Глава 36
Рид и Майло сели на кожаную кушетку. Попрыгать на ней никто не попытался.
Бланш устроилась на коленях у Майло. Она улыбалась. Тот не обращал на нее внимания.
Оба полицейских не сводили глаз с денег.
— И когда Рейнольдс тебе это привезла? — спросил Рид.
— Вчера, — ответил я. — Я как раз собирался вам сказать, когда пришел Аарон.
Майло сказал:
— Пятнадцать кусков — это тебе не на пикник съездить. Возможно, пора вызывать антропологов. И сыскных собак.
Бланш насторожила уши.
— Ну, не обижайся!
Рид спросил:
— Уэйр и Симона платили Дабоффу за доступ на западный конец болота с какими-то грязными целями? Он обнаружил, чем они занимаются, и за это его убили?
— Вряд ли он узнал, тогда бы он сразу разорался, — сказал я. — Но они не могли рисковать тем, что он узнает.
— Мужик распоряжался на болоте, как у себя дома; если б кто-то и мог все узнать, так это он. А что, если он действительно узнал и попытался на этом навариться?
— Давить на серийного убийцу в надежде навариться на этом — довольно глупо, — заявил Майло. — А уж тем более идти с ним встречаться среди ночи. Я думаю, приманка была другая: у меня тут есть кое-что, что сделает тебя героем. И Дабофф поверил тому человеку на слово, потому что тот был знаком с секретной частью болота.
Рид поразмыслил.
— Логично, лейтенант. Дабофф взял с собой Рейнольдс, потому что не ожидал никаких неприятностей. Мужик уже считал себя хозяином болота. Но что бы там ни нарыл Аарон, Хака со счетов сбрасывать нельзя.
— Верно подмечено, детектив Рид. Ладно, попробуем как можно быстрее получить данные по тому следу от ботинка.
— Хак-то сбежал, лейтенант. И чем больше я об этом думаю, тем больше мне нравится мысль, что в этом замешаны все они.
— Три Мушкетера-Злодея? А зачем тогда Симона наняла Аарона следить за Хаком?
— Они с Уэйром использовали Хака, но с самого начала планировали от него избавиться.
— Слабое звено, — сказал Майло. — Уголовное прошлое, проблемы с наркотиками, ходит по шлюхам… Ну да, все сходится.
Я сказал:
— Убийства проституток заставляют задуматься, не организовали ли эти убийства нарочно, чтобы подставить Хака, раз известно, что он их постоянный клиент.
— Кровь у него в стоке, может, и настоящая, а может оказаться подставной уликой, — сказал Рид. — Но в любом случае от него дурно пахнет.
— Отсюда вытекает новая проблема, — сказал Майло. — Если его рассматривали как расходный материал, дать ему шанс расколоться — очень скверная идея…
Рид уставился на него.
— То есть ему такого шанса не дали, и мы сейчас разыскиваем покойника?
— Или Хак — одинокий маньяк-убийца, а Симона — просто разгневанная девица с патологической склонностью ко лжи.
— А то, что она изрезала семейное фото? Искромсала лицо своего брата? А, док? — спросил Рид.
— Зашкаливающая вспышка гнева. И ее родные исчезли.
— Ладно, — сказал Майло, — давайте предположим пока, что Симона, Уэйр и Хак были заодно. Очевидный мотив — избавиться от Вандеров.
— Мотив на сто миллионов? — спросил Рид. — Да, черт возьми.
— Тогда как сюда вписываются женщины в болоте?
— Ложный след, как уже говорилось раньше, — ответил я. — Если б Вандеров нашли мертвыми без предварительного контекста, это сразу заставило бы обратить внимание на деньги. И на Симону, как единственную выжившую. Но если Хак заранее известен как убийца по сексуальным мотивам, Вандеров могут счесть случайно пострадавшими — жертвами слетевшего с катушек психопата. Это соответствует последовательности преступлений: убийца спрятал остальные трупы, но позаботился о том, чтобы Селену нашли — и ее убийство вывело нас на Вандеров.
— Тот склад, — напомнил Рид. — Настольные игры. С нами и впрямь ведут игру.
Майло сказал:
— Учитывая, что те кости промыты в кислоте и обработаны, видимо, остальные женщины были убиты без спешки. Возможно, тела где-то хранились, а потом были брошены в болото одно за другим.
Рид промолвил:
— Откуда мы знаем, может, они вообще хранились на сухом льду в какой-нибудь ячейке.
Я уточнил:
— Один вопрос: тот лысый злодей. Хак или Уэйр без парика?
— А тебе как кажется? — спросил Майло.
— Не могу решить. Но это совпадение может быть еще одним способом подставить Хака.
— Алекс, Нгуен верно заметил, что лысых сейчас полным-полно. Но чем больше я об этом думаю, тем больше похоже на то, что Хака подставили как минимум отчасти. Если уж он поубивал кучу народу и все это время ему хватало ума не оставлять следов, с чего Хак тогда вдруг сбежал и навлек на себя подозрения?
— Возможно, страх пересилил благоразумие, — предположил я. — Или до него дошло, что Уэйр с Симоной планируют от него избавиться. Поскольку речь шла о таких деньгах, он должен был понимать, что никогда не будет равноправным партнером.
Рид произнес:
— Да, тридцать три миллиона — многовато за мокруху. Но его все устраивает, потому что ему нравится убивать.
— Или потому что его соблазнила Симона.
— Еще один тройничок?
— Почему бы и нет? — хмыкнул я. — Но в конце концов Хак сообразил, что его предназначили в расход, и смылся. Может быть, он каким-то образом пронюхал о расследовании Аарона. Или просто занервничал оттого, что ваше расследование набирало ход.
Майло сказал:
— Симона вывалила все это на Аарона: мол, Хак чрезвычайно странный человек, она его всегда боялась. А Хак, как назло, и в самом деле странноватый.
— Не удивлюсь, если его труп всплывет в точно рассчитанный момент: явное самоубийство с прилагающейся собственноручно написанной записочкой с признанием и указанием места, где зарыты Вандеры. Сразу целая куча дел оказывается закрыта, а Симона станет одной из самых богатых девиц в Лос-Анджелесе.
Майло потер лицо.
— Сто миллионов! Войны начинались из-за меньшего.
Рид фыркнул.
— Если Хак и в самом деле смылся, Уэйр с Симоной сейчас небось с ума сходят.
— Может, — сказал я, — оттого-то Симона и искромсала фотографию?
— Низкая терпимость к разочарованию, — заметил Майло.
— Если это действительно так, они с Уэйром сейчас должны разрабатывать план Б. Избавиться от любых улик, которые свидетельствуют против них, раздуть дело против Хака…
Тут меня осенило.
— Так вот зачем понадобилось убивать Дабоффа! Он был свидетелем того, что Уэйр имеет отношение к болоту…
Рид вздохнул.
— Вот черт! Эти прямо не люди, а пришельцы какие-то.
— Мы кое-что забыли, — сказал Майло. — Если б Хак был мертв, Валленбург не стала бы его прикрывать.
— Может быть, она думает, что он жив, — возразил я. — Эсэмэску-то кто угодно отправить может.
— А кто тогда такие эта семья Адамс, которых она только что навещала? Какие-то стремные придурки, с которыми Валленбург просто случайно знакома? Алекс, включи-ка комп.
* * *
Рид печатал быстрее Майло и помнил пароли наизусть. Не прошло и нескольких секунд, как он залез в архивы округа.
Анита Брейкл, урожденная Лоринг, два года назад вышла замуж в третий раз. Гражданская церемония состоялась в районном суде Ван-Найса. Счастливый новобрачный — Уилфред Юджин Адамс, чернокожий, шестидесяти двух лет, проживает в Мар-Виста. За ним значилось три случая вождения в пьяном виде, последний раз — шесть лет тому назад.
— Небось еще один роман со времен психотерапии, — сказал Рид.
— Или на сайте «свиданий вслепую» познакомились, — парировал Майло. — Ладно, проверим.
— С собаками и антропологами погодим пока?
— Нет-нет. Позвони доктору Уилкинсон, — он чуть заметно улыбнулся. — И кстати, пусть заодно проверит западный конец болота.
Рид уронил челюсть. Майло усмехнулся.
— Это часть нашей работы, сынок.
— Что именно?
— Долгие бесплодные поиски, оживляемые разочарованиями.
* * *
Рид позвонил. Мы с Майло ждали его в машине без опознавательных знаков. Когда он появился, вид у него был пришибленный.
— Наверно, она отказала ему во втором свидании, — заметил Майло.
Молодой детектив плюхнулся на заднее сиденье.
— Всё в порядке, Майло?
— Ее нет, я оставил сообщение.
— Ты чем-то расстроен?
— Эсэмэски! Я должен был об этом подумать.
— Почему? Потому что ты из технопоколения, а я — мужик с картинки с лошадью и плугом, и только что отказался от «Бетамакса»?
— А это что такое?
— Нечто вроде кучерского кнута.
* * *
На дорожке, ведущей к домишке Уилфреда и Аниты Лоринг-Брейкл-Адамс, стоял микроавтобус «Додж». Если Уилфред и был дома, он не спешил об этом сообщать. Голос Аниты был как несмазанная дрель, угрожающая просверлить запертую дверь насквозь.
— Убирайтесь отсюда!
— Мэм…
— Все равно не открою, и вы меня не заставите!
Эту мантру она произносила уже в четвертый раз.
