Бейрут, район Ашрафех
Улица эль-Салам
Ночь на 30 июня 1992 года
По дороге заехали домой — верней, не домой, а в ту квартиру, которую я снимал и которая сейчас считалась для меня домом. Там в устроенном мной в туалете тайнике лежало оружие, то самое, которое мне выдали в самом начале — штурмовая винтовка «штайр» и снайперская винтовка «маузер». С «штайром» я был знаком плохо, настрел — всего лишь пара магазинов в учебке несколько лет назад, в рамках ознакомления с оружием иностранных государств. С «маузером» лучше, это почти стандарт для снайперов. Идти в бой с таким оружием — а бой обещал быть жестоким — было опасно, но другого оружия взять было неоткуда и некогда.
У моего дома мы разделились — одна из групп направилась к тому месту, которое британец указал как местоположение норы Атты, а мы — всего четверо: я, Кузнецов, сам Сноу и один из агентов — направились в район Ашрафех. Именно там, по словам Сноу, находилось логово Пророка — человека, ради которого затевалась вся эта облава.
Британца посадили за руль, я уселся сразу за ним на заднее сиденье. Расчет был на то, что если по дороге машину остановят и о чем-то спросят, то англичанин ответит — он здесь все знает и его тут видели не раз именно те, кто и может остановить машину. Кроме того, если кто-то хочет остановить машину огнем — по какому месту в первую очередь будут стрелять? Правильно, по водительскому. Понимал это и Сноу, судя по виду, он все понимал — однако не дергался, по крайней мере, пока.
На эль-Салам сворачивали с улицы Рашида Давлати, есть такая улица в Бейруте. Названа в честь человека, который в свое время сдал город без боя подошедшей к нему русской армии, чтобы не допустить его разрушения. В свое время велись дискуссии — стоит ли называть город его именем и как расценивать этот поступок: как трусость или как благоразумие? Сочли все-таки, что это было благоразумие — город все равно было не отстоять, да и за кого бороться? За подыхающую Османскую империю, когда ее столица — Константинополь — уже была взята нашими войсками? Или ждать британцев с их флотом? Вот и назвали…
— Стоп.
Сноу послушно нажал на тормоз.
— Далеко еще?
— Метров пятьсот.
— Наблюдатели?
— Не знаю.
— Не знаешь?!
— Лавка Али. Около нее постоянно крутятся.
— Еще?
— Честно, не знаю!
Скорее всего и вправду не знает, у террористов, тем более подготовленных, по меньшей мере три рубежа контроля. Людей хватает — тот же пацан с сотовым за мелочь хоть целый день сидеть и смотреть будет. Еще и рад будет поучаствовать в борьбе против русских оккупантов. Нехороший район, нехороший. Больше всего я опасался того, что сейчас на окраине города кто-то всматривается в небо с рацией, такой же, как у нас, или с сотовым. Арабы, те, кто воевал против нас, уже давно привыкли — русские обычно приходят со стороны моря. И какой-нибудь передовой дозор вполне могли выставить. Хотя и экипажи пойдут опытные — по приборам, без огней, на предельно малой, — а все равно заметить могут.
— Пути экстренной эвакуации?
— Не знаю.
— Слушай. А зачем ты мне нужен, если ничего не знаешь?
— Честно не знаю. — От британца исходил кисловатый запах страха.
— Как шел под землей?
— Метров двадцать.
— Куда?
— На север, по-моему.
— По-моему?
— Как я под землей различу?
— Там и в самом деле не различишь, — подал голос контрразведчик, оставшийся рядом с нами.
Черт, он так смотаться может. Запросто — в таких местах есть тайные лазы.
— Значит, внизу дежурят — и в начале коридора, и в конце — там пулемет, так?
— Так.
— Понятно. — Мне и в самом деле стало понятно, что больше ничего из этого гада не выжать. Такие кротовые норы обычно имеют дополнительные выходы. Хлопнешь — руку отобьешь.
Я оставил Сноу в покое, надел гарнитуру рации, которая стояла рядом со мной на заднем сиденье — мощная, способная обеспечить связь с вертолетами, причем в закрытом режиме.
— Земля вызывает Ястребов, выйдите на связь!
— Ястреб-четыре, принимаю отчетливо. Прием!
Али! По голосу — Али! Вот теперь — повоюем!
— Ястреб-четыре, сообщите свой статус!
— Идем над городом, РВП — две минуты!
— Вас понял! Включаю рацию в режим радиомаяка, начинаю движение!
— Вас понял!
— Что встал — поехали! — Я пихнул британца в спину…
Четыре вертолета — в ночи они были похожи на четыре черные уродливые тени — неслись над самой водой, в плотном строю. До воды было метров тридцать, между вертолетами — метров десять, не более. Все как на войне — во время боевой операции по высадке разведывательной роты за линией фронта. Летчики ориентировались по горизонту и с помощью очков ночного видения. Город приближался — скалы, извилистая набережная и зарево огней. Даже ночью этот город не хотел спать.
— Ястреб-ноль всем Ястребам! Вошли в оперативную зону! Расходимся!
— Вас понял, Ястреб-ноль, удачи!
— И вам! С нами Бог!
— С нами Бог, за нами Россия!
— Они могут уйти. В любой момент уйти, мы не знаем, какие норы ведут оттуда, мы знаем только то, какая нора ведет туда.
— Мы первый раз получили точные данные.
— Этого мало…
До вертолетов было секунд тридцать, тихий рокот турбин и свист винтов уже слышался в отдалении. Влажный после прошедшего ливня воздух приглушал звуки. Времени на раздумья уже не было.
— Иван Иванович, встретьте вертолеты. Пусть начинают штурм немедленно, иначе эти уйдут.
— А вы?
— А я прогуляюсь по окрестностям.
Выскочил из машины, огляделся. Надо понять, где эти ублюдки и как будут сваливать. Там внизу — явно оголтелые, не боящиеся смерти фанатики. Они останутся внизу и будут драться до конца (хотя какое «драться до конца» — подрыв подземного заряда убьет их всех), а Бен Ладен и с ним пара человек личной охраны попытаются выскочить из кольца.
Думай!
Как они будут уходить? Не пешком же! Что-то должно быть…
— Должна быть машина! — внезапно произнес я вслух.
— Какая машина? — недоуменно поинтересовался Иван Иванович, который тоже успел вылезти из машины и теперь всматривался в небо, уже разрываемое лопастями вертолетов.
— Вы знаете этот район?
— Знаю. Как и любой другой.
Машина должна где-то стоять. Причем не просто на улице стоять — надо учитывать возможность оцепления, повального обыска — она должна стоять где-то там, где она может стоять годами! А это может быть только стоянка! Подземная автостоянка, еще желательно и выходящая куда-нибудь на другую улицу.
— Здесь есть автостоянка? Подземная?
— Есть, конечно. Вон там пройти — и на соседней улице.
— Куда она выходит?
— Немного проехал — и на Маазру выходишь…
Карниз Маазра! Улица через весь город, даже не улица, а скоростное шоссе.
— Я пошел. — Я сунулся в машину, достал снайперскую винтовку, повесил себе за спину. На плечо повесил «штайр». Один магазин всего, тридцать патронов — ну и то хлеб.
Вертолеты уже висели в небе, по тросам на землю скользили десантники….
