Часть вторая

Копеж улетел — вернулся к армии Каана, которая сражалась с джедаями и Республикой. Бейн же остался в Академии на Коррибане, чтобы постигать учение ситхов. Первый урок ему преподал следующим утром сам владыка Кордис.

— Заповеди ситхов — не просто слова, которые нужно зазубрить, — объяснил новичку глава Академии. — Выучи их, постигни умом. Они приведут тебя к познанию истинного могущества Силы — могущества темной стороны.

Кордис был выше Копежа. Выше даже самого Бейна. Он был очень худым и носил просторный черный плащ, откинув капюшон на плечи. Возможно, он был человеком, но что-то в его облике сбивало с толку. Кожа имела неестественный мелово-белый оттенок, который еще больше подчеркивали драгоценные камни в многочисленных перстнях, украшавших его длинные пальцы. Глаза у него были темные и впалые, зубы — тонкие и острые, ногти — длинные и кривые, словно когти.

Бейн стоял на коленях, одетый в такой же черный плащ с капюшоном. Утром он впервые услышал кодекс ситхов, и эти слова — необычные и таинственные — все еще звучали в его ушах. Они кружились в водоворотах его мыслей, иногда всплывая в сознании, когда Бейн старался постичь их глубинный смысл. «Покой — это ложь. Есть только страсть». По крайней мере, первая заповедь была правдой. Вся его жизнь подтверждала это.

— Копеж сказал мне, что ты прибыл сюда, ничего не умея, — заметил Кордис. — Он говорит, что тебя нигде не учили направлять Силу.

— Я способный ученик, — заверил его Бейн.

— Да… и темная сторона в тебе сильна. Но то же самое можно сказать о каждом, кто приходит сюда.

Не зная, что ответить, Бейн принял самое мудрое решение — промолчал.

— Что тебе известно об Академии? — спросил наконец Кордис.

— Здесь учат использовать Силу. Вы и другие владыки ситхов объясняете секреты темной стороны. — После секундного колебания он добавил: — И я знаю, что таких академий много.

— Нет, — поправил его Кордис. — Не таких. Действительно, в нашей растущей Империи много учебных заведений, где одаренных учат контролировать и использовать свои способности. Но каждое заведение уникально, и куда отправится тот или иной ученик, зависит от потенциала, который мы в нем находим. Тех, кто обладает достойными внимания, но ограниченными способностями, посылают на Хоногр, Джентес или Гаморр, где они становятся ситхами-воинами, или берсерками. Их учат переплавлять эмоции в бездумную ярость и боевой раж. Мощь темной стороны превращает их в кровожадных зверей, смертоносных и всеразрушающих, которых мы выпускаем против наших врагов.

«Страсть придает силы», — подумал Бейн. Вслух он произнес:

— Грубой силы недостаточно, чтобы низвергнуть Республику.

— Верно, — согласился Кордис. По его тону Бейн понял, что именно эти слова и хотел услышать учитель.

— Более талантливых посылают на планеты, которые заключили с нами союз во имя уничтожения Республики: Рилот, Умбару и Нар-Шаддаа. Этих превращают в порождения тени и учат использовать темную сторону для обмана, интриг и манипуляций. Те, кто доживает до конца обучения, становятся непревзойденными убийцами, способными ликвидировать цель с помощью темной стороны, не пошевелив ни одним мускулом.

— Но даже они неровня джедаям. — Бейн начинал понимать, к чему клонит Кордис.

— Именно, — подтвердил учитель. — Академии на Датомире и Иридонии наиболее близки к нашей. Там ученики занимаются под руководством мастеров-ситхов. Те, кому удается пройти курс, становятся адептами и аколитами, пополняя ряды нашего воинства. По уровню мастерства они соответствуют рыцарям-джедаям, которые стоят на пути к нашей полной победе. Но как рыцари-джедаи подчиняются мастерам, так и адепты с аколитами должны повиноваться владыкам ситхов. И вот те, в ком есть потенциал, чтобы стать владыками ситхов, — они и только они — обучаются здесь, на Коррибане.

