Войти в систему
Войти с помощью соц. сетей:
«Царь Эдип» – это утонченное совершенство формы и напряженность страсти, скрывающиеся за строгим фасадом. Равновесие, идеализм и внешнее спокойствие классической Греции являлись качествами, которые люди обрели путем долгой борьбы. Поэтому неудивительно, что их влияние не продлилось долго. К 400 году до н. э., как мы увидим в следующей главе, классический синтез прекратился. Великие дни городов-государств также близились к закату, хотя в «Царе Эдипе» хор постоянно указывал на тесную взаимосвязь фиванских граждан и на то, что государство основано на справедливости.
С 700 по 400 год до н. э. эгейский мир поддерживал политическую и экономическую структуру, приспособленную к динамичному развитию великой цивилизации. Основные ее черты сложились в Темные века, предшествовавшие 700 году до н. э., и даже после 400 года до н. э. греки все еще обладали способностью совершать крупные прорывы во многих областях, которые мы еще изучим. Утверждение, что западная цивилизация была «изобретена» лишь однажды, соответствует истине, хотя от заявления некоторых наших современников-энтузиастов, будто все лучшее в западной цивилизации имеет греческие корни, нужно отказаться. Постоянным мощным стимулом развития этой цивилизации являлись идеи и формы выражения, созданные греческими мыслителями, поэтами и художниками тех веков, которых мы только что коснулись. Эти люди рассматривали жизнь одновременно и с ее красотой, и с ее трудностями; их дух, возможно, лучше всего подытожил в трех ярких строчках Пиндар:
Изменчивое создание – человек; тень во сне.
И все ж, когда благословение бога на него снисходит,
Сияет ярко свет вокруг него, и жизнь так сладостна!
Величайшие цивилизации в истории обычно возникали в относительно небольших областях, подобных Месопотамии, Северо-Китайской равнине или Западной Европе. Впоследствии они распространяли свое влияние на значительные географические пространства. В период такого расширения выработанные для небольшой «родины» политические и интеллектуальные основы жизни часто теряли свое значение. Возникали бесконечные войны, внутренние беспорядки, огромные амбиции отдельных личностей, а у восприимчивых людей – глубокий пессимизм в связи с крушением прежних норм жизни. В конечном итоге обычно происходил новый политический и интеллектуальный синтез.
Один из таких периодов расширения и противоречий можно обнаружить и в современной истории, начиная с плавания Колумба, однако мы, живущие сегодня, не знаем, чем он закончится. Другой такой период, конец которого мы можем увидеть, – это последние четыре столетия до Рождества Христова, которым и будет посвящена эта глава.
К 400 году до н. э. и греческие города-государства, и Персидская империя переживали нелегкие времена. Еще до конца IV века до н. э. Александр Великий – одна из самых блистательных личностей, озарявших ход мировой истории, – сокрушил Персию. И хотя Александр не создал собственную империю, которая просуществовала бы долгое время, его полководцы основали на подвластной ему территории три царства, а греки распространили свою цивилизацию гораздо дальше, за пределы этих государств.
Возникший в результате этого «эллинизм» охватил Средний Восток и Восточное Средиземноморье. Этот период продолжался примерно с 323 по 30 год до н. э., то есть со смерти Александра Македонского до завоевания Египта Августом. Сама по себе эпоха эллинизма являлась важной ступенью в прогрессе западной цивилизации, однако следует помнить, что она также служила фоном для развития Римской империи и христианства. Средиземноморский мир неосознанно двигался к настоящему объединению, сначала культурному, а затем и политическому, однако этот процесс был мучительно медленным. Какое-то время эллинистические государства блистали, и их жители взирали на мир с оптимизмом; затем последовали распад стран и широкое распространение пессимизма. К I веку до н. э. Парфянское царство завоевало Средний Восток, а Римская республика получила средиземноморские территории. Однако Рим оказался готов поддерживать сохранение мира, за которым последовало сосредоточение политической власти в руках Августа, наследника Цезаря, не ранее 30 года до н. э.
В этой главе мы можем опустить события, происходившие в последние четыре столетия до н. э. в Китае, Индии и остальной части Евразии. Упадок греческих городов-государств и Персидской империи в IV веке до н. э., а также достижения эпохи эллинизма во многом являлись результатом воздействия внутренних факторов, не связанных с миграциями извне.
Столетиями, вплоть до 400 года до н. э., единство и аристократический дух греческого города-государства способствовали потрясающему культурному всплеску, однако внутри такой формы организации присутствовали и неблагоприятные моменты. Город-государство обязательно был небольшим, единственным в своем роде и подозрительно относящимся к своим соседям. Как заметил Платон: «Каждый город пребывает в естественном состоянии войны со всеми остальными, не провозглашенной вестниками, а вечной». Были опробованы различные смягчающие действия, включающие договоры по поводу разногласий и союзов. В рамках своей империи Афины объединили множество государств, однако принцип суверенного, независимого города-государства оставался вызывающей рознь силой в греческой политике, подобно концепции национального государства в современной Европе.
Более того, в пределах государства высшие слои, состоявшие в основном из землевладельцев и богатых торговцев, обычно эксплуатировали и управляли значительно превосходящим их по численности классом крестьян и ремесленников. Вечно скрытая взаимная враждебность двух групп населения раз за разом в греческой истории поднималась на поверхность и формировала силу, искажавшую черты города-государства; ибо угнетаемый класс одного государства стремился получить помощь извне даже ценой чужеземного владычества.
