Потирая руку, Вилл вошел в парадный вход Большого Дома. В вестибюле стояли трое, все со значками дома Дейла на белых плащах. Члены дома носили черное, их охрана ходила в белом, а прочие жители Дейла одевались, как им нравилось. Один из стражников, широкоплечий крепыш по имени Эрик, проводил Вилла хмурым взглядом. Он заметил, что одежда Вилла помята и в травяных пятнах, волос встрепаны и костяшки пальцев разбиты, но ничего сказал и, отвернувшись к собеседникам, продолжил свой рассказ.

Вилл уже очень сильно опаздывал. По дороге к обеденному залу он попытался стереть с руки красные следы и решить, что будет врать, как защищаться. Через приоткрытые двери доносился голос матери, нежный и благозвучный, и он уже собрался переступить порог, но неожиданно ее тон резко переменился.

– О Вильяме, – говорила она, и, услышав свое имя, он замер, ухватившись пальцами за дверь. – Он старается. В самом деле.

– Ты слишком снисходительна к нему, Кэтрин, – ответил Роберт.

– А ты слишком строг.

– Недостаточно строг. Я делаю это ради него же. Ради его будущего.

– Я верю тебе, – сказала мать. Вилл ему не поверил. – Но, – прибавила она мягко, – он уважает тебя. Хочет тебе угодить. – Виллу и в голову не приходило угождать отцу, он лишь стремился избежать его гнева. – Ты же только показываешь ему свою силу. Но ведь у тебя есть и другие достоинства. Так покажи и их тоже. Поверь в него, милый. В один прекрасный день он станет прекрасным…

Вилл не хотел слушать дальше. Толчком ноги он распахнув дверь. Глаза матери радостно вспыхнули, глаза отца сузились, превратились в щелки.

– Вот и ты, – сказала мать.

– Где ты был? – рявкнул отец. Однако леди Кэтрин нежно взяла его за руку, и Роберт… «смягчился» было бы неверным словом, но все-таки немного успокоился. Вилл стоял неподвижно и очень прямо, пока Роберт переводил изучающий взгляд с перевязанного предплечья ниже, на разбитые костяшки пальцев. Но, вновь заговорив, он произнес только одно слово: – Садись.

– Простите за опоздание, – сказал Вилл, подходя ближе.

Поцеловав мать в щеку, он занял свое место напротив Роберта. Кэтрин Дейл сидела между ними, как мост. К счастью, ни мать, ни отец не обратили внимания на его неряшливый вид. Они говорили о самых обыденных вещах вроде погоды, торговли и весеннего праздника. Вилл набросился на еду и больше смотрел, чем слушал.

Одно было очевидно: лорд Роберт Дейл души не чаял в своей жене. Это было видно по тому, как он держал ее за руку, переплетя свои пальцы с ее. В том, как он поцеловал ее в висок, и даже в том, как угощал ее, предлагая блюда. Виллу было горько видеть все это, горько, что один человек способен вести себя, как два разных человека. Горько, что Роберт ненавидел не всех и все, а только его, Вилла. А горше всего было то, что, несмотря на свою печально известную гордыню, лорд Роберт явно любил свою супругу не так, как он любил власть или побрякушки, которые доставляли ему простую радость обладания. Жену лорд Дейл любил по-настоящему. Но возможно, подумал Вилл, ему только кажется, будто он любит ее. По опыту с серебряным амулетом он знал, что вера обладает огромным могуществом. Не меньшим, чем магия его матери.

Вилл поднял нож и поморщился, забыв о руке. Он чуть не выронил прибор, и разговор мгновенно смолк.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила мать, будто речь шла о простой головной боли, а не о куске, вырезанном из его кожи. Впрочем, если не в голосе, то в ее глазах светилась искренняя забота.

– Неплохо, – ответил он, но отложил нож, а руку опустил под стол.

– День сегодня просто чудесный, – продолжала она. – Тебе надо выйти, подышать свежим воздухом.

– Судя по его виду, – заметил Роберт, – он уже… надышался.

