Только задумайтесь над тем, обращаюсь я к вам, как Господь уже в наши дни перенес Запад на Восток. Так мы, бывшие уроженцами Запада, стали теперь уроженцами Востока. Тот, кто был ромеем или франком, теперь галилеянин или житель Палестины. Тот, кто был гражданином Реймса или Шартра, теперь стал гражданином Тира или Антиохии. Мы уже забыли те места, где мы родились, многим из нас уже ничто не напоминает о них… Некоторые взяли себе жен не из своего народа, но сириек, армянок и сарацинок, которые приняли благодать крещения. Некоторые ввели вместе с ними в свои дома зятя или невестку, тещу и тестя, пасынка и племянников, а еще внуков и правнуков… Разные языки стали известны обеим нациям, и вера объединяет тех, чьи предки были чужими друг другу… Те, кто были чужеземцами, теперь – местные обитатели, и тот, кто был временным гостем, стал постоянным жителем. Каждый день прибывают наши родители и родные, чтобы воссоединиться с нами, оставляя, хотя и с некоторой долей сожаления, все, что они имеют… Вы – свидетели великого чуда, которое может глубоко удивить весь мир. Слышал когда-нибудь кто-то о чем-либо подобном?

Фульхерий Шартрский История Иерусалима, III, 37

JOSHUA PRAWER

HE CRUSADER’S KINGDOM: EUROPEAN COLONIALISM IN THE MIDDLE AGES

© Перевод, издание, ЗАО «Центрполиграф», 2019

Предисловие

Этот труд не является очередным повествованием о крестовых походах и об утверждении католичества в странах Востока. Скорее это попытка описания и анализа средневекового общества, перенесенного в область Восточного Средиземноморья, которое создало собственные формы общественной и культурной жизни вне географических и культурных границ Европы. Хотя колонизация совсем не новый феномен в европейской истории, именно со времени крестовых походов утвердилась постоянная взаимосвязь между всеми колониальными завоеваниями и их преемственность. С этих пор колониализм остается основным фактором в европейской и внеевропейской истории. В этом смысле оправдано называть королевство крестоносцев первым европейским колониальным обществом.

Определение крестового похода как разновидности колониального завоевания относится к тем временам, когда, несколько столетий назад, прилагательное «колониальный» не имело уничижительного значения. Понятие «колониализм» приобрело примирительный оттенок в эпоху Просвещения, а в период высшей стадии империализма перед Первой мировой войной оно получило негативное значение и остается таковым до наших дней.

Несмотря на то что крестовые походы давно стали называть колониальным движением, в таком качестве они никогда не рассматривались. Было принято говорить о крестовых походах и Латинском королевстве как о первом примере европейской колониальной экспансии, не вникая особо в ее сущность. Они никогда не претендовали на то, чтобы открыть новую главу в истории колониализма. Конечно, ни один автор не обходит стороной тему крестовых походов, когда начинает говорить о европейской экспансии, колониализме и империализме. Но очень немногие из них задаются вопросом, что это значило – задать импульс колониальному движению семь веков назад. Нет ни одного исследования на тему, как выглядела «колония» в XII–XIII вв., как она жила и развивалась в качестве «колониального» учреждения.

Показать идеологические предпосылки колониального движения, рассказать о существовавших в Леванте европейских общественных институтах, формах их организации и их достижениях – основные задачи данного труда. Тем самым мы надеемся внести свой вклад в изучение средневековой истории, а также колониальных движений.

План этой книги сложился после 25 лет изучения истории крестовых походов и самих крестоносцев. Идея книги родилась в процессе обсуждений отдельных сопутствующих основной теме проблем с коллегой в Еврейском университете Иерусалима, ныне покойным доктором Йониной Тальмон, социологом, чья преждевременная смерть была большой потерей для ее друзей и университета. Годы, потраченные на подготовку и завершение работы, были большим испытанием для моих издателей, и поэтому мне бы хотелось поблагодарить их за поддержку и понимание. Позвольте мне также выразить свою благодарность супругам Р. Сиро, в чьей парижской квартире была написана большая часть моей книги. Я также благодарен мистеру Д. Бен-Якову за его труды в подготовке рукописи для печати.

И последнее, но не менее важное. Я хотел бы поблагодарить моих близких друзей профессоров С.Н. Эйзенштадта и Д.Б. Тальмона, которые любезно согласились прочесть машинописный вариант моей книги и сделали ценные замечания; профессора М. Бараша, который отрецензировал главу об искусстве; доктора Б. Кедара за многие важные дополнения и критические отзывы; мисс С. Шейн, моего помощника. Хочу выразить особую признательность моим друзьям Кл. Каен из Сорбонны, Дж. Ричарду, профессору истории Университета в Дижоне и Г.Э. Майеру, профессору Университета в Киле, чьи книги открыли новые перспективы для исследований и помогли, среди прочего, написанию этого труда.

Глава 1

Канун 1-го Крестового похода

Страны Леванта тянутся вдоль восточного побережья Средиземного моря почти по прямой линии. Их древние народы, заселившие равнины и холмы между прибрежными дюнами на западе и негостеприимной пустыней на востоке, видели множество завоеваний и завоевателей. Могущественные державы «плодородного полумесяца» на севере и долины Нила на юге совершали периодические вторжения с целью приращения территорий приграничных провинций своих империй, стремились обеспечить гегемонию над вечно соперничавшими правителями Сирии и Ханаана и создать буферную зону, которая обезопасила бы их основные владения.

