум на заднем плане. Крики. Вопли выступающих. Ниггер! Черножопый! Ниггер! Мы преодолеем!
Теперь мы в БОМБалусе. Мы помним БОМБингем.
Он думал о загадке даже во сне. Он жил с этим. Он сбежал — к маршам и молитвенным собраниям, к сожжениям крестов. К дракам, и ругани, и воплям.
Он догадывался, что федералы следуют за ним. Он оставлял ложные следы. Он позвонил Карлосу и договорился о встрече. Он заезжал в Новый Орлеан.
Синий Кролик может оказаться здесь. И его брат — Белый. И доверенные лица Гувера. И федералы из местных.
Литтел пролистал записную книжку. Литтел занялся мотелями. Сегодня утром он позвонил в департамент по транспорту штата Техас. Он узнал данные Чака Роджерса.
Хьюстон, Дрискол-стрит. «Олдсмобиль». Техасские номера: DXL-841.
У него были данные. У него была комната. Он обзванивал мотели. Их здесь сорок два — если верить телефонному справочнику.
Он представлялся федеральным агентом. Он не сообщал, кто он. Он проверял регистрационные записи. Сделал девятнадцать звонков. Всюду «нет». Он звонил двадцатый раз.
— Вы уже второй коп, который звонит и спрашивает про эту машину. Правда, тот парень не назвал номера, сказал только, что техасские.
Он задумался над этим ответом. Он занимался КРОЛИКАМИ. Папа Кролик — Уэйн-старший. «Папа» знаком с Чаком. «Папа» командует Диким Кроликом. Дикий Кролик где-то рядом. Дикий Кролик в Клане.
Есть еще Синий Кролик. Он федерал. Кого еще интересует Чак?
Он обзванивал мотели. Двадцать восьмой звонок. Безрезультатно. Шум снаружи усилился — вопли «Ниггер! Черножопый!».
Литтел работал. Литтел обзванивал мотели. Литтел ничего не добился. Мотель двадцать девятый. Мотель тридцатый. Тридцать первый, тридцать второй, тридцать третий. Никаких результатов.
Мотель номер тридцать четыре.
— Вы уже второй, кто спрашивает про этого Роджерса и его машину, но я ничего не видел.
Мотель «Лунный луч», мотель «Жаворонок», мотель «Якорь» — безрезультатно. «Дикси», «Заводь», «Приют бунтаря».
— Канцелярия. Чем могу быть полезен?
— Специальный агент Браун, ФБР.
— Вы приехали урезонить этих идиотов? — рассмеялся парень.
— Нет, сэр. Я по другому делу.
— Жаль, а то…
— Я ищу белого мужчину на «олдсмобиле» 53-го года выпуска с техасскими номерами.
Собеседник рассмеялся:
— Среди сотрудников ФБР вы — главный везунчик. Тот, кого вы ищете, вчера заселился в комнату номер пять.
— Что? Повторите…
— У меня все записано. Чарльз Джонс, Хьюстон, штат Техас. «Олдсмобиль», седан 53-го года выпуска, PDL-902. На мой вкус, мерзкий сукин сын. Наверняка полощет глотку антифризом и чистит зубы бритвенным лезвием.
Машины еле ползли. Беспорядки сильно мешали движению.
Шествия на тротуарах. Дискуссии. Репортеры. Знаки и ответные знаки. Крикуны с могучими легкими. Обыватели, пришедшие поглазеть и посплетничать.
Свобода сейчас! Свободу Джиму Кроу! Ниггеры, убирайтесь домой! Победа будет за нами! — снова и снова.
Литтел был за рулем взятого напрокат автомобиля. Движение встало. Литтел припарковался и пошел пешком. По улицам сновали банды метателей яиц. Белые ребятишки кидались яйцами. Они швыряли их в негров. Они метили в тех, кто казался им федералом.
Литтел шел. Литтел уворачивался от яиц. Яйца попадали в демонстрантов. Яйца попадали в плакаты.
Яичные банды. Грузовики яйцеметателей. Яйцеметатели с «боеприпасами». Яйца свистели в воздухе. Бились о стены и машины.
Участники марша были одеты в плащи-дождевики. По клеенке стекал желток. Осколки сползали и падали на землю. Вокруг стояли копы. Копы уклонялись от яиц. Копы попивали «Нехи» и колу.
Литтел шел. В него летели яйца. Литтел был очень похож на федерала.
Он свернул налево. Прошел мимо двух яичных лавок. Здесь собирались яйцеметатели. Здесь они вооружались. Здесь загружался яичный транспорт.
Литтел увидел: вот он — «Приют бунтаря».
Один этаж. Десяток комнат. Все окна выходят на улицу. Знамя и герб — неоновый Джонни-бунтарь. Парковка, пешеходная дорожка, отдельное здание для администрации.
Литтел взял в руку кредитку. Литтел пошел напрямик. Отыскал комнату номер пять. Постучал. Ответа не последовало. Ни машины снаружи, ни людей.
