Сигнал тревоги «Набат» прозвучали в штабе шестьдесят шестой воздушно-штурмовой дивизии, расположенной в Туркестанском военном округе. И почти сразу же на связь вышел дежурный офицер Главного оперативного управления Генерального штаба. Приказ — получить боеприпасы, выйти к аэродромам взлета, быть готовым к выполнению боевой задачи в любое время. Шестьдесят шестая десантно-штурмовая оказалась одной из ближайших к зоне предполагаемого десантирования и наиболее подготовленных частей оперативного реагирования — поэтому она должна была идти в первой волне десанта…

Воздушно-десантные части Империи были коренным образом реорганизованы в семидесятые годы. Две трети дивизий были преобразованы из воздушно-десантных в десантно-штурмовые, став «наконечником» копья Российской армии, наиболее подготовленными в ее составе частями, за исключением частей, относящихся к Командованию специальных операций.

Десантно-штурмовая дивизия состояла из трех полков: разведывательного и двух штурмовых. Каждый из этих полков при этом мог действовать отдельно, но наибольший эффект достигался именно при совместном использовании этих трех полков.

Разведывательный полк имел своей основной задачей разведку и захват плацдармов в тылу врага и удержание их до подхода основных сил, а также разведку в оперативном тылу противника с целью идентификации наиболее важных целей — складов, аэродромов, скоплений бронетехники и личного состава — и наведения на них высокоточных средств поражения. Этому полку на постоянной основе были приданы стартовые комплексы БПЛА, также в каждом отделении был собственный маленький БПЛА, запускающийся с руки и ведущий разведку в интересах данного отделения. Брони в разведывательном полку не было, полк был легким, но в его составе была артиллерия — стопятидесятидвухмиллиметровые гаубицы и комплексы РСЗО «Прима» и «Смерч» — те, кто и должен будет поражать разведанные разведгруппами цели. Как показала практика — включение в состав разведполка на постоянной основе тяжелой высокоточной артиллерии себя оправдывало — разведчики и артиллеристы срабатывались вместе настолько, что понимали друг друга с полуслова. Разведчики имели вертолеты — те самые «Ястребы», причем не приданные, а постоянные. Этому же полку на постоянной основе было придано звено (три машины) самолетов типа «Громовержец» — тяжелых штурмовиков с несколькими пушками на борту.

Штурмовые полки были вооружены уже броней — легкие САУ «Нона», БМД-4 со стомиллиметровыми пушками, десантные танки «Вена», способные бороться с любыми бронированными целями, скоростные машины с пулеметами, автоматическими гранатометами, комплексами ПТУРС. В шестьдесят шестой ДШД специализацией было ведение боя в горной местности, поэтому многие военнослужащие имели разряды по альпинизму. Дополнительно один батальон в каждом полку усиленно постигал специфику городских боев.

Когда прозвучал сигнал «Набат» — получилось так, что и командир дивизии, и командиры полков в это позднее время находились на рабочем месте — обсуждали результаты месяца, в котором прошли крупные недельные учения всей дивизии. Обошлось, конечно же, не без недостатков, и если бы в другой части, может, и закрыли бы на них глаза — то в части постоянной готовности, да еще той, где служит наследник престола, которую в любой момент может посетить сам Государь, малейшие недостатки должны безжалостным образом искореняться. Именно этим сейчас и занимались старшие офицеры — составляли план устранения выявленных недостатков.

Шестьдесят шестая десантно-штурмовая дивизия была одной из дивизий, находящихся на самом острие копья. В ее зону ответственности входил участок сухопутной границы с Афганистаном — считай, с Великобританией. Горный, неспокойный участок границы постоянно приносил разные сюрпризы. В основном сюрпризы были связаны с тем, что через пограничную реку Пяндж так и норовили переправиться курьеры с мешками героина или фальшивыми деньгами. Но были дела и посерьезнее — налеты вооруженных банд, убийства и похищения людей, угон скота. В Афганистане британцы держали «зону контролируемой нестабильности», поддерживая различные экстремистские силы и ослабляя центральную власть в Кабуле. А за Афганистаном были британская Северная Индия с ее лагерями подготовки исламских экстремистов. Пограничная служба, не имеющая своей тяжелой техники, не справлялась, и поэтому бойцы шестьдесят шестой очень часто проводили совместные операции, получая реальный, ценнейший и незаменимый опыт боя в горах.

Вообще, этой дивизии повезло. Как только в списках личного состава появился офицер по фамилии Романов — все стало намного проще. Тыловое управление боялось даже обсуждать заявки на снабжение шестьдесят шестой. Поэтому вооружена она была всем самым лучшим, что только можно было себе представить. Техника — как на подбор новая, только десять процентов — старше пяти лет. Снаряжение, обмундирование — самое лучшее, даже экспериментальные образцы, например, камуфляж из специальных тканей, размывающих инфракрасную сигнатуру тела. Полигон новый — пожалуйста, хотите натаскивать один из батальонов на борьбу с терроризмом и освобождение заложников в тылу противника — да ради бога. Спрос, конечно, тоже был немалый — но дивизия оправдывала возлагающиеся на нее надежды, будучи на данный момент подготовленной не хуже, чем «летучие мыши» из командования специальных операций.

