Глава 12
Пресс-конференция освещалась в одиннадцатичасовых новостях. Майло стоял чуть в стороне и изображал манекен, в то время как Уэйнберг распинался перед камерами, настойчиво взывая к общественному мнению.
На публику было представлено довольно мало фактов: Селена Басс и три неопознанных тела в Птичьем болоте, без упоминания об отсеченных руках. Все четыре канала воткнули в пятнадцать секунд, отведенных для привлечения внимания, короткий рассказ о прогрессивных миллиардерах, пытавшихся купить эту территорию, после чего пошла стоковая подборка фотографий цапель, аистов и уток.
Майло знал, что так будет, поэтому подключил Мо Рида сразу после его поездки в Сан-Диего. Они вдвоем взялись отвечать на телефонные звонки. К часу дня поступило шестьдесят три звонка. За следующие полчаса — еще пять. К трем часам все эти звонки, за исключением одного, в котором было названо имя «начальника» Шералин Докинз, были признаны бесполезными.
Запрос Рида на установку наблюдения за Трэвисом Хаком был передан в Тихоокеанской отделение патрулирования. Ответа до сих пор не поступило.
— Полагаю, надо начать с этого типа, Дюшена, — сказал Рид.
— Сутенером займемся с утра, — решил Майло. — Вот уж цель, ради которой стоит просыпаться!
* * *
Джо Отто Дюшен решительно отвергал подобное именование своей профессии.
— Считайте меня менеджером человеческих ресурсов.
Согласно документам, Дюшену в марте исполнилось сорок три года. Тощий, с серой кожей, белыми волосами и частично отсутствующими зубами, он выглядел настолько старым, что сам себе годился в отцы. В отделе по борьбе с проституцией нам сказали, что сутенер присматривает за четырьмя или пятью женщинами вдоль дороги к аэропорту и что у него высокий оборот средств.
Дюшен с удобством расположился на стуле в допросной. На удивление членораздельная речь. На удивление неопрятная одежда. Его досье было подлинным гимном двадцатилетней героиновой зависимости, хотя он уверял, что «семь месяцев даже не прикасался». Несмотря на жаркое утро, манжеты его рубашки были застегнуты.
Он явился к нам добровольно, и Майло предоставил ему побольше места, отодвинув стол в угол и обеспечив неформальную атмосферу. Мы с Мо Ридом наблюдали из соседней комнаты по кабельному телевизору. Молодой детектив ловил каждое слово, словно слушатель платных курсов «Как быстро разбогатеть».
Именно Рид нашел Дюшена спустя шесть часов утомительной работы: расспросы местных патрульных, проституток, работающих вокруг аэропорта, и других мелких сутенеров, ошивающихся вокруг отелей с почасовой сдачей комнат.
Одна из женщин вспомнила Шералин Докинз и подтвердила, что пропавшая женщина работала «на того тощего белого парня, Джо Отто, вы найдете его в “Сентинеле”».
Рид показал ей фотографию, которую привез из Сан-Диего.
— Да, Шери, хромоножка, — сказала женщина. — Для работы выгодно.
— Хромота выгодна?
— Да, многим мужикам это нравится, — пояснила проститутка. — Может быть, мне тоже надо заполучить какое-нибудь увечье.
Дюшен не скрывал свой «новый бизнес-план».
— В последнее время я использую «Крейгслист», чтобы устраивать встречи.
— Я уверен, что с таким деловым подходом вы сохраняете все телефонные номера и адреса электронной почты, — поддакнул Майло.
Дюшен ухмыльнулся, показав источенные кариесом клыки и зияющие провалы вместо передних зубов.
— Я же сказал — в последнее время. Всего несколько недель.
— А как вы заполняете вакантные места?
Он помедлил с ответом.
— Я делаю поставки по старинке.
— То есть выставляя «товар» у обочины, — кивнул Майло.
Дюшен пощупал пальцем дырку на месте зуба.
— Я предпочел бы называть это маркетингом в режиме реального времени.
Помимо арестов за наркотики, он пять раз привлекался за сводничество, но рассматривал проведенное в тюрьме время и штрафы как «корпоративные накладные расходы».
— Радости бизнеса, — констатировал Майло.
— У меня диплом по бизнес-администрированию, лейтенант. Я окончил университет Юты двадцать один год назад, работал в «Ай-би-эм», и это чистая правда. Позвоните им и убедитесь.
— Я верю вам, Джо Отто. Расскажите мне о Шералин.
— Вы действительно думаете, что это она?
— Мы не можем быть уверены, но приметы совпадают с найденным нами трупом.
