Нас окутала тьма. Единственным источником света служили звезды, мерцавшие на черном небе. Я обнаружил, что по-прежнему стою на коленях, и Риа по-прежнему сидит рядом со мной. Но призрачный туман сменили зазубренные скалы и крутые утесы. Там, где только что возвышалось Дерево Душ, я увидел круг из блестящих белых камней. Неподалеку лежал труп воина-гиганта.

Я взял руку Рии.

– Мы снова у входа в Колодец.

– Истинная правда, истинная правда, истинная правда. – Из полумрака появилась сгорбленная фигура Бамбелви. – Я и не думал, что ты вернешься. И я вижу, что ты принес обратно тело…

– Рии, – перебила она. – Целой и невредимой.

Бамбелви замер, так и не опустив ногу на землю. Даже в темноте я заметил, что глаза у него стали совершенно круглыми. На мгновение его рот и многочисленные подбородки приподнялись уголками вверх – едва заметно. Это продолжалось всего долю секунды, не больше. Но я все же был уверен в том, что он действительно улыбнулся.

Я поднял голову в поисках хотя бы призрачной тени луны. Но ничего не увидел. Вообще ничего. Я до боли закусил губу, горько раскаиваясь в том, что потратил драгоценные минуты на разговор с Рита Гавром.

Вдруг Риа подняла руку и указала на слабо светящуюся полоску, которая только что появилась из-за туч.

– О, Мерлин! Это все, что осталось от луны. Она исчезнет еще до рассвета!

Я вскочил на ноги.

– И нашей мамы тоже не станет, если мы не сумеем прийти к ней до зари.

– Но как нам успеть? – Риа поднялась и взглянула на южный горизонт. – Отсюда до Арбассы так далеко!

Вместо ответа вся ложбина, в которой мы находились, вздрогнула, и горы тряхнуло. Дрожь усилилась. За второй ударной волной последовала третья. И четвертая. Со склонов на нас с грохотом покатились камни. Я вытащил из-за пояса посох и оперся на него, чтобы не упасть. Затем я своим «вторым зрением» заметил на горизонте могучую фигуру. Подобно стремительно растущей горе, она заслонила собой звезды. Но я сразу же догадался, что это вовсе не гора.

– Шим! – завопил я. – Сюда, мы здесь!

Мгновение спустя чудовищная фигура великана возвышалась над нами. Круша ногами камни, попадавшиеся на пути, он приблизился и опустил руку. Мы с Рией быстро забрались на его ладонь. Бамбелви, хотя и неохотно, последовал за нами.

Шим сморщил нос-картошку и криво ухмыльнулся.

– Я рады вас углядят!

– Нас съедят, – простонал Бамбелви, судорожно сжимая в пальцах полы плаща. – Он поймал нас и уже представляет себе, как нас приготовит.

– А мы рады видеть тебя! – ответил я, не обращая внимания на болтовню шута.

– Как ты узнал, что нам нужна твоя помощь? – спросила Риа. – И как ты нас нашел?

Шим выпрямился, поднял нас в воздух. Несмотря на то что я изо всех сил старался удержаться на ногах, я покатился по мягкой ладони и едва не врезался в скрючившегося Бамбелви. Риа, напротив, присела рядом с нами с грацией лебедя.

– Я лежу сонные, и снитеся мне… – Великан смолк, сжал огромные губы. – Я не могли помнить! Но неважное, сон превращаться в птицу. Сокола, вроде того, который раньше ездили у тебя на плече, только этот был весь белая и серая, а не бурая.

Мое лицо, наверное, исказилось. Я почувствовал хорошо знакомую боль между лопатками и боль в сердце.

– А потом этот сокол кричать на меня, так громко, что я просыпается. – Шим сморщил нос. – И у меня могучее чувство, что мне нужен тебя искать! И, самая странное, в голове у меня картина, куда идти.

Риа улыбнулась.

– Этот сон послал тебе Дагда.

Великан приподнял лохматые брови.

– Ты верный друг, Шим! А теперь отнеси нас к Арбассе. – Я бросил взгляд на бледную тень умирающей луны. Она показалась мне еще тоньше и меньше, чем минуту назад.

Ветер подул со всех сторон одновременно, и моя туника захлопала, словно парус, когда Шим развернулся и, тяжело топая, зашагал через горы и долины Потерянных Земель. В три-четыре шага он взбирался на склоны, которые мы преодолели бы за несколько часов, и давил камни волосатыми ногами. Как только он спускался в очередную долину, то сразу же начинал карабкаться на гребень следующего хребта. Через несколько минут я почувствовал запах дыма и понял, что мы проходим мимо лощины спящего дракона.

