XXIX

За тысячи миль от Якутска и за двести от притока Юкона – Тэша, все в том же теплом, комфортном, освещенным электричеством помещении ФБР на базе Лэдд-Филда два джентльмена неторопливо обсуждали случившееся.

– Я предполагал, что русские будут его искать, но не думал, что они нас опередят, – сказал Неторопливый Бесси Хиггинсу. – Это мой первый просчет, но он не такой уж и важный…

Майор внимательно слушал.

– Главное заключается в том, что я здорово переоценил парня, – продолжил Бессел после того, как с гулом пронеслась над крышей здания пара набирающих высоту «Жучков». – Я был уверен: штурмана поведет обыкновенный здравый смысл. Мне в голову не могло прийти, что, вместо того чтобы спуститься, он полезет на скалы…

Хиггинс подошел к большому тяжелому сейфу, гремя ключами, открыл дверцу и вытащил бутылку Evan Williams. За льдом дело не стало: кабинет далеко не последнего начальника в американской контрразведке был снабжен вместительным холодильником.

– А как ты понял, что труп там, на реке, не является телом человека, которого мы ищем? – поинтересовался хозяин виски, протягивая Смиту основательную порцию спиртного.

Подчиненный майора прислушивался к очередному нарастающему гулу, подождал, когда пролетят «бостоны».

– Карта, – ответил. – Она уж точно не принадлежала штурману.

– Почему?

– Все очевидно, Стенли. На ней обведены красным карандашом несколько районов предполагаемого падения. Затем – синим – выделен один: тот самый. От озера Кэрбиш к месту, где мы заметили купол, идет карандашный пунктир, стрелка на нем показывает направление. Это была карта поисковой группы. Русские как раз там до меня побывали и убрали растянутый штурманом ориентир. Я отыскал на том месте пуговицу со звездочкой. Маленькую такую пуговичку. На левом нагрудном кармане гимнастерки найденного мной русского пуговица отсутствовала, следовательно…

Бессел отпил бурбона и продолжил:

– Нет. Он определенно не был пилотом. Насколько мне известно, советские летчики носят пуговицы с «крыльями». Кстати, эти пуговицы поставляем Советам именно мы… К тому же на летчиках, как правило, комбинезоны… Но это все мелочи. Теперь – основное. На карте, на южной стороне хребта все тем же красным карандашом выведен большой знак вопроса. Большой знак, Стенли. На карту надавливали. Скорее всего, и грифель сломали. Это и навело меня на мысль, что штурман просто сумасшедший. Даже свои сомневались в том, что он полезет на скалы… А он полез! Парень не в ладах со здравым смыслом, зато был готов на риск: вот эта непредсказуемость и сбила с толку. Но она тоже объяснима…

– Ты все на свете можешь объяснить, Бессел, – усмехнулся майор. – Давай-ка вернемся к тому парню на берегу Тэша.

– Найденный мной русский не был убит, – сказал Бессел. – Возможно, сердечный приступ. Возможно, инсульт. На плоту остались следы рвоты. Ничего удивительного: сделалось плохо, причалил, вылез. Пальцы и ногти на сохранившейся руке – синего цвета. Какая угодно причина, но только не убийство.

– А отрезанная голова?

– Ее не отрезали. Ее откусили. Вернее, отгрызли. В тех местах прорва медведей: возле тела я заметил их следы. А вот алеут возле капища, на которого наткнулся Ридли, был как раз застрелен. Пистолетная пуля пробила его насквозь и лежала рядом с телом. Стреляли с близкого расстояния. Не знаю, что произошло между тем аборигеном и штурманом. Что касается оторванных головы и рук, об этом опять-таки надо расспросить гризли: тамошним медведям палец в рот не клади. Обыкновенное явление. Я даже запретил хоронить убитого.

– Хорошо, – кивнул майор. – Допустим. А как ты объяснишь исчезновение Ридли? Этим делом занимались тридцать человек, Бессел. Тридцать человек: не последних, надо сказать, в сыскном деле спецов. Они перепахали несколько миль в округе. И ничего. Никаких следов. Билл Ридли растворился. Что ты на это скажешь?

Смит посмотрел в окно на хорошо видную, уходящую к горизонту взлетную полосу, на ровные ряды готовых к отправке новеньких самолетов, на техников, муравьями облепивших бомбардировщики. Какое-то время Бессел Смит наблюдал за всей этой привычной аэродромной суетой: жизнь в небе, как и жизнь разведки, продолжалась.

– Тысяча восемьсот девяносто девятый год, Стенли, – ответил лейтенант с вспыхнувшим, несвойственным ему волнением. – «Загадка пятидесяти четырех».

Хиггинс насторожился.

– История времен Золотой лихорадки, – говорил Смит скорее себе, чем собеседнику. – Странно, а я ведь о ней позабыл. Начисто вылетела из головы. Пятьдесят четыре старателя на ручье Кербик, притоке Тэша. Совсем недалеко от Майткона! «Загадка пятидесяти четырех». Их никто так и не нашел. Остался пустой лагерь. Совершенно пустой: палатки, навесы, даже еда в котлах. Ну конечно же! Одна из черных дыр криминалистики, достаточно полистать архивы. Газеты много писали об этом деле…

– Меня интересует второй пилот, – напомнил Хиггинс.

– Второй пилот… – пробормотал Бессел Смит.

Он думал.

Затем повернулся к майору и сказал:

– Бансу.

Майор поднял брови:

– Прости, что?

– Бансу.

Хиггинс его не понял.

КОНЕЦ

P. S.

Случай этот произошел на самом деле, хотя понятно, что имена действующих лиц, а также названия рек, озер, поселков и многие другие детали происшествия изменены.