VI

И трех часов не прошло с момента появления Чиваркина в штабе, как выехали они на добротном союзническом «виллисе» на окраину захолустного Нома, – постоянно бибикая, объезжая не торопящихся свернуть с их пути местных собак и их хозяев, которые приветствовали русских улыбками и взмахами рук по распространенной, пожалуй, во всех подобных городках мира провинциальной привычке улыбаться и приветливо махать руками любому приезжему, – и подкатили к океанскому берегу.

В бухте, прикрытой от волн дамбой и боновыми ограждениями, располагался еще один аэродром: союзники зорко следили за японскими субмаринами. Подходы, ангары, мостки – все было сделано аккуратно, толково, с чисто американской любовью к удобствам. Богдановну янки знали, подполковника тоже; вальяжные часовые, такие же приветливые, как местные собаки и рыбаки, кивнули им, пропуская машину на базу. Добраться до потрепанной «Марь Ивановны» труда не составило – Ш-2 приткнулся к ближнему пирсу.

Недалеко от краснозвездной «Маши» отдыхала «Каталина»: настоящий плавающий дом с невероятной дальностью полета. Чиваркину не так давно удалось на одной такой «Каталине» побывать: что говорить, он был потрясен просторностью «американки». Пять отсеков внутри корабля-самолета закрывались герметически, как на подводной лодке. Впечатлили Васю и места отдыха для экипажа – на койках можно было комфортно выспаться, – понравились и боковые кабины, из которых велся обзор, и гальюн, а особенно камбуз с кофейной машиной, готовой в любой момент выдать порцию столь любимого им напитка любому желающему.

Вздохнув, повернулся Чиваркин к отечественному, до слез родному Ш-2. В глаза ему бросилось стоявшее на причале ведро. Возле «Марь Ивановны» уже шла суета: три техника, выгрузив привезенные канистры, одеяла и еще какие-то вещи в мешках, выстроились короткой цепочкой и передавали их на «корабль». Подполковник с майором сунулись было к «посудине», однако юркая Богдановна категорически воспротивилась помощи. Пропустив мимо ушей советы бывалого Мишина, она все распределяла сама, укладывая одно в кабину, другое – в грузовой отсек, обращаясь с имуществом по-женски толково и быстро. Под конец почти молниеносных сборов, на глазах у американских летчиков, так же собиравшихся в поход (этим парням готовила «Каталину» целая дюжина береговых помощников), сметливая русская баба примотала к фюзеляжу два ящика, сообразив со сноровкой бывалого боцмана такие веревочные узлы, что американцы на соседнем пирсе восхищенно присвистнули.

– Готово, – доложила Людмила, ловко, как обезьяна, забираясь в кабину, но по-прежнему не успокаиваясь и все что-то там укладывая и перебирая.

Следом, осторожно нащупывая нижнее крыло сапогами, кряхтя, пробрался на свое место Крушицкий, которому только и оставалось, что втиснуться между ящиками. Оба – и техник, и особист – одновременно взглянули на Васю. Чиваркин, вздохнув, полез на место пилота: жесткое, тесное, неуютное после просторной кабины «бостона». Поерзал, привыкая, уставился на приборный щиток.

– Мотор к запуску готов, – доложила Богдановна.

– Давай, – напутствовал подполковник.

Мотор, слава богу, завелся, но винт разгонялся медленно, словно был недоволен, что его побеспокоили, – «трын-трын-трын» – и раскочегарился только тогда, когда внимательно следившие за спектаклем янки добродушно захохотали. Ветхая «посудина» закачалась, показывая союзникам обшарпанный, неприглядный бок.

Что у нас в плюсе? – спросил себя Чиваркин. И сам себе ответил: в плюсе вот что – погода благоприятна: небо чистое, море относительно спокойно.

Что в минусе?

В минусе был сопящий за спиной болезненный майор: недремлющее «око государево», источник неприятностей в случае провала собранной на скорую руку экспедиции.

Оставалось найти Алешку.

Деревянная «Марь Ивановна» закашлялась, выпустила синий дымок и, по-утиному переваливаясь, побежала по волнам.

VII

Несмотря на приложенные особистом Крушицким усилия, исчезновение советского штурмана из кабины «бостона» тайной для американцев не стало. Уже вечером того злополучного дня в отделение контрразведки ФБР на базе Лэдд-Филд в Фэрбанксе был срочно вызван сотрудник, носивший самую незамысловатую фамилию – Смит. И звали сотрудника Бесселом.

