— Собирай своих здесь! — Боевики отвлеклись на вертолеты, время еще было — но немного. Потом, когда они поймут, что часть наземной группы осталась, а вертолеты ушли, они навалятся на нас со всей яростью. — Если можно, пусть снимут «крупняк» с подбитого вертолета. Точка сбора здесь, занимайте круговую оборону!

— А ты куда?

— Я за напарником! — Я вынужден был кричать, чтобы перекричать грохот. — Оттуда еще и огоньку поддам. Точка сбора здесь! Прорвемся! С нами Бог!

— Да пошел ты! — проорал в ответ фельдфебель.

Когда вертолетов нет — это плохо, но с другой стороны, — не подстрелит бортстрелок, приняв за боевика. Надо ротмистра забрать, если он там есть, если нет — хоть «эрму» заберу, не мог же он три ствола утащить?

Обратно бежать было легче — просто маршрут знакомый, да и нет опаски, что с вертолета засекут и врежут. Рядом противно цвикнула пуля, затем еще одна — но как раз в этот момент меня посетило какое-то странное чувство, какое-то успокоение и даже умиротворение. Твердая уверенность в том, что я сегодня — выживу. Если до сих пор не завалили — выживу.

— Кто?!

— Я, б…ь! Помоги!

В таких ситуациях русский мат — лучший способ опознаться.

От земли до подоконника первого этажа было без малого два метра, — соединенными усилиями — моими и ротмистра — я эту высоту взял и ввалился в комнату, едва не свернув шею…

— Двигаемся отсюда! Там десантники наши, вместе веселее. Прорываться с боем будем. Пошли!

Подхватил «эрму» — так и стояла там, где я ее оставил, выскочил в подъезд. В таких случаях совет один — если хотите остаться в живых, не повторяйте своих путей. Упали, залегли — перекатитесь, чтобы не вставать в атаку с того же самого места. Отстрелялись удачно — смените позицию, не облегчайте работу снайперу. И если я залез в одно окно — то вылезать буду из другого, из другого подъезда.

Выскочили во двор, я вскинул винтовку — вполне возможно, сюда подкрепление подошло, обнаружили расстрелянных мятежников. Нет никого — только изрешеченные машины, тела возле них. Кстати…

— Стой! Собери патронов, сколько сможешь! Нести всего сотню метров, давай! Я на первом буду, входя — опознаешься!

Скорее всего, впереди у нас — круговая оборона. А там каждый патрон на вес золота будет. Дело жизни и смерти — без шуток…

Соседнее парадное, как и все в городе, темное, выгоревшее. Двери — на сей раз все запертые. Прислушался — тихо. Выбрал дверь, самую слабую на вид, деревянную, достал пистолет, выстрелил в замок — раз, другой, третий. Саданул по двери что есть силы — и она ушла внутрь. Здесь двери во всех домах по-дурацки ставят — открываются внутрь, а не наружу…

Квартира — на сей раз неповрежденная, невыгоревшая, еще сохранившая следы человеческого тепла, запах хлеба. В животе заурчало — сколько я не ел уже? Сутки?

Удивительно — но даже стекла оказались не выбитыми. А квартира-то — того лучше — с балконом; никак не могу понять идиотскую местную привычку на первом этаже квартиры тоже с балконом делать. Но это для меня лучше — пойди пойми, что в глубине одного из балконов открыто окно…

На глаза попалось толстое кожаное чудище — новомодное кресло, его даже пуля не всякая пробьет. Отлично — вот и снайперская позиция.

Передвинул кресло ближе к окну, развернул его спинкой — вот тебе и укрытие, и подставка под цевье, и самому есть как пристроиться. Снайперская позиция — лучше не найти.

Стекло я бить не стал — смысл? Демаскируешься только. Просто открыл. Пристроился в кресле, положил цевье на спинку, замер…

Ага…

Проблема любого стрелка в том, что, стреляя, он сосредотачивается на цели, зацикливается на ней и поэтому не видит, что еще происходит на поле боя. Поэтому в расчетах группового оружия всегда больше, чем один человек — не для того, чтобы тяжести таскать, верней — не только для того. Кто-то должен обнаруживать противника, например, такого, как я. Но в моем случае можно не стараться — безнадежно. Меня не вычислить ни невооруженным глазом — далеко, помешает стекло, да и попробуй вычисли засевшего в глубине комнаты снайпера, когда окон перед тобой — десятки на выбор. Ни даже термовизором, если таковой у террористов имеется — толстая спинка кресла экранирует. Совсем страх потеряли — стреляют, даже особо не скрываясь, лупят из окон, вспышки — то здесь, то там. Вон там пулемет лупит — дульное пламя как маяк позицию выдает, вон — еще один. Позиция у них — великолепная, сверху вниз — как в тире. Гарантированный выигрыш — если бы не я, задумавший им это все обломать под корень…

