Турчонок

Этот случай произошел в Москве. Один из наших генералов, вернувшись из турецкого похода, привез с собой турчонка, вероятно спасенного им в какой-нибудь схватке, и подарил его своему другу Дурново. Мальчик был умненький, ласковый и добрый. Дурново полюбил его и стал воспитывать как сына, но не хотел его крестить, пока тот сам не изучит христианскую веру. Мальчик подрастал, учился он очень хорошо и радовал сердце своего приемного отца. Наконец Дурново стал говорить с ним о принятии христианства, о Святом Крещении.

Юноша с жаром говорил о Православии, ходил на службы, усердно молился, но все время откладывал крещение и говорил своему приемному отцу:

– Погоди, батюшка, я скажу тебе, когда придет пора!

Так прошло еще некоторое время, ему исполнилось шестнадцать лет. Неожиданно в нем заметили какую-то перемену. Он перестал смеяться и шутить, его живые глаза стали серьезными.

– Я хочу принять Святое Крещение, батюшка! – сказал он однажды. – Уже наступила пора. Но прежде у меня есть к тебе просьба: прикажи купить краски, палитру, кисти, принеси мне лестницу, и в течение месяца пусть никто не входит ко мне!

Дурново уже давно привык ни в чем не отказывать своему приемному сыну. Как он просил, так и сделали. Молодой турок весь день просиживал в своей комнате, а когда наступал вечер, приходил к Дурново, читал, занимался, разговаривал, но про занятия в своей комнате не говорил ни полслова. Он только похудел, в его черных глазах появилось какое-то благоговейное спокойствие. В конце месяца юноша попросил Дурново приготовить все к его крещению и привел его в свою комнату.

Палитра, краски и кисти лежали на окне. Лестница, служившая ему подмостками, была отодвинута от стены, занавешенной простыней. Юноша сдернул простыню, и Дурново увидел большую, во всю стену, икону Спаса Нерукотворного прекрасного письма. Святой убрус поддерживали два Ангела.

– Вот задача, которую я должен был выполнить, батюшка! Теперь я хочу креститься, я мечтаю соединиться со Христом!

Обрадованный и растроганный, Дурново поспешил все приготовить, и его воспитанник с благоговейной радостью крестился на следующий день. Когда он причащался, все присутствующие были поражены неземной красотой, которой сияло его лицо. В тихой радости он провел весь этот день и беспрестанно благодарил Дурново за все его благодеяния и за величайшее из всех – за познание истины и принятие христианства. Он говорил, что Дурново для него больше чем родной отец! Вечером юноша простился со своим названым отцом, опять поблагодарил его за все и попросил благословения. Домашние видели, что он долго молился в своей комнате перед написанной им иконой, потом тихо заснул… Утром его нашли мертвым. Он лежал с закрытыми глазами, со сложенными на груди руками, на его устах была тихая улыбка.

Кто проникнет в тайну молодой души? Какой неземной голос призвал его в вечную жизнь? Кто может объяснить дивное действие благодати, призывающей к Небесному Отцу неведомым, таинственным путем? Дурново с родительской любовью оплакивал приемного сына, хотя и упрекал себя за слезы при такой святой, блаженной кончине.

В комнате, где скончался юноша, Дурново сделал иконостас и молился там со своей семьей. В 1812 году его дом сгорел, но стена с образом уцелела, только изображение было сильно повреждено. Его реставрировали. Впоследствии там была основана богадельня на сорок престарелых вдов и девиц, а комнату молодого турка превратили в прекрасную домовую церковь, открытую весь день. Туда со всех концов Москвы и сейчас приходят и служит молебны перед образом, написанном на стене. Богадельню называют Барыковской, по имени ее основателя, а церковь – Спаса Нерукотворного образа на Остоженке.