Дюшен кивнул.
— Нога. Я познакомился с ней прошлой зимой — кажется, в феврале. Может быть, в январе… нет, в феврале. Она только что приехала в город и просто шаталась тут и там одна. Я нанял ее, потому что больше никто этого не сделал.
— Почему нет?
— Из-за ноги. Бедняжке трудно было долго стоять на ногах, и это сказывалось на ее продуктивности. Я раздобывал ей разного рода обувь. Стельки, вкладыши, гелевые подушечки, что угодно. Ничто особо не помогало, но она не сдавалась. Славная девочка, настоящая труженица.
— Вам она нравилась?
— Славная девочка, — повторил Дюшен. — Не самый острый нож в наборе, но было в ней… некое тепло. Я взял ее из сострадания, однако оказалось, что ее нога тоже может быть полезна.
— Каким образом?
— Это привлекало отдельный клиентский сегмент.
— Тех, кому нравится хромота? — уточнил Майло.
— Тех, кому нравится уязвимость.
— Кто-нибудь когда-нибудь пользовался ее уязвимостью, Джо Отто?
— Нет, сэр, — возразил Дюшен. — Именно за этим я и нужен. — Он выпятил впалую грудь и сжал костистый кулак, явив собой воплощение напыщенной добродетели.
Мо Рид, глядя на экран, покачал головой.
— Никто никогда не был груб с ней, Джо Отто? — продолжал расспросы Майло.
— Никогда.
— Вы в этом уверена?
— Лейтенант, она работала на меня всего месяц, и в этот месяц все шло гладко.
— Что она рассказала вам о себе?
— Только то, что приехала из Оушнсайда. Военные маневры, хе-хе. Военная полиция решила прикрутить развлечения и усугубила ее жизненную ситуацию. По-моему, нечестно это, так? Мы посылаем юнцов сражаться за наши свободы, но даже не даем им насладиться краткими мгновениями отпуска на берегу.
— И она перебралась в Лос-Анджелес.
— Тут пастбище попышнее, — согласился Дюшен.
— Она что-либо рассказывала о своей жизни в Оушнсайде?
— Сказала, что у нее есть ребенок, о котором заботится ее мать.
— В Оушнсайде?
— Она не вдавалась в подробности, даже не сказала, мальчик это или девочка, а я и не настаивал. — Глаза Дюшена перестали бегать, взгляд стал пристальным. — Деловая этика, понимаете?
Майло кивнул.
— Сообщите мне что-нибудь полезное, Джо Отто.
— То есть… ах да, она говорила, что была замужем за моряком, но он вскоре бросил ее. Не могу сказать, правда ли это, но не вижу смысла врать о таких вещах. — Дюшен пошатал непрочно сидящий клык. — Лейтенант, если вы действительно нашли ее останки, мне очень жаль. Я-то думал, что она просто ушла от меня. Мне следовало знать, что она так не поступит.
— Она просто взяла и скрылась?
— Накануне была на месте, а назавтра пропала, — пояснил Дюшен. — В последний раз, когда я видел ее, она выглядела довольной. Придя в следующий раз, я увидел, что ее нет, нет ее вещей, и ни записки, ни уведомления. — Он нахмурился. — Правду сказать, я был озадачен.
— Почему вы считаете, что она не бросила бы вас?
— Потому что я обращался с ней лучше, чем все, кого она когда-либо знала. И все же…
— Что? — спросил Майло.
— С девушками никогда не знаешь, что они выкинут. Можно попросить кока-колы?
— Конечно.
Мо Рид поднялся. Через минуту, когда он вернулся в комнату, Дюшен уже прихлебывал газировку из жестяной банки.
— Джо Отто, как вы считаете, почему Шералин могла уйти от вас?
— Именно этот вопрос я постоянно задаю себе, лейтенант. Может быть, это как-то связано с ее ребенком, с ее матерью… Но у меня не было никаких способов это выяснить.
— Быть может, она нашла себе работу получше?
Губы Дюшена плотно сжались.
— Это возможно, Джо Отто?
— Лучше — это какую?
— Вот вы мне и скажите.
— Я вам не лгу. Она была довольна.
Майло смотрел, как Дюшен пьет кока-колу. Сутенер поставил опустевшую банку на стол, переждал отрыжку.
— Я взял ее на работу, хотя никто больше не брал.
— У вас есть какие-нибудь соображения насчет того, кто мог желать причинить ей вред?
— Я уверен, что многие люди хотели бы причинить ей вред. Такова жизнь. Могу ли я назвать кого-то конкретного? Увы, нет. Когда она работала на меня, никаких проблем не было.
