День сменялся ночью, а ночь — новым днем, но здесь, на глубине сто тридцать метров под землей, под многотонными пластами камня и бетона не было места ни ночи, ни дню. День и ночь обозначались интенсивностью свечения ламп — «днем» они светили ярче, «ночью» — тусклее. Просто для того, чтобы обитатели этого подземного города не потеряли связь с реальностью, с временем и пространством, не сошли с ума. Многим здесь действительно было очень тяжело находиться психологически, особенно новичкам. Казалось, не стальные колонны, не многометровые стены из преднапряженного армированного бетона, а человеческие плечи находившихся здесь людей держали на себе находившуюся над ними многометровую каменно-бетонную твердь.

А те, кто уже привык к многосуточным дежурствам здесь, находили это место очень даже неплохим. Небольшие, но уютные комнаты на одного, где можно отдохнуть от смены и поспать, пятиразовое бесплатное питание — кормили «от пуза», чистейший кондиционированный, обогащенный ионами воздух, бильярдная, небольшой тир с лазерными имитаторами стрельбы, кинотеатр на пятьдесят человек. Просто комнаты психологической разгрузки, где можно полежать, послушать музыку, выпить кислородный коктейль. Единственное, что напрягало здесь бывалых, опытных людей, — это ответственность. Напряжение было разлито в кондиционированном и отфильтрованном воздухе, а ответственность за принимаемые здесь решения буквально давила, давила почище той самой пресловутой толщи над головой. Это было одно из двух мест такого уровня защиты на Земле — вторым был «Хрустальный дворец» — центр НОРАД в Скалистых горах — где в любой момент могло быть принято решение о жизни и смерти всего человечества.

В официальных отчетах этот объект проходил под кодовым названием «Москва-1000», а те, кто здесь служил, звали его «Дворец гномов». Здесь, в Сибири, где на пятьдесят километров вокруг сплошная тайга, куда любым ракетам с любой стартовой позиции лететь дольше, чем до любой другой точки Российской империи, находился основной штаб Системы стратегической обороны — так называлось это подразделение Российской армии. Задачей этого штаба было — не прозевать начало ядерной войны, вовремя засечь удар противника и сообщить в Санкт-Петербург. А при необходимости — спланировать и осуществить ответный ядерный удар. Удар возмездия.

Сейчас работа в «Дворце гномов» шла как обычно. До полной замены персонала — работали: месяц на дежурстве, месяц наверху, либо дома, либо в доме отдыха, на выбор — оставалось пятнадцать дней, замена традиционно проводилась в середине месяца. Четвертая смена — одновременно на объекте находилось четыре дежурные смены специалистов, и дежурили они по шесть часов в сутки — только недавно заступила на дежурство. Операторы систем уже освоились за своими местами, а старший предыдущей смены все еще «передавал смену» — то есть знакомил с обстановкой старшего заступившей на боевое дежурство смены.

Обстановка резко обострилась в двадцать три часа сорок одну минуту по местному времени. Или в восемнадцать часов сорок одну минуту по петербургскому…

— Старт ракет! Наблюдаю массированный старт ракет!

Побледнев, оба дежурных смены — и тот, кто сдал смену, и тот, кто ее принял, — бросились к оператору, подавшему сигнал тревоги. Оператор этот наблюдал за Средиземным морем посредством висевшего над ним разведывательного спутника.

Зал, где сидели операторы, чем-то напоминал кинотеатр. Многофункциональный экран на всю стену, на котором высвечивалась испещренная разными значками карта мира. Длинные ряды кресел полукругом перед экраном — кресла были похожи на дорогие анатомические кресла в спортивных автомобилях, и перед каждым из них был компьютерный терминал. Старший смены же находился в отдельной каморке на самом верху, примерно там же, где в кинотеатре находится киномеханик со своей аппаратурой. Быстро спуститься вниз невозможно — в каморку старшего смены ведет узкая и неудобная лестница, если с нее спускаться бегом, немудрено и шею сломать. Пока оба старших смены — подполковник и полковник — спустились вниз, от операторских мест раздался новый выкрик, от которого всех находившихся в зале прошиб холодный пот…

— Двойная термальная вспышка! Наблюдаю двойную термальную вспышку!!!