Прицелился чуть выше плюющегося огнем пулемета, выжал спуск. Винтовка несильно ткнулась в плечо, огонек дульного пламени погас. Перенес красную точку прицела на второй пулемет, еще раз выстрелил так же — заглох и он…

Когда за две секунды замолкают два пулемета — это дает о себе знать — десантники из развалин дали залп, свалив еще нескольких, прячущихся по окнам стрелков. Никто из террористов пока не задумывался: а почему один за другим заглохли два пулемета? Пользуясь этим, поработал и я — вспышки выстрелов, красная точка на темной фигурке на зеленом фоне, выстрел — фигурка падает, исчезает из поля зрения. Как в тире…

За спиной шаги — дернулся, лапнул кобуру…

— Голощекин!

Слава Богу, не забыл опознаться. Смех смехом — а вот так вот пулю от своих получить можно легко. В горячке боя не опознались — и врезали друг по другу. Дошло потом — да поздно уже, не сделаешь ничего…

— Взял?

— Загрузился!

— Тогда за мной давай. Подожди пока…

Выстрел. Еще один… Не знаю, сколько их там еще, — но на том направлении боевиков мы уже сейчас проредили здорово. Не знаю, сколько еще держаться, по идее, как только десантники закрепятся на аэродроме — так должны сюда выдвинуться, по земле или воздуху. Да и вообще, черт возьми — а где все, где помощь? Что с планом обороны, почему мы здесь одни-то колбасимся?! Опять отвлекаюсь…

— Пошел! Под окном займи позицию — прикроешь!

Ротмистр переваливается через ограждение балкона, неуклюже и на какой-то момент перекрывая мне линию прицеливания. Но по нему не стреляют, что очень радует. Если его не заметили, со всей его неуклюжестью, меня не заметят и подавно…

Сворачиваюсь… Винтовка тяжелая и неуклюжая, длинная — но придется терпеть. Это тебе не автомат, не пулемет — поливаешь как пожарным шлангом, толку — ноль. Это хирургический инструмент, точное, бесшумное и смертоносное оружие. Сейчас два пулеметных расчета загасил, а они не въехали, если бы я из пулемета стрелял, тут сейчас фейерверк бы был — головы не высунуть.

Оставляю столь удобную огневую позицию, вслед за ротмистром выскакиваю на балкон, переваливаюсь через ограждение — одна рука занята винтовкой, нормально схватиться не получается — и неуклюже шмякаюсь на землю боком. Шмякаюсь на что-то мягкое, уже начинающее попахивать. Что это такое — не хочу даже думать…

— Первым иду я, затем — ты. Как я дойду — так и иди! Понял?

Первым в этом случае действительно должен идти я, мой бывший пленник видел меня и опознает, предупредит. А вот ротмистра никто из десантников никогда не видел. Врежут из всех стволов — и поминай как звали. Впрочем, могут и по мне врезать, дело такое. A la ger com a la ger…

Окликнули уже на подходе — хорошо, что окликнули, а не врезали из пулемета. Ответил такой нецензурной тирадой, что не опознать во мне своего просто невозможно. Секунда — и я исчезаю в развалинах…

— Пулеметы — твои?

— Мои… Там еще один со мной, не подстрелите…

Через минуту — в сборе все. Я, ротмистр, которого в недобрый час отправили меня арестовывать, и восемь человек из десантной группы — все, кто остался в живых…

— Пулемет сняли?

— Один. Второй поврежден при падении. Два короба к нему, почти полные.

Как-никак — а новость прекрасная. Если мне память не изменяет — в вертолетах стоят короба по сто, а не по пятьдесят, как на обычных пехотных. Пулемет КОРД позволяет вести огонь с сошек, опытный пулеметчик по два выстрела отсекать запросто сможет. А эти два выстрела пробьют стену в три кирпича и убьют того, кто будет скрываться за ней. Пока патроны к нему есть — стоящая штука…

После гибели двух пулеметчиков террористы чуть унялись. Может, готовят подлянку какую, может, их не так уж и много, проредили мы их здесь изрядно. Бьют по развалинам в три автомата, один отстреляется, через пару секунд другой, и так далее — просто для порядка стреляют, чтобы не высовывались. В развалинах — сам черт ногу сломит, огрызки стен такие, что в полный рост спрятаться можно. Пули задерживают, и слава Богу.

— Дальше что? — спрашивает кто-то. Я знаю, что у этих людей есть свой командир, но сейчас они в такой ситуации, в которой раньше никогда не оказывались. Это я в этом дерьме давно — по уши…

— Дальше… Улицей пойдем — срежут. С любого окна пулеметная очередь — на всех нас хватит. Предлагаю — идем зданиями, по пути — чистим. Их не так и много, мы уже порядочно положили. До своих — метров двести, не больше. Дойдем — уцелеем…