Сам Господь хранит детей

В житии великого подвижника Божьего, Саровского чудотворца Серафима, есть поразительный случай Промысла Божия, охраняющего младенцев. Прохору, так звали отца Серафима в миру, было всего семь лет, когда его благочестивая мать, во исполнение завещания своего покойного мужа, усердно занималась строительством приходской Сергиевской церкви. Она сама следила за работами и нередко поднималась на самый верх здания. Однажды она взяла с собой и семилетнего отрока Прохора на верх строившейся колокольни. Занятая осмотром работ, мать не заметила, как мальчик отошел от нее, оступился и упал на землю.

В ужасе она сбежала с колокольни вниз, думая, что найдет своего сына мертвым, но какова же была ее радость, когда она увидела его целым и невредимым! Дитя уже стояло на ногах! Все признали спасение мальчика особенным чудом Божиим и прославили Господа, охраняющего невинных детей в минуты смертельной опасности. Кто благоговейно внимает путям Промысла Божия, тот нередко может видеть подобные проявления Его милости к детям, Ангелы Хранители которых всегда видят лицо Отца Небесного и ограждают детей от опасности. Над юным Прохором сбылось слово Писания:

На руках понесут тебя, да не преткнешься о камень ногою твоею (Пс. 90, 12).

Митрополит и царь

Смиренный, кающийся грешник в очах Божиих несравненно выше праведника, который много думает о своей праведности. Смирение, по слову святого Иоанна Лествичника, может и из бесов сделать ангелов. Из многочисленных примеров такого обращения погибающих грешников приведем одну поучительную и трогательную повесть, сохранившуюся со времен царя Иоанна Васильевича Грозного и святителя Христова Филиппа.

В то время во Владимире служил молодой священник по имени Тимофей. По действию врага он впал в такой тяжкий грех, за который его следовало предать смерти. В ужасе от собственного злодеяния он скрылся от жены и детей, переоделся воином, сел на коня и бежал к татарам, в их столицу – город Казань. Там в отчаянии он отрекся от Христа, принял басурманскую веру и взял себе двух жен-татарок. И вот бывший служитель алтаря Божия стал мусульманином, православный русский человек стал лютым врагом своей родины! Казанский царь сделал его своим воеводой и часто посылал с набегами на Русскую землю.

Тридцать лет прожил в Казани Тимофей и стал богатым и знатным татарским вельможей. Но не мог он заглушить в своей душе голос совести: куда бы он ни пошел, что бы ни делал, она томила его безысходной тоской. Ничто не могло его утешить, ни в чем он не находил себе отрады! «Отступник, изменник, лучше бы тебе было понести казнь за твой грех, чем отрекаться от Христа!» – так звучал голос совести в его несчастной душе. И кто знает? Может быть, он и плакал горько, как апостол Петр после отречения от Господа, когда оставался наедине с самим собой. Может быть, и воздыхал с покаянием, робко возводя свой духовный взор к милосердию Небесного Отца… И Господь смилостивился над этим несчастным грешником.

Однажды он возвращался в Казань после удачного набега на Русскую землю. Отпустив войско вперед, он ехал один на своем коне. Вдруг ему вспомнился его тяжкий грех, жаль ему стало родной страны, грусть сдавила его сердце. Не видя рядом с собой никого, он с сердечным умилением запел свой когда-то любимый стих: «О Тебе радуется, Благодатная, всякая тварь…» Вдруг ему навстречу из рощи выбежал русский юноша. Тимофей вздрогнул и по привычке схватился за меч, но юноша с горькими слезами упал перед ним на колени и просил пощады.

– Кто ты такой? – спросил его Тимофей.

– Меня зовут Василий, я бегу из татарского плена. Я тут скрывался, пока пройдут воины, а когда ты запел, то я подумал, что ты тоже русский, ведь этот стих на Руси любимый! У нас все его поют, славят нашу Заступницу Богородицу. Вот я и вышел к тебе, думая, что ты русский человек…

Жалость коснулась жестокого сердца отступника, он горько заплакал, сошел с коня и упал на землю. С удивлением и жалостью смотрел на него юноша. Уже стало смеркаться, когда Тимофей пришел в себя. Тогда Василий спросил его, о чем он так горько плачет. И кающийся грешник, облегчив страждущее сердце слезами покаяния, рассказал юноше, кто он и как стал изменником своей веры и родной земли. Василий стал утешать его, как мог, надеждой на бесконечное милосердие Божие, не отвергающее кающегося грешника.

