Заметка 26

Магия слова

Очень известная и очень любимая российскими читателями американская писательница-фантаст Урсула Ле Гуин была дочерью известного антрополога Альфреда Кребера и писательницы Теодоры Кребер. Возможно, именно поэтому в словах из ее цикла «Волшебник Земноморья» заключена магическая сила, и если их правильно и к месту произнеси, то можно изменить судьбы мира. В то же верили и наши предки. И верили очень долго. Не случайно вплоть до ХХ века этнографы продолжали записывать в деревнях различные заговоры и наговоры, «присушки» и «отсушки».

Как же работает магия слова?

А вот, смотрите:

 

Что в имени тебе моем?

Оно умрет, как шум печальный

Волны, плеснувшей в берег дальний,

Как звук ночной в лесу глухом.

 

 

Оно на памятном листке

Оставит мертвый след, подобный

Узору надписи надгробной

На непонятном языке.

 

 

Что в нем? Забытое давно

В волненьях новых и мятежных,

Твоей душе не даст оно

Воспоминаний чистых, нежных.

 

 

Но в день печали, в тишине

Произнеси его, тоскуя;

Скажи: есть память обо мне,

Есть в мире сердце, где живу я…

 

Перед вами короткое и совершенно чудесное стихотворение Пушкина. Чудо его в том, что помимо «информации» – «поэт грустит о том, что возлюбленная его забудет, но надеется, что когда-нибудь, когда ей будет грустно, она вспомнит о нем» – вам передалось и настроение. Вы почувствовали и его одиночество, и его печаль, и его надежду. Как сделал это Пушкин?

С помощью СРАВНЕНИЙ! Ими наполнены два первых четверостишия. И прелесть их в том, что они не только разъясняют мысль так, как делают это, к примеру, в предложении: «Сегодня я пошел на работу, как делаю это каждый день». Они еще и передают настроение. Мы видим далекий пустынный берег, где плещут волны, мы видим густой, темный лес, мы видим заброшенное кладбище с покосившимися, вросшими в землю надгробными камнями, наполовину скрытыми плющом, – на одном из них еще можно разобрать надпись, но нельзя понять ни слова, потому что она сделана на незнакомом нам языке. От этих картин веет печалью, мы ощущаем себя одинокими, брошенными и забытыми. Настоящая магия!

* * *

Но в неумелых руках магия сравнений не срабатывает. Или срабатывает, но совсем не так, как ожидалось.

Например, в одном из романов П. Г. Вудхауза о молодом английском аристократе Берти Вустере и его камердинере Реджинальде Дживсе есть такая сцена: приятель Вустера жалуется ему на свою любовную неудачу и говорит о счастливом сопернике: «Он как беспечный мотылек, что губит доверчивые женские сердца!»

А Дживс удивляется: «Никогда не думал, что мотыльки этим занимаются!» Действительно, сравнение выбрано неудачно.

* * *

О сравнениях нужно знать еще одну вещь. Они часто вводятся союзом «как». Всегда ли перед ним должна стоять запятая?

Нет, она ставится только в трех случаях.

1. Если в предложении есть обстоятельство, выраженное сравнительным оборотом, начинающимся с союза «как», например: «Это правило нерушимо, как скала». Если же после сравнения предложение продолжается, то требуется и вторая запятая, чтобы указать, где заканчивается сравнение: «Это правило нерушимо, как скала, и никто не смеет оспаривать его».

2. Если этот союз соединяет части сложноподчиненного предложения, как это происходит в стихах Михаила Щербакова:

 

Мы видим, как из стеклянных врат

На поле, где самолеты в ряд,

Выходит некто, на первый взгляд

Весьма невзрачного свойства,

И, пользуясь темнотой, тайком

Шагает по полосе, причем

В руке несет чемодан, а в нем —

Взрывательное устройство.

 

3. Если этот союз входит в обороты, близкие по роли в предложении ко вводным словам, например: «как правило», «как исключение», «как следствие», «как всегда», «как сейчас», «как нарочно», «как например», «как теперь» – «Этот закон, как правило, соблюдают все».

Но случаев, когда запятая перед «как» не ставится, больше – целых шесть! Вся беда в том, что эти случаи – весьма сложные и неоднозначные.

Когда же запятую перед «как» ставить не нужно?

1. Если оборот с союзом «как» входит в состав фразеологизма. Например: «Ему все как с гуся вода!»

2. Если оборот с союзом «как» входит в состав сказуемого и предложение без такого оборота не имеет законченного смысла, например: «Магазин был как проклятый – уже сколько народу пострадало из-за него!» (В. Г. Распутин «Деньги для Марии»).

