31

Иерусалим, Иудея

В то раннее утро уже было невыносимо жарко. Человек затаился в засаде. Не отрывая глаз от окна, он наблюдал за женщиной, находившейся в доме. Она мылась, не подозревая, что кто-то может подсматривать за ней через неплотно сдвинутые занавески. Несмотря на свой возраст, Анна Аримафейская все еще возбуждала желание, но человека сейчас интересовало совсем не это.

Прежде чем начать действовать, ему нужно было выяснить, с каким количеством людей ему придется иметь дело, поскольку его левая рука, висевшая на перевязи, все еще не была работоспособна. Пока он увидел на вилле одного ребенка, девушку, раба и вот эту женщину.

Иосифа Аримафейского не было.

Может быть, он все еще на заседании синедриона?

Савл достал кинжал из-под своей хламиды и посмотрел на лезвие с засохшей кровью. Судьба этой почтенной семьи теперь была в его руках. Прислушавшись, он поспешил отказаться от своих намерений: загромыхала проезжающая по соседней улице повозка. Анна повернулась и посмотрела в окно. Савл едва успел спрятаться за одним из деревьев, что росли во дворе.

Он узнал голос Иосифа.

Сквозь густую листву он видел, как тот сошел с остановившегося во дворе цизиума, поблагодарил возницу и направился к главному входу. Пока двуколка выезжала за ограду виллы, Савл обошел здание и вспорол брюхо сторожевому псу. Затем он выбил кухонную дверь и вошел в дом.

Когда Иосиф появился в прихожей, сын бросился ему в объятия.

– Ты видел Султана, аба? – спросил мальчик.

– Нет, а почему ты спрашиваешь?

– Обычно по утрам он всегда приходит меня будить.

– Скорее всего, твоя собака еще роется на ближайшей свалке. Кстати, а чего ты поднялся в столь ранний час?

Иосиф стал его щекотать, и ребенок засмеялся, уворачиваясь.

– Ты поиграешь со мной в ванной?

– Я пойду прилягу. Я всю ночь работал. А мама уже проснулась?

– Она прихорашивается. Это надолго!

– Да что ты говоришь…

Иосиф опустил сына на пол, и тот сразу же убежал.

Зайдя в кухню, чтобы перекусить, Иосиф почувствовал неладное.

Створка двери входа для прислуги была приоткрыта.

Непохоже, чтобы его жена могла бросить открытой дверь, выходящую на улицу. Что-то произошло… Подойдя ближе, он увидел, что дверная задвижка сорвана.

Сердце Иосифа бешено забилось, он схватил нож и прислушался.

В кухне было тихо. В столь ранний час это помещение освещали лишь солнечные лучи, поэтому мало что можно было разглядеть. Если сюда ворвался грабитель, он мог спрятаться только в кладовой.

Держа в руке свое «оружие», Иосиф осторожно стал пробираться к ближайшему встроенному шкафу… Он обошел точильный круг и резко остановился: опираясь на треногу, спиной к нему неподвижно стоял его раб.

– Авраам? – пробормотал он.

Тот никак не отреагировал.

Иосиф двинулся вперед, поглядывая по сторонам. В комнате явно, кроме него, никого не было, но когда он подошел к своему рабу, то увидел, что у него вспорот живот.

Охваченный паникой, Иосиф развернулся и завопил:

– Анна!

Но больше он не смог издать ни звука, потому что увидел искаженное ужасом лицо дочери, к горлу которой был приставлен окровавленный кинжал. И тут, в полутьме, он рассмотрел стоявшего за ней человека – это был Савл.

– Брось нож! – потребовал негодяй.

Иосиф повиновался и подбадривающе посмотрел на свою дочь.

– Аримафеец… – прошептал, улыбаясь, тарсиец. – Неужели ты и в самом деле думал, что у тебя получится спасти своих друзей, если меня лишат моей должности охранника Храма?

– Умоляю тебя, Савл, отпусти ее, и я сделаю все, что ты захочешь!

– Только не в таком порядке, – спокойно произнес Савл. – Я отпущу ее, как только ты мне все расскажешь.

– А что ты хочешь узнать?

– Ты «воскресил» Иешуа из Назарета семь лет назад. Где он скрывается в настоящее время?

– Это не я его воскресил, Савл, это – деяние Всевышнего. А я всего лишь орудие в руках Божьих.

– Так ты утверждаешь, что он воскрес после распятия?

– Да, после трехдневного пребывания в бессознательном состоянии. А теперь отпусти мою дочь.

– Не раньше, чем ты мне скажешь, где скрывается ваш «мессия».

– Его здесь больше нет. Он был среди нас в течение сорока дней, пока его Отец небесный окончательно не призвал его к себе.

– Ты считаешь, что я настолько глуп, чтобы поверить в эти россказни?

Молчание мудреца было знаком согласия.

Своим указательным пальцем Савл надавил на лезвие, приставленное к горлу его пленницы, которая полными ужаса глазами молила о пощаде.

– Я даю тебе последний шанс спасти эту очаровательную девочку, – вновь заговорил бывший охранник. – Но берегись, я знаю ответы на некоторые вопросы, которые собираюсь тебе задать. Стоит тебе солгать, и я сделаю из нее пасхальную жертву. Ты готов?

Иосиф дважды кивнул трясущейся головой.

