Глава 31
Звонить Майло начал прямо из кабинета Феллингера. Номер Джона Дженсона Уильямса аннулирован несколько недель назад.
Одноразовые телефоны. У него и у нее.
А еще – Ричард Кори, годами использовавший временные неотслеживаемые номера.
Домашний адрес, предоставленный Уильямсом адвокатской конторе, оказался автомастерской в Восточном Голливуде. Ее владелец Арман Агопьян никогда не слыхал ни о каком Уильямсе и никогда не обслуживал шестилетний «Форд»-фургон, зарегистрированный Уильямсом в Коннектикуте.
Узнав про все это, Грант Феллингер позеленел.
– Как, черт возьми, мы ему платили?
– Я как раз собирался задать этот вопрос, – заметил Майло.
* * *
Пробежка по кабинетам привела нас к рабочему столу женщины лет шестидесяти по имени Вивиан, которая занималась закупками для конторы и одновременно являлась казначеем.
– А, этот… Он лично забирал свой чек. Регулярно.
– Вы не находили это странным, Вив? – спросил Феллингер.
– Я находила странным его, мистер Ф.
– Это как? – поинтересовался я.
– Даже не знаю; он слегка… отстраненный? Словно не от мира сего. Впрочем, я не против чека. Экономим на почтовых расходах и конвертах, да еще спасаем деревья, а, мистер Ф.?
* * *
Вернувшись в офис Феллингера, мы так и не присели. Адвокат не сводил глаз с выпивки, нервничал и не садился, а стоял, сцепив пальцы рук, словно пытался овладеть собой.
– Расскажите точно, как реагировал Уильямс, когда вы его увольняли, – попросил я.
– Сначала ничего не сказал. Уставился на меня свирепым взглядом. Я все ждал, что он что-нибудь скажет, но Уильямс молчал, и тогда я спросил, не хочет ли он что-то предложить. Он даже головой не покачал, только смотрел, словно пытался взглядом пробурить дырку у меня во лбу. Я бывал в судах и повидал всякого, так что меня всякими манипулятивными техниками не проймешь. Но, честно говоря, тогда мне стало жутко. Я на своей шкуре испытал, через что прошли наши девочки.
– То есть он умел создавать дискомфорт, вроде бы ничего не совершая.
– Да. Но позвольте напомнить: передо мной стоял совершенно другой человек, не тот, которого я нанимал.
– Значит, он только смотрел. Так? – спросил Майло.
– Нет, – ответил Феллингер. – Когда я собрался уходить, он произнес: «Только десерт». Эти слова я воспринял как угрозу, повернулся и пристально взглянул на него, так что он даже отпрянул.
– Только десерт, – повторил я. – Шеф-повар использует аналогии из кулинарии. – Я адресовал свое замечание Майло, а не Феллингеру.
– Даже не полный шеф-повар; он явный неудачник, – напомнил адвокат.
– Как именно, по словам Мередит Сантос, Уильямс донимал ее?
– Так же, как и остальных. Болтался поблизости – она называла это вторжением в личное пространство. Один раз она застукала его возле туалета. Но что меня по-настоящему волнует, так это то, что Мерри стала одной из последних, кто пожаловался на Дженса.
– Чем привела его в ярость, – сказал я.
Адвокат кивнул.
– А теперь она исчезла, и ее не могут найти.
Феллингер обратился к Майло.
– Прошу вас, сделайте все, что можно. Если с Мерри что-нибудь случится, я этого себе никогда не прощу. Она не входила в мой личный штат, работала на всю фирму, но мы были… надеюсь, она считала меня более расположенным к ней, чем другие партнеры. Она рассчитывала на мою поддержку. И Дженс об этом знал. Если он только попытается… Нет, не хочется об этом думать.
– А кроме поощрительных обедов были у мисс Сантос какие-нибудь преимущества? – поинтересовался Майло.
Феллингер заморгал. Толстые плечи собрались вокруг бычьей шеи.
– Если вы намекаете на компрометирующую связь, то глубоко заблуждаетесь, лейтенант.
– По роду своей деятельности я должен задавать вопросы, мистер Феллингер.
– Прекрасно. Ответ – нет.
– Значит, у Уильямса не было никаких причин использовать ее против вас.
Феллингер отвел взгляд.
– Возможно, его злило… Послушайте, лейтенант. Я – чистокровный американский парень, но знаю границы.
Я думал про его ладонь на заднице Урсулы Кори. Наверное, Майло думал о том же, потому что он ничего не ответил Феллингеру.
– Почему, во имя всего святого, вы тратите время, нападая на меня, в то время как… – начал адвокат.
Майло остановил его.
– Ричард Кори рассказал нам, что у вас с Урсулой…
– Были отношения? Чепуха.
– Кори глубоко заблуждается?
– Насчет любовной связи? Абсолютно.
Майло стоял и смотрел на него.
Феллингер потер одну сторону своего широкого багрового носа.
– Трахались ли мы время от времени или нет? Да, трахались. Но это был секс только ради отдыха, да и то после бесповоротного расставания Урсулы и Ричарда. По моему мнению, мы не нарушили вообще никаких запретов, потому что неравенства в положении между нами не наблюдалось. Если уж на то пошло, у нее даже имелось преимущество по сравнению со мной.
– Чековая книжка.
– Не нужно быть вульгарным, лейтенант. Ну да, она являлась клиенткой, я предоставлял услуги. Мы занимались сексом – подумаешь, большое дело… Мне кажется, все здесь взрослые.
– Насколько мне известно, да, сэр. Но вы должны понимать, почему нам хотелось бы ясности.