Тимофей сказал ему:

– Заклинаю тебя Богом вышним, Иисусом Христом, Который пришел в мир спасти грешников: иди скорее в Москву, расскажи все, что знаешь обо мне, грешном, митрополиту Филиппу и спроси его: есть ли для таких грешников прощение? Пусть он будет за меня печальником и перед великим князем, чтобы князь простил мне все зло, которое я делал на Русской земле, опустошая ее столько лет. И пусть бы они прислали мне с тобой на это самое место грамоту о моем прощении с двумя печатями: митрополичьей и великокняжеской. Я буду ждать тебя тут через три месяца. Потрудись же для меня, милый брат мой, ради Господа, тогда я с радостью вернусь в Москву и поселюсь в какой-нибудь обители, чтобы оплакивать мои тяжкие грехи! А тебя Бог не оставит за это Своей милостью.

Юноша обещал все исполнить. Они переночевали на том месте и рано утром расстались. Тимофей отправился в Казань, а Василий – в Москву. Здесь он пришел к митрополиту Филиппу и все рассказал ему о Тимофее. Святитель Христов обо всем доложил великому князю Иоанну Васильевичу, который пожелал выслушать рассказ от самого юноши, вернувшегося из плена. Василий повторил и великому князю историю отступника Тимофея. Митрополит и великий князь написали грамоту о его прощении, запечатали ее двумя печатями и послали с юношей к Тимофею.

Василий успел на условленное место вовремя. Два дня он ждал Тимофея. На третий день вдали показался всадник. Василий узнал в нем Тимофея, но на всякий случай спрятался в кустарнике. Приехав на условленное место, Тимофей осмотрелся. Не увидев юноши, он спрыгнул с коня и стал горько плакать. Тогда Василий вышел к нему. Увидев его, Тимофей бросился ему навстречу, обнял его и сказал:

– Чем я отплачу тебе, мой верный друг, за твои великие труды, за то, что ты оказал истинно христианскую любовь мне, басурманину?

Тут Василий подал ему грамоту с двумя печатями. Тимофей быстро сорвал печати и стал читать ее. Слезы радости текли по его лицу, он прерывал чтение глубокими вздохами и молитвенными восклицаниями: «Боже, милостив буди мне, грешнику! Боже, очисти грехи мои и помилуй меня!» Окончив чтение, он упал на землю и сказал: «Благодарю Тебя, Человеколюбец, милостивый к грешникам, что сподобил Ты меня, окаянного, получить прощение в моих тяжких грехах от самого первосвятителя русского!» И с этими словами кающийся грешник испустил дух…

Долго стоял юноша в ужасе над бездыханным телом Тимофея. Ему не верилось, что он мог так быстро умереть. Однако ему пришлось копать могилу и хоронить своего друга. Усталый, он лег ночевать около свежей могилы. И вот он увидел во сне усопшего Тимофея, который благодарил его за все и сказал ему:

– Ради тебя Бог помиловал меня! Возьми себе моего коня и все, что осталось после меня, ступай с Богом домой. Поминай меня, пока ты жив, милостыней и приношением в церкви Божии.

Утром Василий проснулся, помолился у могилы своего умершего друга, взял его коня, к седлу которого были привязаны мешки с золотом и дорогими камнями, и отправился в Москву. Тут он подробно рассказал митрополиту и великому князю все, что с ним случилось. Он показал им золото. И прославили Бога великий князь и митрополит, и рассудили, что, видимо, принял Господь покаяние грешника и его душа спасена от вечной муки слезным покаянием. Это было записано для пользы читающих, чтобы никто из самых последних грешников не отчаивался в милости Божией, принимающей искренно кающихся…