Книга: Огнетушитель для дракона
Назад: Глава одиннадцатая. Свадебная принцесса
Дальше: Глава тринадцатая. Жизнь и смерть полудракона

Глава двенадцаптая. Дар мёртвого базилевса

Каждый твой шаг.
Изменяет мир.
Целиком.
И ты всегда в центре бесконечной вселенной. Если нет границ, то любая точка – центр. Любая точка – начало вечности.
Я не могу умереть. И я жил. Всё ещё жил. Лёдяной камень.
Гхр-рх – содрогнулся мир. Звук породил отклик. Мысль. Пока есть мысль – есть я. И память о себе. И память о других.
Дракон Гхор превращал живое в камень. Люди тоже умеют это делать. Но базилевсы довольствовались взглядом и звуком. Убить стало просто. Оживить невозможно. Познал ли Гхор тайну живого так же хорошо, как познал мёртвое?
Он хотел жить вечно, и жил очень долго, но погиб так бесславно, что никто, кроме прямых потомков, не помнит – как именно. Я помню. Его убил собственный сын Вала, и Гхор, умирая, проклял убийцу, обещав убить его даже после своей смерти. И убил. Никто не знает – как. Я помню. И эта память повергает меня в ужас. Сын сошёл с ума, считая себя Гхором, и погиб, посмотрев на своё отражение в речной воде с вершины скалы. Окаменел. Камень скатился и запер русло реки, повернув её вспять. Так родился миф о демоне, укравшем мировые воды. Базилевс возродился в другом сыне, подмяв его плоть и сознание под свою волю.
Нет, я не буду прикасаться к памяти Гхора, чтобы узнать, способен ли он был вернуть камню жизнь. А что помнят легенды о воскрешении окаменевших героев? Что-то, связанное с мёртвой и живой водой. Что такое живая вода? Мёртвая вода – понятно что. Это чистый спирт.
Хруст. Вибрация. Содрогания ширились.
Внезапно я осознал, что смеюсь. Я! Смеюсь?
Да я же жив, драконский бог!
Искра разума и жизни – всё, что от меня осталось – снова ходуном заходила от смеха. Вибрация охватила мир, в который я был заключён. Искра вспыхнула. Взорвалась, сотворяя меня заново, как Вселенную. Я понял: в Начале – Бог рассмеялся. И вспыхнул свет, и возникли солнца.
И одно – невыносимо яркое – било мне в глаза, высекая слёзы.
Выжил!
– Ожил! – искажённым эхом откликнулся возвращённый мир. – Значит, вскрыл-таки запретную память Гхора, иначе бы давно сдох. И кто ты теперь, дракон? Как мне тебя называть? Ещё Гор или уже … Гхор?
Я проморгался, привыкая к свету. Всё тот же резервуар, слишком тесный для дракона. Сухой, наполненный воздухом, но по-прежнему герметично замкнутый свинцовым стеклом. Я был набит в огромную стеклянную банку, как соевая корова в жестяной саркофаг. Не повернуться. Перед глазами – огромное зеркало, отражавшее солнечный свет.
Из-за зеркала звучал голос наставника Юя.
Поднатужившись, я попытался сломать прозрачную тюрьму. Юй рассмеялся:
– Не старайся, Гхор. Это стекло тебе не разбить и не расплавить. И своим знаменитым взглядом ты не сможешь меня убить. Я всё предусмотрел.
Теперь голос доносился сбоку. Чуть развернув голову вправо – больше не позволяли стены, я скосил глаз. Никого. Пустое помещение с бетонными стенами и высоким потолком.
Где же предатель Юй?
Ту же операцию частичного визуального осмотра я проделал, скосив глаз влево.
Пусто. Серая неровная стена, такой же пол и потолок. Но резервуар стоял на солнце, светившем в затылок и в зеркало. На полу вычерчивалось световое пятно прямоугольной формы. Похоже на распахнутые ворота или огромное окно без рам. Какой-то ангар?
От нагретого пола поднимались прозрачные струи горячего воздуха, мельчайшая пыль плавно кружила, кое-где завихряясь, словно там, за стеклом работал вентилятор.
Жаль, что в истинном теле драконы не могут проделывать те же фокусы со зрительными рецепторами, как в мимикрированном, чтобы оглядеться вокруг. Но можно глянуть на происходящее с другого уровня.
Всё та же пустота. Ни единого энергетического сгустка в радиусе десяти сажен, ни сверху, ни снизу, ни сбоку. Значит, Юй наблюдает не воочию: либо через видеокамеры, какие я видел у Светланы в доме, либо, как и я, зрением высшего уровня. А говорить может через динамик. Китаец всегда был в курсе человеческих достижений лучше, чем кто-либо из нашего Гнезда.
Юй снова подал голос:
– Молчишь? Привыкаешь к новому телу, базилевс? Всё-таки я добился, чего хотел. Но долго жить тебе не придётся, если мы не договоримся.
Эй, не надо так торопиться. Я только начал жить в очередной раз! И очень жизнерадостно настроен. Такого везучего дракона надо беречь как символ удачи и счастья в доме: уже трижды родился, а ещё ни разу окончательно не умер.
– И чего же ты хотел добиться, учитель? – шепнул я.
Он услышал.
– Учитель? Ты предлагаешь называть тебя именем твоего никчёмного потомка, Гхор? Недозрелого дракона, чья ценность была только в том, что он нёс твою жизнь в себе?
Я лихорадочно соображал, что мне выгоднее. Чтобы Юй считал меня прежним, ни на что не способным Гором, и расслабился? Тогда у меня есть шанс на его ошибку. Или чтобы трепетал перед великим и жутким базилевсом и был всегда настороже? Что ж, правда всегда лучше, какой бы печальной она ни была. Я вздохнул:
– Ты ошибся, Юй. Я всё ещё Гор. И останусь им. Я не трогал память проклятого дракона.
– Лжёшь, базилевс Гхор! Твой потомок был слишком слаб. И трудно ждать большего от преждевременно вылупившегося дракона. Таким недозрелым он и остался. Дракон позлее и тщеславнее давно бы сломал блоки в памяти. Нет, Гор не смог бы вырваться из ледяного камня, я-то его хорошо знаю. Только ты мог. На это я и рассчитывал. Не жалел ни сил, ни сокровищ. И к тому, что ты будешь лгать, надеясь на мою неосторожность, я тоже готов. Ты всегда был очень хитёр. Ты перехитрил даже смерть и всех своих потомков. Я открыл твою тайну.
Даже не знал, что Юй проник так далеко в дремучие тайны нашего рода. Наверняка с помощью колдовства. Какая, оказывается, странная интерпретация может быть у истории рода моей матери, если смотреть на неё чужими глазами! Я узнал от Юя, что древний Гхор был редким трусом и панически боялся смерти – столько грехов накопил за неимовернуо долгую жизнь. Но ему не повезло и с потомками – они уже знали о смертельной ловушке в собственной крови и жили в страхе. И всё же многие впали в соблазн, надеясь преодолеть проклятие и обхитрить дремлющего Гхора. Слишком притягательным был дар базилевса.
