Эйнар

В сумерках, подходя к бункеру, Эльзе услыхала двойной посвист сойки – условный знак. Так перекликались братья. Она сложила руки у лица, пять раз ответила кукушкой.

Бледные от заточения под землей Вальтер, Арво и Юрген сидели на траве на берегу ручья, чему-то улыбались. Рядом стоял чужой мужчина с темной бородой. Он обернулся, обратив на девочку лучистый, любящий взгляд. Он был похож на отца, каким его помнила Эльзе.

– Эйнар! – Эльзе бросилась ему навстречу, тихо вскрикнув.

Брат обнял ее осторожно, словно держал в ладонях птицу.

На глазах Эйнара показались слезы.

– Малышка Эльзе! Я думал, ты меня не узнаешь.

– Но ты почти не изменился!

– Зато ты стала настоящей красавицей…

В начале войны Эйнар вступил в отряд местной полиции, а после записался в эстонский батальон Ваффен-СС. Он мечтал стать летчиком, его послали на обучение в военный лагерь Хайде.

Когда русские начали наступление, эстонские батальоны отправили на фронт. Они сражались под Нарвой, на укрепленной линии Танненберг – немцы считали ее неприступной. И все же им пришлось отступать. Отец и брат ушли вслед за немцами – едва успев попрощаться.

Мать редко упоминала имя старшего сына, но Эльзе знала: все эти годы матушка ждала своего первенца – Esiklaps, хранила его образ в сердце.

Тут же, возле ручья, Эйнар сбрил бороду. Поменялся одеждой с Вайдо, надвинул кепку на глаза – чтобы соседи, если встретят в темноте, приняли его за среднего брата. Через лес, мимо пруда, огородами Эльзе повела его на хутор.

Матушка в сенях переливала керосин. Эльзе вошла первой, чтобы ее подготовить.

– Мама, ты не волнуйся. У меня хорошие новости.

Мать молча повернулась к двери, дрогнула ноздрями, будто сквозь крепкий дух керосина ощутила какой-то особенный запах.

Эйнар вошел, снял головной убор. Мать отерла руки о передник.

– Здравствуй, мама.

– Здравствуй, Эйнар.

Матушка уткнулась в сына лицом – там, где вырез рубашки. Не плакала, только часто, тяжело дышала. Будто пришлось ей бежать издалека, от мельничного ручья.

Потом отстранилась, посмотрела на Эйнара, словно что-то знала такое, о чем нужно было сокрушаться. Казалось, эта встреча принесла ей не радость, а великую скорбь.

Пришли Вайдо и Осе. Наносили воды из колодца, поставили на печь большой котел. Мать вынула из сундука полотенца, чистое белье.

Пока в сенях братья мыли друг друга в большом тазу, вскрикивая и смеясь, Эльзе помогала матери раскатывать тесто на пироги, резала яблоки для начинки. Сели за стол впервые за девять лет всей семьей. Недоставало только отца.

Эйнар, как старший, нарезал хлеб, держа над столом каравай. Сложил на груди красивые сильные руки.

– Внемли, Господи, голосу моления моего. Научи меня путям твоим, и буду ходить в твоей истине.

Слов молитвы давно не слышали в доме. Мать перекрестилась, ее движение повторили Осе и Вайдо. Эйнар перевел тяжелый взгляд на сестру, и девочке вдруг снова, как в первую минуту, показалось, что перед ней совсем незнакомый мужчина. Она совершила крестное знамение.

Эйнар улыбнулся.

– Ну, что же вы? Мать, нет ли у тебя вина? Я хочу выпить за нашу встречу.

Матушка принесла лечебную настойку на зверобое. Плеснула по чашкам. Подумав, налила немного и девочке. Братец поднял стопку.

– Как я хотел бы, чтобы здесь с нами был отец. Он плакал, провожая меня. Думал, живы ли вы, смогу ли я найти вас. Он мечтает всех вас обнять!

Выпив, Эйнар взялся за еду. Он рвал зубами сало, опрокидывал в рот остатки похлебки из миски, ложкой черпал овсяный кисель, и его румяное лицо светилось улыбкой. Мать с гордостью смотрела на детей. Вышли ладные, статные. У младших льняные волосы, у старшего темно-русые. Глаза у всех материнские, серые, как северное Meri – море.

После ужина Эльзе пересела ближе к старшему брату. Забралась на скамейку с ногами, головой прижалась к нему, как в детстве ласкалась к отцу.

Эйнар негромко, обстоятельно рассказывал о жизни в Лондоне. Огромный, чистый, богатый город. Там на улицах много машин и телефонных будок, у автобусов два этажа, а под землей ходит поезд – maa-alune rong.

– Подземный поезд, как вагонетка в шахте? – удивлялся Арво.

– Да, только в лондонских шахтах светло как днем. И поезд движется без дыма – на электричестве.

– Метро, – сказала Эльзе. – Как в Москве.

Эйнар глянул на нее и промолчал.

Осе улучил минуту, когда мать вышла в сени, спросил:

– А девушки там красивые?

– Есть разные. Только одеваются не как наши. Носят маленькие шляпки, тонкие чулки. Многие даже красятся.

– У тебя есть подруга?

– Есть, – кивнул старший брат. – Она из Польши, работает горничной в гостинице.

– Ты сделаешь ей предложение?

– Не знаю. Об этом рано думать.

