Лена

Ни свет ни заря она поехала к Хельмуту в гематологический центр. Против ожиданий, в палату ее пустили, выдав халат, шапочку и бахилы.

– Тебе идет, малышка, – сказал бледный Хельмут. – Ты можешь играть маленькое привидение из Вазастана. Плохи мои дела, как выяснилось. Сначала молчали, но я их заставил говорить. Ты же знаешь, я могу заставить. Только Нинке пока не слова.

– Нас ждут, – Лена погладила подушку рядом с его головой. – Завтра нас ждут, и на твоем острове слева от Африки уже закололи местного кабанчика. Уже давят сок из манго. Ну и все такое…

– Значит, это время останавливается, а другое длится, разворачивается? Это типа как пересесть в другую электричку?

– Да, – сказала Лена. – Да. Наверное. Я пойду к твоему врачу, скажу, что завтра заберу тебя.

Хельмут сел и оправил пижаму на груди.

– Жалко я выгляжу, да? Все мы в какой-то момент выглядим жалко, беспомощно, и с этим ничего не поделать. Ich habe das Recht zu sterben. Иначе зачем жил, а, малышка? Это же часть обязательной программы, часть договора. Недостойно как-то получается. Я высоко ценю усилия господина Вегенина и его уникальную практику, но это не для меня. Я же пошутил тогда, а теперь говорю серьезно. Возможно, впервые. Дай я тебя поцелую.

Лена села в машину и набрала Марка.

Абонент недоступен или находится вне зоны действия Сети.

Да что ж такое сегодня, подумала она.

Приехала домой, выпила сто граммов коньяку, зашторила окна, забралась под одеяло и провалилась. Во сне она пересаживалась из электрички в электричку, долго ехала куда-то, вышла на берегу реки и смотрела на воду.

А проснувшись в девять вечера с болью в горле, обнаружила непринятый звонок скайпа от Риты Штейн.

Некоторое время полусонно вспоминала, кто это. Вспомнила и набрала.

– Здравствуйте, – сказала Рита. – Меня видно, слышно? Тут мой муж хочет с вами поговорить.

Сергей Павлов выглядел весьма размыто, но светлая борода и глубокие залысины в целом различались, и темные глаза смотрели на нее внимательно.

– Елена, – начал он, – вы занимались темой Марка Вегенина, ну то есть не темой, а всей этой историей. Я бы вас не беспокоил, но по-прежнему я как-то психоэмоционально связан… Да и не только я. Сегодня Лола Касванде позвонила Рите и говорит… Рита, что она сказала дословно?

– Она сказала, что ей приснился плохой сон. Про Марка.

– Вот… – Сергей поправил камеру и стал выглядеть резче. – Ну мы ей не стали ничего говорить пока, но, может быть, вы знаете, что с ним случилось?

– Ничего, – удивилась Лена. – Все хорошо. Я его видела вчера утром.

Сергей помолчал.

– Да нет, – сказал он наконец. – Что-то случилось. Мне кажется, что его больше нет.

– Перестаньте, – сказала Лена и поняла, что замерзла. По вечерам холодает и в беседке без пледа сидеть уже нельзя. А плед она не захватила. – Перестаньте. Сейчас я его наберу.

«Абонент недоступен или находится вне зоны действия сети».

– Вне зоны, – сказала Лена. – Но я его видела вчера.

– Извините, – сказал Сергей.

– Извините, – сказала Рита. – Мы на связи, если что…

Если что. Если что. Что значит – если что?

Почему она не записала телефон Жени? Ей и в голову не пришло. Есть же телефон Марка, и достаточно. Она всегда немного дура, всю жизнь. И она сейчас не может сесть за руль, потому что пила коньяк.

– Сколько можно? – сказал утром муж. – Что происходит?

– Я уезжаю, Коля. – Лена бросала в дорожную сумку все, что попадалось под руку. Рубаху, платье, джинсы, кардиган. Впрочем, достаточно. Много ей не пригодится.

– Надолго?

Как ему сказать? Как вообще ответить на этот вопрос? Надолго? Навсегда? Электрички, пути сообщения, кольцевые и радиальные…

Лена попыталась обнять Коленьку, но он отстранился и ушел на второй этаж.

– Я позвоню тебе, – сказала она тонко и беспомощно.

Горло болело все сильнее, голос сел, абонент по-прежнему не отвечал.

Она въехала в город, и он поразил ее глубокой послеполуденной тишиной и полной безлюдностью. Рабочий день, подумала она, рабочий день же…

Через двор идти было всего ничего, но ей показалось, что она прошла километр или два. И обнаружила запертую дверь.

Лена села на крыльцо и так просидела несколько часов.

Уже наступили сумерки, когда во двор вошли Женя, Андрей и Гриша.

– А где Марк? – спросила Лена. – Где Марк?

Пока она сидела тут, они хоронили его на городском кладбище. Человека, в чье теплое плечо она сопела вчера утром. Того, кто нашел ее зарядку, сидел и держал ее в руках. Просил привезти тклапи из алычи, похожее на пастилу.

Писал «жду тебя».

И целовал ее на крыльце Михельсона с партнерами.

Три ночи, три дня.

Орущий Пашка, который бежал по улицам домой, босиком, мокрый как мышь, ошалевший от страха и горя.

Она плакала тогда, а теперь не плачет.

Остановка сердца.

Все.

– Не все, – сказала Женя. – Еще не все. Мы не могли тебе позвонить, его телефон утонул. Прости меня. Еще не все.

Накрыли стол во дворе, пришли дочь и зять.

Григорий Аркадьич взял рюмку водки, встал и сказал:

– Так, как я любил тебя, я не любил никого. Черт бы тебя побрал, Марик.

И тут во двор вошел еще один человек. Бритоголовый, щетинистый, синеглазый. Присел на край скамейки, взял рюмку.

– Меня зовут Вадим, – сказал он. – Примите мои соболезнования.

– Вчера утром мы собрались все вместе, – сказала Женя, – и приняли решение. Относительно нашего фонда. Немного больше двух миллиардов долларов, два миллиарда и десять миллионов, если быть точными. Нам некому доверить университет, но есть кому поручить создание детского онкоцентра. Половина из этих денег – за миры для умирающих детей. Так быть не должно, сказал Марк. Сделайте больницу лучшей в мире, Вадим. Тем более, что там есть и ваш вклад. Марк хотел вас попросить лично, просто видите, как вышло… Но он сказал, что будет нечестно, если мы распорядимся этими деньгами как-то иначе. Завтра мы вам все передадим, с вас транспорт и охрана. В общем, вчера мы так решили, а потом Марк с Пашкой пошли ловить рыбу.

Лена смотрела на оплывающие свечи и уплывала в солнечный полдень, где к ней приближались уставшие серые глаза.

Туда, где впервые она прикоснулась к небритой щеке, провела рукой по его волосам, замерла в его руках. Она уплывала в тот вечер, в ту ночь, в то первое утро с ним, в которое так спалось, как никогда в ее жизни. Если он придумал метод перемещения людей в новые миры, почему он не придумал способ возвращения на несколько дней назад? Ведь не бог весть что, если ты владеешь инструментарием для остановки линейного времени? Досказать недосказанное. Доцеловать недоцелованное. Рассмотреть нерассмотренное. Отдать все, что можешь. Умереть с ним вместе в надежде попасть в одно и то же пространство.

– Спасибо за доверие, – как-то по-военному сказал Вадим. – Я не подведу.

На следующий день, во второй его половине, они вышли на поляну за домом.

– Мы попробуем, – сказала Женя. – Мы только попробуем. Вдруг ничего не выйдет, тогда мы будем пробовать снова.

Лена стояла босиком на влажной траве. Справа, метрах в десяти, был Гриша, слева Женя, перед ней – Андрей. Немолодые люди, совсем не молодые. Но какие же красивые. Черт бы тебя побрал, Марк.

И тут над ними появился дракон. Он сделал несколько кругов над поляной и приземлился точно в центр.

– Ну давайте, – сказал дракон вполне человеческим голосом. – Давайте. Останавливайте не только линейное, но и нелинейное. Останавливайте все времена. Будем строить сеть.

Лена впервые почувствовала, что ее чувство связи имеет вполне конкретное практическое применение. Разворачивались и сплетались с другими гибкие прозрачные нити, тонкие каналы, стальные магистрали, которые жили в ней в свернутом виде все эти годы, и она даже не подозревала о масштабе и силе этого ресурса. Марк говорил, что все они исчезнут в этих дорогах, развоплотятся, но она почему-то не исчезала, вокруг нее формировался прозрачный кокон, защитная оболочка. Она отдавала все, что у нее было, но кто-то что-то тут же возвращал ей взамен.

Лена проснулась на дороге среди сосен. Встала, отряхнула сосновые иголки, розовые чешуйки коры, и пошла к дому, который виднелся впереди. На крыльце в луче неяркого солнечного света сидела женщина.

– У вас есть вода? – спросила Лена. – Просто вода.

Женщина встала, отряхнула длинную ситцевую юбку и легко пошла ей навстречу.

– Просто вода… – сказала Лена.

– Есть, – сказала женщина. – Все есть. И вода, и хлеб, и абрикосы.

И обняла ее, и сказала:

– Ну, слава богу. Спасибо, что пришла.