Эти центры древней культуры, колыбели двух великих монотеистических религий – иудаизма и христианства – были поглощены имперским Римом и подверглись нивелирующему и объединяющему влиянию наиглавнейшей державы Античности. В итоге покоренные народы благодаря присущей им всепобеждающей духовной силе завоевали империю изнутри, навязав свою религию и кодекс поведения на всем ее обширном пространстве.

Родина новой религии и морали жила своей отдельной духовной жизнью во времена империи, внося свой вклад в философию и богословие, влияя на различные еретические учения. Со времени появления гностической ереси во II в. и вплоть до конца VII в., когда формировались христианские догматы, Сирия и Палестина часто играли решающую роль в выработке Символа веры и организационных основ христианства.

В то время как по всей империи был принят императорским эдиктом Символ веры, в Сирии, Палестине и странах Востока, не находившихся под непосредственным контролем центральных властей, нашли пристанище различные ереси. Население, в основном семитического происхождения – финикийцы и евреи, смешавшись с греческими и римскими поселенцами, разделилось на группы и секты в результате вероисповедных споров.

Во второй четверти VII в. ислам развернул свои знамена над всей этой территорией конфликтовавших друг с другом христианских сект, к которым официальная византийская церковь иногда относились терпимо, но чаще преследовала, и еще остававшимися в Святой земле евреями и самаритянами. Возникла новая держава, нарушив вековое равновесие имперских границ от Евфрата до дельты Нила. Поднялась новая империя, рожденная на острие копий конников, которые устремились на север с Арабского полуострова, и еще не успело смениться одно поколение, как они уже поили своих коней водой рек Египта и Месопотамии. Два поколения спустя в начале VIII в. у врат Константинополя уже слышалось ржание арабских скакунов, а у города Херес-де-ла-Фронтера (711) в Испании звучала похоронная песнь по павшим в битве христианам. От Пиренеев через Северную Африку, Египет, Палестину, Сирию, Малую Азию и почти до Индии меч ислама заставил миллионы новых верующих молиться в направлении на Мекку.

В начале VIII в. новая политическая конфигурация определила будущие судьбы и Ближнего Востока, и Европы. Три империи Средиземноморья противостояли друг другу. Сильная и полуварварская романо-германская империя франков столкнулась с исламом на реке Эбро в Испании и на северных берегах Средиземного моря. Византия граничила с исламскими владениями от побережья Адриатического моря и до гор Тавра, возвышавшихся над плодородными долинами Месопотамии. Средиземное море – некогда внутреннее море Римской империи – стало опасным рубежом соперничающих держав. Новая Европа была отрезана от колыбели своей веры и богатейших провинций в Северной Африке и Азии.

Византия, потеряв южные провинции, реорганизовала свои силы на Балканском полуострове и в Малой Азии. Отброшенная к своим срединным землям, она стала греческой по духу более чем когда-либо.

Энергия ислама была направлена на освоение обширных недавно колонизованных земель и различных народов, на них проживавших. Бескрайняя мусульманская империя не пережила периода своей начальной экспансии при Омейядах. К середине VIII в. независимый халифат образовался в Испании, а в начале X в. Аббасидскому халифату в Багдаде начали угрожать шииты Фатимиды в Каире. Вследствие раскола власть аббасидского халифа ослабла. В начале XI в. бывший духовный правитель всех правоверных уже не имел никакой политической власти даже в окрестностях своей столицы Багдада. Завоеванные провинции, хотя и обращенные в ислам, вернули себе до некоторой степени свою национальную и культурную идентичность в условиях подъема местных династий. Последние признавали власть халифа и упоминали его имя в торжественной пятничной молитве, в то время как они добились значительной независимости для себя в рамках халифата.

Распад Аббасидского халифата остановили в середине XI в. племена относительно недавно обращенных в ислам турок-сельджуков. Набрав силу в степях Центральной Азии, они двинулись в Индию, Иран и Месопотамию и вдохнули новые силы в умиравший халифат. В Багдаде они провозгласили себя правой рукой халифа, который в 1056 г. даровал их вождю Тогрул-Беку титул султана и «Предводителя правоверных» в халифате и других странах, которые предстояло завоевать.

Турки двинулись на запад, разгромили в 1071 г. византийцев при Манцикерте (Маназкерте) и заняли всю Малую Азию, почти до Константинополя. Часть их орд повернула на юг, прошла через Сирию и Палестину и разбила египтян, которые удержали здесь только прибрежные города.

Центром завоеванных сельджуками земель оставался Иран, и резиденция султана расположилась в городе Рей близ Тегерана. Но вновь образованная империя просуществовала едва ли одно поколение. Провинции, хотя и провозгласили багдадского халифа как единственного законного «Предводителя правоверных», а султана как их верховного правителя, быстро раскололись на независимые государства. Малая Азия, Сирия и Палестина представляли собой мозаику небольших, постоянно воевавших друг с другом эмиратов. В это время армии 1-го Крестового похода достигли Малой Азии и после победы над турками в битве при Дорилее (1097) вошли в Сирию и Палестину.