Михаил Александрович Врубель
(1856–1910)
Художник
В начале 1906 года Врубель работал над картиной «Видение пророка Иезекииля». Картина осталась неоконченной – уже в феврале художник полностью ослеп.
Последние четыре года жизни он провел в лечебнице на Васильевском острове в Петербурге с диагнозом «прогрессивный паралич». Иногда его посещала жена – певица Надежда Забела, а главной сиделкой при нем была его сестра Анна.
Ослепший художник жил в мире своих видений. Говорил, что у него «будут глаза из изумруда» и что «нужно изящно страдать» (по воспоминаниям его свояченицы Екатерины Ге). Сидя в саду в последнее лето своей жизни, вспоминает его сестра, он как-то сказал: «Воробьи чирикают мне – чуть жив, чуть жив!»
В день перед смертью он сам причесался, вымылся с одеколоном, поцеловал с благодарностью руки жены и сестры. Ночью, придя в себя, сказал санитару, который за ним ухаживал:
– Николай, довольно уже мне лежать здесь – поедем в Академию.
А на вопрос, что у него болит, ответил:
– Ничего.
Умер он 1 апреля 1910 года, без видимых страданий. Сутки спустя его в гробу перевезли в Академию художеств, расположенную на том же Васильевском острове.
Вирджиния Вулф
(1882–1941)
английская писательница
В 1912 году начинающая писательница Вирджиния Стивен вышла замуж за Леонарда Вулфа, писателя и журналиста. Вскоре вышел в свет ее первый роман. Литературная известность Вирджинии Вулф росла с каждым годом.
В то же время она с детства была подвержена душевным расстройствам: ее преследовали голоса и видения. Это ощущение вечной тревоги передано в романе «Миссис Дэллоуэй» (1925): «Мир поднял хлыст; куда падет удар?».
В 1940 году лондонский дом Вулфов был разрушен немецкими авиабомбами. Супруги переехали в графство Сассекс. Роман «Между актами», над которым работала Вулф, был завершен, и больше она писать не могла. Очередная депрессия оказалась последней. 28 марта 1941 года Вирджиния надела пальто, наполнила карманы камнями и погрузилась в воды протекавшей неподалеку реки Оуз.
Она оставила предсмертные письма, написанные рваным косым почерком, – мужу и сестре Ванессе. Письмо сестре заканчивалось словами:
«Я боролась с этим, но больше я не могу».
Мужа Вирджиния уверяет, что она сходит с ума и на этот раз уже не поправится, что она губит его жизнь и без нее ему будет лучше… а под конец:
«Не думаю, что два человека могли бы быть счастливее, чем были мы».
Федор Петрович Гааз
(1780–1853)
главный врач московских тюремных больниц, филантроп
В 1806 году Фридрих Хаасс, уроженец вестфальского городка Мюнстерайфель, поступил врачом на русскую службу, обосновался в Москве и стал именоваться Федором Петровичем Гаазом. В войну 1812 года он служил военным хирургом.
По вероисповеданию Гааз был католиком. Больше всего он любил читать «Трактат о любви к Богу» французского проповедника XVII века Франциска Сальского, где сказано: «Пока у нас есть время, будем делать столько добра, сколько сможем».
В 1827 году Гааз был назначен главным врачом московских тюрем и членом тюремного комитета. Он добился освобождения от кандалов стариков и больных, сами кандалы были заменены более легкими и обшитыми кожей; благодаря ему появились тюремная больница и школа для детей арестантов. Ссыльные прозвали его «святым доктором».
В 1844 году Гааз основал Полицейскую больницу (для бездомных) и сам поселился в ней. На благотворительность ушло все, что он приобрел частной практикой, и продолжало тратиться все, что Гааз получал от казны.
В августе 1853 года Гааз тяжело заболел. Лежать он не мог; он сидел в халате в большом старом кресле, морщась при каждом движении. Его знакомая Елизавета Драшусова, навещавшая его ежедневно, вспоминала: «Благообразное старческое лицо его выражало, по обыкновению, доброту и приветливость. Он не только не жаловался на страдания, но ни слова не говорил ни о себе, ни о своей болезни, и беспрестанно занимался своими бедными, больными, заключенными».
Только раз он сказал своему другу, доктору Полю:
– Я не думал, чтобы человек мог вынести столько страданий.
16 августа он умер во сне.
В 1909 году во дворе бывшей Полицейской больницы был установлен памятник «святому доктору». На цоколе помещена надпись:
СПЕШИТЕ ДЕЛАТЬ ДОБРО!
Это чуть измененная цитата из книги Гааза «Призыв к женщинам» (написанной по-французски), где говорилось, что христианки «будут спешить делать добро».
В 1998 году католическая церковь начала процесс причисления доктора Гааза к лику святых.
Йозеф Гайдн
(1732–1809)
австрийский композитор
С 1795 года Гайдн жил в большом доме в окрестностях Вены. Здесь был написан гимн «Боже, храни императора Франца», ставший гимном Австрийской империи, а в XX веке – Германии (на слова «Германия, Германия превыше всего»).
В 1806 году композитор заказал не вполне обычные визитные карточки. На них рядом с именем «Йозеф Гайдн» были помещены набросанные неуверенной рукой ноты и двустишие:
Я совсем лишился сил,
Стал я стар и слаб.
Ноты и двустишие взяты из песни «Старик», написанной Гайдном пятью годами раньше на слова Людвига Глейма.
О последних днях жизни Гайдна мы знаем из биографии, написанной его другом Георгом Гризингером вскоре после смерти композитора.
В 1809 году началась очередная война Австрии с Наполеоном. Гайдн говорил: «Эта несчастная война подталкивает меня к могиле!», – и оказался прав. В начале мая французы подошли к Вене. 10 мая четыре раздавшихся неподалеку картечных выстрела потрясли окна и двери дома композитора. Хозяин успокоил напуганных домочадцев:
– Дети мои, ничего не бойтесь; там, где Гайдн, с вами не может случиться никакого несчастья!
Последним его посетителем был итальянец, офицер наполеоновской армии. Он желал выразить свое восхищение музыкой Гайдна и недурно исполнил на клавире арию из оратории «Сотворение мира».
Во время болезни Гайдн каждый день играл гимн в честь своего императора, а 26 мая сыграл его трижды подряд. Возможно, он при этом напевал слова гимна, поэтому нередко считается, что последними словами композитора были:
– Боже, храни императора Франца!
В тот же день вечером началась агония, а 31 мая Гайдн умер. Его похоронную процессию сопровождали французские офицеры.
Три года спустя вышла в свет биография Гайдна, написанная итальянским либреттистом Джузеппе Карпани, который близко знал Гайдна. Здесь приведена латинская эпитафия, которую композитор в шутливом расположении духа сочинил для себя:
VENI, SCRIPSI, VIXI
(ПРИШЕЛ, НАПИСАЛ, ПРОЖИЛ)