– Сын галилеянина останавливался у тебя этой ночью. Ты его пустил на ночлег, не так ли?

– Гостеприимство традиционно для нас.

– Лонгин уничтожил римский дозор, чтобы спасти его. Но… при этом его серьезно ранили, и он обратился к тебе за помощью. И ты, не задумываясь, оказал помощь этому бандиту, что делает тебя и твою семью врагами Рима, заслуживающими смертной казни.

– Бандит он или нет, мой долг лекаря обязывает меня лечить раненых, я давал клятву. А также все то, что я вижу и слышу о них, не подлежит разглашению.

– В самом деле? – улыбнулся Савл и резким движением перерезал горло девочки.

Иосиф бросился на него, пытаясь выхватить кинжал, но Савл использовал свою жертву в качестве щита. Она попыталась что-то сказать отцу, но вместо слов изо рта потекла кровь.

Через несколько мгновений Иосиф почувствовал, как кинжал вонзается в его тело. Смерть не смогла вырвать из него ни звука, поскольку все его внимание было приковано к агонизирующей дочери. Савл крепко держал ее сзади, так что она оказалась зажатой между убийцей и своим отцом.

– Ты сделал свое дело, фарисей, – прошептал, улыбаясь, Савл. – Теперь пришла очередь твоей жены, а потом и сына.

Убийца еще глубже вонзил кинжал в тело Иосифа и прокрутил его там. Несчастный попытался сопротивляться, но у него на это уже не осталось сил.

– Пощади их… – прохрипел он.

– Не переживай, вы скоро снова будете вместе.

Иосиф хотел каким-то образом предупредить родных, но не знал, как это сделать.

Савл вытащил кинжал, и обе его жертвы рухнули на пол.

Он вышел из кухни и направился в комнату хозяйки, ступая неслышно, словно кошка.

Затаив дыхание, он припал глазом к замочной скважине.

Анна как раз расчесывалась.

Убийца приоткрыл дверь, но скрип петель выдал его.

– Иосиф? – произнесла Анна, оборачиваясь.

Увидев постороннего, она застыла на месте. Кровь на руках и одежде тарсийца привела ее в ужас.

– Мне нужно кое-что узнать у тебя, женщина. И я надеюсь, что ради своего малыша ты будешь более благоразумной, чем твои муж и дочь.

– Что ты с ними сделал? – закричала в панике Анна.

– Нет, вопросы задаю я. Ты будешь отвечать. И ответы мне нужны очень простые. Куда отправились Лонгин и сын галилеянина?

– Что ты с ними сделал? – повторила она со слезами на глазах.

– То же самое, что я сделаю и с твоим сыном, если ты не ответишь, – спокойно произнес Савл.

После этих слов Анна пришла в отчаяние. Ее муж и дочь погибли, спасая Давида. Если она поступит так же, то такая же судьба будет уготована ей и ее сыну. Разве этого от нее ждет Всевышний? Ее мало волновало, что будет с ней, но судьба сына была ей небезразлична! Ни Господь, ни Иосиф не могли хотеть смерти пятилетнего ребенка! Ей нужно было выиграть время, собою отвлечь внимание убийцы. И тогда, словно заманивая, она стала расшнуровывать верх туники трясущимися руками, выставляя напоказ свои тяжелые, еще мокрые груди.

– Возьми меня, Савл, и пощади моего сына, – заговорила она чувственно, что вызвало у него отвращение, – и я клянусь тебе, ты не пожалеешь!

Савл в ужасе отскочил от нее, выкрикнув:

– Отойди от меня, соблазнительница! Заноза в моей плоти! Неужели ты не понимаешь, что сам сатана подсказывает тебе эти слова?

Анна воспользовалась его замешательством и бросилась к двери, но, прежде чем ей удалось ее открыть, кинжал, пролетев со свистом, вонзился в ее спину по самую рукоятку. Она рухнула на пол. Савл тут же бросился к умирающей и, схватив правой рукой за волосы, приподнял ее голову, пытаясь задержать женщину на этом свете.

– Скажи, куда отправился сын галилеянина, – прорычал он, – или, клянусь, твой сын испытает адские муки еще до преисподней!

Чувствуя, что силы покидают ее, Анна глубоко вдохнула и, задыхаясь в агонии, смогла все же выговорить:

– В Дамаск…

Сын Иосифа Аримафейского играл в ванной со своим деревянным мечом. Стоя по пояс в воде, он представлял, что когорта римских солдат напала на него, и наносил жестокие удары своим воображаемым врагам. Его удивило, что вода, стекавшая в ванну, внезапно перестала литься.

Он осмотрелся… Никого. Потом задрал голову, чтобы посмотреть на искусственную скалу, с которой текла вода.

– Постой, аба, я знаю, это ты! – весело крикнул он.

Ответа не последовало.

– Я думал, ты пошел спать…

Снова тишина.

– Ты же захочешь…

Он вылез из ванны и побежал на вершину скалы, откуда лилась вода, чтобы найти там своего отца. И тут он столкнулся лицом к лицу с Савлом. Не произнося ни слова, тарсиец схватил мальчика за горло и погрузил его в воду. Ребенок барахтался, но твердая рука убийцы не отпускала его.

Прошло время…

Движения мальчика замедлились…

И вскоре на поверхность воды всплыла деревяшка – меч мальчика лишился своего хозяина.