Когда Шим повернул на юг, чтобы пересечь пролив, нас окутал туман, ветер принес запах морской воды. Розовые глаза великана сверкнули.

– Я не говорить вам, что я надеется пересекать пролив с вами еще в один дня? – Громоподобный хохот раскатился над волнами, плескавшимися у его ног. – Истинно, верно, правильно!

Но никто из нас не разделял его веселья. Бамбелви хватался за живот, бормоча что-то насчет кончины великого шута. Мы с Рией пристально вглядывались в ночное небо, пытаясь не выпускать из поля зрения стремительно таявшую луну.

По звукам и запахам, доносившимся из темноты, а также по манере Шима шагать я определил, что местность, по которой мы двигались, изменилась. Выбравшись из пролива, он быстро преодолел прибрежную равнину, которая постепенно поднималась, и немедленно начал взбираться в горы. Вскоре его шаги стали короче – потому, что склон горы становился все круче. Мы двигались по направлению к заснеженным хребтам, окаймлявшим Варигаль. В какой-то момент из-за гор до меня донеслось гудение голосов великанов, но эти звуки быстро затихли вдали.

Покинув ледники и заливные луга, мы спустились в лабиринт невысоких холмов, затем очутились среди болота. Воздух стал влажным, снова появился туман. Я знал, что поблизости находится хрустальный грот Великой Элузы. И я подумал: интересно, где сейчас огромная паучиха? Может быть, спит в своем доме, свернувшись среди Сокровищ Финкайры? Или вышла на охоту за призраками и гоблинами, чтобы удовлетворить свой ненасытный голод?

Треск ломающихся сучьев и шорох листьев под ногами великана оповестили нас о том, что мы вошли в Лес Друма. Нос щекотал лесной воздух, густой, насыщенный испарениями хвойных деревьев. Огромные тени, не уступавшие по высоте гиганту, который нас нес, устремлялись к небу. Я невольно вспомнил страстное желание Шима, которым он поделился со мной давным-давно: «Быть большая, как высоченные дерево».

Да, его желание исполнилось, вне всяких сомнений. Сидя на гигантской ладони, я буквально гипнотизировал умиравшую луну, которая слабо светилась высоко над нашими головами. Я был почти уверен в том, что мое самое сильное желание никогда не сбудется.

В миг, когда я уже начал сомневаться в том, что вижу бледную полоску, и подумал, что это лишь игра моего воображения, над нами нависла огромная тень. Она была выше и шире прочих и по величию не уступала Дереву Душ в царстве Дагды. Наконец-то мы добрались до Арбассы! Среди ее мощных сучьев, сияя, словно звезда, устроился древесный домик, в котором ждала нас Элен Сапфировые Очи.

Шим наклонился, положил ладонь на толстые корни дуба. Я схватил посох и спрыгнул на землю. Риа и спотыкавшийся на каждом шагу Бамбелви последовали за мной. Крикнув великану пару слов благодарности, я обернулся к Арбассе, надеясь на то, что на сей раз дерево не будет чинить мне препятствий и впустит меня внутрь.

В тот же самый миг вековой ствол издал низкий скрип. В коре образовалась щель, трещина, затем открылась дверь. Я протиснулся сквозь узкий проем. Перепрыгивая через две ступени, не глядя на руны, вырезанные на стенах, я взлетел вверх по лестнице. Когда я отбросил в сторону завесу из листьев, закрывавшую вход в жилище, и вбежал в комнату, Икстма, самец белки с огромными глазами, пронзительно вскрикнул. Он отскочил в сторону, уронил на пол чашку с водой. Но увидев у меня за спиной Рию, подбежал к ней, начал что-то громко щебетать.

Элен с закрытыми глазами лежала на полу на том самом месте, где мы ее оставили. Ее голова покоилась на той же самой подушке, набитой пахучей хвоей, и то же самое мерцающее одеяло прикрывало ее тело. Но когда я отложил посох и опустился на пол рядом с матерью, я увидел, как сильно она изменилась. Ее прежде нежные, розовые щеки стали мертвенно-бледными, словно выбеленные солнцем кости. Лоб покрылся глубокими морщинами от перенесенных страданий. Она сильно похудела и была теперь тоненькой, как умиравшая в небе луна. Я положил руку ей на грудь в надежде почувствовать биение сердца, но ничего не услышал. Я прикоснулся к ее растрескавшимся губам в надежде уловить хотя бы самое слабое дыхание, но ничего не почувствовал.