Но, если он и был недоволен дракой Вилла, то не показал этого, и для Вилла это стало еще одним подтверждением догадки, что Роберт Дейл хочет, чтобы он стал драчуном и задирой. Взгляд отца был почти одобрительным.

– Но, – добавил Роберт, – у меня для тебя поручение.

Лицо Вилла просветлело.

– Правда?

Роберт сдержанно кивнул.

– Я и сам мог бы это сделать, но должен возглавить вылазку в лес. – Лес стеной стоял за теми полями, которые расстилались позади озер, окружавших Дейл. – Для праздника нужно будет много дерева. Хотя могу отправить с поручением кого-то из стражи…

– Я с удовольствием сделаю для тебя, что нужно. – Вилл постарался не показывать оживления. Слишком хорошо он знал, как нравится Роберту разрушать его надежды.

– Хорошо, – кивнул отец. – Тебя сопроводит Эрик.

Вилл насторожился. Сопровождение? Что, если им снова встретится Филип? Присутствие телохранителя заставит его подумать, что Вилл боится и хочет за кого-нибудь спрятаться.

– Отец, мне не кажется, что сопровождение…

– После вчерашнего, – перебил его Роберт, сжав в руке столовый нож, – ты не можешь рассчитывать, что я позволю тебе выходить без надзора.

– Нет. – Вилл медленно опустил голову. – Конечно, нет.

– Я думаю, это даже хорошо, – обратилась к нему мать. – Ты проведешь время в городе.

Вилл кивнул.

– Правитель, – процитировал он, – должен бывать среди своих подданных, но не становиться одним из них.

– Кто тебя этому научил? – удивленно спросил Роберт.

– Ты. – Он увидел, как отец хмурит брови. – Или, точнее, книга, которую ты мне выписал на этой неделе.

Роберт с самодовольным видом откинулся на спинку стула.

– Вот оно что. И как продвигаются твои занятия?

Вилл поборол искушение сказать отцу, что они могли бы продвигаться намного успешнее, будь у него наставник, как прежде.

– Неплохо, – сказал он, вставая из-за стола. – Я пойду собираться.

– Тебе обязательно ехать? – спросила мать, и Вилл не сразу понял, что ее вопрос был обращен не к нему.

– Это всего на один день, – ответил Роберт. – мы вернемся завтра, обещаю.

Вилл, закрывая за собой дверь, только покачал головой.

У парадного входа Вилла уже поджидал Эрик с листком бумаги в руке. Очевидно, подробности задания. Вилл прочитал, и у него вытянулось лицо. Да уж, дело сложное, ничего не скажешь. Вообще-то Вилл ничего не имел против, его радовала любая возможность оказаться за городом. Но Роберт говорил о поручении так, что он надеялся на что-то большее, чем обычная рутина.

– Что-то не так, мастер Дейл?

– Все хорошо, – отозвался Дейл, пряча записку в карман. Он сдержался, вспомнив просьбу матери, и молча, без своего привычного не называй меня так, направился к широкой лестнице. Эрик держался в нескольких шагах позади, словно надеялся смешаться с толпой – как будто можно было остаться незамеченным в таком сияющем белизной плаще. Увы, с этой тенью Вилл ничего не мог поделать, поэтому безропотно отправился искать кожевенных дел мастера. По дороге он незаметно озирался, ища Филипа. Характер двоюродного брата стоил его собственного, он был не из тех, кто прощает обиду. Сейчас его нигде не было видно, и Виллу это не нравилось. Добравшись до мастерской кожевника, он остановился и постоял перед дверью. Ему было непривычно наносить визиты, тем более от имени отца, поэтому, не зная точно, как поступить, он просто постучал.

Дверь отворила старуха, из неряшливого пучка у нее на голове выбились седые пряди. Увидев Вилла, она ошеломленно пискнула и начала комкать тряпку, которую держала в руках. Рядом с ней появился мужчина, такой же седой и не менее удивленный.

– Мастер Дейл, – заговорил он, отталкивая женщину. – Какая неожиданность!..

– Я пришел по поручению отца. Кажется, у вас есть что-то для него.

– Ах, да-да-да, конечно! – Старик засуетился и нырнул в тень, но почти тут же снова появился со свертком. Протянув сверток, он не сразу выпустил его из рук, а некоторое время неловко топтался и наконец ткнул себя в живот. – Пришлось, знаете, добавить немного своего материала.

Вилл сам изумился, услышав, что смеется. Смешок вырвался у него неожиданно, сам по себе. Скорняк подобострастно хихикнул, зато старуха, снова выросшая у него за спиной, при этих звуках еле заметно скривилась. Вилл, мигом став серьезнее, взял сверток из рук кожевника.

– Да, хорошо, – сказал он, пятясь, – Спасибо.

– Может, выпьете чаю на дорожку? – предложил мастер, но встревоженные глаза старухи тут же наполнились слезами, и Вилл решил поскорее уйти. Сверток он передал Эрику – если к нему приставлен телохранитель, почему бы это не использовать – и направился назад, к лестнице, как вдруг кто-то тронул его за рукав. Вилл напрягся, решив, что это Филип, но не успел отскочить, как его нежно взяли за руку.

– Сара, – выдохнул он и, пораженный, отступил, но она не отняла руки.

– Прогуляешься со мной?

Выбора у Вилла не было. Девушка уже подхватила его под руку, ее бледно-голубой плащ выделялся на фоне его черного – и глаза всего города были обращены на них. Отказать ей сейчас означало бы привлечь еще больше внимания.

– В чем дело? – Вилл потащил девушку за собой, вниз по улице. Вопрос прозвучал резко, почти грубо, но Сара не обратила внимания.

– Помнишь, – мечтательно заговорила она, – когда мы были маленькими, ты заставлял вещи танцевать? Брат научил меня делать фигурки из бумаги – такие, с крыльями, и ты заставлял их плясать.

Вилл нахмурился. Было время, когда он любил свою силу. Когда не боялся ее показывать. Он был слишком мал, и Роберт еще не считал его опасным. Но все это было очень, очень давно, а теперь даже упоминание о тех временах было чревато последствиями. Он покосился назад, на Эрика, не слышит ли тот.

– Я так скучаю по твоей магии, – продолжала девушка. – Ты тогда казался счастливым.

И был.

– Все меняется, – сказал он вслух.

– Но мне-то ты покажешь это еще раз? Когда-нибудь?

Боль в руке была еще слишком сильна.

– Если бы ты все знала, то не просила бы.

– Это будет нашей тайной, – не отставала Сара.

Вилл вспомнил предостережение матери. Не какая-то случайная девчонка вцепилась сейчас в его рукав. Это Сара, которая годами не снисходила до разговоров с ним. Сара, которая теперь была девушкой Филипа. Сара, подружка которой, как он заметил, шла за ними следом. Бет то появлялась, то скрывалась из виду и явно следила. Выжидала.

– Скажи, – тихо прорычал он, – для тебя это игра? Такая забава – заставить меня сорваться?

Сара отпрянула, будто пораженная.

– Что? Нет. Я просто подумала…

Вилл высвободил руку.

– И привела подруг, которые с нетерпением ждут, когда начнется потеха.

Сара закрутила головой, заметила Бет и возмущенно погрозила ей. Когда она снова повернулась к Виллу, тот уж поспешно уходил прочь.

– Я не знала. Клянусь тебе, Вилл! – она догнала его, снова потянула за рукав. Он повернулся к ней резко, ветер уже начинал поднимать с земли песок.

– Прекрати, – рявкнул он. – Ступай, ищи себе другую игрушку.

Глаза Сары наполнились слезами, она бросилась прочь от него по людной улице. Вилл смотрел ей вслед. Что, если он ошибся? Вдруг она не хотела ничего дурного? Как узнать? Он потер глаза, ветер начинал слабеть.

– Резко вы с ней, – подошел сзади Эрик.

Вилл подскочил.

– Ты забываешься! – огрызнулся он, и ветер снова усилился.

– Полегче, мастер Дейл, – Эрик опустил Виллу на плечо тяжеленную руку. – Я должен буду отчитаться перед вашим отцом.

Вилл дернул плечом, освобождаясь, и бросился к лестнице, сжимая медальон. Внутри у него все клокотало и пыталось вырваться наружу. Распутывай узел, – внушал он себе, поднимаясь по ступеням. – Распутывай. Распутывай. Распутывай. Но, добравшись до верха, обнаружил, что сила душит его. Он был беспомощен и терял надежду. Хотелось закричать, заплакать. Он устал постоянно душить в себе магию. Вот бы дать себе свободу, не как тогда в саду или у себя в комнате, а по-настоящему, на самом деле. Неужели ему никогда не освободиться?

Он повернулся к городу и смотрел на Дейл, и вдруг увидел ее.

Из-за дальнего леса, нависая низко-низко, она медленно ползла над полями к озерам и холму. Вилл восторженно выдохнул и вознес молитву благодарности богам и божествам.

Это была надежда. Это был его шанс. Это была буря.

Вилл любил бури.

Погода в Дейле чаще всего была пасмурной, здесь не были редкостью облачность и дождь, но только серенький, мелкий и затяжной. Он называл их тихими бурями – просто падающая вода и ничего больше. Холм, на котором раскинулся Дейл, редко видел настоящее ненастье. Грозу или шторм с громами и молниями. С ветром. Такие бури были подарком Виллу – в это время он мог расслабиться и дышать, дать себе волю, не боясь обвинений и наказаний. В это время он становился частью ветра, но не был его эпицентром.

Остаток дня он провел, наблюдая, как стягиваются тучи и темнеет небо, дожидаясь грозы. Его переполняла энергия, но это была не злость, а радостное возбуждение. Он ощущал, как в его крови поет буря. К полудню ненастье достигло полей. Небо озарялось, воздух раскалывали раскаты грома, и, хотя дождя еще не было, Вилла это не огорчало. Дождь ему и не нужен. Был бы ветер. Он представлял, как колышутся и ложатся под ветром травы на поле, но в городе на холме пока царило спокойствие, буря только подползала к его границам.

Ближе к вечеру Вилл уже весь извелся и не находил себе места от нетерпения.

Отряды никогда не возвращались из таких вылазок засветло, но сегодня отец может решить вернуться в Дейл до грозы, и тогда Вилл упустит свой шанс. Стихия медлит и не спешит к нему, придется ему самому пойти ей навстречу. И немедленно, чтобы можно было успеть вернуться домой раньше лорда Дейла. Вилл выглянул в окно и тихо выругался. Под окнами на траве растянулся Эрик, уставившись на далекую еще грозу.

Вилл вышел из комнаты. Отсюда было слышно, как внизу, в одном из залов его мать играет какую-то мелодию – это всегда помогало ей занять себя и отвлечься, когда она тревожилась о чем-то. Воспользовавшись случаем, Вилл пробрался в ее пустующие сейчас покои. Выйдя на балкон, он выглянул и, увидев, что в саду нет ни единого стражника, улыбнулся. Он уже занес ногу над перилами, но передумал. Вернувшись в комнату, он нашел на ее столе чистую бумагу и написал на листке короткую заметку: «Мне нужно подышать воздухом».

После этого он закрыл за собой балконную дверь и, ловко соскользнув вниз по старой цветущей лозе, приземлился с тихим стуком. Вниз по холму он сбежал по другой лестнице, старой и незаметной, решив не рисковать: большая дворцовая лестница, хотя и опустела перед грозой, но была слишком ярко освещена.

У подножия лестницы Вилл остановился и прислушался. Он слышал какой-то шум, эхом вторивший его шагам, но, как ни всматривался в темноту, ничего не увидел и не услышал, кроме своего дыхания и отдаленных громовых раскатов. Ускоряя шаг, Вилл спускался все ниже, пробираясь по улицам к подножию холма. В ожидании непогоды горожане попрятались по домам, позакрывали ставни перед надвигающейся бурей, и Вилл спешил навстречу черным тучам в полном одиночестве.

Он почти добрался.

Но внезапно снова услышал тот звук, шаги, и остановился.

А те, другие шаги, продолжали звучать. Вилл обернулся, и в то же мгновение что-то очень твердое и очень острое ударило его в лицо. Из глаз посыпались искры, а потом все вокруг накренилось и мир погрузился во мрак.