— Мы ведь можем вернуться с ордером, — сказал Майло.
— Вот вернетесь с ордером, тогда и поговорим!
Майло надавил на кнопку звонка. Когда он отпустил звонок, Анита Адамс расхохоталась. Звук был — как камни в дробилке.
— В дверь звоните, на психику давите… Вы мне тут еще рэп врубите на всю улицу! Посмотрим, что на это скажут соседи! Особенно когда выяснится, что у вас не было никаких причин!..
Мы с Майло вернулись в машину. Ее насмешливые вопли преследовали нас до самой мостовой.
— Милая дамочка, — отметил он. — Вот бы моя мама была такая!
Мы сели в машину и стали наблюдать за домишком. Я пил остывший кофе, Майло прихлебывал «Ред Булл». Минут через пять он позвонил Мо Риду. Лиз Уилкинсон и трое интернов из «костяной» лаборатории уже выехали на западный конец болота. Световой день подходил к концу, так что провести тщательные поиски не представлялось возможным, но он собирались провести точечный осмотр. Уилкинсон предложила провести съемку с воздуха, и да, собаки тоже будут кстати.
По следу от ботинка никаких сведений не поступало.
Майло как раз закончил разговор, когда сзади нас остановилась машина. «Майбах» стального цвета. Дебора Валленбург вышла из автомобиля, окинула взглядом улицу и подошла к нашей машине. Костюм «Аква Шанель», серебристые волосы туго собраны на затылке, вся в бриллиантах.
— Что, госпожа адвокат, «Шевроле» вам надоел?
Валленбург вздрогнула, но быстро пришла в себя.
— Вы за мной следите. Очаровательно.
— Вы в последнее время общались со своим неуловимым клиентом?
Валленбург расхохоталась.
— У вас пластинку заело?
— Тут нет ничего смешного, госпожа адвокат, если не считать вашего отношения к ситуации. Это вам не фольклорный фестиваль.
— По-моему, это театр абсурда.
— Если Хак вам действительно настолько небезразличен, я бы рекомендовал вам принимать это всерьез.
— Ваши надуманные обвинения?
— Кончину вашего клиента.
Щеки у Валленбург дернулись. Но долгий опыт судебных разбирательств заставил ее выдержать паузу.
— Что вы имеете в виду?
— Когда вы в последний раз именно разговаривали со стариной Трэвисом?
Валленбург дернула бедром, демонстрируя непринужденность, но сощуренные глаза выдавали внутреннее напряжение.
— Так я и думал, — кивнул Майло.
— Видимо, в этот момент ваши искусные подначки должны были заставить меня выдать какую-то важную информацию, да, лейтенант?
— В этот момент я могу вам сказать, что знаю: Хак вам не звонил. Вы просто получили текстовое сообщение и сделали выводы. Не обижайтесь, госпожа адвокат, но, возможно, дело в возрасте. Вы — «чайник» в том, что касается современной техники.
— Вы псих, — бросила Валленбург.
— Да нет, я просто задолбался.
— Я имею в виду, что у вас не все дома.
— Оскорбление принято, усвоено и вскоре будет забыто.
— В данный момент мои клиенты, которые имеют к вам отношение, — это мистер и миссис Адамс, — отрезала она. — Они требуют, чтобы вы оставили их в покое.
— Где же ваша корпоративная солидарность? — сказал Майло. — С чего вы вдруг защищаете пару алкашей из рабочего класса, которые случайно познакомились с Трэвисом во время лечения?
— Ла-адно, — протянула Валленбург. — Теперь мы, стало быть, перешли к войне классов и очернению людей, которые имели мужество взять себя в руки.
— Мой папа тоже не в офисе штаны просиживал, и выпивох я повидал достаточно. Но сейчас разговор не о политике, а об убийстве.
Валленбург ничего не ответила.
— Черт возьми, — продолжил Майло, — ну в самом деле, что такое несколько придушенных теток с отрубленными руками для такого закаленного ветерана судебных процессов, как вы?
— Это омерзительно!
— Дело в том, — отозвался Майло, — что вы даже не выполняете своих адвокатских функций. Ваш клиент — не главный подозреваемый. Я считаю, что его использовали и выбросили. Найти настоящего преступника — в наших общих интересах.
Дебора Валленбург покачала головой. Заколыхались бриллиантовые серьги.
— Вы несете чушь.
— Вот и докажите это. Если Хак еще жив, помогите нам с ним связаться. Если он согласится сотрудничать, все мы расстанемся друзьями.
Валленбург цокнула языком.
— Не вариант. И прекратите донимать Адамсов; они порядочные люди, и у вас нет никаких причин их беспокоить. А то я слышала, что в последнее время в судах взвинтили цены.
— Конь педальный, ущерб моральный, — сказал Майло. — А на каком основании?