Осе захотел узнать, как брат добрался до хутора. Оказалось, что его и еще трех разведчиков забросили через границу на легком одномоторном самолете. Они спустились на парашютах в прибрежном лесу. Там они разошлись, и еще две ночи он один пробирался к партизанам из отряда «Орион».

Вайдо вздохнул.

– Да, ты много повидал, не то, что мы. Вот бы хоть одним глазком взглянуть на этот Лондон!

Эйнар наклонился, обнял братьев и сестру, быстро шепнул:

– Обязательно увидите. Я приехал, чтобы забрать вас с собой.

«Зачем уезжать, – сонно думала Эльзе. – Лучше пусть Эйнар останется дома. Он хороший, мы так любим его». Да и может ли этот Лондон идти в сравнение с Москвой? Нужно еще посмотреть.

Матушка ждала рассказа об отце. Брат сел напротив нее, взял ее руки в свои ладони.

Отец живет в предместье городка Кембридж, работает садовником в богатой усадьбе. Эйнар уже присмотрел неподалеку домик и пустошь для выпаса овец. Овцы в Англии приносят хороший доход.

Мать захотела услышать, как они попали в Англию. Эйнар рассказал.

Они с отцом отступали в немецких войсках, участвовали в боях, оба получили легкие ранения. Оказались в составе пехотной дивизии в Курляндском котле, где немцы держали оборону до середины мая сорок пятого. С несколькими офицерами СС им посчастливилось на моторном катере бежать в Швецию.

Их интернировали на Рейн, в британскую зону оккупации. Несколько месяцев держали в лагере, кормили плохо, но все же это были не русские, которые, как говорили, военнопленным взрезали животы и живьем сдирали кожу.

Эйнар и отец вместе с другими балтами работали на восстановлении Гамбурга, разрушенного бомбежками. В сорок седьмом году приехали англичане в штатских костюмах. Они отбирали эстонцев, служивших в немецких дивизиях и в отрядах Омакайтсе.

За это время Эйнар научился довольно сносно говорить по-английски. Ему предложили пойти в военную школу. Вместе с другими земляками их посадили на корабль и отвезли в Дувр, а затем в Лондон. Там Эйнар жил последние пять лет. Часто встречался с Альфонсом Ребане, вождем эстонского освободительного движения. Тот помог соединиться с отцом.

Ребане работал на британскую разведку. Убеждал земляков, что в ближайшее время Англия и Америка развернут военную кампанию по освобождению Прибалтики от русских. У США самая мощная в мире армия – корабли, самолеты, подводные лодки. Русские не смогут противостоять этой могучей силе.

– Но русские очень сильны, – возражал осторожный Осе. – Их миллионы, а наших братьев по лесам не больше десяти-пятнадцати тысяч.

– В лесах не много людей, – соглашался Эйнар. – Но когда начнется война, за оружие возьмутся все, даже малые дети. А еще, – он понизил голос, – у американцев есть секретное сверхоружие. Новая супербомба, которая одним ударом может разрушить всю Москву.

Братья слушали затаив дыхание. А Эйнар говорил о будущей свободной и счастливой Родине. Союзники – США, Британия и Франция – подписали Акт о помощи странам Балтии. Скоро в порты Риги и Таллина войдут их боевые корабли. Нужно только верить. И бороться.

Эльзе чувствовала страх.

Если супербомба разрушит столицу, что будет с Павликом, с его семьей? Она успела полюбить Москву, мечтала увидеть кремлевские звезды, дома-дворцы и новогоднюю елку. Что будет с миллионами людей, которые гуляют по Красной площади, едят мороженое в Сокольниках? В чем они виноваты? В том, что Ребане, Эйнар, Вальтер и Арво не хотят строить коммунизм вместе с ними?

Осе высказал свои сомнения:

– Как ваши бомбы разрушат Москву? Самолеты не долетят до цели, их собьют зенитные орудия. Ты должен знать, у русских тоже есть мощные бомбы. Мы с Вайдо работаем на Комбинате, где производят уран.

Эйнар оглянулся на сестру.

– Иди спать, Эльзе.

Она поднялась. Помогая матери собирать со стола, то и дело оглядывалась на братьев. Старший что-то тихо говорил, рубил воздух ладонью. На впалых щеках играли желваки.

Мать взяла из сундука, где хранилось приданое дочери, новое белье и одеяло. В комнате братьев, надевая на подушку наволочку с прорезной вышивкой, матушка застыла на минуту. Прижала ладонь ко лбу. Видно, от наливки у нее закружилась голова.

– Что ты, мама?

– Ступай в постель, – велела дочери. – Да смотри, ни подружкам, ни соседям не проговорись. Если чужаки узнают про Эйнара, всех нас ждут пытки, а после смерть.

Эльзе шмыгнула под одеяло, зажмурилась. Пытки и смерть! За что? За то, что брат вернулся на родную землю? Матушка не любит и боится русских, в этом всё дело.

Но разве добра хотят им чужаки, сидящие в Лондоне? Бомбежки, пожары и голод – вот что такое война. Даст бог, Эйнар сам оглядится вокруг и поймет, что жить в республике не так уж плохо. Он может устроиться на Комбинат, пойти учиться в техникум. А после и отец приедет к ним – то-то будет радость!..

Так думала Эльзе.

Мать подошла, чтобы накрыть дочку одеялом и увидела, что девочка уже спит и чему-то улыбается во сне.