На протяжении большей части V столетия до н. э., в эпоху Перикла, эгейский мир переживал время расцвета и относительной стабильности. Однако долгая война 431–404 годов до н. э. между Афинами и Спартой высвободила внутренние и внешние противоречия. К концу войны Афины были обескровлены. Спарта обрела господство над всей Грецией, однако в течение тридцати лет утратила его из-за Фив. Правление Фив, в свою очередь, было таким же тираническим, как и спартанское. К 362 году до н. э. их кратковременная гегемония прекратилась, и утомленные греческие города-государства мрачно взирали друг на друга после семидесяти лет почти непрекращающейся войны. Гражданская борьба также была очень жестокой и обострилась еще больше в связи с медленным упадком экспорта товаров по Эгейскому морю. Постоянно растущее греческое население отчаянно искало работу в городах и пропитание в крупных хозяйствах, время от времени поднимая восстания под лозунгом «передела земель и отмены долгов».
В интеллектуальном развитии люди стали более критичными по отношению к религиозным и политическим устоям маленького города-государства, а наиболее продвинутые мыслители проявили себя как рациональные личности космополитического мира. Интересным побочным продуктом представлений IV века до н. э. стало изменение самого понятия «греческое». Афинский драматург Еврипид продолжал считать, что «варвары должны быть подданными греков, ибо греки свободны, а варвары – рабы по своей природе». Однако великий ритор следующего столетия Исократ определил «греческое» не как политическую, а как культурную категорию и во многом способствовал формированию системы образования, которая могла бы привить основные свойства греческого разума любому воспитаннику. Основные направления мысли IV века до н. э. незаметно подготавливали людей к политической автократической власти, жизни вне границ эгейского общества, принятию чужеземцев, желающих «примерить одежды» эгейской цивилизации, в качестве «греков».
После Фив господство в Греции получил не другой город-государство, а Македонское царство. Македония, находившаяся на северной окраине эгейского мира, долгое время была отсталым государством, уроженцы которого не считались греками. Однако в 359 году до н. э. на трон здесь взошел царь Филипп (382–336 до н. э.), заложивший основы блестящего правления своего сына Александра. Сначала Филипп отразил нападение еще более отсталых, варварских народов, беспокоивших его границы, подчинил своей власти знать, а затем стал предпринимать умелые, хотя и неразборчивые в средствах шаги к завоеванию греков, живущих к югу от его страны. Играя на взаимной вражде городов-государств, подкупая деньгами или лестью нужных ему демагогов, используя силу и обещания, необходимые для его целей, Филипп очень быстро добился успеха.
Лишь один греческий политический деятель – Демосфен из Афин (384–322 до н. э.) – предупреждал народ о характере и истинных целях македонского царя. В конце концов Демосфен убедил своих медлительных соотечественников выступить за прежнюю славную традицию независимого города-государства и даже заключить союз Афин с их многолетним врагом – Фивами. Противостояние коварного правителя Филиппа и вдохновенного оратора Демосфена – одно из знаменитых событий греческой истории. Хотя мы можем считать, что победа Филиппа была предрешена, борьба была очень серьезной и закончилась лишь с поражением Фив и Афин в битве при Херонее (338 год до н. э.). После нее другие греческие государства, за исключением непреклонной Спарты, признали власть Македонии, и Филипп основал Коринфский союз, чтобы защитить внутренний и внешний мир в Греции.
Члены союза также согласились предоставить отряды воинов в армию Филиппа, который теперь обратил взор на владения Персии в Малой Азии. Однако прежде чем царь успел отправиться в поход, его убили, а его сын Александр осуществил планы отца в таком масштабе, о котором сам Филипп, вероятно, даже не мечтал.
Редко, когда у великого человека есть великий отец. От Филиппа Александр получил прекрасно подготовленную армию, включающую конницу, представленную македонской знатью, и пехоту из крестьян, обученную в постоянных греческих войнах. Он также унаследовал любовь к греческой культуре, которая привела Филиппа к идее сделать наставником Александра Аристотеля. Многие греки были несчастны во времена македонской гегемонии, однако другие желали, как Исократ, сохранить мир, пусть даже ценой потери независимости. В своих завоеваниях Александр смог направить огромный потенциал, сохранявшийся в греческой цивилизации, как на получение наемных воинов, так и на обретение чиновников и ученых для своих новых владений.
К IV веку до н. э. великие дни Персидской империи давно миновали. Придворные интриги и зависть в царской семье ослабили положение правителя. Приграничные провинции откалывались от империи на короткое время или навсегда; например, Египет был независимым в течение большей части того столетия. Однако в отношениях с греками Персидская держава казалась сильнее, чем раньше. Во время Пелопоннесской войны между Афинами и Спартой Персия снабжала последнюю средствами на постройку флота, за что снова получила власть над греками Малой Азии. После этого, продолжая использовать деньги и талантливых людей, персидский царь поощрял раздоры среди греков, и его даже выбирали третейским судьей в спорах между греческими государствами.
И все же люди, подобные Исократу, понимали, что Персия кажется сильной лишь из-за разобщенности греков. На протяжении всего столетия в восточной империи быстро распространилось греческое влияние, расширились и греческие знания о ее огромных богатствах. Персидский царь теперь в основном полагался на греческих наемников, составлявших пехоту, и даже использовал таких военачальников на суше и на море. Эгейские торговцы появлялись в персидских портах чаще, чем прежде, греческие врачеватели и другие образованные люди отправлялись по длинным дорогам в Сузы и Персеполь на службу к царю. Большую часть столетия Исократ (436–338 до н. э.) призывал греков объединиться и забыть взаимные распри, чтобы добыть богатства персов. Единственное, чего им не хватало, – это лидер, поскольку сама империя была готова к тому, чтобы ее завоевали.
Войти с помощью соц. сетей: