Глава 34
Альма Рейнольдс подпрыгнула на моей кушетке и фыркнула.
— У вас действительно есть кушетка! Ах, если б кожа могла говорить…
Я поставил «дипломат» на пол между нами.
— Это еще что, — спросила она, — алтарь вечной истины? Предполагается, что я при виде его сразу расколюсь?
Я отодвинул чемоданчик в сторону.
— Что бы вы себе ни думали, Сил действительно был человек твердых принципов. Может, он и взял деньги, но он их не тратил.
— Полиция прошерстила всю его квартиру. Где вы их нашли?
— А что, это важно?
— Его убили. В этом деле все важно.
— Понятия не имею, почему, но так и быть: у него в машине, вот где. В багажнике, прямо на виду. Я к чему и говорю: это дело не из тех, чего он мог бы стыдиться. Никакой великой тайны тут нету. Люди посылали небольшие денежные вспомоществования, и Сил, вместо того чтобы то и дело мотаться в банк, складывал их, чтобы потом внести сразу все на счет «Спасем Болото».
— Карманные расходы.
— Ага, так вы, значит, все-таки слушали!
— Он вам рассказывал об этих деньгах?
— Нет, но это единственный логичный вариант.
— Сил управлял счетом.
— Сил его открыл. «Спасем Болото» — это он и был, я же вам уже объясняла. Все до единого пенни шло на болото.
— Не считая зарплаты сотрудников.
— Он никогда не повышал себе зарплату. Мы вообще не говорили о грубо материальных вещах. Теперь, когда я вижу, как вы живете, я понимаю, почему до вас никак не дойдет. Тут у вас все обставлено по последним калифорнийским стандартам. И сколько жилье в этом районе стоит, я тоже знаю. Вы живете ради денег, а Сил был бессребреник. Сам факт, что он оставил «дипломат» прямо на виду, доказывает, что это честные деньги.
— И сколько там?
— Пятнадцать тысяч. Ну да, я пересчитала. Кто бы на моем месте не пересчитал?
— Это с жемчужиной?
Она покраснела.
— Да возьмите ее себе, жемчужину эту проклятую, все равно она мне не идет, а для вас она прямо как бельмо на глазу. Берите, жене подарите, если у вас есть жена.
Слава Богу, что Робин работает в отдельном здании! Я сказал:
— Но жемчужина ведь ваша, с чего вам ее отдавать?
— Ах как мило!.. Нет уж, забудьте. Я умываю руки и не желаю больше иметь никакого отношения к этому безобразию. Прав был Сил: грязные деньги — пятно на всю жизнь!
Я сказал:
— Деньги, кстати, вполне возможно, тоже ваши — если он не оставил завещания на кого-то другого.
— Нет, не оставил, — сказала она. — Ни он, ни я завещаний никогда не писали. Мы совместно приняли решение избежать эти жалкие попытки контролировать ситуацию из могилы.
— Тогда я бы сказал, что деньги ваши. Вы же были его половиной.
— Вы тупой или притворяетесь? Не нужны мне эти деньги — и не рассказывайте, будто копы не попытаются их конфисковать! Это же часть схемы. Вся эта так называемая «борьба с наркотиками» — просто метод извлечения дохода.
— Копы, с которыми я работаю, занимаются расследованием убийств. А жемчуг детектив Стёрджис носить не станет — ему не пойдет.
— Ага, какой вы лапочка! — сказала она. — У вас были мягкие, любящие родители? Вы привыкли добиваться своего благодаря тому, что вы так милы, да? В последний раз говорю: эти деньги мне не нужны, и жемчуг этот чертов мне не нужен. Пропади я пропадом, если знаю, что на меня вообще нашло. Так что прекратите меня преследовать. Выследили меня до самого ювелирного, с ума сойти! Детектив хренов!
— Альма, — сказал я, — я просто пытаюсь выяснить, что же произошло на болоте.
— Нет, вы меня выслеживаете! Еще насчет матери разнюхали… Вы что, действительно нашли тот ювелирный?
— Все дело в мотивации, Альма.
— Ну, вы даете!.. Так вот, если хотите знать, я не собиралась покупать там ничего особенно дорогого. Так, безделушку на память о Силе. А почему нет? Какого черта? Мне было так горько… — Она шмыгнула носом. — Он был, и вот его больше нет. Попробуйте-ка заполнить всю эту пустоту!
— Я вас понимаю…
— Ага, конечно! Вы меня просто за нос водите.
— Нет, я просто пытаюсь вычислить, кто же все-таки убил вашего любимого мужчину. И еще многих других людей.
— А кто сказал, что это все один и тот же человек?.. Даже если и так, разговоры о деньгах тут ничего не дадут. Я же говорила: это все были небольшие пожертвования.
— Общим счетом пятнадцать тысяч баксов, — добавил я.
— Ну, накопилось, — сказала она уже менее уверенно.
— И все купюрами разного достоинства?
Тишина в ответ.
— Это же нетрудно проверить.
— Ну да, там одни двадцатки… — сказала она.
— Но это просто совпадение.
— Ну, видимо, Сил в какой-то момент взял и поменял все на двадцатки… чтобы считать было проще.
— Если он все равно ходил в банк, чтобы поменять купюры, не проще ли было положить их на счет?
Альма вскочила.
— У меня руки чистые! Забудьте весь этот католический бред! Я самобичеванием заниматься не собираюсь!
Я сказал:
— Кое-кто видел, как Сил принимал конверт от какого-то мужчины.
— Что-о?!
— На парковке за своим офисом.
— А кто именно видел?
— Свидетель.
— Кто?
— Не могу вам сказать.
Она ухмыльнулась.
— «Анонимный источник», да? Вроде тех, кого всегда находят власти?
— Свидетель, у которого не было причин лгать.
— Это вы так говорите.
— Возможно, в этом не было ничего такого, Альма, но это действительно имело место.
— Ну, привез кто-то пожертвование лично… Подумаешь!
Я описал человека с высветленными волосами и лицом после пластической операции.
— Ну, обычный мужик из Лос-Анджелеса, — сказала она.
— И вы представления не имеете, кто это?
— А почему я должна это знать? До свидания. Не вздумайте потратить все это в одном месте!
— Еще один вопрос, — исказал я.
— Ну да, конечно, у таких как вы всегда есть «еще один вопрос»!
— У таких, как я, — это у кого?
— У представителей власти.
Я сказал:
— Кругом сплошная политика…
— Да уж не сомневайтесь!
— А нож в животе Сила — это тоже политика?
Альма стиснула руки.
— Ах, вы!.. Весь из себя чуткий, при этом в вас есть подспудная жестокость, которую вы демонстрируете по своему желанию.
— Я пытаюсь докопаться до истины. И подумал, что, возможно, эта цель у нас общая.
— Истина — это чушь. Что считать истиной — зависит от контекста.
— Именно контекст-то меня и интересует, Альма. Хотите канонизировать Сила — пожалуйста. Но если вы сумеете снять шоры с глаз и принять во внимание другие возможные варианты, у нас, может быть, и получится найти убийцу.
Я не удивился бы, если б она развернулась и ушла. Но она не ушла.
— Каковы возможные варианты?
— Предположим, что Силу за что-то платили. Ничего противозаконного — так, мелкие нарушения правил. И я думаю, что тот, кто ему платил, и заманил Сила в болото. Этот человек хорошо знал болото и считал, что Сила надо заставить замолчать.
— Богатые ублюдки, — сказала она. — Кругом действительно сплошная политика.
— О ком из богатых ублюдков конкретно может идти речь?
— Как насчет этих прощелыг-киношников, для начала? Деньги развращают, а денег у них несчитано. Да, они поддерживали Организацию спасения, но, могу поручиться, все равно хотели прибрать эту землю к рукам. Сил брал у них деньги, но презирал их.
— Согласился бы он пойти куда-то посреди ночи с одним из их прихвостней?
Молчание.
Я спросил:
— Альма, кому он доверял?
— Никому. Сил был человек недоверчивый. Я единственная, с кем он бывал откровенен, — и то не до конца.
— То есть?
— Он был очень непредсказуем. Мог уйти в себя, как черепаха, стать совершенно непроницаемым. Но это не значит, что он мог кому-то продаться. Эта чертова лужа была для него всем. А потом, чего ради кому-то ему платить?
— Не знаю.
— Вот и я не знаю… Ну всё, до свидания.
Я открыл чемоданчик, достал футляр и сунул его ей в руку. Она энергично замотала головой, но футляр не оттолкнула.
— Посмотрим, как все уладится — может, я вам еще и деньги сумею вернуть.
— Да не нужны они мне… Слушайте, какого черта? Кто вы такой? Что вы за человек?
— Ну… У меня были любящие родители.
Она пристально посмотрела на меня.
— Если я была неправа, извините. Но сути это не меняет. Все равно вы работаете на правительство.
— Да не за что тут извиняться. В конце концов, я на вас давил.
— Вот именно.
Альма стиснула футляр в руке.
— Это был ад, мне надо как-то из этого выбраться.
Пока я провожал ее к выходу, она внимательно разглядывала каждую комнату, через которую мы проходили. Когда мы подошли к «Фольксвагену», она сказала:
— Единственное, что Сил мог… да нет, это ерунда. Не могло это стоить пятнадцать сраных тысяч.
— Все равно, расскажите.
— Там есть другая дорога на болото. Прямо напротив официального въезда, на западной стороне. Собственно, изначально официальный въезд хотели сделать там, но потом в этом месте разрослись разные растения, и Сил настоял, чтобы ту сторону не трогали. Будь его воля, он бы вообще закрыл туда доступ для любых посетителей.
— Где именно на западной стороне?
— Четко посередине. Там все заросло, с улицы не видно, но если продраться через заросли, то там есть калитка. Сил ее запирал на навесной замок. Он часто туда ходил. Это было его тайное место. Иногда он и меня с собой брал. — Она покраснела. — Там так красиво! Громадные ивы, высокие тростники, солоноватые озерца, заселенные лягушками и головастиками… И тучи птиц, потому что там ближе к океану.
— И часто Сил там бывал?
— Не знаю. Он меня туда водил всего раза три-четыре, всегда по ночам. Мы стелили плед, любовались на звезды, и Сил говорил: «Это вид на миллиард долларов. Если б кто знал!» Но это была чистая фигура речи. Ну кто станет платить пятнадцать тысяч за пятачок земли для пикника? И почему это могло быть опасно для Сила?.. — Она покачала головой. — Вы гоняетесь за собственным хвостом.
— Все равно спасибо.
— За что? За то, что несу какой-то бред?
— Это называется «вдохновение», — сказал я. — Видит Бог, оно нам не помешает.
