Войти в систему
Войти с помощью соц. сетей:
Когда мы говорили о христианстве в предыдущей главе, то остановились на том, что оно быстро распространялось, однако оставалось под запретом в империи. В хаосе III века многие языческие культы оказались забыты, однако христианство продолжило существовать. Отчаявшиеся люди в огромном количестве обращались к этой вере за утешением. Имущество церкви – кладбища, подобные римским катакомбам, утварь и даже сами здания церквей – увеличивалось; церковная организация все больше сосредотачивалась в руках влиятельных епископов, которые встречались на церковных соборах для решения богословских вопросов или проблем управления.
Отчаявшиеся императоры стремились подчеркнуть обязанность римских граждан поклоняться богам империи, которые даровали Риму его изначальное могущество, а теперь должны были удержать от падения. В 202 году Септимий Север издал указ, запрещающий обращение в иудаизм или христианство. Однако первые настоящие гонения, прокатившиеся по всей империи, произошли лишь при императоре Деции (249–251), который велел всем жителям империи совершать жертвоприношения языческим богам и императору. Отказ христиан участвовать в этом общем патриотическом действе вызвал кратковременные, хотя и жестокие нападения на церковь, которые повторились в 257–260 годах при Валериане. Однако большей частью солдатские императоры были чересчур поглощены военными и экономическими проблемами, чтобы иметь возможность провести полноценную кампанию против инакомыслящих христиан.
Когда единство империи было восстановлено, и Диоклетиан реорганизовал государство, можно было наконец приложить гораздо больше усилий для этого. Самые масштабные гонения на христиан начались в 303 году и продолжались на протяжении правления Галерия, его преемника на Востоке. В 311 году раздраженный, находящийся на пороге смерти Галерий по сути признал своим указом, что не способен искоренить «упрямство и безрассудство» христиан, и даровал им ограниченное признание: «По этой причине в соответствии с этим нашим разрешением они должны будут молить своего Бога о нашем благополучии, благополучии государства и своем собственном, чтобы государство оставалось защищено со всех сторон и чтобы они сами могли жить в своих домах спокойно».
Ко времени появления указа Галерия Константин уже правил Галлией и Британией и готовился вторгнуться в Италию. Он никогда не поддерживал гонения на христиан и во время своего вторжения в 312 году увидел знаменитый сон, в ко тором велел своим солдатам нанести на щиты христианский символ. Он так и поступил в реальности, одержал победу над превосходящим по численности войском в битве у Мульвийского моста и стал властелином Запада. Из-за его буйной жизни и кровопролитий Константина едва ли можно называть настоящим добрым христианином, однако с 312 года он выказывал христианскому Богу, даровавшему ему земную власть, огромное почтение. К христианству начали относиться терпимо и даже благосклонно. Император старался утихомирить непримиримые богословские споры и на смертном одре крестился, чтобы смыть с души многочисленные грехи своей долгой жизни. После этого христианство превратилось в личное вероисповедание правителей империи IV века, за исключением язычника Юлиана Отступника (361–363). Язычество постоянно страдало от растущего невнимания и императорской немилости. Наконец, несколькими указами 391 года император Феодосий сделал христианство государственной религией, по сути запретив язычество.
В первом порыве радости из-за окончания гонений церковь выражала Константину огромное уважение и прославляла его как «первого римского правителя, отрекшегося от заблуждений и познавшего величие Господа». Однако со стороны благосклонных императоров IV века церковь подстерегала и опасность, причем большая, чем от ее гонителей, ибо начиная с Константина правители брали под свой контроль и христианскую организацию, и христианскую доктрину. Сам Константин в 325 году созвал большой собор в Никее, чтобы обсудить ересь Ария и подспудно повлиять на осуждение ариан, учение которых имперский государственный аппарат тогда пытался навязать. Его сын Констанций (337–361), наполовину арианин, склонил епископов в противоположную сторону. Императоры IV века считали себя абсолютными властителями, назначенными Богом Его земными наместниками, и не были склонны позволить свободу мнений по каким-либо вопросам. От времен раннего Рима они унаследовали традицию единства церкви и государства, в котором ведущее положение занимало государство. Во многих отношениях самым поразительным изменением IV века стала замена язычества христианством как более сильным и полезным инструментом поддержки политической власти императоров. Соответственно, правители даровали широкие административные возможности епископам как заслуживающим доверия местным представителям.
Большинство епископов были благодарны или уступали государству, однако некоторые имели собственное мнение. Грозный Афанасий, которого пять раз изгоняли с места епископа, строго придерживался своего неприятия арианства. В одном из безымянных трактатов он назвал императора Констанция «врагом Христовым, злочестивым, самим Антихристом». К концу IV века великие христианские проповедники Амвросий Миланский и Иоанн Златоуст сначала в Антиохии, а затем в Константинополе открыто высказывались за свободу церковных пастырей в определении догматов и защите притесняемых.
Резкие нападки Иоанна на императорский двор привели к его изгнанию, и императоры Востока вплоть до дней Византии обычно сохраняли власть над церковью. Однако на Западе власть императора исчезла, и церковь существовала рядом с германскими королевствами в качестве независимой структуры.
В развитии церковной организации в период Поздней империи можно обнаружить две противоположные тенденции. С одной стороны, епископы становились более могущественными, чем ранее, а с другой – христиане склонялись к разделению, частично из-за расхождений в вероучении, но гораздо чаще по географическому признаку. Обе тенденции – абсолютизм и локализм – являются важными аспектами развития Поздней империи в целом.