— Я что-нибудь придумаю.
Валленбург повернулась, чтобы уйти.
— Хак — простой солдат, госпожа адвокат. А я ищу офицеров.
— Ну что за люди, — фыркнула Валленбург. — Одна война на уме!
— Вооруженный конфликт, как минимум. Докажите, что Хак жив, — приведите его к нам.
— Он ни в чем не виновен.
— Вам это известно, потому что…
Валленбург пошла прочь.
— Время — деньги, Деб! Когда мы получим ордер на этот дом, разговаривать будет поздно.
— Спуститесь на землю, Майло! Это разговор ни о чем.
— Судье Стерн расскажете.
— Мы с Лизой в одном классе учились.
— Тогда вы знаете, как она относится к правам пострадавших. И как смотрит на попытки представителей судебной власти вмешиваться во внепроцессуальные вопросы.
Валленбург провела по губам наманикюренным пальцем.
— Надо же, какой милашка!
Она села в «Майбах» и унеслась прочь.
— А когда ты общался с судьей Стерн? — спросил я.
— Года два назад, — ответил лейтенант. — Разборка между бандами, верняк, пара пустяков.
— Наука войны…
— Скорее выстрел наугад.
* * *
В шестнадцать сорок семь к дому подъехал школьный автобус Лос-Анджелесского округа. Из автобуса вышла белокурая девочка в красной футболке, джинсах и кроссовках. Лет десяти на вид, тоненькая, ручки-палочки, она шаталась под весом гигантского рюкзака.
— Малышка Брендин, — сказал я, больше затем, чтобы произнести это вслух, чем обращаясь к Майло.
— Слушай, прямо голова кругом… Как они быстро растут!
Не успела девочка подойти к двери, как дверь распахнулась. Низенькая, толстая, седовласая тетка высунулась и затащила девочку внутрь. Но вместо того чтобы снова захлопнуть дверь, гневно зыркнула в нашу сторону. За спиной у нее материализовался мужик: высокий, чернокожий, бородатый. Глаза усталые — даже отсюда было видно.
Уилфред Адамс что-то сказал жене. Та огрызнулась, сделала неприличный жест в нашу сторону и захлопнула дверь.
Майло сказал:
— Может быть, Хак все-таки жив. Кого-то она точно защищает.
У него снова запиликал телефон. Мо Рид отзвонился во второй раз, с западного конца болота. Никаких внешних признаков ничего необычного, но ищейка по трупам уже на месте и «проявляет интерес».
— Славное местечко, — съязвил Рид. — Прямо Эдемский сад, да и только.
— Найди мне в этом саду змия, — потребовал Майло.
Он закурил сигару и успел дважды затянуться, как с севера примчался «Майбах» Деборы Валленбург. Машина резко затормозила бок о бок с нашей. Бесшумно опустилось тонированное стекло.
Волосы у Валленбург были растрепаны. Она освежила макияж, но усталости скрыть не могла.
— Вы по мне соскучились! — сказал Майло.
— Вся исчахла… Ладно, может быть, мы сумеем договориться, но сперва определим правила. Я знаю, что по закону вы имеете право лгать подозреваемому, как последний ублюдочный социопат. Но я бы не советовала лгать адвокату, ведущему дело!
— А кто у нас клиент?
— Я требую, чтобы вы говорили со мной напрямую.
— Я искренен, как никогда!
— То, что вы сказали мне в прошлый раз, — что не считаете Трэвиса главным злодеем. На самом деле это бред сивой кобылы?
— Нет.
— Серьезно, лейтенант. Мне нужны гарантии, что мы действуем в общем контексте. И плюс никаких репрессивных мер.
— Вы о чем?
— Никаких штурмовых групп, порчи собственности и перепуганных детей. Я, со своей стороны, могу обещать сообщить всю информацию.
— О чем?
— В данный момент уточнить не могу.
Майло выпустил колечко дыма, потом выпустил второе сквозь первое.
— Вам придется поверить мне на слово, — сказала Дебора Валленбург.
Он откинул голову на подголовник сиденья.
— Когда и где?
— Эти подробности будут сообщены в нужное время. Могу я предположить, что доктор Делавэр тоже будет присутствовать?
— Хак нуждается в консультациях специалиста по душевному здоровью?
— Мне будет спокойнее, если он там тоже будет. Вы же не против, доктор?
А меня ведь даже не представили!
— Да, конечно.
— Мэл Верти, Триш Мэнтл и Лен Кробски состоят в том же теннисном клубе, что и я, — сказала она.
Три семейных адвоката-тяжеловеса.
— Передавайте им привет.
— Все они хорошего мнения о вас. — Валленбург вновь обратилась к Майло: — Значит, договорились. Я сам позвоню.
И многозначительно подмигнула:
— Или эсэмэску кину.