Бейн почувствовал дрожь возбуждения. «Сила дарует могущество».

— Коррибан был прародиной ситхов, — объяснил Кордис. — Эта планета — средоточие мощной энергии. Темная сторона живет и пульсирует в самом ядре этого мира.

Он умолк и медленно вытянул тощую руку ладонью вверх. Казалось, будто он держит в своих птичьих пальцах что-то невидимое, но уникальное и драгоценное.

— Храм, в котором мы находимся, построили тысячи лет назад, чтобы собирать и концентрировать эту энергию. Здесь темная сторона проявляется мощнее всего. — Кордис стиснул кулак с такой силой, что ногти до крови впились в ладонь. — Тебя выбрали потому, что ты обладаешь огромным потенциалом, — прошептал он. — Здесь, на Коррибане, от учеников ожидают очень многого. Путь труден, но тех, кто его пройдет, ждет великая награда.

«Могущество приносит победу».

Кордис протянул руку и водрузил оцарапанную ладонь на голый череп Бейна, окропив его кровью владыки ситхов. За время армейской службы Бейн насмотрелся всякого, но этот церемониальный акт кровопускания вызвал у него большее отвращение, чем любая резня. Он едва удержался, чтобы не отдернуть голову.

— У тебя есть потенциал, чтобы стать одним из нас — войти в Братство Тьмы. Вместе мы сбросим цепи Республики.

«Победа сорвет с меня оковы».

— Но даже те, у кого есть потенциал, могут потерпеть неудачу, — закончил Кордис. — Я верю, что ты нас не разочаруешь.

Это в планы Бейна точно не входило.

Следующие несколько недель пролетели быстро. Бейн с головой погрузился в учебу. С удивлением он обнаружил, что его неопытность в обращении с Силой — исключение, а не норма. Немало учеников занимались многие месяцы или даже годы, прежде чем их приняли в Академию на Коррибане.

Поначалу это сильно тревожило. Бейн только-только приступил к занятиям, а уже попал в отстающие. В этом сообществе, где царил дух безжалостного соперничества, он легко мог стать жертвой любого из учеников. По размышлении, однако, он начал сознавать, что на самом деле не так уж и беззащитен.

Из всех учеников только он один был способен призывать энергию темной стороны, не имея за плечами никаких тренировок. Он прибегал к Силе так часто, что стал принимать ее как данность. Сила давала Бейну преимущество над соперниками за карточным столом и в потасовках. На войне она предупреждала об опасности и приносила победу в безнадежных, казалось, ситуациях.

И все это он делал инстинктивно, не будучи тому обучен и даже не догадываясь, что творит. Теперь его наконец-то учили пускать в ход свои способности по-настоящему. Из-за других учеников волноваться не стоило… По правде сказать, это им следовало волноваться. Когда Бейн завершит обучение, никто из них не сможет с ним сравниться.

Большую часть знаний ему открывали Кордис и другие учителя: Кас'им, Ориллта, Шенаяг, Хеззоран и Бортис. В Академии бывали и групповые занятия, но редко. Слабые и непонятливые не должны были тормозить сильных и амбициозных. Каждый занимался в своем собственном ритме, движимый жаждой знаний и могущества. Однако на каждого мастера приходилось примерно по шесть учеников, и каждый из которых должен был как-то проявить себя, прежде чем один из наставников соглашался потратить драгоценное время на обучение его секретам ситхов.

Хотя Бейн был новичком, он легко добивался внимания темных повелителей, особенно Кордиса. Он знал, что это особое благоволение неизбежно вызовет враждебность со стороны других учеников, но старался не думать об этом. Со временем дополнительные уроки помогут ему догнать и обойти остальных, и вот тогда уже можно будет не беспокоиться из-за их мелочной зависти. Пока же он держался обособленно и старался не привлекать к себе лишнего внимания.

В те часы, когда Бейн не занимался с учителями, он изучал старинные документы в библиотеке. Подобно джедаям, которые хранили свои архивы в Храме на Корусанте, ситхи собирали и накапливали знания в архиве коррибанского храма. Однако, в отличие от библиотеки джедаев — где большинство данных хранились в электронном и голографическом форматах либо в голокронах, — коллекция ситхов состояла из свитков, фолиантов и манускриптов. С той поры, когда Дарт Реван чуть не уничтожил Республику, джедаи три тысячи лет без устали охотились на обучающие устройства темной стороны. Все известные голокроны ситхов были либо уничтожены, либо увезены на хранение в Храм джедаев на Корусанте. Ходило множество слухов о необнаруженных голокронах, которые были либо спрятаны на далеких планетах, либо попали в лапы к какому-нибудь жадному мастеру-ситху, не желавшему делиться знаниями. Все старания Братства Тьмы разыскать эти утраченные сокровища оказались тщетными, поэтому приходилось прибегать к примитивным технологиям вроде пергамента и флимсипласта.

Поскольку же коллекция постоянно пополнялась, индексы и списки литературы давно и безнадежно устарели. Поиски в архивах нередко не увенчивались ничем, кроме досады и разочарования, и многие ученики предпочитали заниматься чем-то более полезным — например, учиться у наставников или пытаться произвести на них впечатление.

Бейн был старше большинства из них, а многолетний труд на шахте научил его терпению, и поэтому каждый день он по нескольку часов штудировал старинные материалы. Они его завораживали. Многие исторические документы описывали битвы древности или прославляли дела прошлых владык ситхов. Сама по себе эта информация не имела особой практической пользы, но Бейн понимал ее истинную ценность: каждый свиток был кусочком общей картины, ключом к более глубокому пониманию сути.

Сведения из архивов дополняли знания, полученные от учителей. Они придавали контекст абстрактным урокам. Бейн считал, что со временем знания древних станут ключом, который поможет открыть весь его потенциал. И его представление о Силе мало-помалу обретало очертания.

Загадочная и необъяснимая, она была в то же время естественной и незаменимой. Сила являлась фундаментальной энергией, которая пронизывала Вселенную и связывала все живое. Этой энергией, этой мощью можно было управлять. Ее можно было контролировать и использовать в своих целях. Усваивая знания темной стороны, Бейн учился подчинять Силу себе. Каждый день он медитировал и тренировался под бдительным присмотром Кордиса. Спустя какие-то несколько недель он уже умел перемещать небольшие предметы одной мыслью — а ведь совсем недавно он счел бы такое невозможным.

Теперь, однако, Бейн понимал, что это только начало. На глубоком, фундаментальном уровне он постигал великую истину: чтобы выжить, нужно быть сильным. На других полагаться нельзя. Друзья, родичи, сослуживцы… в конечном итоге нельзя рассчитывать ни на кого. В беде надо надеяться только на самого себя.

Темная сторона даровала могущество. Бейн знал, что уроки мастеров-ситхов сделают его сильным. Сумев произвести на учителей впечатление, он сможет полностью раскрыть свой потенциал и однажды займет место среди них.

Когда первая волна устремилась в атаку, флот Республики на орбите Руусана был застигнут врасплох. С этой маленькой и не имевшей политической ценности планетки, покрытой густыми лесами, республиканцы совершали опустошительные налеты на ситхов, расквартированных в соседней системе Кашиик. Теперь враг применил ту же тактику против них самих.

Ситхи нанесли удар внезапно, всем скопом материализовавшись из гиперпространства: для такого громадного флота маневр был практически самоубийственный. Прежде чем раздались сигналы тревоги, по кораблям Республики уже открыли огонь три дредноута, два линкора типа «Корсар», несколько эскадрилий перехватчиков и с десяток истребителей «Канюк». А возглавлял атаку флагман Братства Тьмы — разрушитель «Закат».

Повелитель Каан лично командовал операцией, сидя в медитационной сфере на борту «Заката». Отсюда он мог связываться со всеми кораблями и отдавать приказы, будучи уверен, что их выполнят моментально и точно. Сфера пульсировала огнями и звуками: светящиеся мониторы и экраны с мелькающими на них картинками беспрерывно попискивали, сообщая о ходе битвы.

Темный повелитель, однако, на экраны даже не смотрел. Его восприятие простиралось далеко за пределы медитационной сферы, давая больше информации, чем все электронные приборы. Он знал позиции всех кораблей, участвовавших в бою, — как своих, так и вражеских. Чувствовал каждый выпущенный залп, каждый поворот и бочку, каждый маневр и контрманевр. Зачастую он узнавал о событиях еще до того, как те происходили.

От усилий лоб Каана покрылся морщинами; он втягивал в себя воздух длинными судорожными глотками. По дрожащему телу градом катился пот. Напряжение было неимоверным, но благодаря медитационной сфере он удерживал концентрацию и, несмотря на физическое истощение, влиял на ход битвы с помощью темной стороны Силы.

Боевая медитация — искусство, унаследованное от ситхов-колдунов древности, — сеяла хаос в рядах противника. Подпитываясь страхом и отчаянием врагов, Каан вселял в их души уныние и черную безысходность. Каждый неверный маневр неприятеля многократно усугублял его положение, каждое колебание приводило к каскаду ошибок и промахов, которые преследовали даже самых дисциплинированных солдат. Не успев толком начаться, битва была уже практически окончена.

Флот Республики совершенно потерял строй. Два из четырех больших кораблей типа «Молотоглав» лишились основных щитов уже после первой атаки «Канюков». Теперь в атаку выдвигались дредноуты, поливая внезапно ставших уязвимыми «Молотоглавых» убийственным огнем лазерных пушек. Корабли, которые вот-вот могли потерять ход и стать полностью беззащитными, только теперь кое-как выпускали собственные истребители навстречу быстро приближающемуся врагу.

Остальными двумя республиканцами занимались линкоры ситхов — «Раж» и «Ярость». Неуклюжим «Молотоглавам» требовался оборонительный заслон из кораблей сопровождения, которые сдерживали натиск, пока сами они поворачивались, наводя на врага тяжелые орудия. Без заслона «Молотоглавы» были практически беззащитны перед более быстрыми и маневренными «Корсарами». Подойдя вдоль вектора, который минимизировал количество орудий противника, способных вести огонь, «Раж» и «Ярость» пронеслись перед их носами, стреляя из всех стволов. Когда «Молотоглавы» пытались изменить курс, чтобы навести на врага больше орудий, «Корсары» делали разворот и заходили снова вдоль другого вектора, нанося еще больше повреждений. Этот жестокий маневр именовался «срезанием палубы», и без поддержки собственных истребителей и линкоров большие корабли Республики не могли выдерживать его долго.

Но помощи от линкоров ждать не приходилось. От одного из них, который находился в одиночном патруле, остался только обугленный и безжизненный корпус: он был уничтожен прямым попаданием с «Заката» еще в первые секунды атаки, не успев даже поднять щиты. Остальные два, окруженные истребителями и вздрагивающие от бортовых залпов «Заката», вряд ли могли продержаться дольше первого.

Каан чувствовал панику, охватившую республиканских солдат и командиров. Его план был целиком наступательным; эта стратегия гарантировала нанесение врагу максимального урона, но оставляла его собственные корабли незащищенными и уязвимыми для организованной контратаки. Однако ответа ожидать не стоило. Республиканские капитаны были не в состоянии координировать свои действия, не могли выстроить оборонительную линию. Они не могли даже отступить в боевом порядке… да и отступление было невозможным. Победа уже маячила на горизонте!

И вдруг «Ярость» исчезла: мощный взрыв разнес «Корсара» на куски. Все произошло так стремительно, что для Каана — несмотря на предвидение, дарованное боевой медитацией, — это стало полной неожиданностью. «Молотоглавы» повернулись по касательным, каким-то образом одновременно оказавшись на пути «Ярости». Один из них открыл огонь из носовых орудий, сняв щиты «Корсара», а второй дал залп в одну и ту же точку, вызвав сильнейшую детонацию, которая уничтожила линкор в мгновение ока. Маневр был блестящий: два корабля под беспрестанным обстрелом идеально скоординировали свои действия, чтобы разбить общего врага. Это выглядело невероятным.