Что за человек был этот тридцатилетний лейтенант, за два года своей службы заслуживший у коллег прозвище Неторопливый Бесси? А был он человеком умным, расчетливым и спокойным: то есть имел все качества для того, чтобы достойно служить в закрытом и тихом ведомстве. До момента поступления в Гарвард, подобно многим жителям своего великого континента, он вообще не интересовался миром и искренне считал пупом земли город Феникс, столицу штата Аризона, в котором родился, вырос и научился играть в регби. Впрочем, пять курсов университета также не добавили особой тяги к изучению дальних стран: по просьбе отца, патриарха большой семьи (три младших брата-студента, две старшие сестры), Бессел готовил себя на место Смита-старшего, основателя фирмы по производству консервированных томатов. Но планы изменила срочная женитьба на сокурснице, осчастливившей гарвардского выпускника некоим интимным известием. Молодому папаше по настоянию жены, уроженки Большого Яблока, пришлось остаться в Нью-Йорке и какое-то время поработать юристом в этом забористом городишке – а затем случился Перл-Харбор. Вскоре после того, как Бессел примерил военную форму, в одной из аудиторий центра по подготовке офицеров флота с бывшим юристом имели беседу два учтивых джентльмена. Результатом непринужденной беседы стало отбытие Смита на Север под начальство не менее толкового, чем вербовщики, майора Стенли Хиггинса, относившегося к своим подчиненным, как говорится, запанибрата (что располагало их к более доверительному и приватному с ним общению) и имевшего талант излагать суть самых важных дел в емких коротких фразах.

Правда, на этот раз непосредственный начальник Неторопливого Бесси несколько изменил себе. Он начал издалека:

– Как ты уже знаешь, Бессел…

Бессел действительно все уже знал – речь шла о раскрытии канала, по которому долгое время утекали в сталинскую Россию секретные данные. На этот раз ФБР не только вскрыло сеть советских агентов на заводе «Уиллоу Ран» и в самом Лэдд-Филде, но успело за несколько часов допроса склонить одного из исполнителей простого и эффективного трюка с парашютами к сотрудничеству. Чрезвычайно досадным промахом для контрразведки стало опоздание с арестом: агент уже передал контейнер. Таким образом, люди из ФБР знали номер самолета, знали, что хранит в себе парашютная сумка штурмана, но не смогли воспрепятствовать передаче сведений: «бостон» находился на перегоне. Так что, вежливо выслушав старшего по званию, Смит позволил себе заметить:

– Значит, мы все-таки не успели, Стен. Далее, думаю, тебе не стоит расцарапывать прыщ…

– А вот далее, Бессел, начинается самое интересное, – сказал Хиггинс, присаживаясь на край стола. – Согласно полученным данным, во время перелета русский штурман выпрыгнул из кабины.

На эту новость Смит внешне никак не отреагировал, однако Хиггинс хорошо знал подопечного. И, помолчав, продолжил:

– Точно еще ничего не известно, но вполне возможно, мой дорогой Бессел, это как раз тот самый случай, благодаря которому мы имеем шанс на реабилитацию.

Природный выдержанный нрав по-прежнему позволял лейтенанту сохранять невозмутимость.

– Что ты думаешь по поводу прыжка? – спросил майор.

И здесь Бессел Смит разомкнул губы, рассудив:

– Думаю, он решил сбежать к нам. Если, конечно, русскому не пришло в голову покончить жизнь самоубийством…

– Интересно, он знает о содержимом сумки?

Лейтенант Бессел Смит вновь отрешился. Майор Хиггинс терпеливо ждал. И дождался.

– Ничего не могу на это ответить, – сказал Неторопливый Бесси. – Кстати, если русский все-таки решил свести счеты с жизнью, мог он оставить парашют в кабине?

– Он не оставил сумку в кабине, – четко и ясно сказал Хиггинс.

– Точно?

– Совершенно точно.

– Как бы там ни было, надо действовать, – спокойно сказал Смит.

– Вот почему я тебя и позвал, – откликнулся Хиггинс. – Собирай манатки и вылетай в Найт-Филд. Тебя уже ждут: насчет поисков я договорился. Район огромный, но у ребят приличный опыт. Да – что касается экипажа: вы ищете пропавшего летчика – вот и все, что они должны знать. И не забудь захватить врача. Полномочий у тебя достаточно, но, если не столкуешься с эскулапами, а они любят взбрыкивать, срочно дай знать.

– Проблем не будет, – откликнулся лейтенант Смит.

– Я знаю, – сказал Хиггинс. – Я знаю.

Он действительно знал: там, где «брал штурвал на себя» Неторопливый Бесси, проблем, как правило, не возникало.

– Как ты понимаешь, нам не стоит ссориться с Советами, – добавил майор. – По крайней мере, сейчас. Поэтому провернуть нужно все как можно тише и как можно быстрее. Подчеркиваю: без излишнего шума. Лучше бы, если о твоей экспедиции вообще никто ничего не ведал…