Риа присела рядом со мной, и ее лицо было почти таким же бледным, как лицо нашей мамы. Она так и сидела неподвижно, глядя, как я достаю из кожаного мешочка флакончик с Эликсиром. Свет очага упал на него, и он сверкнул ослепительно-алым светом – это был цвет крови самого Дагды. Стены и все предметы в комнате стали красными.

Мне показалось, что я сейчас лишусь сознания, и, едва дыша, я влил Эликсир в рот Элен. «Прошу тебя, Дагда, я умоляю тебя. Пусть будет еще не поздно. Сделай так, чтобы она не умерла».

Лишь краем сознания я отметил, что Икстма жалобно запищал, обернув пушистый хвост вокруг ноги Рии. Я не обратил внимания на Бамбелви, который вошел в комнату, угрюмо качая головой. Я не видел первых бледных лучей рассвета, которые коснулись зеленых занавесей на восточных окнах. Все мое внимание было сосредоточено на матери, и, когда она открыла глаза, мне почудилось, что мое сердце от потрясения и счастья сейчас разорвется на куски.

Увидев меня и Рию, она вскрикнула от удивления. Краски вернулись на ее лицо. Она сделала неуверенный вдох, слабо протянула руки к нам обоим. Мы стиснули ее ладони, сжали ее живые, теплые пальцы. У меня на глазах выступили слезы, а Риа негромко всхлипывала.

– Дети!

Риа улыбнулась сквозь слезы.

– Мы пришли… матушка.

Элен слегка нахмурилась.

– Прости меня, девочка, за то, что я не рассказала тебе всего, прежде чем вы ушли.

– Тебе не нужно было ничего говорить. – Риа прикоснулась к амулету из веточек дуба, ясеня и боярышника, который был прикреплен к ее груди. – Я уже знала.

Я толкнул ее локтем и ухмыльнулся.

– Всему, что эта девчонка знает насчет инстинктов, она научилась от меня.

И мы рассмеялись – мать, дочь и сын, словно всех этих лет разлуки никогда не было. Мы знали: даже если когда-нибудь в будущем нам придется снова расстаться, это неважно. Мы знали правду, единственную истину, которую никому не дано было изменить. Сейчас, на заре нового дня, в ветвях величественного дерева, мы были вместе. Наконец-то наша семья воссоединилась.

Лишь спустя долгое время, проведенное за веселыми разговорами, мы вспомнили о еде. Икстма приготовил обильный завтрак, состоявший из орехов с медом и розмаринового чая, щедро сдобренного мятой. И только после пятой порции я заметил у очага блестящий предмет. Цветущая Арфа, магические струны которой словно светились изнутри, была прислонена к стене из живого дерева. У меня перехватило дыхание. Там, за Арфой, были сложены и другие вещи. Изумленно уставившись на них, я облизал перепачканные медом пальцы, поднялся из-за стола и подошел ближе.

Я не верил своим глазам, и в то же время знал, что это правда. Все Сокровища Финкайры были здесь! Прямо здесь, в скромном домике Рии.

Я увидел изящный рог, тускло поблескивающий в утреннем свете, Зов Мечты – рог, который, как однажды рассказал мне Каирпре, может осуществить любую мечту и сделать реальностью любой сон. Рядом лежал Душегуб, меч с двумя лезвиями. Когда я протянул руку и коснулся его рукояти, могущественный клинок, висевший у меня на поясе, негромко зазвенел, напоминая мне о том, что он тоже был выкован для необыкновенного владельца, что его ждет необычайная судьба. У стены, образованной переплетением ветвей, стоял легендарный плуг, который сам мог вспахивать поле. Рядом с ним – мотыга, которая сама окучивала и обрабатывала посевы, пила, которая спиливала лишь столько деревьев, сколько требуется для работы, и остальные Разумные Орудия, за исключением, конечно же, того, которое было утрачено. Я подумал: интересно, что же это за орудие и где оно может быть сейчас? Затем внимание мое привлек последний артефакт: Огненный Шар. Оранжевая сфера светилась, как яркий факел. Или, как сказал Дагда, подобно живому, энергичному духу.

– Сокровища, – пробормотал я, не в силах отвернуться.

Риа, которая молча подошла и остановилась рядом со мной, взяла меня за руку.

