Глава Тридцать Третья

Тела живых мертвецов, может быть, и не воняли, но гроб вонял. Свернувшись калачиком под крышкой, прижавшись к одному из этих теплых тел, Локи пытался сдержать рвоту, когда его горло наполнилось запахом гнили и плесени. Он чувствовал, как поднимается гроб, когда его втаскивали в вагон.

- Тяжелая штука, вот эта, - сказал рабочий, слова которого были приглушены деревом. Локи почувствовал резкий наклон, когда они поднимались по лестнице, и его голова резко ударилась о край гроба. Он закрыл глаза. Было уже достаточно темно, он едва мог что-то видеть, но символизм этого жеста помог ему.

Последовал резкий рывок, а затем гроб перестал двигаться, и все замерло. Локи ждал, пытаясь решить, находится он уже в поезде или ещё нет. Затем еще один подъемник, на этот раз под наклоном, как будто его поднимали, а затем он услышал скрип дерева, когда ящик скользнул в щель, как будто его похоронили в склепе. Он лежал неподвижно, прислушиваясь к скрежету загружаемых других гробов, а затем к скрежету решетки, когда двери машины захлопывались и запирались.

Он подождал, пока не услышал первый скрип колес поезда на рельсах, почувствовал, как вагон накренился вперед. Гроб накренился вместе с ним, проверяя привязи на прочность. Когда поезд начал набирать скорость, Локи высвободил ноги и пнул крышку. Ему потребовалось три резких удара, прежде чем он открыл ящик, сбив гроб, сложенный сверху так же косо, и его гроб накренился, крышка треснула, когда ударилась о землю. Локи выбрался наружу, спотыкаясь и пытаясь найти опору на качающемся поезде. Он должен был попасть вперед.

Дверь купе была заперта, но он выбил ее заклинанием и вышел на небольшую платформу в передней части вагона. Ветер тут же набросился на него, сорвал с головы шляпу и швырнул ее в проплывающую мимо местность. Они все еще были в городе, но дома стали чище и дальше друг от друга. Несколько цыплят бродили по дорожкам, клевали сорняки, пробивающиеся между камнями.

Он не мог сказать, сколько вагонов было между ним и пассажирскими вагонами. Их с Аморой план состоял в том, чтобы незаметно пробраться в центр поезда и распространить свое заклинание наружу, а затем отцепить вагоны, в которых находились живые люди, от вагонов с мертвыми. Ему нужно было найти ее. Он ухватился за лестницу рядом с дверью и вскарабкался на крышу вагона.

Здесь ветер был еще сильнее, и балки под ногами скользили. С этой выгодной позиции он насчитал восемь вагонов впереди себя, плюс локомотив, из которого валил густой черный дым. Первые три были предназначены для пассажиров - один для англиканцев, один для нонконформистов и один для тех, кто был слишком беден, чтобы быть или тем, или другим. Затем два - для англиканских первоклассных мертвецов, еще три - для нонконформистов, а остальные - для бедняков позади.

Локи двинулся вперед, осторожно ступая шаг за шагом, пятка к носку, стараясь удержаться на центральной балке крыши, где было легче всего балансировать. Он скучал по своим Асгардским ботинкам, с их толстыми подошвами, которые могли бы схватиться за этот металл, как будто подошвы были покрыты клеем. Он прыгнул на следующий вагон, повторил свою осторожную прогулку по проволоке и снова прыгнул. Его ноги подкосились, когда он приземлился и почти упал, но сумел упасть вперед, а не назад, его колени болезненно соприкоснулись с досками. Впереди него была запертый люк в крыше, и он пополз вперед, нащупывая ручку. Она заедала из-за неиспользования, и его руки начали гореть на металле, когда он рывком открыл ее, а затем спрыгнул в вагон, приземлившись на корточки.

Вагон был пуст; он боялся, что там будут полицейские, но никого не было, только гробы на ремнях мягко покачивались в такт движению поезда. Они грохотали друг о друга, их острые углы царапали борозды на своих соседях. В воздухе пахло свежей соломой и свежесрубленным кедром. Очевидно, эти гробы были дороже, чем тот, в котором он ехал.

Он опустился на колени и вытащил нож из рукава, бросив взгляд на слабое напоминание о Руне на своей ладони, прежде чем начал вырезать ее подобие на полу поезда. Дерево было только что покрыто лаком, и оно раскололось на хрустальные осколки под лезвием. Он успел сделать всего два удара, когда услышал, как открылась дверь, и почувствовал порыв ветра. Он поднял голову.

Амора стояла в дверном проеме, ее юбка вихрем кружилась вокруг колен, пока она не захлопнула дверь. Локи встал, пряча нож обратно в рукав.

- Ты сделал это, - сказала она, и в ее голосе прозвучало облегчение.

- Неужели ты во мне сомневалась?

- Никогда. - Она протянула руку. - Отдай мне камни. Я сейчас упаду в обморок без всякой энергии. Ты даже не представляешь, сколько самоконтроля потребовалось, чтобы не обескровить проводника досуха.

Локи даже не пошевелился.

- Ты не взяла силы миссис С.

Улыбка Аморы не дрогнула.

- И что?

- Ты убила миссис Шарп, но оставила ее душу, - сказал он. - Это бы тебя восстановило.

- Это не имеет значения, не так ли? Отдай мне мои камни.

- Твои камни? - повторил он. - Я думал, это наше общее заклинание.

Ее все еще протянутая рука сжалась в кулак.

- Дай мне камни, Локи, - сказала она.

- Вот в чем дело. - Локи встал, заложив обе руки за спину. - Нет.

Амора рассмеялась резко и потрясённо. В пыльном свете ее лицо побледнело.

- О чем ты говоришь?

- Нет, не трать на это свои театральные способности, - сказал Локи, поднимая руку. Он не смог удержаться и тоже покачал головой, изображая разочарованного родителя. Один дал ему так много материала, которому можно было подражать. - Это не принесет тебе никакой пользы. Я уже давно всё выяснил.

Амора замерла, как испуганный кролик, услышавший треск ветки под сапогом охотника.

- Что именно ты выяснил?

- Что ты собираешься предать меня.

На этот раз она не рассмеялась. Она даже не моргнула. На мгновение он усомнился в себе, в той паутине, которую, как он был уверен, распутывал.

- Думаешь, я предам тебя? - сказала она ровным тоном.

- О, я почти уверен, что именно это и произойдет, - ответил он. - Хотя мне потребовалось больше времени, чтобы понять это, чем я готов признать. Любовь действительно делает тебя слепым, но, к счастью для меня, я не слишком склонен к сентиментальности. Это так..., - он презрительно щелкнул пальцами, словно отмахиваясь от жука в воздухе, -... так по-человечески.

- Я не понимаю, о чем ты говоришь, - сказала она, и он должен был признать, что играет она просто восхитительно. - Зачем мне предавать тебя?

- Поначалу я тоже так думал. Но потом я начал думать, зачем я нужен Аморе для всего этого? Какой цели я здесь служу? Я помогу тебе собрать армию мертвых, но единственная реальная причина, по которой ты нуждаешься во мне здесь - ты сможешь забрать камни себе, а затем убить меня, оставив свой собственный путь к трону свободным. И ты так быстро «придумала» весь этот план с вторжением армии и порабощением... Слишком быстро, если честно.

- Я не смогу унаследовать трон, - ответила она. - Там же твой братец и отец.

Локи махнул рукой.

- Один и Тор для тебя ничто. Воины, которых ты можешь уничтожить во сне, как только твоя сила восстановится. Если ты хочешь занять трон Асгарда, он будет твоим. Кроме того, я единственный, кто даст тебе бой, который ты не сможешь выиграть. Ты и я, мы сражаемся совсем не так, как остальные наши люди. Я единственный, кто может сравниться с тобой. И ты это знала. И ты знала, что я буду сражаться с тобой за трон.

Она скрестила руки на груди.

- А кто сказал, что я хочу получить трон?

- Ну, ты, конечно же, не будешь довольствоваться тем, что доживешь свои дни в качестве моей королевской чародейки. Ты никогда не была правой рукой. Ты видела, что Карнилла слишком долго была на поводке, чтобы желать такого положения. Ты хочешь править Асгардом. И на самом деле есть только один человек, который встанет на твоем пути.

Она высунула язык между зубами, облизывая пересохшие губы.

- Это безумие.

Он поднял вверх палец.

- Подожди, дай мне закончить. Дальше всё только интереснее. Поэтому я полагаю, что твоя первая ошибка будет заключаться в том, что ты поставишь на мою любовь к тебе. Ставка, к сожалению, не сыграет. Есть так много вещей, которые я люблю больше, чем тебя - например, те сапоги на высоком каблуке, которые ты подарила мне, когда мы были моложе. Я скучаю по этим ботинкам, мне не следовало оставлять их дома. Кроме того - сам Асгард, и я боюсь, что ты бы загнала его в могилу. А ещё у меня есть несколько отличных идей для финансируемого правительством театра в столице, и я просто не могу себе представить, что у тебя была бы такая же преданность расширению искусства.