3. Если союз «как» заменяет тире между подлежащим и сказуемым (чаще всего сказуемое выражено существительным): «Время как воздух, его не замечаешь, когда его много».

4. Если сравнительному обороту предшествует отрицание «не» или частицы «совсем», «совершенно», «почти», «вроде», «точь-в-точь», «именно», «просто». Например: «Ты поступаешь не как друг!», «И нос с горбинкой точь-в-точь как у отца!»

5. Если оборот с союзом «как» в предложении выступает в роли обстоятельства, но не для сравнения, а для описания образа действия, и его можно заменить наречием или существительным в творительном падеже. Как стихах Льва Квитко:

 

Речки светлая струя

Изогнулась как змея.

 

Оборот с «как» можно заменить наречием («по-змеиному») или существительным в творительном падеже («змеей»).

Вероятно, найти различия между сравнительным оборотом (нужна запятая) и обстоятельством образа действия (не нужна запятая) сложнее всего, поэтому в интернете вы найдете множество примеров, в каких случаях запятую все же ставят.

6. Если слово «как» является частью составного союза «как… так и…» или «так как», а также оборотов «с тех пор как», «с того времени как», «по мере того как», «как можно меньше (больше)» и др., то запятую перед «как» ставить не нужно. Например: «С тех пор как я узнал это правило, моя жизнь круто изменилась, так как на многое я стал смотреть по-новому».

* * *

Но, если говорить о «высшей белой магии», то, на мой взгляд, ярче всего она проявляется в метафорах. Как объясняет нам «Философский словарь»:

МЕТАФОРА

(от греч. metaphora – перенесение, образ)

подмена обычного выражения образным (напр., корабль пустыни); метафорически – в переносном смысле, образно.

В повседневной речи мы не часто пользуемся метафорами. Все эти «корабли пустыни» вместо «верблюда», «мягкое золото» вместо «меха» и «битва за урожай» вместо «уборки урожая» звучат чересчур пафосно. Мы словно чувствуем, что «забиваем гвозди микроскопом». Либо пользуемся такими привычными и общеупотребительными метафорами, что сами этого не замечаем, как не замечал и Журден, герой пьесы Мольера «Мещанин во дворянстве», что «говорит прозой». К таким «затертым метафорам» относятся, к примеру, словосочетания «горячая голова», «золотое сердце», «острый ум», «меткий глаз» и т. д. Кстати, выражение «затертая метафора» само по себе является метафорой – на самом деле никто ведь не тер ее.

* * *

Иногда эти «затертые метафоры» словно обижаются за то, что их никто не замечает, и мстят беспечным и неосторожным. В самых разных книгах мне часто доводилась встречать фразу: «Это не играет никакого значения». Реже, но тоже не раз и не два: «Это не имеет никакой роли». А однажды даже: «Это не играет никакой разницы». Если присмотреться к этим выражениям повнимательнее, сразу станет ясно, что они ошибочны и, более того, абсурдны. Но почему так происходит, откуда они берутся?

Кто-то когда-то придумал метафору: «Кто-то (или что-то) сыграл (-о) важную роль в каком-то деле» – как актер, играющий роль в спектакле. А потом возникло и «это не играет никакой роли» – то есть это не важно, не существенно. Словно речь об актере, не получившем роли и вынужденном в разочаровании удалиться. Образ получился яркий, зримый, и метафора вошла в язык.

Где «столкнулась» с метафорой «иметь значение», словно значение – это какое-то имущество или знак отличия, которым можно обладать.

Означают эти две метафоры примерно одно и то же. И невнимательному человеку легко их перепутать.

Хорошо, что еще одно похожее выражение – «это не несет никакой смысловой нагрузки» – распространено в нашей речи в меньшей степени. А то страшно представить, какие «гибриды» могли бы породить спешка и невнимательность.

* * *

Некоторые метафоры умеют так хорошо прятаться, что мы не всегда догадываемся об их присутствии. Но если научиться узнавать их, можно будет избежать многих оплошностей.

Если не знать проверочных слов, в которых «трудная» гласная стоит под ударением, легко сделать ошибку, например, в словах «потрясение», «волнение» и «впечатление». А как подобрать проверочные слова? И какое отношение они имеют к метафорам?

Вы в детстве играли в игру «море волнуется»? Она очень простая и веселая. Пока ведущий произносит: «Море волнуется раз, море волнуется два, море волнуется три», все бегают по площадке или танцуют, кто как хочет. Когда же ведущий говорит: «Морская фигура на месте замри», все останавливаются и замирают в какой-то позе, а ведущий должен выбрать самую красивую «морскую фигуру». Когда-то кто-то – скорее всего, некий древний поэт – заметил, что неспокойного человека можно сравнить с бурным морем. С тех пор о людях стали говорить: «Он волнуется как море», а потом и просто: «Он волнуется». И для нового значения проверочное слово осталось прежним – «вОлны».

А что значит «человек потрясен»? Это тоже сравнение: «Он выглядит так, словно что-то его встряхнуло». Вот вам и проверочное слово: «встрЯхивать, трЯска». Если мы будем помнить о корне, то сразу увидим, что первый слог в слове «потрясение» – это хорошо нам знакомая приставка «по» («ПОмыть», «ПОбрить», «ПОскрести», «ПОтрясти»), и никогда не напишем «пАтрясение».

А «впечатление»? Это тоже поэтическое сравнение, превратившееся в метафору. К нашей памяти, словно к глине, прикладывают «печАть», и на ней остается «отпечАток».

* * *

Писатели и поэты могут делать с метафорами настоящие чудеса. Если мы снова вспомним стихотворение Пушкина, с которого начиналась эта глава, то рядом со сравнениями найдем метафору. Она спряталась в последней строке:

 

Есть в мире сердце, где живу я…

 

Поэт хотел сказать, что его сердце – КАК дом, где живут дорогие ему воспоминания, СЛОВНО любимые люди или члены его семьи. Но он не произносит этих «как» и «словно», а позволяет читателю сделать это самостоятельно – перенося его в чудесный мир сказок, где человеческое сердце становится гостеприимным домом для воспоминаний. (Кстати, «гостеприимный дом» – это тоже метафора.)

Обратите внимание вот еще на что: для расшифровки пушкинской метафоры мне потребовался целый абзац. А поэту хватило всего четырех слов: «сердце, где живу я»… Это – тоже магия метафоры. Она – как калейдоскоп, превращающий несколько цветных стеклышек в бесконечную череду сложных узоров.

А что же происходит, когда нам попадается метафора более сложная и развернутая? О, тогда перед нами разворачивается целый мир.

Вот как это делает Пушкин в своей поэме «Домик в Коломне»:

I

 

Четырехстопный ямб мне надоел:

Им пишет всякий. Мальчикам в забаву

Пора б его оставить. Я хотел

Давным-давно приняться за октаву.

А в самом деле: я бы совладел

С тройным созвучием. Пущусь на славу!

Ведь рифмы запросто со мной живут;

Две придут сами, третью приведут.

 

 

II А чтоб им путь открыть широкий, вольный,

Глаголы тотчас им я разрешу…

Вы знаете, что рифмой наглагольной

Гнушаемся мы. Почему? Спрошу.

Так писывал Шихматов богомольный;

По большей части так и я пишу

К чему? Скажите; уж и так мы голы.

Отныне в рифмы буду брать глаголы.

 

 

III Не стану их надменно браковать,

Как рекрутов, добившихся увечья,

Иль как коней за их плохую стать, —

А подбирать союзы да наречья;

Из мелкой сволочи вербую рать.

Мне рифмы нужны; все готов сберечь я,

Хоть весь словарь; что слог, то и солдат —

Все годны в строй: у нас ведь не парад.

 

 

IV Ну, женские и мужеские слоги!

Благословясь, попробуем: слушай!

Равняйтеся, вытягивайте ноги

И по три в ряд в октаву заезжай!

Не бойтесь, мы не будем слишком строги;

Держись вольней и только не плошай,

А там уже привыкнем, слава богу,

И выедем на ровную дорогу.

 

О чем говорит поэт? О том, как он выбирает размер и рифмы для будущей поэмы. Но вместо тишины библиотеки или кабинета, где было бы «прилично» это делать, мы с вами внезапно оказываемся на плацу: видим бравых вояк и старых инвалидов, которые старательно держат осанку, слышим бодрый голос командира. И все это сделала метафора!

А вот строки из поэмы Владимира Маяковского «Во весь голос»:

Парадом развернув

  моих страниц войска,

я прохожу

  по строчечному фронту.

Стихи стоят

  свинцово-тяжело,

готовые и к смерти

  и к бессмертной славе.

Поэмы замерли,

  к жерлу прижав жерло

нацеленных

  зияющих заглавий.

Оружия

  любимейшего

    род,

готовая

  рвануться в гике,

застыла

  кавалерия острот,

поднявши рифм

  отточенные пики.

Нам известно, что Маяковский очень сложно воспринимал творчество Пушкина. То он предлагал «сбросить Пушкина с корабля современности», то обещал:

После смерти

  нам

    стоять почти что рядом:

вы на Пе,

  а я

    на эМ.

Одно несомненно: Маяковский стихи Пушкина прекрасно знал. И, вполне вероятно, «подхватил» его шуточную метафору, переиначил по-своему и сделал серьезной. Подобные переклички поэтов сквозь время – отнюдь не редкость.