– Икстма сказал мне, что их принесла сюда Великая Элуза незадолго до нашего возвращения. – Услышав сердитый стрекот белки, она усмехнулась. – Он напомнил мне о том, что она оставила их на поляне у Арбассы. Поскольку она слишком велика для того, чтобы пройти сюда самой, она попросила – точнее приказала – Икстме и его семье перетащить артефакты в дом.

Я в недоумении провел пальцем по дубовому резонаторному корпусу Арфы.

– Дагда, должно быть, отправил Великой Элузе послание, точно так же, как и Шиму. Но зачем? Сокровища были в безопасности в ее хрустальном гроте. Она согласилась стеречь их до конца времен.

– Не до конца времен. Лишь до того момента, когда она сможет найти кого-то достаточно разумного и мудрого, чтобы выбрать для них подходящих хранителей. Сокровища, до того как их присвоил Стангмар, принадлежали всем жителям Финкайры. Великая Элуза считает, что такой порядок нужно установить снова. И я согласна с ней.

Я в еще большей растерянности покачал головой.

– Но кто настолько мудр и разумен, чтобы выбирать хранителей? Я уверен, что именно Великая Элуза справится с этой задачей лучше нас всех.

Риа задумчиво посмотрела на меня.

– Она так не думает.

– Ты что, хочешь сказать…

– Да, Мерлин. Она хочет, чтобы этим занялся ты. Она сказала Икстме буквально следующее: «Остров Финкайра снова обзавелся собственным волшебником».

Я почувствовал, как в горле пересохло, и с трудом сглотнул, покосившись на Сокровища, сложенные у стены. В каждом из них, вне зависимости от формы, размера или материалов, была заключена магия, которая могла принести благополучие и процветание всем жителям Финкайры.

Риа улыбнулась мне уголком губ.

– Итак, что ты собираешься делать?

– Не знаю, правда не знаю.

– Но у тебя же должны быть какие-то идеи.

Наклонившись, я поднял с пола свой посох. Посох мага.

– Ну… мне кажется, Зов Мечты должен отправиться к Каирпре, самому мудрому из здешних бардов. – Я кивнул на Бамбелви, который продолжал набивать живот орехами и медом. – И еще мне кажется, что некий шут, начисто лишенный чувства юмора, заслуживает чести доставить барду этот предмет.

Риа едва не рассмеялась.

Приободрившись, я взялся за рукоять плуга, способного возделывать землю без участия пахаря.

– Я пока не совсем уверен насчет остальных Разумных Орудий. Но этот плуг – вещь особенная. Я знаю одного человека по имени Хонн, который будет пользоваться им с умом. И с радостью передаст любому, кто в нем будет нуждаться.

Затем я поднял с пола Огненный Шар. Я некоторое время держал его в ладонях, чувствуя пульсирующее внутри тепло. Я молча протянул его Рии, и на ее зеленой одежде из листьев заплясали рыжие отсветы.

На лице ее отразилось безмерное изумление.

– Это мне?

– Тебе.

Она хотела что-то возразить, но я заговорил первым.

– Помнишь, что сказал Дагда? Огненный Шар может возрождать надежду, радость, возвращать волю к жизни. Он должен находиться под охраной того, кто никогда не падает духом, того, кто полон радости жизни и любви ко всему живому, такой же неугасимой, как этот шар.

Риа некоторое время рассматривала волшебный предмет, и в ее глазах блестели слезы.

– Ты уже подарил мне нечто гораздо более ценное, чем этот шар.

Наши взгляды встретились, и мы долго, пристально смотрели друг на друга. Наконец, она указала на Цветущую Арфу.

– А что с ней?

Я улыбнулся.

– Думаю, она отправится к хозяевам одного сада. Сада, который цвел даже среди Ржавых равнин, когда все вокруг умирало и засыхало.

– Ты имеешь в виду Тэйлеана и Гарлату?

Я кивнул.

– И на сей раз, когда я принесу Арфу к ним домой, я не буду ждать от них ничего, кроме дружеского приема. – Я снова прикоснулся к дубовому корпусу. – Однако сначала я возьму Арфу себе. У меня остались незаконченные дела в Темных холмах.

Подняв глаза к переплетению ветвей Арбассы, составлявших потолок, Риа широко улыбнулась.

– Ну что ж, интересное совпадение, потому что я тоже собираюсь отправиться туда.

– Правда? – Я приподнял брови. – И какая же тебя там ждет работа?

– Я буду проводницей. Видишь ли, у меня есть братец, который легко сбивается с пути.