— Боевая тревога! — Полковник Слипчук, старший смены, на ходу хлопнул по большой красной кнопке — она находилась у каждого ряда кресел операторов систем.

В фильмах обычно в этот самый момент начинает мигать освещение, начинает выть ревун. Бред полный. Операторам всех систем надо максимально сконцентрироваться, сосредоточить внимание — а тут свет мигает и сирена завывает над ухом. Нормально? Поэтому на всех экранах на мгновение появились слова «боевая тревога», ревун взревнул и замолк, а на основном экране в углу возникло табло с бегущими секундами — включился таймер оперативного времени. Одновременно включилась система аудио- и видеозаписи действий каждого оператора систем. В обычном режиме фиксировались только отдаваемые через терминал команды.

— Что? — Три человека: полковник, подполковник и старший лейтенант — вперились в экран монитора, показывающего обстановку в районе Средиземного моря. — Докладывай, старлей, что у тебя тут делается?

Старший лейтенант, не отрывая взгляд от экрана, на котором расплывалось светящееся облако и то тут, то там мелькали новые вспышки, к счастью не двойные термальные, начал докладывать…

— Господин полковник, в восемнадцать часов сорок одну минуту я зафиксировал массированный старт ракет. Видно было плохо, но судя по всему — пуск с лодки, находящейся в подводном положении. Ракет около сорока. Из них одна отличалась по траектории полета от остальных, пошла по баллистической траектории. В соответствии с инструкцией я сообщил об этом вам. В восемнадцать часов сорок три минуты система засекла двойную термальную вспышку и классифицировала ее как атмосферный ядерный взрыв средней мощности.

— Что это?

— Бейрут, господин полковник. Ядерный взрыв в воздухе чуть севернее Бейрута.

— Смотрите! — Подполковник Овечкин, который смену уже сдал, но все еще оставался в центре управления, ткнул в угол экрана. — Вам не кажется это странным? Датчики радиоактивности не срабатывают — радиации нет! Радиационный фон в пределах нормы!

— Интересно… — скептически сказал Слипчук, — а это что такое? Что за облако? Топливно-воздушная смесь, что ли, взорвалась в таком количестве. А электромагнитный импульс? А ракеты — они что, метеорологические? Короче — оставайтесь здесь, я пошел наверх, объявлять «Набат» и докладываться. Установите координаты старта ракет, подключайте всех. Николай, выведи мне данные со своего терминала на мой, в кабинете.

— Есть!

Преодолевая крутые ступеньки, спотыкаясь и ругая себя за разгулявшиеся нервы, полковник Слипчук добрался до своего кабинета, плюхнулся в кресло, включил монитор. Несколько секунд смотрел на картинку, пытаясь ее осознать, запечатлеть в мозгу. И правда — или датчики на спутнике полетели, или и в самом деле нет радиоактивности. Но как такое может быть?

Впрочем, от обязанностей начальника смены его никто не освобождал — теперь он должен доложить в Санкт-Петербург, в штаб. Его дело в данном случае — вовремя доложить, дальше пусть решают.

Включив терминал связи, машинально пригладив волосы — только недавно здесь вместо обычного терминала поставили видеоконференцсвязь, — полковник Слипчук стал громко и отчетливо говорить, докладывая о сложившейся ситуации.

— Внимание! Произошел ядерный взрыв. Время взрыва — восемнадцать часов сорок три минуты по петербургскому времени. Координаты эпицентра: тридцать три — пятьдесят три — четырнадцать северной широты — тридцать пять — тридцать — сорок семь восточной долготы по сетке координат. Тип взрыва — атмосферный, высотный. Высота взрыва — около тридцати двух километров над уровнем моря. Мощность взрыва — около пятидесяти килотонн. Ширина облака — пять точка пять километров, увеличивается. Направление движения облака — тридцать один градус. Дополнительная информация — радиоактивность в зоне поражения не фиксирую, повторяю — радиоактивность в зоне поражения не фиксирую. Внимание! Зафиксирован массированный старт ракет. Тип ракет — крылатые, тактические. Носитель — предположительно подводный. Количество стартовавших ракет…