- Так почему же ты здесь? - потребовала она, и ее голос щелкнул, как хлыст. - Если ты все это придумал так давно, почему же не раскрыл, что я убийца всех этих мертвых людей, и не вернулся с целой армией асгардских солдат, чтобы арестовать меня и доставить обратно на твою драгоценную родину в цепях?

- Потому что я сам собираюсь это сделать, - ответил он. - Один хочет, чтобы Норнские камни были возвращены в Асгард, и я уверен, что он тоже будет рад видеть тебя в тюрьме - в конце концов, ты вор, которого они искали; по крайней мере, так я ему скажу. И ты - убийца, которого общество ШАРП пыталось устранить. Все это было завернуто в один маленький предательский сверток. Давай посмотрим, как Тор всё решит за одну поездку в Мидгард.

Она ничего не ответила. Они смотрели друг на друга сквозь темноту, тишину внезапно нарушил низкий гудок поезда.

- Ну что ж, тогда мы будем играть в эту игру? - наконец спросила она. - Где ты пытаешься схватить меня, а я тебя одолеваю?

Он пожал плечами.

- Если тебе угодно. Или ты можешь сдаться прямо сейчас.

- Я бы предпочла этого не делать, - коротко ответила она.

- Ну, мне никогда не нравилось, когда меня одолевают. - Локи пожал плечами. - Итак, мы оказались в тупике.

Он поднял руку, готовый наколдовать цепи, но Амора вскинула свои руки и послала в него взрыв раскаленной добела энергии. Локи был застигнут врасплох, и это опрокинуло его на спину, а голова с глухим стуком ударилась об угол одного из висячих гробов. Прежде чем мысли смогли проясниться, она внезапно оказалась над ним, произнося еще одно заклинание, но он оттолкнулся, сделав ей подсечку. Она тяжело упала, ее волосы разметались и упали ей на лицо. Он с трудом поднялся на ноги, собрал в ладони заряд горячей энергии и сорвал дверь с петель, затем вылез на лестницу и, перебирая руками, подтянулся на крышу вагона.

Ветер был ужасный, и черный дым от двигателя колол глаза. Локи побежал по крыше вагона к передней части поезда так быстро, как только мог по скользкой металлической перекладине, разделявшей центр крыши. Он прыгнул в следующий вагон и приземлился как раз в тот момент, когда крыша треснула у него под ногами. Ему удалось откатиться в сторону, когда Амора ворвалась в образовавшуюся дыру и приземлилась на центральную балку крыши.

Амора выпрямилась и повернулась к нему лицом. Ветер трепал ее волосы, и они, казалось, переливались из золотых в белые, электрические ленты кружились в воздухе. Она собрала шар голубой энергии между руками и бросила его к нему, движение было настолько быстрым и грациозным, что он не успел ничего сделать. Сгусток энергии ударил Локи в грудь, опрокинул его навзничь, и он почувствовал, что начинает сползать вниз по наклонной крыше вагона. Он выхватил нож из рукава и с силой вонзил его в балку, удерживая себя от падения на рельсы, но теперь он висел, дрожа всем телом, пытаясь найти в себе силы удержаться, не говоря уже о том, чтобы подтянуться. Его ноги били по воздуху в поисках опоры.

Амора взмахнула рукой, и еще один заряд энергии, горячий, как чаша тигля, хлынул на него. Он вцепился в кинжал, ботинки скользили по стенке.

- Ты думаешь, я бы тебе поклонилась? - крикнула она, перекрывая шум ветра. - Ты думаешь, что хоть один мужчина когда-нибудь склонился бы перед тобой? Ты никогда не станешь королем. Не имеет значения, что ты сделаешь. Не важно, вернешь ли ты меня к Одину связанной, как рождественский гусь с Норнскими камнями на цепочке вокруг шеи. Ты - второй сын, Локи. Он никогда не увидит в тебе ничего, кроме второстепенного выбора. Змея, ожидающая удара. Ты всегда будешь слишком опасен, чтобы тебе смогли доверять. И слишком глуп, чтобы самому взять то, что принадлежит тебе.

Ему удалось зацепиться ногой за край крыши и подтянуться обратно к балке. Он никогда раньше не дрался с другими магами. В битвах он всегда сражался с солдатами без магических сил, которые не ожидали, что тощий асгардский принц проявится и исчезнет или станет не более чем плодом воображения, через который проходят их клинки, когда он наносит удар сзади.

Амора смеялась над его ножом, смеялась над тем, как дрожат его мускулы, как дикий ветер грозит отбросить его назад.

- Ты хочешь биться? - Она протянула руку, и некоторые балки крыши отломились, а металл и дерево превратились в широкий меч в ее руке. - Давай биться.