— У нее были постоянные клиенты?
Дюшен медленно покачал головой.
— Требуется время, чтобы их набрать. Честно говоря, она работала у меня примерно двадцать ночей.
— Где она жила в течение этого времени?
— Со мной.
— Где именно?
— В разных местах, — ответил Дюшен. — Предпочитаю не быть привязанным к одному месту жительства.
— В мотелях?
— Типа того.
Майло продолжал задавать ему вопросы относительно названий мотелей. Дюшен поколебался, сообщил несколько, попросил еще банку колы. Когда он допил ее, лейтенант бросил на стол рамку с шестью фотографиями, расположенными в два ряда. Полдюжины бритоголовых белых мужчин, Трэвис Хак — внизу справа.
— Один из них сделал это? — спросил Дюшен.
— Узнаёте кого-либо из них?
Сутенер изучил фото, одно за другим, глядя на каждое непроницаемым взглядом в течение десяти секунд. Потом покачал головой.
— Извините, нет.
— Вы не помните, был ли в списке клиентов Шералин кто-либо лысый?
— Лысый? — Дюшен, похоже, был удивлен. — Нет, извините еще раз.
— Джо Отто, — произнес Майло. — Она вам понравилось, вы взяли ее к себе. А потом кто-то поступил с ней по-настоящему плохо.
— Знаю, знаю… правду говоря, профессиональная деятельность Шералин всегда начиналась с наступлением темноты, и у меня были другие работницы, действовавшие так же.
— Вы никогда не видели ее мужчин?
— Не всегда, — признал Дюшен. — Если б возникли проблемы, меня вызвали бы. — Он снова выпятил грудь. — Но такого не было.
Его левая нога начала подрагивать, потом замерла.
— Джо Отто, вам сейчас что-то пришло в голову, — отметил Майло. — Может быть, что-то имеющее отношение к лысому типу?
Глаза Дюшена тревожно сверкнули.
— Приятель, ты что, психоаналитик?
— Я вижу, когда кто-то беспокоится.
— С чего бы мне беспокоиться?
— С того, что вы заботились о Шералин, знали, что она не покинула бы вас, а это значит, что кто-то заставил ее уйти — может быть, тот самый человек, который убил ее и выкинул в болото, словно мусор.
Тощие пальцы Дюшена сжали пустую банку, пытаясь смять ее, но оставили лишь крошечное углубление в тонкой жести. Он отставил банку в сторону и снова начал ощупывать дырку от зуба во рту.
— Джо Отто?
— Был такой тип. Но не с Шералин, еще до нее.
— С другой девушкой?
Дюшен кивнул.
— Меня вызвали, потому что он хотел извратов. Как вы сказали, бритоголовый; она, тяжело дыша, сказала мне спасти ее от скинхеда. Но когда я пришел в номер, он уже смылся.
— Девушка была ранена?
— Небольшой синяк. Она была крупной женщиной и могла постоять за себя.
— Каких «извратов» хотел этот человек?
— Он хотел связать ее; мы постоянно твердим, чтобы девушки не соглашались на такое. Когда она отказала, он достал нож. Не обычный нож, скорее медицинская штучка — так она это назвала.
— Скальпель.
— Он пытался напугать ее, показав, как эта штука режет бумагу — Дюшен изобразил удар снизу вверх.
— У нее был синяк, но не было порезов? — уточнил Майло.
— Слава богу, не было, — подтвердил Дюшен. — Она испугалась и бросилась прочь из номера. Он кинулся за ней и схватил ее, потом ударил рукой — не ножом, слава богу — еще раз. Попал ей сюда. — Он потер висок. — Костяшками пальцев, так, что даже отметины были видны; на следующий день у нее пол-лица распухло. Огромный темный синяк, даже на ее коже был виден.
— Темнокожая женщина? — догадался Майло.
— Большая и красивая.
— Как ее звали?
— Мы называли ее Большая Лора.
— А по документам?
— Не знаю, — ответил Дюшен. — Нам хватало и «Большой Лоры».
— Высокая?
— И крупная. Сто с лишним кило веселья.
— Где ее можно найти.
Последовала долгая пауза.
— Не знаю, лейтенант.
— Еще одна ночная беглянка, Джо Отто?
Дюшен набожно сложил ладони.
— Такие люди ведут непостоянную жизнь.
Снабдив его третьей банкой колы и двумя батончиками «Херши», Майло задал ему вопрос о белых проститутках пожилого возраста.
— Не в моем ведении, я больше по части души, — ответил Дюшен. — Могу я идти?
— Конечно, спасибо. Свяжитесь, если вспомните или узнаете что-нибудь.
— Несомненно, лейтенант. Подобные вещи плохо сказываются на бизнесе.
* * *
Мы с Мо Ридом вошли в допросную после того, как Дюшен ушел.
— Крупная женщина по имени Лора, — произнес Майло.
— Соответствует неизвестной Номер Два, — заметил Рид. — Интересно, что две жертвы были из «конюшни» Дюшена.
— Ты что-нибудь чуешь относительно него?
Рид задумался.
— Трудно сказать. Ему не обязательно было приходить сюда и рассказывать нам что-либо. Если только не считать его достаточно хитрым, чтобы он смог нас разыграть, — сказал я. — Может быть, кто-нибудь вынюхал его слабость. Вычислил, чьими девушками можно воспользоваться.
— Пес невысокого ранга в стае, — кивнул Майло. — Это имеет смысл. Полагаю, Дюшен рассказал нам все, что знал, Моисей. Пора вернуться на трассу и попробовать выкопать что-нибудь еще. Я попробую отыскать ту, которая больше всего похоже на Шералин. В идеальном мире кто-нибудь из нас додумался бы, что именно сделало ее жертвой. Но, по крайней мере, мы можем взять образец тканей у ее матери или ее ребенка и сравнить с генетическим материалом костей. Не то чтобы я ждал, будто неизвестная Номер Один окажется кем-то другим…
— А что насчет Большой Лоры?
— Я попробую что-нибудь разузнать хотя бы по прозвищу. Что касается неизвестной Номер Три, то срок смерти у нее самый давний, а память у уличных девиц короткая. Но, может быть, кому-нибудь и запомнилась пожилая белая женщина.
— Если она из этого района, значит, злодейства на какой-то промежуток времени были локализованы географически, — продолжил мысль Рид. — Потом ему захотелось перейти на новый уровень, и он переключился с проституток на Селену. Ее квартира не так далеко от аэропорта. Или от болота, если уж на то пошло.
— Психологически Селену от других отделяет большое расстояние, — заметил я. — Могут быть и промежуточные жертвы.
— Например? — спросил Майло.
— Не проститутки, но из кругов, расцениваемых как низший класс.
— Он поднимается по социальной лестнице?
— Собака не нашла в болоте больше ничего, — напомнил Рид, — но К-9 проводил поиски только у восточного берега.
— Бодрящая мысль, — хмыкнул Майло. — Будь это обычная топь, мы получили бы ордер и пригнали бы экскаватор. Но мы имеем дело со священной землей.
— Может быть, убийца тоже считает ее таковой, — сказал я.
Майло достал из кармана сигару, и Рид настороженно приподнял светлые брови.
— Не волнуйся, парень, я не буду лишать тебя свежего воздуха… Что же касается хлопот с получением разрешения на раскопки в других частях болота, давайте сначала проясним дело с теми трупами, которые у нас уже есть. Пора поработать на улице.
Когда мы направились к дверям, Мо Рид промолвил:
— Плохо, что Дюшен не опознал Хака.
— Этот идиот утверждал, что никогда не видел клиентов, если с ними не было проблем, и я ему верю, — отозвался Майло. — И какой с него прок был Большой Лоре, когда она влипла в неприятности с тем скинхедом? Обалденная манера вести бизнес.
— Лысый мужчина со скальпелем, — сказал Рид. — Для того чтобы отсечь руку, нужно кое-что покруче, верно, док?
— Я не по этой части, — ответил я, — но да, именно так. Лучше всего подошла бы хирургическая пила.
— Любая пила, достаточно острая, — поправил Майло. — Даже поганый китайский кухонный топорик пойдет, если мужик достаточно сильный и ловкий.
— Может быть, преступник учился на врача? — предположил Рид.
— Двадцать лет назад я смотрел бы именно в эту сторону, — вздохнул Майло. — А теперь в Интернете кто угодно может найти что угодно, в любой момент времени.
— Свобода, — хмыкнул Рид.
— Только она и стоит того, чтобы ради нее жить, парень, однако это хитрая концепция. — Развернув сигару, Майло сунул ее в угол рта. — Я собираюсь закурить, сынок, предупреждаю честно.
Мы вышли наружу и перешли через улицу к служебной парковке. Рид направился к блестящему черному «Шевроле Камаро».
— Это не драндулет, — сказал Майло.
— То есть?
— Ну, то, что говорил твой брат.
— Он полагает, будто знает все, — отозвался Рид.
Сев в машину, он громко газанул двигателем и рванул с места так, что покрышки взвизгнули по асфальту.