Я знал это куда лучше Юя. Сам, будучи ещё совсем маленьким, развлекал Ларику каменными цветами, но после того, как принёс ей окаменевшего зайчика, драконица расплакалась, и я поклялся ей не убивать ни людей, ни животных, ни растения силой базилевса.
Повзрослев, я переключился на другие опыты, выяснял, как велика эта сила, сможет ли мой мёртвый взгляд превратить в камень… живой огонь? Чем хуже огнетушителя? Окаменевшие плазмоиды оказались совсем неинтересными, но я научился останавливать летящую молнию взглядом.
Когда мама увидела россыпь каменных желтоватых и голубоватых шаров идеальной формы, которыми я играл с Ларикой в шашки, она пришла в ужас и пообещала проклясть меня, если я хотя бы ещё раз разбужу в себе взгляд Гхора. Я снова поклялся. А клятва дракона нерушима. По крайней мере, так я думал до этого кошмарного путешествия за человеческой принцессой.
И во время долгого зимнего сна, когда мы, драконы, путешестуем в древние времена и воспринимаем знания прежних поколений, я узнавал всё больше и больше о жутком проклятии. Древний царь пробуждался не в каждом теле – в тех потомках, кто имел не ниже третьей ступени Ме. В тех, на ком была корона раджи или князя, или их наследников. Дракониц он щадил, ведь они должны были передавать его память дальше, пока Гхор не остановит свой выбор и не вернётся в жизнь.
Но и здесь ему не везло. В момент, когда предок пытался навсегда овладеть волей и телом потомка, обречённый понимал, что это и есть полное небытиё, которое хуже смерти, и добровольно уходил из жизни по Пути Великого Ме. Внуки и правнуки Гхора убивали себя вспышкой перед отражателем – водами, зеркалом, шлифованным металлом… Сколько таких окаменевших шаров рассыпано по Земле!
По словам Юя, мой прадед со стороны матери пытался сразиться с предком. Но попробуй воевать сам с собой. В этой саморазрушительной схватке он стал слабоумным.
Отца Гаты постигла участь камня. Род гималайских раджей-нагов почти иссяк. Только сильнейшие не поддавались искушению базилевса, но они уходили в монастыри. И на чужеродца – моего отца, полюбившего драконицу из рода проклятых нагов – пала тень Гхора, когда Дарин обменялся памятью с любимой женой. Мой брат Даргон при всех своих девяти уровнях не смог одолеть древнего Гхора и покончил с собой, взорвавшись вместе с Тунгусским метеоритом, и его, самоубийцу с точки зрения Юя, прославили как героя.
Юй знал почти всё, словно и с ним кто-то поделился нашей памятью.
– Я изучал историю твоего рода, Гхор, – говорил он. – Историю твоих злодеяний. Я готовился к этой великой встрече не один десяток лет. И не одну сотню. Твоя вечная и ничтожная жизнь оказалась под угрозой, когда вторгся в твой род потомок многократно возрождавшегося Велеса. Дарин надеялся, что сможет уберечь своих детей и снять проклятие. Но и он не сумел справиться с тобой, Гхор, и умер безвестно.
Я не выдержал:
– Дарин жив!
– Мне лучше знать, поверь. Я выследил Дарина, когда он возвращался в Гнездо. Но меня опередили люди, сбили его ракетой. И он стихийно использовал твой дар базилевса. И перепугался, что ты прорвёшься. И ты почти сумел. Тебя ведь сильно привлекла его корона князя и сила Велеса, раз ты ринулся защищать его жизнь и смёл преграды. Дарин мёртв, увы. И вся надежда у тебя осталась не несмышлёныша Гора.
Я мог бы поспорить. Память отца ещё была заперта, следовательно, он жив. Но не стал тратить время на споры. Жарко. Хотелось пить. И тесно. Затекла не только каждая мышца и сустав – каждая мена. И страшно раздражало, что я не вижу глаз собеседника. А так хотелось посмотреть!
– Тогда зачем ты хотел меня отравить, подсунув оленя?– спросил я.
Воздух содрогнулся от смеха. Юй где-то здесь, – сообразил я. Динамик вряд ли передал бы такую силу дыхания дракона. Но я по-прежнему его не видел. Только слышал:
– Я всего лишь помогал тебе, базилевс. Ослаблял жизненные силы Гора, чтобы тебе легче было овладеть его телом и подмять сознание. И разве я не преуспел? Ты должен быть мне благодарен. Наши надежды оправдались.
– Благодарен? За то, что ты помогал царевичу Хросу казнить меня? Ведь тайна базилевса умерла бы вместе со мной.
– Неужели ты думаешь, я не видел, что это был всего лишь модуль? Второй я заметил в горевшем здании. Так почему бы не разыграть спектакль? Царевич был слишком рассержен на Гора, и мне надо было устроить так, чтобы княжича считали мёртвым в Гнезде, пока я не завершил план. Ты же не знаешь, как оно сейчас бурлит из-за женитьбы царя Ррамона на Гате.
Воистину, стоило оставаться неподвижным, чтобы мир сам пришёл ко мне, и тайное стало бы явным. Я услышал, что мать поставила царю условие: она выйдет за него, если он отречётся от своего сына Хроса, усыновит меня и назначит наследником, пока у них не будет своих детей.
Взбешённый Хрос устроил бунт, и его изгнали в дальние дозоры. Тех, кто встал на его сторону – а их оказалось много – либо казнили, либо обрекли на медленную смерть в пещерах, вырытых в вечной мерзлоте. Тогда Хрос поклялся найти и убить меня. И Юй с удовольствием вывел его на мой след, ведь наставник следил за передвижениями ученика и знал, где я должен оказаться рано или поздно – на Рублёвке. И о том, что я достиг третьей ступени Ме, догадался, раз у меня получилось вернуть Ларику. Я не стал хвастаться, что теперь у меня уровень куда круче.
– С Гором всё ясно, – сказал я. – Почему ты покушался на жизнь Ларики?
– Гору показалось. Это была всего лишь, как говорят люди, шоковая терапия, чтобы вернуть царевну в Гнездо. Или ты считаешь, моих сил не хватило бы справиться с юной и неопытной драконицей?
Ничего себе терапия – плазменный крематорий!
Воздух снова всколыхнулся прозрачными струями так, что движение отразилось даже в зеркале передо мной. Я напрягся. Но опять ничего не увидел. Меня начало охватывать бешенство.
– И долго мне сидеть в этом аквариуме? Ты хотел что-то предложить, дракон Юй, или мне показалось?
Голос Юя стал вкрадчивым:
– Если ты думаешь, что мне понадобились твои способности базилевса, то ошибаешься, Гхор. Мне они не нужны. Я предлагаю тебе заключить договор. Мне нужно твоё знание о ритуале Смерти. То знание, которым ты вызвал Великий Потоп, уничтожив атлантов. Научи меня, и я выпущу тебя из ловушки. Если мы не договоримся, ты умрёшь. Теперь уже навсегда. Потому что потомков, несущих в себе твою жизнь, у тебя не осталось. Драконыш Гор был последним.
– Зачем тебе знание о ритуале?
– Это моё дело. Я бы не стал затевать весь этот изощрённый план по твоему возрождению. Был более простой путь. Но Зуверрон запросил чересчур высокую цену за свои услуги.
Вот и добрались до роли Зуверрона. Не обошлось без него, так я и думал. Я напряг и расслабил невыносимо нывшие мышцы.
– Интересно, какую?
– Прости, базилевс, но это коммерческая тайна.
Я понял, что Юй никогда не поверит, что я – это ещё я, а не мой предок. Надо было менять тактику.
– А с чего ты взял, ничтожный, что я запрошу мало за эти знания?
Кажется, я переборщил с наглостью тона. Воздух снова колыхнулся от смеха:
– Зуверрон на свободе и силён, а ты сейчас не только в слабом теле недозрелого дракона. Ты в такой ловушке, которую даже тебе не одолеть, базилевс.
И Юй просветил меня, то есть, он думал – Гхора, что мир очень изменился, пока базилевс воевал со своим потомством. Изощрённый и технический продвинутый китаец поймал драконыша (несовершеннолетнего меня, то есть) с помощью ничего не подозревающих людишек. Купил бандитов за сокровища, которыми они не успеют воспользоваться. Юй держит мое тело в камере, созданной по человеческим технологиям из слегка усовершенствованных китайскими драконами материалов. С помощью людей он и умертвит меня.
– Они изобрели газы, которых даже ты не выдержишь, базилевс, – пообещал наставник. – Одна капля в резервуар – и ты мёртв. Но мне больше нравится другая идея. Ты уже испытываешь адскую боль от неподвижности. И долго не выдержишь.
Вот это фигня. Да в любой момент я мог прекратить пытку, мимикрировав во что-нибудь компактное. Жаль, дедов сундук уже использован и не восстанавливался в памяти. Но были и другие формы. Ковра, например. Но я медлил, блокируя боль, когда она становилась невыносимой. Секундный отдых – и пытка неподвижностью начиналась сначала, заставляя кричать каждую мену. Я ждал, когда наставник подставится под мертвящий взгляд базилевса. Только в этом теле я смогу его убить.
Главное на шестой ступени – не торопиться и взвесить все возможные последствия, прежде чем сделать шаг и изменить мир. Ибо поспешное или невовремя сделанное движение изменит его не в лучшую сторону. Я выжидал, когда мой враг сделает ошибку. Когда потеряет контроль. Но у наставника тоже был шестой уровень сознания Ме, и он хорошо знал принцип недеяния – не совершать лишних телодвижений, но подготовить события так, чтобы они свершились сами.
Юй сказал откуда-то справа:
– Твоё терпение велико, Гхор. Я изумлён твоей поистине царской выдержкой. И это лишний раз убеждает меня, что передо мной древний и великий дракон. Гор давно бы взвыл от боли. Когда тебе надоест пытка, ты сам можешь покончить с собой. Испытай свой знаменитый взгляд на себе, базилевс. Зеркало перед тобой.
Передо мной, кто бы мог подумать? А то я не вижу. Солнце по-прежнему слепило, когда я пытался смотреть прямо, и в глазах начинали плыть разноцветные пятна.
А ведь мой предок так и не смог научиться превращать окаменевшее существо обратно в живое, – внезапно понял я. Если бы смог, его отчаявшиеся потомки, убившие себя взглядом на своё отражение, оживали бы как ни в чём ни бывало, покорённые уже полностью разумом и волей жуткого предка. Но ни один не ожил.
– Подумай, базилевс Гхор, стоит ли жизни крохотная частица твоих великих знаний?
Наставник начал лебезить. Это хорошо. Ему слишком нужно это знание, иначе он не потратил бы столько усилий и массу золота на то, чтобы поймать меня вдали от Гнезда.
– Я не люблю, когда меня вынуждают, – высокомерно сказал я. – Зачем тебе знание о ритуале смерти? Для какой цели?
– Я мог бы сослаться на тайну, ведь не одному мне принадлежит этот план. Но я скажу, базилевс. Мы хотим затопить китайские земли и вернуться на родину. Ты должен нас понять, ты ведь тоже когда-то затопил полмира, чтобы избавить драконов от цивилизации атлантов.
Так вот оно что! За плечами Юя вся диаспора китайских драконов, нашедших приют в Сибири. За полвека они так и не смогли примириться с потерей родины и приспособиться к характеру Ррамона. Даже сибирский климат они переносили с большим терпением, чем шаткое настроение и подозрительность царя.
Затопить Китай… Это сколько же теперь будет миллиардов человеческих смертей?
Так. Основное мы выяснили. Остаётся придумать какое-нибудь правдоподобное описание ритуала, и я на свободе. Если Юй сдержит слово договора. Но ведь не сдержит, в том-то и дело!
Устав косить глазами по сторонам, я сосредоточился на солнечном прямоугольнике, лежавшем на полу, как пыльный жёлтый ковёр. Ну и тень у меня уродливая! Великий Отец, как же скрутили моё бедное тело, и как мне его жалко.
Зеркало… Даже тени могут стать зеркалом, отражающим мир.
Я не мог поднять голову, чтобы рассмотреть, чем закрыта «банка» сверху, но тень показывала, что над моим аквариумом нависало шляпой гриба нечто массивное, а в зеркале отражалась только небольшая часть «крышки», и она, скорее всего, надвигалась, герметизируя резервуар.
Справа у верхней части бликующей тени стеклянного резервуара что-то чуть шевелилось. Я присмотрелся к зыбким, почти прозрачным намёкам на тень.
Ну конечно, как я не понял раньше? То, что мне казалось струями тёплого воздуха, было почти прозрачным драконьим телом, скользившим за моей спиной. Еле видимая тень колыхалась, смещаясь то вправо, то влево.
Сквозь толстое свинцовое стекло я не мог бы так хорошо слышать. Откуда-то поступал воздух. И голос Юя. Наставник кружил вокруг «шляпы», почти невидимый. Почти. Его голова иногда опускалась к вентиляционным отверстиям в самом низу «шляпы», и на стекле появлялся кусочек полупрозрачной плоти.
Я поклялся моей матери никогда не пользоваться смертельным взглядом Гхора. Я поклялся Ларике, что ни людей, ни драконов не превращу в камень… как же я был неосмотрителен в клятвах!
– Хорошо, – сказал я. – Ты станешь моим учеником, Юй, и я передам тебе искомые знания. Но где гарантия, что ты выполнишь договор и выпустишь меня?
– Тебе придётся поверить мне на слово, базилевс. У тебя нет другого выхода.
Нет выхода, говорите? Я снова напрягся, пытаясь разнести стекло. Дохлый номер. Все равно, что сдвинуть какой-нибудь Эверест.
Думай, Гор, думай…
Да думаю я, отстань!
Стоп. С кем я разговариваю?
Молчание. Показалось. Тут недолго и с ума сойти от боли. Так. Пора делать полное отключение… Секунда. Две… Возвращение.
– … жду, когда ты решишь, – звучал голос Юя. – Но прошу поторопиться.
Да пожалуйста! Смутная идея, вызревшая где-то там, на высших моих уровнях, передалась средним. Те мгновенно просчитали точку на зеркале, куда я должен метнуть узкий луч, чтобы он под нужным углом отразился и снова прошёл сквозь стекло к точке за моей спиной. Увы, путь отражённого луча насквозь пронзал бы и меня, скрюченного в три погибели.
Свет распространяется куда быстрее, чем я успею мимикрировать в какой-нибудь сундук и упасть на дно. Придётся рискнуть.
– Я согласен заключить с тобой договор, дракон Юй. Как будем подписывать?
– Обменяемся словом.
Мы поклялись жизнью, что выполним обязательства, уточнили, какие кары готовы принять в случае нарушения слова и так далее. Очень утомительный ритуал. Проще капнуть крови в сурью. Но мне было в этом отказано. К счастью, потому как по требованию Юя клялся я от имени Гхора. Мою попытку честной клятвы от собственного лица он воспринял как оскорбительную ложь. Я и поклялся. Ей-Ме, жизни кровожадного предка, пожиравшего своих потомков, мне не было жалко.
– Для ритуала смерти нужна драконица царственной крови, – сказал я то, что знал без обращения к памяти Гхора.
– Это не проблема, – тут же откликнулся Юй. – Изгнанный царевич не мог появиться с сестрой в Гнезде и поручил мне доставить её. Ларика у меня.
Всё. Я не могу убить его, не узнав, где царевна. Как ни странно, я испытал облегчение: не придётся нарушать обещаний, данных Ларике и маме.
– Тогда начнём, дракон Юй. Но ритуал долгий, и я не выдержу. Клятва дана, ты можешь меня выпустить.
– У меня встречное предложение, базилевс. Ты можешь отправить мне плазмоид с описанием ритуала.
– Чтобы я сжёг сам себя?
– Плазмоид ты можешь сформировать и в мимикрированном виде. Я открою люк наверху, достаточный, чтобы принять шар. Я удивляюсь, почему ты до сих пор не мимикрировал во что-нибудь менее объёмное, базилевс. Надеялся меня убить? Тебе все равно не выбраться отсюда без моей помощи.
– Разве ты не знаешь, ученик Юй, что я ступил на путь мести и за тысячелетия исчерпал все формы мимикрии?
До чего же прикольно так обращаться к недавнему учителю! Мне вдруг опять стало смешно. Так. Пауза в пытках. Секунда. Две. Три. Начали! О-о-ох!
– …нова лжёшь, чарь Гхор. Ты прошёл через стольких потомков, и они постоянно пополняли свою память иноформами.
Да, этого огнедышащего воробья на мякине не проведёшь. Плазмоид, говорите? Если боевой, то Юй сразу распознает. Если в почтовый напихать всякой чуши… Тоже поймёт, но куда позже, по получении. О ритуалах смерти он знает куда больше, чем я, но не знает чего-то главного: заклинаний каких-нибудь или в какой лапе держать жертвенный нож. А я тоже не знаю. И знал бы – не сказал.
И всё-таки это шанс. Причём, использовать его надо немедленно. Солнечное пятно сместилось: время приближалось часам к десяти. В полдень боевики начнут штурмовать дом Светланы, а мне ещё надо вытащить Ларику из очередной передряги.
Покопавшись в наследии предков, я мимикрировал в какую-то компактную фигню, назначение которой так и не понял. Что-то вроде винного пресса. Перекинул зрительные рецепторы на верхнюю часть. Действительно, на крышке резервуара было углубление диаметром чуть больше человеческой ладони. Что ж, Юй. Поиграем в шарики…
– Я готов. Открывай люк.
– Не вижу плазмоида, – с усмешкой отозвался наставник.
Получай! Я выстрелил информационный шар. И не абы какой – с убойной коллекцией сакральных проклятий из драконического, объединённых с боевой человеческой лексикой, позаимствованной у бандитов.
Как только наставник убедился, что молния не боевая, в тот же миг в углублении отошла пластина, появилось отверстие трубы длиной в сажень. Высоковато. На том конце отверстия мелькнуло пятно потолка, тут же заслонённое ринувшимся на свободу шаром.
Мгновенно приняв узкое тело нага, я рванул за ним.
Проклятия – весьма действенная штука. Оказавшись в трубе, шар взорвался не хуже боевого снаряда. Крышу резервуара не разнесло в дребезги, как я надеялся, но дыра расширилась, и заслонку заклинило. Я протиснулся по расплавленному металлу, крича от боли.
Сверху падал огромный стальной пресс.
Поздно. Я вырвался, рассыпая в стороны огненные плазмоиды.
Тело опять изменилось, сбросив сожжённую до кости шкуру. Я бросился на мелькнувшую на фоне окна полупрозрачную тень – Юя выдал след выпущенной плазмы. Его шар взорвался, долбанув стекло резервуара. И ни малейшей трещины.
Прозрачная петля захлестнула мне горло и отшвырнула в окно с разбитыми стёклами. Остатки стёкол вылетели вместе с рамой. Увернувшись от новой порции огня, сгинувшего в чистом небе, я рыкнул:
– Я готов выполнить клятву, ученик Юй. Веди меня к Ларике.
Мельтешение воздуха внутри огромного полупустого здания, похожего на разорённый цех, замерло. Раздался удивлённый голос.
– Ты… сдержишь слово, принесённое под чужим именем, Гор?
Загадочна душа китайского дракона. Он мне всё-таки поверил. Когда? Почему? Я повернулся на звук. Юй опять укрылся за массивной крышей-грибом, сплющенным огромной болванкой цехового молота.
– Да. Выполню. Где царевна?
Мне никто не ответил. Я подождал, представляя собой отличную мишень. Секунды текли. Терпение лопнуло.
Я никого не обнаружил, облетев обширный цех, не получивший от схватки никаких повреждений, если не считать пятен гари на полу рядом с моей стеклянной тюрьмой. Мёртвая тишина. Ни души на всех уровнях зрения. Юй так и остался невидимым и для чутья шестого уровня. Или незаметно улизнул.
Ларики не было ни в разрушенном здании, ни поблизости.
Я не понимал, почему Юй не потребовал немедленного исполнения роты, раз я не уклонился от неё. Не понимал, на кой ляд, как сказал бы дед, наставник затратил столько сил и алмазов на то, чтобы бандиты меня отловили, если позволил мне беспрепятственно улететь? Чего он испугался? Моей свободы. Того, что выдаст себя, и я таки прикончу предателя взглядом базилевса? Демоны преисподни! Если он предпочтёт договориться с Зуверроном, Ларику мне не спасти.

 

В полном недоумении я возвращался к дому Светланы, сверяя рельеф местности с отпечатанной в памяти картой. Меня увезли не очень далеко, на окраину Зеленограда.
Но я опоздал. Разорённый особняк зиял разбитыми стёклами. Дорога была забита машинами с мигалками. Выли сирены. Подлетать близко нельзя – хватит уже аномальных явлений в этом небе. Некоторые неграмотные люди и безобидный метеозонд, в иноформе которого я плыл по небу, считают неопознанным летающим объектом.
Как и в самом начале моего далеко не геройского пути в герои, я оказался один. И надежд никаких не осталось, что в человеческой каше получится отыскать побратимов со Светланой, Ларику и деда с Йагой.
Шестая «ступень отчаянья» во всей красе. Видимо, до мудрости мне далеко – что-то не испытывал я великого покоя равновесия. Если бандиты снова похитили Светлану, она должна быть у них. В какой стороне от Рублёвки их искать, я знал.
Закапал мелкий дождь, и мой метеозонд мог вызвать подозрения. В принципе, плевать синим пламенем. Я поднимался выше и выше, пока не вошёл в дождевую тучу. Сверкнула искра разряда. По корпусу заплясали огоньки. Пора.
Сжав тело в тугой, как кулак, ком, я упал по просчитанной траектории, оставляя за собой искрящийся след.
В крышу ангара, где меня брали в плен, ударила молния. Пробитая дыра оплавилась по краям. В бетонном полу появилась вмятина, в прорехе торчали раскалённые прутья арматуры.
Те, кто был в помещении – ослепли от вспышки и кричали, поражённые разрядом, пробежавшим по всем металлическим предметам, какие были в ангаре. Вбежали люди с оружием – запах смазки защекотал ноздри.
– Куда, ммать! – заорал кто-то. – Назад!
Орали много и бестолково. Кто-то от боли, кто-то выкрикивал распоряжения. По полу бегали пятна фонарей. Где-то с характерным шипением искрили провода. Я затаился под днищем длинного, крытого брезентом фургона и наблюдал за мельтешеньем ног. Пострадавших увели. Несколько человек замерли рядом с грузовиком. Поплыл удушливый никотиновый запах. Люди успокоились, не найдя ни осколков снаряда, ни врага.
– Что это было?
– Дыру видишь? Молния ударила.
– А, ерунда. Я-то думал – обстрел.
– Тебе ерунда, а тут всех пожгло. Братаны выезжать собрались, в машинах сидели. Руки на автоматах держали.
– Так машины изолированы должны быть.
– Вот вам и изоляция, мля! Два десятка голов – на койки. Множественные поражения у всех.
Услышал я и того, за кем пришёл.
Человек с родинкой остановился в раскрытых воротах. Спросил у кого-то:
– У нас что, громоотвода не было предусмотрено?
– Был. Да молнии пофиг оказалось. И откуда взялась? Дождь-то вроде небольшой…
– Сколько времени потребуется устранить повреждения?
– Ещё не известно, Олег Константинович. Самое паршивое – вся техника в заднице. Коротнуло так, что ушивать нечего.
– А именно?
– Связь, система видеонаблюдения, все компьютеры.
– Все? И в подвале?
– Все, Олег Константинович. И света нет нигде. Система аварийного освещения не включилась, основные сети закоротило.
– Посмотри мой мобильный, что-то он молчит.
– У всех молчит, уже проверяли.
– Не нравится мне это. Найди телефон где угодно и звони боссу.
– Понял!
Человек с родинкой выругался, прошёл вглубь ангара. Его сопровождали двое с фонариками и оружием. Гибкое, невесомое тело нага заструилось за ними.
Застучали подошвы по металлической лестнице.
Незамеченный в полумраке и общей суматохе, я нырнул следом в открытый люк. Люди спустились на три яруса: под «коллекционным» этажом, где меня пленили, находились ещё помещения. Внизу к группе присоединился ещё один человек. К счастью, четвёрка бандитов не оборачивалась, а внизу было почти пусто – люди выскочили по тревоге.
План нападения пока не сбоил: реакция людей оказалась прогнозируемой. Я надеялся, что первым делом при такой заварухе «бизнесмен» проверит пленницу, если она у них. И, похоже, не ошибся.
Что спасают в случае опасности? Правильно, самое ценное. Слишком дорого кто-то обещал заплатить бандитам за «третий объект».
В том, что заказчиком был мой бывший наставник и стоявшие за его спиной драконы, я не сомневался. Иначе меня не передали бы Юю в лапы в том заброшенном цехе. И плата за девушку – карта месторождений – была вполне в драконьем духе, а это вам не пригоршня алмазов. Непонятно было, какую ценность представляет сама Светлана, и зачем она Юю. Потом разберусь.
Гремели стальные двери, стучали гулкие шаги. Два человека с автоматами у входа на нижний ярус посторонились, пропуская четвёрку. Я подождал, когда шаги отдалятся, шепнул еле-еле, на пределе слышимости человеческого уха:
– Тссс…
Они дёрнулись и замерли с распахнутыми глазами. Я ведь не давал никому обещания не пользоваться голосом Гхора, правда?
Правда.
Стоп. Кто это сказал?
А кто спросил?
Я замер, покрывшись бисеринками горячей испарины. Не нравится мне это. Не нравится! Ладно, не будем отвлекаться.
Четвёрка повернула за угол коридора.
– Что-то слишком тихо стало, Олег, – шепнул один из бандитов.
Ответа не последовало.
Зрение высших уровней отметило оставленное на повороте пятно гуманоидной формы. Человек стоял в полной темноте, фонарик не включил. Я опять замер, прикинувшись трубой с горячей водой среди таких же, протянутых вдоль потолка. Неужели меня засекли? Давным-давно, несколько дней и пять жизней назад Дима что-то говорил мне о приборах ночного видения. Вряд ли засекли, тогда подняли бы стрельбу. Или опять заманивают?
Шипеть мне что-то уже не хотелось. Придется действовать быстро.
Ого! Ещё быстрее! Пятно резким броском выскочило, присев на колено, воздух рассекли огненные трассы пуль. Я проскочил над головой человека и опять замер под потолком.
– Ну, что там, Рашид? – повернулся «бизнесмен».
Я видел, как он, протянув руку, держался за ручку металлической двери.
– Никого, – ответил стрелявший парень. – В том-то и дело.
– Проверь ребят на входе, что там с ними.
– Есть!
Парень побежал назад, громыхая тяжёлой обувью. Я рванул вперёд, рассекая воздух. Хвост щёлкнул бежавшего по голове. Оглушённый упал.
Взмах петли упругого тела нага – и оставшаяся охрана «бизнесмена» с криками отлетела. Фонарики выпали. Я их отшвырнул подальше. Но пятно света всё ещё дрожало на стене.
Один из бандитов не встал – оглушило ударом о стену. Второй, лёжа на спине, ощерил зубы, обрамлённые бородой, вскинул автомат. Железку я вышиб хвостом. Им же прилетело бородачу по лбу, и он затих.
«Бизнесмен» уже бежал прочь. Я ухватил его за шкирку. Он успел выхватить пистолет, но выстрелить я не дал. Обвил хвостом ладонь вместе с оружием и приставил к его же виску, приказал:
– Теперь стреляй!
Он что-то замычал нечленораздельное. Я позволил пистолету выпасть из разжавшейся ладони. Спросил:
– Где Светлана?
– Ззззз… – зажужжал человек. Его колени подгибались, и не упал он только потому, что я крепко держал его за шкирку съёмной шкуры.
Отец Ме, почему они такие слабые перед сильными, и такие сильные перед слабыми?
– З-з-здесь она, – выговорил он, наконец.
За дверью слабо просматривалась человеческая фигура.
– Открывай.
Трясущимися руками «бизнесмен», растерявший всю спесь, вытащил связку ключей, заковырял в замке. Ключи то и дело падали из вспотевшик рук, и он никак не мог подобрать нужный. Я уже слышал, как сюда бежали люди – услышали стрельбу.
На панели рядом с дверью висел такой же прибор, как на воротах. Я вспомнил, как девушка Аня смотрела в него.
– Эй! А сюда посмотреть?
– Электричества нет, автоматика не работает, – пробормотал человек, заикаясь.
– Открывай! – рыкнул я, подтащил «бизнесмена» к прибору, ткнул лицом в панель. Да ещё дал слабую искру в доказательство своих злых намерений.
Он так выпучил глаза, что даже дверь испугалась и отошла в сторону. Я шагнул внутрь. И сразу – грохот. Дверь встала на место. Я подплавил замок плазмоидом.
Бандит в моих руках тихо выл. Его штаны были мокрыми и неприятно пахли.
– Света! – позвал я. – Это я, Гор.
– Я здесь.
Она была прикована наручником к трубе. Небольшой плазмоид – и девушка на свободе. В дверь уже стреляли. Не только в дверь. Ярус содрогался от грохота. Похоже на взрывы. Серьёзно за меня взялись.
Помещение было небольшим, но с высоким, аршинов под шесть потолком, и я рискнул разделиться. Тут же проверил, не появился ли новый контролирующий уровень, седьмой, раз уж я бегу то ли к Великому Ме, то ли от него семимильными шагами? Нет, не каждый день по два раза счастье.
Я в форме сфероида повис над головой. Вспыхнул прожектор, освещая каменный мешок с высоким потолком и влажными стенами из блоков, выползла лесенка трапа.
Второй модуль принял шерстистую информу пращура Велеса. Бандит обмяк – не выдержал зрелища.
– Забирайся, – йети подтолкнул девушку к трапу.
– А ты? – оглянулась она.
Смешная. Я – дракон. Я выживу. А вот она… Модуль показал на скорчившееся тело «бизнесмена».
– Вытащу этого и отвлеку внимание от сфероида.
– Гор, – донеслось из нутра сверхформы, куда забралась Света. – А драконы принимают девушек в сёстры по разуму?
– В посестрени?
Она засмеялась, и это была музыка. Так же звонко смеялась Ларика.
Сфера начала подниматься вверх, проплавляя и пожирая нависшие конструкции. И только тогда я-модуль осознал, что выстрелы на ярусах стихли. Зрение уловило за стеной нечто до боли знакомое.
– Го-о-ор! – донеслось даже сквозь толщу бетонных стен.
Дверной замок вытек раскалённым металлом, в камеру влетел лохматый йети со следами подпалин на шерсти. В его лапах дымилось оружие. Из клыкастой пасти тоже вился дымок.
– Ты жив, Гор? – обомлел он. – А я за трупом пришёл.
– То-то ты так орал, дед! Пришлось ожить.
– Нашёл, Горыхрыч? А где Светка? – закричал за дедовой спиной Димкин голос.
Модуль показал на дыру в потолке, в которой засинело небо. Дождь кончился.

 

Сфера поднялась над крышей. Висевший над ангаром вертолёт сразу ушёл в сторону. Так как враждебных действий с его стороны не последовало, я не стал сбивать его плазмоидами.
Места было немного, и Света сидела, обняв колени руками. Распущенные волосы стекали по плечам. Пара волосков упала на поверхность мембраны, когда Света тряхнула головой. Не люблю мусора. Мембрана втянула и растворила их в себе вместе с прочими частицами. Третий уровень тут же заинтересовался чужой материей, проникшей в мены.
– А куда мы летим? – спросила девушка.
– Ещё не знаю, – ответил я. – Там внизу дед с Димкой. Подождём.
– Димка? – её глаза вспыхнули и, словно обожженные этим светом, замерцали слезами. Она всхлипнула, уткнувшись лбом в колени. Я испугался, что потеряю иноформу в самый неподхлодящий момент. Не выношу женских слёз!
– Перестань, а то разобьёмся. Честно.
– Только Диме не говори, что я ревела. Пожалуйста.
– Не скажу. А что в этом плохого?
Она подняла голову.
– Плачут слабые, а я не хочу быть слабой.
– Ты же не воин. Но даже воины плачут. Это не стыдно, когда по делу.
– А драконы?
– Бывает.
– Гор, а людям возможно ступить на следующий уровень Ме и стать драконами?
Вот тут я едва не потерял управление самим собой. Ещё одна! Мало мне Димы. Сфера задёргалась, как подстреленная.
– Тебе сколько лет, Света?
Он угрюмо уткнулась в колени.
– Восемнадцать. А что?
Внутри меня продолжалась работа над анализом человеческого волоса и мельчайших частиц, подобранных мембраной. И в то же время я искренне не понимал, что в них интересного. Но сверху виднее.
Я хотел спросить: мол, делать Свете больше нечего в жизни? Но осёкся. Мне ещё не хватало цыплят поучать. Для этого у нас дед Горыхрыч имеется.