На протяжении первых четырех веков после Рождества Христова церковные организация и законы все больше создавались по образцу организации и законов империи. Соответственно, резиденциями епископов обычно становились города – основные местные элементы управления. После признания христианства здесь же в качестве физических средоточий религиозной организации и мест отправления культа возводились кафедральные церкви. Тем временем политические органы городов все больше слабели, сначала под гнетом императорского деспотизма и экономического упадка, а затем из-за пренебрежения со стороны вторгшихся германцев, которые предпочитали селиться в сельской местности.
К V веку прежние формы городского управления на Западе полностью уступили место военачальникам, назначаемым, чтобы руководить одним или несколькими городами, превращенными в форты. Рядом с этими «графами» и «герцогами» в качестве местных защитников стояли епископы. Когда в 455 году вандалы напали на Рим, а император был убит солдатами, епископ Римский папа Лев I вышел из города, чтобы получить от Гейзериха обещание, что никто не будет убит, а Рим не будет сожжен во время грядущего разграбления. Как практичные руководители, а также как члены организации, которая на самом деле обладала в империи независимостью, епископы стремились подстроиться под новые условия при германцах-завоевателях и в общем не вдохновляли паству на серьезное сопротивление. Испытывая в целом отвращение к полуцивилизованным германцам, церковные проповедники принимали близко к сердцу лишь их приверженность арианству. В Поздней империи германские короли, в свою очередь, обычно признавали судебную и административную власть, которую епископы имели над местным населением. Если также принять во внимание богатство епископов, складывающееся из церковных пожертвований и доходов от больших участков земли, полученных по завещаниям или же отданных отчаявшимися, ищущими защиты крестьянами, то ясно, что в конце V века местные церковные владыки являлись важными политическими фигурами.
В Поздней империи над епископами городов стояли епископы столиц разных провинций, а значительной властью над ними, в свою очередь, обладали один или два епископа всей империи. Эта власть отчасти зависела от личного влияния и способностей человека, однако две епархии сохраняли постоянное господствующее положение – Рим и Константинополь. Рим являлся номинальной столицей империи. Согласно преданию, его церковь была основана святым Петром, которому Христос сказал: «Ты – Петр [Каифа на арамейском], и на сем камне [каифа на арамейском, петра на греческом] Я создам Церковь Мою… и дам тебе ключи Царства Небесного» (Мф., 16: 18–19). Епископы Рима, или папы (папа означает «отец»), толковали это высказывание в смысле главенства церкви, основанной Петром, при этом принимая общую теорию, что небесная власть и сила на земле, переданная Христом перед Вознесением Петру и другим апостолам, передаются от одного епископа другому в результате таинства рукоположения. (Таковы учения о первенстве церкви, основанной Петром, и о получении епископами власти от апостолов.)
В Поздней империи епископы западных провинций искали в Риме владычества и руководства, особенно в вопросах ортодоксального учения, ибо германские короли были арианами. В самой Италии, когда власть императора ослабла, отчаявшиеся жители полуострова обратились к папе за политической помощью. Во времена Льва I – папы римского с 440 по 461 год, добившегося подходящих условий и от Аттилы, и от Гейзериха, начало формироваться средневековое положение папского престола.
Однако главенство римской церкви признавали не во всей империи. Иногда даже западные епископы следовали иными путями, а в восточных провинциях христиане в поисках руководства взирали на новую столицу – Константинополь, которому на соборе 381 года было отдано второе место в церковной иерархии. На церковных соборах императоры все меньше могли повлиять на единство доктрины, и часто мнения римских епископов и восточных владык расходились. Здесь берет начало средневековый раскол между Римско-католической и Греческой ортодоксальной церквями.
Большинство касающихся доктрины споров, угрожавших единству христианства, вращались вокруг природы Христа и Его отношения к Богу Отцу. В начале IV века александрийский священник Арий положил начало одному из крупнейших споров, доказывая, что Христа, Сына Божьего, следует считать лишь подобосущным Богу Отцу, творением божественного духа, а не формой самого Бога. Эта простая идея благодаря проповедям Вульфилы нашла широкий отклик среди германцев, а также среди жителей Египта и Сирии. Однако церковные мыслители почувствовали, какие серьезные опасности для основ христианской доктрины таятся в этой идее, а потому решительно боролись с ней. Официально они защищали учение о Троице как единой сущности в трех формах, как было принято в так называемом Никейском символе веры. Однако провинции Сирия и Египет не приняли такую интерпретацию, и расхождения в христианском учении вызывали в этих областях серьезные политические разногласия в течение следующих столетий.
В церковных проблемах Поздней империи, связанных с организацией и ересями, отражалось параллельно происходящее разложение политической структуры. Насилие и жестокость жизни проявились в попытках ортодоксов сокрушить ересь, в том числе и путем кровопролития. Автократический принцип проявлялся в роли местного епископа и в тенденции одного епископа получить контроль над всей церковью. Настоящее исчезновение единства заметно в широком распространении ересей. Один интересный аспект последних – это способ, которым они вплетались в местные социальные и экономические волнения. Возьмем, например, ересь донатистов в Северной Африке. Высшие классы в основном принадлежали к ортодоксальной церкви, а отчаявшиеся крестьяне, иногда разжигавшие гражданскую войну, часто являлись еретиками, и этот конфликт существенно помог быстрому завоеванию данной территории Гейзерихом.
И все же положение церкви было особенным, что позволило ей пережить крушение империи и собрать в своей сохранившейся структуре большинство политических достижений государства, дабы уцелеть, пока Западная Европа не начнет восстанавливаться. Местные церкви так же, как поместья, становились основными центрами, сосредоточившись вокруг которых люди могли пережить потрясения внутреннего распада, внешних вторжений и общего хаоса.
Войти с помощью соц. сетей: