Глава 19
Войдя в квартиру, Оля прошла в комнату и села в кресло. На ней был синий приталенный пиджак и черные брюки в обтяжку, которые ей очень шли. Разглядывая ее сейчас, Молчанов подумал: проклятье, почему он не может жить так, как хочет? Почему он не может видеть любимую женщину каждый день?
Встретив его взгляд, Оля улыбнулась:
– Ты что? Тебя что-то расстроило?
– Да ну… Надоело так жить.
– Мне тоже надоело. Сегодня я все время вспоминала вчерашний день.
– Я тоже.
Вчера, в воскресенье, они решили рискнуть и с утра вчетвером на трех машинах поехали на весь день на Истринское водохранилище. На трех, потому что на одной машине ехали Джон и Лариса, на второй с небольшим интервалом – он, Оля же на случай, если вдруг люди Свирина решат за ней следить, ехала вслед за ними на третьей машине, уже с получасовым интервалом.
Они провели весь день бездумно, беззаботно, счастливо. Погода была отличной, солнечной, температура днем поднялась до двадцати градусов. Они собирали хворост, разводили костер, жарили шашлык, уплывали на резиновой лодке ловить рыбу или просто лежали на берегу, подстелив надувные матрасы и пледы.
В Москву они вернулись поздно вечером. Кися и Джон ехали на «тойоте», а он и Оля – каждый на своей машине.
Потом Оля пришла к нему сюда, на Яузскую набережную, и до двенадцати ночи оставалась у него. Только до двенадцати.
– Здорово было вчера, – сказала Оля. – Почему так нельзя все время? Паш, скажи?
– Не знаю.
– Нам ведь давно уже не было так хорошо, да?
– Не было, ты права.
– Паша, Радич узнал об этих двух. Которые увезли тебя из «Яра». – Достала из сумки папку. – Вот, почитай.
Раскрыв папку, он увидел два листа с текстом, отпринтованным с компьютера, и приколотыми сверху фотографиями.
«Сердюков Геннадий Васильевич, русский, сорок шесть лет, подполковник ВДВ запаса. Участвовал в выполнении ответственных заданий за границей. Последнее место службы: войска спецназа ФСБ. Уволен в запас в связи с неполным служебным соответствием. Был женат, сейчас разведен, с женой и двумя взрослыми детьми живет раздельно. Место проживания, телефон и компьютерный адрес не установлены. Последние три года замечен в связи с солнцевской преступной группировкой. Есть основания предполагать, что в иерархии СПГ занимает высокое место. Часто бывает за границей. Кличка – Сардор».
«Калистратов Юрий Игоревич, русский, тридцать девять лет, майор ВДВ запаса. Участвовал в выполнении ответственных заданий за границей. Последнее место службы: войска спецназа ФСБ. Уволен в запас в связи с неполным служебным соответствием. Был женат, сейчас разведен, с женой и 14-летней дочерью живет раздельно. Место проживания, телефон и компьютерный адрес не установлены. Последние три года замечен в связи с солнцевской преступной группировкой. Есть основания предполагать, что в иерархии СПГ занимает высокое место. Часто бывает за границей. Кличка – Колер».
* * *
Утром его разбудил звонок в дверь. Выйдя в прихожую, спросил:
– Кто там?
– Петр Александрович, это я, Зинаида Степановна. Извините, что так рано.
– Ничего. Подождите, я оденусь.
Надел парик, приклеил усы. Накинув халат, приоткрыл дверь:
– Да, слушаю?
– Извините, Петр Александрович, что побеспокоила. Но тут дело такое, звонил только что Всеволод Дмитриевич, он очень просил вас прямо сейчас к нему подъехать. «Прямо сейчас, – говорит, – пусть подъедет, я буду его ждать».
– Хорошо, спасибо.
К Пилону он подъехал через час. Впустив его в квартиру, тот прошел с ним на кухню. Спросил:
– Отдал Гону маляву?