Он повернулся к улице. Он взялся за ручку двери и потянул на себя. Теперь — на ощупь. Косяк. Язык замка. Просунуть карточку и открыть замок.
Он сделал это. Дверь распахнулась. Он вошел и запер за собой дверь. Включил свет. Оглядел комнату.
Одна кровать. Ванная. Шкаф. Небольшой чемодан на полу.
Он вытряхнул содержимое чемодана. Одежда, принадлежности для бритья. Расистские памфлеты. Он проверил шкаф. Осмотрел полки. Нашел коробку с взрывателями — наполовину полную. Нашел «моссберг», «кольт» сорок пятого калибра и «магнум».
Он взял ружье и вынул патроны. Взял «кольт» и опорожнил магазин. Взял «магнум» и вытряхнул содержимое барабана. Затем приподнял ковер и спрятал патроны.
Он закрыл шкаф. Он выключил свет. Он сел. Он вытащил свой ствол и взвел курок.
Он прилег на кровать. Он устроился лицом к двери. Он принялся считать кроликов.
Он задремал и вытянулся. Он слышал голоса снаружи. Два слова — вернее, две фразы.
«Свобода» и «ниггер» — одни вопли перекрывали другие.
Солнце светило в окно — свет пробивался сквозь занавески — тени становились плотнее.
Литтел дремал. Литтел пошевелился и услышал вой сирен. Короткие гудки — машины в пробках.
Он встал. Он вышел на улицу. Обитатели мотеля сбились в кучу. Они кричали.
Кто-то сказал: «В церкви черножопых только что случился трах-тарарах».
Литтел сорвался с места. Свернул налево, пробежал два квартала, миновал яичные лавки. Его пальто распахнулось. Его пушка стала заметна. Яйцеметатели заметили его.
Они швырнули свои снаряды. Они попали в него. Они испачкали его брюки. Они попали в голову.
Он вылетел на главную улицу. Ему пришлось протискиваться сквозь толпу. Он не обращал внимания на яйца. Он не обращал внимания на плакаты.
Он поскользнулся. Он упал на яичную скорлупу. Он споткнулся. Какой-то мужлан толкнул его. Кто-то из демонстрантов пнул его.
Гудки. Сирены. Крики — дальше улица заблокирована. Повозки и люди с яйцами. Неотложки, силящиеся проехать.
Толпа зевак. Толпа демонстрантов. Медленно сползающиеся жирные копы. Они стучали по заграждению. Они кричали. Они толкались.
Литтел встал. Литтел отряхнул скорлупу. Литтел побежал дальше. Полицейские заметили его. Обменялись взглядами — ты только глянь на этого парня.
Литтел вытащил значок. Литтел вытащил ствол. Копы усмехнулись. Бойцы яичного фронта ухмылялись. Демонстранты сделали шаг назад.
Еще громче: вопли негров и белых. Гудки, сирены, крики.
Литтел схватил одного из яйцеметателей за грудки. Тот ухмылялся. Литтел приложил его мордой о дверцу грузовика. Потом — мордой об асфальт. Вставная челюсть хрустнула и вылетела изо рта.
Яйцеметатели отступили. Копы отступили и уперлись в демонстрантов. Копы смяли плакаты.
Литтел распахнул дверь грузовика. Отпустил тормоз. Машина покатилась и врезалась в фонарный столб. Неотложка вильнула и проскочила вперед.
Литтел сделал шаг назад. Яйца и плевки полетели в него.
Разрушения.
Обугленное дерево, мокрое дерево, мокрая грязь. Двое погибших — мальчик и его отец. Бомба взорвалась во время службы в 16:00. Взрыв разворотил пол. Доски настила встали дыбом. Скамьи разлетелись. Дерево было расколото в щепу.
Литтел был там.
Он видел труповозки. Видел убитых. Видел мальчишку, которому оторвало пальцы на ногах. Он видел пожарные машины и фургоны телевизионщиков. Он видел молодых клановцев.
Они держались стайкой. Они говорили о Клане. Они кривлялись перед камерами.
Литтел был там.
Он притягивал взгляды. От него воняло яйцами. Он был в скорлупе и засохших потеках от желтка.
Подошли участники марша. Подтянулись федералы. Демонстранты утешали пострадавших. Люди были в крови и слезах.
Медики таскали носилки. Медики таскали раненых. Труповозка увезла погибших.
Литтел последовал за ними. Литтел следил за разгрузкой. Люди шли медленно. Люди спотыкались. Мальчишка вцепился в то, что осталось от его стоп.
Больница была старой и задрипанной. Табличка гласила: «Только для цветных».
Литтел смотрел. Федералы смотрели на него. Медсестры везли стойки для капельниц. Женщина упала. Мальчишка с оторванными пальцами бился в конвульсиях.
Литтел отправился в винный магазин и купил пинту хорошего виски.