Каан приказал «Ражу» исполнить маневр уклонения. Линкор прекратил атаку за миг до того, как «Молотоглавы» открыли огонь, и тем избежал судьбы собрата. Дредноуты, приближавшиеся к искалеченным «Молотоглавам», тоже были вынуждены отступить, когда из ангаров якобы беззащитных жертв вылетели четыре эскадрильи республиканских истребителей. Даже в идеальных условиях так быстро запустить машины было бы непросто; в данной ситуации это казалось немыслимым. Тем не менее Каан ощущал их: почти пятьдесят «Ауреков» атаковали дредноуты в плотном строю, давая «Молотоглавам» время отступить. Они формировали оборонительный заслон!

Собрав энергию темной стороны, повелитель Каан устремил сознание наружу и прикоснулся к разумам врагов. Те были угрюмы, но не падали духом. Некоторые боялись, но никто не паниковал. Всюду Каан чувствовал дисциплину, целеустремленность и решимость. И кое-что еще. Чье-то присутствие.

Присутствие было практически незаметным, но Каан не сомневался, что в первые минуты боя его не было. Кто-то с помощью Силы укреплял боевой дух солдат Республики. Кто-то, используя светлую сторону, сводил на нет влияние медитации Каана и менял ход битвы. Только мастер-джедай был достаточно силен, чтобы противодействовать воле владыки ситхов.

Копеж тоже это почувствовал. Пристегнутый к креслу перехватчика, он заставлял машину рыскать и вертеться под огнем противоистребительных орудий «Молотоглава», как вдруг присутствие мастера-джедая захлестнуло его, будто волна. Застигнутый врасплох, тви'лек на долю секунды потерял концентрацию. Любому другому пилоту это стоило бы жизни, но Копеж не был простым пилотом.

Отреагировав с быстротой, рожденной инстинктом, отточенной годами тренировок и усиленной энергией темной стороны, он сбросил скорость и толкнул рукоятку от себя. Перехватчик, дернувшись вперед и вниз, ушел в крутое пике и едва разминулся сразу с тремя выстрелами ионных орудий «Молотоглава», пришедшими сверху. Выровняв машину, Копеж заложил размашистую бочку и понесся в сторону самого большого из крейсеров Республики. Джедай был там. Он чувствовал его: корабль излучал Силу, словно маяк. Оставалось только его убить.

На борту «Заката» Каан вел смертельный бой с мастером-джедаем: оружием были корабли и пилоты двух флотов. У республиканцев имелось больше кораблей и огневой мощи, тогда как Каан в своем плане рассчитывал на эффект внезапности и боевую медитацию. Теперь оба его преимущества были сведены на нет. Несмотря на свое могущество, темный повелитель не владел редким искусством боевой медитации в совершенстве. Оно было лишь одним из множества его талантов, которые он старался развивать в равной мере. Зато противостоявший ему джедай, скорее всего, тренировался с рождения, готовясь именно к такой схватке. Ход битвы постепенно менялся, и темный повелитель начинал терять надежду.

В отчаянной попытке вернуть сражение под контроль он собрал всю волю в кулак и хлестнул свое воинство яростной волной темной стороны. Подстегиваемые приливом адреналина, жаждой крови и властным приказом своего владыки, двое пилотов «Канюков» попытались врезаться в ближайшую эскадрилью «Ауреков», чтобы самоубийственной атакой сломать их строй. Но республиканцы не дрогнули, не бросились врассыпную от двух безумцев. Они встретили атаку огнем орудий, уничтожив врага еще на подлете.

На противоположной стороне сражения перехватчик Копежа прошел сквозь оборонительный периметр, выстроенный вокруг большого корабля и его драгоценного груза. Машина тви'лека была слишком быстрой и верткой как для «Ауреков», так и для орудий крейсера. Оказавшись в тылу у республиканцев, Копеж направил перехватчик прямо к главному ангару. Взрывозащитные двери опоздали на долю секунды. Когда машина развернулась и заскользила по палубе ангара, ситх открыл огонь, скосив большинство солдат, которым не посчастливилось оказаться внутри.