 

Вот он и тискал сейчас мой модуль огромными лапами. Едва не задушил. Я-сфера спокойно плыла в небе. Всё-таки в раздвоенном состоянии свои преимущества, хотя я наполовину снизил уровень восприятия и осознания действительности. Дима, мимоходом отвесив дружеского тумака мне-модулю, занялся обыском валявшегося на полу человека.
– А я уже не надеялся, что тебя живым увижу, Горушка, – говорил дед.
– Почему это?
– С Аней поговорили по душам. Она про азот рассказала. Да, там ещё наверху вертолёт кружит. Ты его не подстрели случайно.
– Уже разминулись, не волнуйся.
Мы побежали наверх той же дорогой. Олег Константинович вяло болтался на дедовом плече. Вместо бандитов подземные ярусы и наземный ангар были заполнены людьми в пятнистой форме.
– А спецназ здесь откуда?
– Семёныч привёл.
Я-модуль остановился.
– Да кто он такой, что спецназом командует?
– В крутой конторе сейчас оказался наш бывший майор и ветеран Афганистана. Оттуда на пенсию не уходят. В общем, новости таковы, Гор. Люди предложили нам провести переговоры на высшем уровне. Шатун выступает как их представитель для подготовки к встрече. Тебя просят передать нашему высшему руководству приглашение. Точнее, Иван Семёныч ещё попросит.
Он ощерил пасть в радостной улыбке. Встряхнув ношу на плече, одним прыжком одолел лестничный пролёт, заполненный едким дымом. Рано радоваться, – мрачно подумал я. Ещё неизвестно, как отреагирует царь Ррамон. Впрочем, известно. Ужесточит порядки, надавит на верность драконьим традициям и сбежит с Гнездом ещё дальше – в безлюдную Антарктиду, например. А что? Русским драконам не привыкать к запредельным температурам. Мы – самые выносливые из всех гнёзд.
Единственный выход – обратиться ко всем драконам империи и собрать вече. Да только кто мне позволит?

 

Третий уровень подключил родовую память второго для исследования упавшего волоса и мельчайших частиц человеческого тела. Где-то уже встречался такой состав чужой материи, вот чутьё и встревожилось.
Светлана поняла, что в драконы мы больше никого не допустим, и предложила взятку:
– Гор, а я утром, ещё до бандитского нападения, принцессу тебе нашла. Если ты меня возьмёшь в ученицы, я вас познакомлю. А не возьмёшь – ищи сам.
Вот что значит – дочь чиновника-коммерсанта. Я согласился моментально. Что мне какая-то человечица, если я даже наставника Юя брал в ученики без зазрения совести?
– Замётано, Света. Беру. Если это настоящая принцесса, а не подделка, как девушка Аня.
– Обижаешь, брат Гор. Я сегодня утром созвонилась с одной подругой, у неё знакомая – дочь настоящего короля. Африканского племени.
Нет, эта девчонка точно нас укокошит. Я же лопну от смеха! Мне-то ещё ничего, выживу – моё второе «я» бежит сейчас с дедом и Димой по крыше ангара к вертолёту. А Свете придётся лететь уже без меня с заоблачной высоты на свою Рублёвку.
Мы дрейфовали высоко, во избежание неприятностей: слишком много военной техники я заметил внизу при старте. Я ждал, пока там, внизу, окончательно определится мой дальнейший путь.
– Я серьёзно насчёт принцессы говорю, Гор, – глазом не моргнула девушка. – Её зовут Амари, учится в Москве. Мы уже поболтали с ней по мобильнику, она согласна.
– На что?
– На путешествие. Дима говорил, что он тебя в Сибири встретил, вот я и подумала: сибирский экстрим – это должно быть интересно для африканки. А там ты её и введёшь в курс дела, что это похищение с высокой оплатой морального ущерба похищенной.
Опять меня толкают на провокацию международной напряжёнки. Но… устоять невозможно. Я испытал жуткий экстаз, представив морду Ррамона, когда он увидит в Гнезде принцессу-негритянку. Такое упускать нельзя. И потом, а вдруг у этого африканского племени деревня окажется достаточно большая, чтобы разместить там всех русских драконов вместе с китайскими? Тесновато будет, но зато какой климат!
– Летим! – заорал я.
– Эй, не дёргайся так! У меня и без тебя сплошные синяки. Мы с Амари договорились на вечер в клубе. Встречаемся в десять.
– Только пусть приходит в тёплой куртке и шерстяных носках.
Света так посмотрела на меня, что я заподозрил среди её предков базилевса Гхора.

 

Дед аж споткнулся, и едва не выронил ношу, когда я-модуль согнулся в приступе дикого смеха.
– Что с тобой, Гор? Что тут смешного, если мы, наконец, вступим в дипломатические переговоры с людьми после стольких тысячелетий игры в прятки?
– Да, это будет здорово… Дед, ты знаешь, какую принцессу нашла мне Света?
Нет, он не знал. Он рухнул тут же, услышав. Дима переполошился – уж не сразила ли Горыхрыча случайная пуля? Стоявшие в оцеплении вокруг ангара люди сохраняли полное спокойствие, словно каждый день не по разу видели на крышах лохматых гигантов, ржавших сивыми меринами. Мне стало не по себе от такой невозмутимости. И автоматы, опять же, на нас направлены.
Шатун поднялся на крышу по лестнице вместе с раскрасневшейся от схватки Йагой. Спецназовская форма очень шла королеве тайги. Вместо венка на бронзовых волосах красовалась тяжёлая корона из старой пулемётной ленты. Ожерелье она куда-то спрятала, на груди болтался автомат. Интересно, это сувенир на память о победе над бандой, или настоящий? Меня охватила тоска по спокойным таёжным болотам, я-модуль оглянулся: не выскочит ли откуда-нибудь дракабан Прося.
Взгляд остановился на знакомой фигуре… богатыря Погодько. Уже лейтенанта. Он и забрал у нас неприятно пахнувшего Олега Константиновича, чтобы, как сказал Шатун, инопланетян не обвинили в похищении людей. Обидно. Я сам хотел выяснить подробности договора бандитов с Юем. Особенно непонятно – зачем заказчику так была нужна ничем не примечательная Светлана?
Вертолёт медленно вращал лопастями. Дима, задрав голову, смотрел на небо в бинокль.
– Гор, это тоже ты там торчишь?
Я-модуль тоже посмотрел на почти невидимую точку, парившую на фоне солнечного диска, чтобы её сложно было обнаружить с земли случайному взгляду жителей этой местности. Молодец я, хорошо просчитал.
– Я. Света тебе привет передаёт.
– Куда мы сейчас? – крикнул Шатун.
До вечерней встречи с дочерью африканского вождя оставалось ещё несколько часов. Поесть бы… И помедитировать перед тем, как пустится в обратный путь.
Семёныч предложил погостить у военных, от чего мы с дедом благоразумно отказались. Нет уж, спасибо. Из их радушных объятий не вырвешься потом. Остановились на приглашении Димы – он снимал квартиру в Москве.
Шатун предложил подвезти всех в фургоне. Я с некоторых пор относился к замкнутым резервуарам очень подозрительно, а теперь ещё был вдвое ослаблен разделением: каждая моя половина обладала лишь тремя уровнями сознания Ме. Если что – не вырвусь. Я сам себе казался слепым и бессильным в обеих своих половинах. Но Дима напомнил, что мы не знаем правил дорожного движения, ни у кого нет ни прав, ни паспортов, и фокус с талоном техосмотра уже не пройдёт. Семёныч добавил:
– Не пройдёт. Проверки на дорогах сегодня на каждом шагу. Да, вот ещё что. Всем постам приказано задерживать однозубую седую женщину, путешествующую с внуком либо на телеге, либо на красной «Хонде». Она, случайно, не имеет отношения к нашей компании?
Йага задорно рассмеялась.
В качестве компромисса мы выбрали грузовик с брезентовым верхом. Хоть какая-то надежда, что военные не применят к нам нервно-паралитический газ в продуваемой машине. Шатун вытащил карту из планшета, висевшего на плече.
– Гор, мы в объезд двинем, так быстрее до места доберёмся. Шоссе на Москву сейчас перекрыто. Спускай свою «тарелку» со Светланой вот в этой точке, на перекрёсток, – он показал на карте. – И ждите нас, мы подхватим. Там наши люди предупреждены, неприятностей не будет.
Дима и Шатун сели в кабину – деликатно оставили нас, нелюдей, если Йагу можно так назвать, втроём в кузове. И всё-таки мы из осторожности говорили на старом драконическом и языке жестов. А иногда перекидывали друг другу крохотные плазмоиды. Слишком важную тайну мне надо было поведать деду – о замыслах Юя уничтожить всё живое на юго-востоке континента. Вот только как с этим связана женитьба царя на моей матери? И зачем ему понадобилась Светлана?