Совсем другой образ передают стихи Осипа Мандельштама:

 

Художник нам изобразил

Глубокий обморок сирени

И красок звучные ступени

На холст как струпья положил.

 

 

Он понял масла густоту, —

Его запекшееся лето

Лиловым мозгом разогрето,

Расширенное в духоту.

 

 

А тень-то, тень все лиловей,

Свисток иль хлыст как спичка тухнет.

Ты скажешь: повара на кухне

Готовят жирных голубей.

 

 

Угадывается качель,

Недомалеваны вуали,

И в этом сумрачном развале

Уже хозяйничает шмель.

 

Стихотворение называется «Имперссионизм» и описывает картину некоего художника-импрессиониста. Вероятно, это была «Сирень в саду» Клода Моне – первое подобное полотно, выставленное в России коллекционером Сергеем Щукиным. Но Мандельштам описывает его не так, как сделал бы это искусствовед. Слово «импрессионизм» происходит от французского, а до этого латинского «impression» – впечатление, буквально «вдавливание» (видите, скрытые метафоры встречаются и в иностранных языках). Художники-импрессионисты стремились передать прежде всего впечатление и связанные с ним эмоции – возможно, в ущерб точности изображения. И Мандельштам в этом стихотворении транслирует именно свое впечатление от картины. Не то, что увидел, а то, что почувствовал и вспомнил, глядя на нее, все ассоциации, возникшие у него в мозгу. Благодаря метафорам эти ассоциации не становятся скучным перечислением: «я увидал, что…», «я вспомнил, как…», «я подумал о том, что…», но превращаются во впечатления «здесь и сейчас», мы можем пережить их вместе с поэтом.

Обратите внимание, как метафору «поддерживают» сравнения вот в этих строчках: «…и красок звучные ступени на холст как струпья положил», «Свисток иль хлыст как спичка тухнет».

А вот стихотворение Марины Цветаевой, полностью состоящее из метафоры. Наверное, не много на свете найдется людей, которых море оставило бы равнодушными. Но для Цветаевой оно всегда было чудом. Она выросла в Москве, летом ездила в подмосковную Тарусу на берег Оки, а море впервые увидела, когда ее умирающую от туберкулеза мать повезли в Италию. Но она с малых лет знала, что принадлежит морю, что ее имя «Марина» означает «Морская». И об этом ее стихи:

 

Кто создан из камня, кто создан из глины, —

А я серебрюсь и сверкаю!

Мне дело – измена, мне имя – Марина,

Я – бренная пена морская.

 

 

Кто создан из глины, кто создан из плоти —

Тем гроб и надгробные плиты…

– В купели морской крещена – и в полете

Своем – непрестанно разбита!

 

 

Сквозь каждое сердце, сквозь каждые сети

Пробьется мое своеволье.

Меня – видишь кудри беспутные эти? —

Земною не сделаешь солью.

 

 

Дробясь о гранитные ваши колена,

Я с каждой волной – воскресаю!

Да здравствует пена – веселая пена —

Высокая пена морская!

 

Общее у стихов Пушкина, Маяковского и Цветаевой одно: поэту не приходится ничего объяснять и «разжевывать». Читатель воспринимает картины, которые рисует воображение поэта, и чувствует то, что чувствовал поэт, когда писал эти стихи. Магия? Магия!

* * *

Но, к сожалению, если перед нами «волшебник-недоучка», его эксперименты со словом могут вызвать не столько восхищение, сколько смех. Когда-то мне довелось работать редактором, и очень скоро я стала выписывать и сохранять «словесных уродцев», которых выпускали на свои страницы молодые авторы. В этой коллекции было много неудачных метафор. Вот некоторые из них.

«И все же она задела какие-то струны в моей голове».

«Он почувствовал на своем горле холодные пальцы дурного предчувствия».

«Ее отъезд проделал большую дыру в его жизни».

«Он лежал, уставившись в темноту, не в состоянии прогнать из головы мысли, которые копошились там».

«Ее взгляд встретился с глазами принца, и она почувствовала, что ее сердце просится наружу».

«Отчаяние выворачивало ее наизнанку».

«Да, это был самый красивый в мире мужчина. Его золотые зрачки с вкраплениями меди и бронзы внимательно глядели на нее. И вдруг эти глаза вспыхнули огнем тысячи солнц!»

Мораль этой истории проста: в метафорах заключена страшная сила. И именно поэтому они требуют осторожности и уважительного обращения. Нужно ясно представлять себе, что ты хочешь сказать – и что прочтут в твоем тексте люди. А для этого нужно уметь «становиться на место другого». Это – еще одна метафора, помнить о которой будет полезно не только писателям.