Как только перехватчик остановился, Копеж откинул фонарь кабины и выпрыгнул из кресла. Ловко приземлившись на ноги, он плавным движением извлек световой меч. Первый взмах алого клинка перехватил выстрелы двух уцелевших солдат, отразив их в сторону. Исполнив сальто, тви'лек преодолел шестиметровое расстояние, отделявшее его от врагов, и следующий взмах меча оборвал их жизни.

Копеж остановился, чтобы оценить ситуацию. От оборудования и техников, которые обслуживали республиканские истребители, остались одни изувеченные тела и металлолом. Улыбнувшись, ситх прошел к люку, который вел внутрь корабля.

Он быстро и уверенно зашагал по коридорам. Энергия, которую излучал мастер-джедай, вела его, как тук'ату запах жука-визгуна. В одном из проходов тви'лека остановила охрана. Судя по красным нашивкам на рукавах, это был элитный отряд специально обученных солдат — лучшие телохранители, которых могла предложить армия Республики. Копеж догадывался, что они, должно быть, сильные бойцы… Одна женщина даже успела сделать два выстрела, прежде чем весь отряд пал от его меча.

Ситх вступил в большую комнату с единственной дверью на противоположной стороне. За этой дверью и таилась добыча, но в центре помещения путь ему преградили двое селкатов — амфибий с планеты Манаан, — которые стояли на страже с включенными мечами. Впрочем, это были всего лишь падаваны, слуги мастера-джедая. Копеж даже не стал вступать с ними в бой: это было бы ниже его достоинства. Он выбросил вперед мясистый кулак и Силой отшвырнул обоих к переборке. От удара одного из падаванов оглушило. Когда он, шатаясь, поднялся на ноги, его спутница уже погибла, задушенная мощью темной стороны.

Оставшийся падаван медленно отступал под натиском Копежа. Повелитель ситхов шел размеренным шагом, накапливая Силу. Он выпустил энергию в виде шквала электричества, и синевато-лиловые молнии вонзились в плоть несчастной жертвы. Тело селката задергалось в мучительных конвульсиях, и вскоре дымящийся труп повалился на пол.

Приблизившись к двери, Копеж открыл ее и вошел в небольшое помещение для медитаций. На полу, скрестив ноги, сидела пожилая цереанка в простом коричневом плаще мастера-джедая. От усилий ее усталое морщинистое лицо было все в поту: женщина использовала собственную боевую медитацию против владыки Каана и его ситхов.

Изнуренная, обессиленная, цереанка не имела никаких шансов против нависшего над нею темного повелителя. Однако она даже не пыталась бежать или защищаться. Зная, что от смерти ее отделяют считаные секунды, она оставалась полностью сосредоточенной на битве флотов.

Копеж невольно восхитился ее отвагой, хотя это не помешало ему зарубить цереанку. Ее невозмутимое смирение отняло у него радость победы. «Покой — это ложь», — пробормотал ситх и зашагал обратно к ангару, где стоял в ожидании его перехватчик. Он спешил улететь до того, как «Закат» или какой-нибудь другой корабль разнесет «Молотоглава» на куски.

Смерть мастера-джедая снова изменила ход битвы. Сопротивление ослабло, сражение превратилось в триумф ситхов, а затем и в бойню. Оставшись без защиты светлой стороны Силы, солдаты Республики оказались совершенно деморализованы страхом и отчаянием, которые внушал им Каан. Те, кто обладал сильной волей, утратили всякую надежду на победу и думали только о спасении. Слабовольные были настолько подавлены, что просто надеялись на быструю и милосердную смерть. Чаяния первых не сбылись, но вторые получили что хотели.

Пристегнувшись и захлопнув фонарь кабины, повелитель Копеж вывел перехватчик из ангара за считаные секунды до того, как огромный корабль погиб в грандиозной и яркой огненной вспышке.

Потери ситхов оказались выше ожидаемых, но победа была полной. Ни один республиканский корабль, ни один пилот или солдат не пережил первую битву за Руусан.