– Отдал.
– Ну и как?
– Все в порядке. Он сказал, если мне будет нужна его помощь, он поможет.
– Тут такое дело, Петруха. Такое дело. Не тебе нужна его помощь, а мы с тобой должны ему помочь.
– Помочь в чем?
– Его хотят кинуть на три лимона.
– Хотят кинуть – кто?
– Волох и Влас. Не слышал о таких?
Об Александре Волохове и Николае Власике, людях с уголовным прошлым, сколотивших состояние на хорошо известной всем комбинации под названием «пирамида», он был осведомлен достаточно. Тем не менее сказал:
– Нет. Кто это?
– Есть такие ребятишки, Шураня Волохов и Колян Власик. Авторитетные воры. Вернее, были, теперь не знаю. Сейчас они в Америке. Так вот, Гон им полгода назад дал три лимона зелени, под честное слово. Они обещали на эти деньги открыть в Америке банк, чтобы он был в доле. Банк они открыли в Нью-Йорке, но теперь вроде поворачивают дело так, чтобы эти три лимона ему не отдать. Гон и попросил меня помочь.
– Помочь как?
– Очень просто. Поехать туда, в Америку, и сказать Волоху и Власу, чтобы не дурили, отдали три лимона. И предупредить, что иначе хуже будет.
– Что, сам Гон не может это сделать?
– Он пробовал. Гон два раза ездил в Америку, пробовал встретиться с Волохом и Власом. Не получилось.
– То есть как не получилось? Они что, уже не там?
– Почему? Там. Но Гон смог только побазарить с ними по телефону. От встречи с ним они ушли.
– То есть отказались встретиться?
– Да, отказались. Эти суки полгода назад тайком от всех оформили себе гражданство, сейчас они граждане США. Гон говорит, они обратились за защитой к тамошним мусорам.
– Так они и от встречи с тобой уйдут.
– Не уйдут. Я не Гон, я Пилон. Меня знают все. Каждый бугор и здесь, и там, в Америке. Ну, а насчет Волоха и Власа – так я их знаю, как кот скипидар. Два раза тянули вместе срок. От меня им уйти западло, все равно будут в замазке. Нет, Петруха, когда я туда приеду, они, хоть лопни, отдадут Гону три лимона. Меня не это колышет. Волнует меня другое, Петруха. Другое совсем. Видишь ли, там Америка, там свои мусора, своя ельня, свои адвокаты, все свое. Без языка для меня там будет сплошной облом. Понял меня? Мне нужен человек, который базарил бы по-ихнему без балды. То есть ты. Понял, Петруха?
Раздумья заняли у Молчанова лишь несколько секунд. Со связями Пилона ему нетрудно будет пройти через пограничный контроль в аэропорту. К тому же, если он будет в Америке вместе с Пилоном, действовать ему там будет намного легче.
– Так ты согласен? – спросил Пилон.
– Согласен.
Пилон хлопнул его по плечу:
– Ну, Петруха… Ну, спасибо… Теперь слушай расклад: деньги будут только после того, как я поговорю в Нью-Йорке с Волохом и Власом. С Гоном у нас договор: если Волох и Влас отдадут три лимона, десять процентов мои. Это триста кусков, из них сто я отдаю тебе – за работу. Идет?
– Идет.
– Отлично. Ну, там переезды, гостиницы, грев и остальное – само собой, на мне.
– Когда нужно ехать?
– В среду или в четверг. Подчищу кое-что, с Гоном еще раз все обговорю – и снимемся.
– Дмитрич, как с проходом на самолет?
– Все корочки, визы, проход на самолет и все остальное делаю я. Гарантия стопроцентная. Мы вылетаем из Внукова. Внуково держат измайловцы, там у них все схвачено, все погранцы, вся таможня – свои. Твое дело – сесть со мной в самолет и улететь. Об остальном не думай.
– Пилон, тут такое дело – если ты хочешь вернуть долг, надо подготовиться. Работать впустую я не люблю.
– Это как понять?
– Так, что я должен взять с собой кое-какую аппаратуру. Радиодетекторы, «жучки», электронные отмычки, пару фотоаппаратов, радиотелефоны, еще кое-что. Протащу я все это через контроль?
– Протащишь. Только пушки не бери. Их нам дадут там, на месте. Слушай, Петруха, а где ты возьмешь все эти побрякушки – радиодетекторы, «жучки», отмычки?
– Не волнуйся, есть каналы.
Некоторое время Пилон смотрел на него прищурившись. Хлопнул по плечу:
– Лады, раз так. Бери, все пронесем.
– Как связываемся?
– А очень просто. Через Степановну. Когда все будет готово, она тебе скажет.
Отъехав от дома Пилона, Молчанов остановил машину у первого же телефона-автомата. Сейчас ему нужен был Джон, и он стал по очереди набирать номера всех телефонов, по которым его можно было найти.
* * *
Первое, что он сказал Джону, сев в его машину:
– Джон, ты смог бы в эти дни вылететь в Нью-Йорк?
– Зачем?
– Мне там понадобится твоя помощь.
– Нет проблем. Надолго?
– Думаю, для того, чтобы понять, что к чему, нам с тобой хватит пары недель. Естественно, перелет и твое пребывание в Нью-Йорке мое агентство оплатит.
– Пол, перестань, нам ли с тобой говорить об оплате. Когда нужно вылететь?
– Сегодня понедельник, хорошо бы ты вылетел во вторник. И ждал бы у себя дома моего звонка. Если ничего не случится, я буду в Нью-Йорке в среду или в четверг.
– Договорились. Завтра утренним рейсом я вылетаю в Нью-Йорк. И сижу дома, дожидаясь твоего звонка.
– Что насчет Трента?
– Плохо. Он пропал. Вообще пропал, с концами. Его нигде нет. Посол сообщил о его исчезновении в вашу ФСБ. Милиция второй день ведет поиски Трента, но напасть на его след не может.
– Интересно, милиция и ФСБ знают, что Трент встречается со Стеллой?
– Конечно. Посольство по моей просьбе поставило их об этом в известность. Но Стеллы уже нет в Москве. Сегодня утром в посольство позвонил человек из вашего МВД и сообщил, что вчера утром Стелла Величко вылетела из аэропорта Внуково рейсом компании «Суисс эйр» в Нью-Йорк. После этого человек, отвечающий в нашем посольстве за безопасность, позвонил в Нью-Йорк, в полицию при аэропорте имени Кеннеди. Полиция сообщила, что Стелла Величко благополучно приземлилась и сошла с самолета. О том, куда она проследовала дальше, полиция аэропорта Кеннеди не знает. Сообщили копы также, что Трента, равно как и человека, напоминающего Трента внешне, в этом самолете не было.
– Думаю, Трента уже нет в живых. И не последнюю роль здесь сыграла Стелла.
– Ты так считаешь?
– Я в этом просто убежден. Во Флориде она подцепила Трента на крючок, а здесь, в Москве, завершила дело, начатое в Майами, – подставив Трента людям Гонтаря. После чего спокойно улетела в Штаты.
– Возможно, ты и прав. Главное, сейчас я в самом деле ничего не могу сделать. Я ведь не знаю, жив Трент или нет. Слушай, Пол, но как же ты вылетишь? Ты же на нелегальном положении?
– Я вылетаю под прикрытием уголовников, по поддельным документам. Вся смена пограничников, которые будут стоять на контроле, равно как и таможенники, куплены уголовниками на корню.
– Пол, но если ФСБ тебя обложила – это огромный риск.
– Знаю. Но, Джон, я тебе уже объяснил: у меня нет другого выхода. Чтобы оправдать себя, я должен разобраться, что представлял собой Шершнев. А разобраться в этом я смогу только в Нью-Йорке.