 

Что хорошо в раздвоенном виде, пусть даже вдвое ослабевшем после разделения – для связи между модулем и основой даже плазмоиды не нужны. Мы остаёмся единым организмом, и то, что видит одно тело, осознаёт и другое. Куда удобнее, чем даже тела нагов.
Сфера двинулась в сторону, указанную Шатуном – к перекрёстку кольцевой дороги, знакомому по путешествию с Йагой на телеге. Обо всём, происходившем внизу с Димой и компанией, я-основа сообщал своей пассажирке. Но там пока всё было в порядке, и шёл разговор не для человеческих ушей. Самое время для расследования другой тайны.
– Понять не могу, зачем всё-таки тебя похитили, да ещё дважды?
Девушка совсем помрачнела.
Сначала она думала, что похищение как-то связано с копиями документов. Потом решила, что бандиты потребуют с отца выкуп. Но сегодня утром она услышала совсем страшное: её хотели продать «заказчику».
– У бандитов в списке было четыре девушки, но две совсем недоступны, где-то за границей, и у них не получилось до них дотянуться, а третья ещё год назад разбилась вместе с родителями в автокатастрофе. Осталась я. Поэтому они ни перед чем не останавливались.
Что объединяло всех четверых, она не знала.

 

Машина остановилась у очередного поста, и я-модуль крикнул Шатуна.
Откинув тент, он запрыгнул через борт.
– Что случилось, Гор?
– Бандиты искали ещё троих девушек, кроме Светы. Как бы выяснить, кто ещё в списке и что между ними общего.
– Смотри-ка, а из тебя детектив получится, брат! – подмигнули серые глаза. – Уже узнали, Олега допросили, интерпол привлекли.
Ничего общего люди не обнаружили. Совсем. Разве что все четверо чем-то похожи – цвет волос, глаз, славянские черты. Но таких светловолосых и сероглазых девчонок – тысячи. Бандитам просто дали список и сказали доставить одну из этих персон. Ближе всех оказалась Света. Правда, Ираклий пытался выкрутиться, чтобы не отдавать приёмную дочь, потому и ездил за границу.
– Его нашли?
– В аэропорту повязали. Он клянётся, что ничего не знает. С заказчиком совсем интересно: связывался с ними по телефону. Никто его в глаза не видел, кто таков – не известно, платил всегда золотом и драгоценными камнями. Обещания всегда выполнял. За хитрости со стороны исполнителей наказывал. И ни в одну бандитскую засаду не попался. Им тоже было любопытно – кто таков, и что с него ещё можно взять. Ты куда, Гор?
Я-модуль подскочил к борту и высунулся: показалось, что в небе мелькнула искра. Голубоватое свечение увеличилось. Плазмоид! Почтово-поисковый, определил я. Шар юркнул в заросли, шмыгнул между машин и влетел в кузов.
Шатун замер, наблюдая, как я протянул мохнатую лапу к шаровой молнии.
– Не двигайся, – прошипел он. – Взорвётся!
Модуль кивнул, и отправил послание в пасть. Да ещё и облизнулся, пыхнув голубым светом.
– Ох, чёрт! – побратим схватился за сердце. Такого он ещё не видел. А ведь десяток раз замечал, как я плююсь плазмой. Так почему бы мне не проглотить её для разнообразия?
Послание было от Ларики. Царевна отправила его, воспользовавшись отсутствием Юя, и описывала, где находится. Она вложила не только описание. Перед внутренним взором вспыхнули знакомые очертания окраины Зеленограда, заброшенного цеха и пустой резервуар с развороченным и сплющенным стальным верхом.
– Я ухожу, Шатун, – прохрипел модуль обожженным горлом. – Ларика нашлась. Это будет мой бой и людям лучше не вмешиваться.
– В нашем небе и без нас? – прищурился он.
– Без меня? – рявкнул дед.
Йага промолчала, но красноречиво положила руки на автомат.
Семёныч дал несколько распоряжений по рации. Машина развернулась и помчалась к Зеленограду. Сфера в небесах тоже резко изменила курс.
Сознание вдруг поплыло. Что-то лопнуло с мучительной болью, меня разодрало, словно кто-то разрубил и вырвал мозг и сердце. Больше, чем половину. Я-модуль перестал ощущать основу – её как будто махом стёрли с неба и из моего бытия.
В тот же миг грузовик снова резко остановился. Раздался крик Димы:
– Гор, что там в небе? Наши говорят, НЛО исчез с радаров!
Дед держал модуль за плечи, с тревогой заглядывая в глаза.
– Гор?
– Модуль… – прохрипел я. – Потерял. Убит.
Студент уже подбежал к кузову. Голубые глаза сузились. Рот яростно сжат.
– Лжёшь. Ты похитил Светку.
– Нет. Кто-то уничтожил нас в небе. Совсем.
Димка сжал кулаки.
Как быстро люди из братьев становятся врагами.
Я-модуль понял, что все наши взаимные слова дружбы живут как бабочки-однодневки. Никогда не добиться нам с людьми взаимопонимания, если не нашли его за десятки тысячелетий. Люди мало живут, коротко мыслят, и скоротечно чувствуют. Время их бытия слишком ничтожно.
Назад: Глава одиннадцатая. Свадебная принцесса
Дальше: Глава тринадцатая. Жизнь и смерть полудракона