Юрий Борзов: «Ну, как пел Градский, и как пел Макаревич!..»

Одноклассник Андрея Макаревича и первый барабанщик «Машины времени» Юрий Борзов добровольно отказался от звания со-основателя группы. Он сам ушел из команды через три года после ее создания, позднее играл в группе «Ребята, Которые Начинают Играть, Когда Полосатый Гиппопотам Пересекает Реку Замбези» Алексея Романова. Сейчас занимается живописью и… лошадьми. Интервью не дает из принципа.

На излете осени 2018 года я не без труда уговорил экс-«машиниста» приехать домой к Александру Липницкому; Саша работал над фильмом к юбилею «МВ», и мы решили одним выстрелом убить редкого зайца. Пили черный чай, ели белый зефир – и вечер прошел незаметно. Фрагмент этого разговора Липницкий включил в свою ТВ-работу. Отрывок беседы я опубликовал в «Караване историй». То, что имеет отношение к АБГ, воспроизвожу в этой книге.

– C другими группами взаимоотношения какие были?

– Мы репетировали в Доме культуры энергетиков вместе с Градским, у которого тогда была группа «Скоморохи», это – Саульский, Фокин, Градский.

– Респект имел место?

– Еще бы! Ну, как пел Градский, и как пел Макаревич… да и сейчас поет. Или как играл на барабанах Фокин, и как я. Ну, и Саульский был музыкант. Конечно. Но… Я не помню, чтобы было какое-то высокомерие с их стороны, настолько по-товарищески складывались отношения.

Было очень много, я помню, на той стадии замыслов: собрать лучших музыкантов – лучшего взять вокалиста, лучшего гитариста, лучшего ударника… Лучшего клавишника. И будет лучшая группа в мире.

– ?!

– Ну разумеется, в мире, конечно! Но все-таки тогда, если не умом, то чем-то другим, мы чувствовали: сила-то группы не в том, что она лучше всех поет, играет и барабанит.

<…>

А еще была странная штука, «Скоморохи» ведь тоже пели несколько песен своих на русском. То есть там и сама песня «Скоморохи» была, и «Синий лес до небес»… Но как-то чего-то не хватало, чего-то не получалось. Мне кажется, у Макаревича у первого начало легко получаться накладывать, просто вот связывать русский язык с би́том: тогда говорили бит, между прочим, не рок. И это получилось естественно, органично. Одной из первых была песня «Дом»: «Где-то в лесу дремучем…» Я помню, Градский ее просил. Не дали. «Отдайте!» Мы сказали: «Извини, нет». И играть было легко, и стучать можно было громко! И хорошо ложилось. Вот это ни у кого не получалось. Это был бит, безусловно бит, и легко ложился русский текст.

PS. Комментарий Александра Градского

Попросил Александра Борисовича прокомментировать эпизод с песней, которую он «просил» у «машинистов» для «Скоморохов»; отповедь в жесткой стилистике Градского образца 70-х: «Они к тому времени имели другой состав совсем. Борзов играть не умел на барабанах, вместо него взяли Капитановского. А потом Капитановского поменяли на Кавагое. При мне Капитановский стал звукорежиссером группы. У Кавагое был папа… Вот усилитель, который я у Макаревича брал постоянно на концерты, "Айстон", через него гитара звучала круто. Это, кажется, привез папа кавагоевский. А потом я сам купил себе свой "Айстон", немножко другая была модель, и он звучал он тоже нормально. А орган? Если бы не Кавагое – в группе бы такого никогда не было, это "Vox": черные клавиши на красном фоне и красные – на черном. Две клавиатуры. У них его украли, кстати. Они аппаратуру разгружали в каком-то доме, приехали куда-то на квартиру, не успели глазом моргнуть, как кто-то украл орган. Какой-то человек зашел в подъезд, пока они таскали… Это было горе… А про песню… Но это невозможно, – я ее просил?! Зачем? Спеть для чего? Скорее всего болтали, дурака валяли за пивом… У нас своих хитов было восемь штук. У нас Лермана были хиты, у нас Шахназарова были песни. У нас было двенадцать примерно вещей в репертуаре на русском языке, отделение целое. Какие это песни? "Чего-то не хватало, чего-то не получалось", – Борзов говорит… ну и ну… на наших концертах и Макар, и Костя Кинчев, тогда еще Панфилов, многие бывали, и это был в основном русскоязычный, свой репертуар. Чего-то не хватало, и до сих пор на компакт-дисках продается?!»

Вот как бывает при отсутствии Интернета… все перевирается…

В завершение раздела несколько баек из жизни АБГ, которые я готовил для другой книги – «Легенды русского рока», вышедшей в этой же серии в 2017 году. Какие-то эпизоды в ту книгу вошли, что-то осталось в черновиках: здесь они будут уместны, я считаю.

Как Буйнов и Градский путешествовали без документов

Попросил Александра Градского подробно поведать об истории, которую мимоходом упомянул мне Буйнов в нашем разговоре.

– Что за история в Гусь-Хрустальном? С Буйновым…

– Мы с ним в Гусь-Хрустальном пошли купаться на небольшое озерко. А основной коллектив в это время мог быть где угодно, концертов у нас не было в это время. Вот мы возвращаемся в гостиницу с этого купания, а всю команду срочно вызвали в другой город. И собрали они все наши чемоданы, вместо того чтобы оставить, потому что нужно было номер сдавать. Они покидали все шмотки наши в свои кофры, забрали их, сели на автобус и уехали. И мы, в чем были на пляже, в том и пришли в гостиницу. И на ресепшене нам передали, что у нас завтра концерт!

– А документы-то где?

– Ничего, ничего, вообще ноль. Ни документов, ни денег, ничего вообще. Ну, кто с собой документы на пляж носит? И деньги тем более, там негде было их тратить. Короче говоря, не подумав о нас совсем, уехали. А как мы будем добираться? Нам оставили только записку, что завтра концерт в Калинине, то есть нам надо из Гусь-Хрустального поехать в Москву, а из Москвы уже в Калинин, чтобы успеть на концерт. И где-то уже часов шесть или семь вечера: делать нечего, мы идем пешком на станцию железнодорожную, и я понимаю, что к вечеру будет холодать, потому что это осеннее время. Мы увидели товарняк, спросили у какого-то кондуктора, куда идет состав. Оказалось, в Москву. Мы залезли на площадку товарняка. Слава богу, она была между вагонами. Потому что, если б мы сели на последнюю площадку, нам был бы просто сразу конец.

Расположились мы на площадке между вагонами, чтобы, по крайней мере, не задувало. На это у меня ума хватило. То есть чтоб дуло только с боков. Но предчувствие было, что будет холодно, посему мы нашли газеты и обернули ими ноги…

А самое интересное, Сашка нашел кошку на перроне и взял ее с собой. И вот с этой кошкой он ехал в товарняке, потому что, видимо, грелся ею. А потом через несколько станций, практически уже в образе снеговиков, мы слезли с товарняка и подошли к пассажирскому… Я сказал проводнице, мы, мол, артисты, отстали от поезда, у нас завтра концерт. Она нас пустила в свободное СВ, мы доехали до Москвы, потом с утра перехватили в Москве денег и уже как нормальные люди по билетам прикатили в Калинин к вечернему концерту… вот такие проводницы жили в СССР.