Прошедшая неделя учений — только позавчера части возвратились в пункт постоянной дислокации — выдалась тяжелой. Но одновременно она показала, что может дивизия. Разведчикам удалось, оставшись незамеченными, обнаружить и навести огонь на девяносто с лишним процентов условных целей. Нормативы по развертыванию в горной местности перекрыли с запасом. Отлично отработали все. Ну, или почти все…

Сейчас, когда сначала пришел сигнал «Набат», а потом командир дивизии, генерал-лейтенант Проскуров получил новые, во многом отменяющие типовые по плану «Набат» указания от дежурного офицера Генштаба, офицеры собрались вновь. Время уже катилось к полуночи, все устали и мечтали попасть наконец домой — но все одновременно понимали, что теперь домой они не попадут еще долго. Очень долго…

— Итак, господа… — генерал-лейтенант Проскуров, невысокий, сухощавый, моложавый, сделанный как будто из туго перевитых стальных тросов, осмотрел подчиненных ему офицеров. — Прежде всего, доведу последнюю обстановку. Потом — полученный приказ. А потом будем думать, как его выполнять. Для начала — сегодня, примерно в девятнадцать ноль-ноль по Петербургу, над Бейрутом произошел ядерный взрыв.

Генерал-лейтенант прервался, давая возможность своим офицерам понять и осознать, что на самом деле произошло. Ведь произошло доселе невиданное…

Ведь опыта реального применения ядерного оружия против своего противника не было ни у одной страны. Да, разрабатывались новые виды боеголовок, совершенствовались средства доставки. Действовал негласный закон, согласно которому у одной из страны не может быть больше десяти тысяч ядерных зарядов любого класса — впрочем, и этого было достаточно, чтобы десятки раз уничтожить все живое на Земле. Единственное реальное применение — ядерные испытания на полигонах. Тридцать лет назад договоренностью всех ведущих мировых держав были запрещены ядерные испытания в воздухе, в космосе и вообще на любом открытом месте, остались только подземные и подводные, да и те старались лишний раз не проводить, не загрязнять окружающую среду.

И вот теперь — самый настоящий ядерный взрыв в миллионном городе. Многие видели это на учебных фильмах, много раз отрабатывали действия в зоне радиоактивного заражения — но никто не представлял, не мог себе представить это в действительности. Никто не мог представить, что нашелся человек, который приказал сбросить атомную бомбу на миллионный город.

— Значит, Бейрута больше нет? — прервал тишину вопрос полковника Манукяна, командира первого разведывательного полка.

— Бейрут есть. Взрыв высотный, произошел на очень большой высоте. Генеральный штаб дал вводную, что из-за большой высоты взрыва местность даже не заражена. Сложность в другом. На Восточные территории совершено нападение, ведется огонь крылатыми ракетами, кроме того, там вспыхнул мятеж. Связи нет, энергоснабжения тоже нет. В общем, там — дикая территория, как пятьдесят лет назад. Придется вести бои, в том числе уличные, высаживаться скорее всего тоже придется с боем.

— Разведданные есть?

— Пока нет. С базы под Константинополем поднялись самолеты-разведчики, данные будут — но пока их нет. И теперь боевая задача — выдвигаться к аэродромам взлета. По команде — взлетаем, десантируемся на Бейрутский аэропорт, захватываем его и готовим его к приему уже посадочного десанта. Дальше — организовываем зачистку территории, докладываем обстановку в штаб и действуем согласно указаниям. Информации у них немного, но, судя по всему, там — ад кромешный. Теперь слушаю вас — как дела с техникой и личным составом?

— Личный состав после этих учений как выжатый лимон, — мрачно проговорил полковник Курчевский, командир штурмового полка. — Все вымотались, без шуток. Но с другой стороны — выполнение боевых задач отработали только что, взаимодействие, все прогнали, причем не на тренажерах, не в теории, а в поле. Это большой плюс.

— Техника?

— Тридцать процентов на плановом или внеплановом ремонте. Учения, сами понимаете. Но все остальное — в лучшем виде готово, опять-таки на учениях проверено.

— Что разрешено использовать? — поинтересовался Манукян.

— Ограничений не установлено. По жилым кварталам из гаубиц, конечно, нельзя, наша все-таки земля, — но действовать можно и нужно жестко. Предельно жестко. И по плану — стандартному, нечего выдумывать на ходу. Батальоны первого полка под прикрытием «Громовержца» десантируются и захватывают аэропорт, потом по мере того, как он будет готов, садятся машины с тяжелой техникой. Дальше — по обстановке. Главная задача — войти в город, обеспечить спокойствие и порядок, любой ценой.

— А… — Манукян не стал задавать вопрос, но все поняли, о чем речь…

С одной стороны, старший лейтенант Николай Александрович Романов — обычный офицер, кстати, один из лучших в полку. С другой стороны — это цесаревич, наследник престола, и если с ним что-то случится… С третьей — сам цесаревич в первый же день пребывания в полку предупредил, что он такой же офицер, как и все, и не дай Бог будет как-то иначе. С четвертой — там, куда им приказано выдвигаться, идет настоящий бой, причем без правил. Еще непонятно — вернется ли кто-нибудь из них домой. Тот, кто отдал приказ на применение ядерного оружия, уже не остановится ни перед чем. Вот и решай эту гребаную головоломку. И так плохо и так — не лучше…

— Он прежде всего офицер, — наконец произнес генерал с металлом в голосе, — и сам об этом дал нам понять. Недвусмысленно! Не думаю, что он бросит полк в такую минуту. И скажу открыто — я буду рад служить государству и престолу, который в будущем займет этот молодой человек. Но Вазген Манучарович… я на вас надеюсь. И сами никуда не суйтесь очертя голову, и людей своих берегите. Всех людей. Всё! По коням!