– Боюсь, что нет. – Феллингер обиделся. – Если этот идиот сказал, что у меня с Урсулой установились романтические отношения, то он просто бредил. Урсула была темпераментной женщиной, и я не видел причин не побаловать ее. Честно говоря, если б Ричард уделял этому больше внимания, Урсуле не пришлось бы искать утех где-то на стороне. Я работал над их делом пять лет, и, если быть предельно откровенным, Ричард оказался неудачником во всех отношениях, какие только можно вообразить.
– Когда мы беседовали в первый раз, вы, кажется, не относились к нему с таким неодобрением.
– Я был очень любезен, – пояснил Феллингер. – Профессионален. Не видел смысла… В конце концов, какое отношение все это имеет к делу, которым мы занимаемся? Я вызвал вас сюда из-за Мерри. Вам нужно найти ее.
– Какие отношения сложились у Ричарда с Дженсом Уильямсом?
Феллингер широко раскрыл глаза.
– Я ничего не знаю об их отношениях… О нет, не можете же вы… – Он попятился к креслу, начал садиться, но чуть не промахнулся и ухватился за стол.
Со второй попытки у него получилось.
– Ричард и Дженс? Вы, должно быть… Ричард иногда здесь бывал. Но как они вообще могли наладить хоть какие-то…
– Вы никогда не видели их вместе.
– Ну конечно… Я имею в виду… Дженс служил моим помощником, мы устраивали встречи, и он, само собой, находился в одном с ним помещении в ходе некоторых из них. – Он промокнул лицо носовым платком. – Вы действительно думаете, что эти двое нашли что-то общее, что они каким-то образом сговорились убить Урсулу?
– У нас даже мысли такой нет, сэр, и мы будем признательны, если вы никому не выскажете таких предположений.
– Тогда зачем поднимать этот вопрос? Вы должны объяснить мне…
– При всем уважении, сэр, мы не ваши служащие.
– Нет. Не мои. Извините. Просто я волнуюсь из-за Мерри, а вы перепрыгиваете с темы на тему, позвольте вам заметить… Поскольку я считаю Ричарда слабаком, не думаю, что он хотел ее смерти. Вся суть переговоров сводилась к взаимозависимости их отношений с их же интересами.
– В смысле?
– Без них обоих не стало бы бизнеса, так зачем было Ричарду подрывать свою финансовую стабильность?
– Давайте поговорим о Дейдре Бранд, – предложил Майло.
– О ней? – Феллингер побледнел. – Вы меня изучаете? Какого черта вы…
– Миз Бранд убили…
– Ерунда. Это нелепость.
– Ничего нелепого в этом нет, сэр.
– Нет-нет, не то… любая смерть… нетривиальна. Я хочу сказать, что не имею к ней никакого отношения; мой иск был прекращен, так как меня уведомили, что она покинула город, не реагирует на повестки и ее местонахождение невозможно определить. Я решил, что добился своего, и выбросил этот случай из головы.
– А что вы намеревались сделать?
– Разве это не очевидно, лейтенант? Я хотел преподать ей урок. Даже сумасшедшим нельзя переступать черту.
– Урок гражданской ответственности для больной шизофренией, – сказал я.
– Вы не пострадали от ее безумия, доктор. Но убийство?.. Мне никто ничего не говорил про убийство. Поэтому позвольте заявить: я сожалею, что так случилось. Да, она была сумасшедшей и вела себя оскорбительно, но я, конечно, не желал ее смерти.
– Кто вам сообщил, что она покинула город?
– Суд проинформировал меня, что ее не могут найти. Я предположил, что она бежала.
– Выучила свой урок и уехала, – съязвил Майло.
– Очевидно, вы не понимаете, в каком положении я из-за нее оказался. Поставьте себя на мое место: совершенно незнакомая женщина с нарушенной психикой по необъяснимым причинам патологически ненавидит вас. Всякий раз, завидев вас, она подходит и нависает над вами, когда вы просто собираетесь пообедать. Она разглагольствует, несет какой-то бред, потрясает кулаками и вообще ведет себя угрожающе. Все из-за того, что как-то раз она попросила у вас милостыню, а вы имели неосторожность отказать ей. Дошло до того, что я оглядывался по сторонам каждый раз, выходя на набережную за кофе, ланчем или чем-нибудь еще. У меня не оставалось выбора, кроме как попробовать от нее отделаться.
– Вы стали жертвой неосознанного правонарушения, – подытожил я.
– Что делать, раз система прогнила… Поэтому я решил, что гражданский иск заложит хоть какое-то основание в этом деле. Или она, может быть, занервничает и оставит меня в покое.
– Чтобы засудить ее, вы должны были вручать ей документы, – сказал я. – Как вы с этим справились?
– Что вы хотите сказать?
– Я подумал, что такую, как она, довольно трудно поймать.
У Феллингера отвисла челюсть.
– Господи! Теперь я вижу, к чему вы ведете… Дерьмо.
– Сэр? – подал голос Майло.
– Где ее убили, лейтенант?
– В парке в Санта-Монике.
– Нет, нет, нет. Не могу в это поверить. – Феллингер налил себе двойную порцию, проглотил, прижал ладонь к груди. Цвет лица у него совсем испортился – оно покрылось бледными и багровыми пятнами.
– Вы в порядке, сэр? – спросил Майло.
– Нет, не в порядке. Проклятие, это уж слишком… – Он тяжело дышал, прижимая ладони к вискам. – Это безумие, не иначе.
– Что именно, сэр?
Феллингер взглянул на меня.
– Вы правы, ее уведомление оказалось неимоверно хлопотным делом. Мне пришлось потратиться на профессиональных сыщиков, включая окружных маршалов. И никому не удалось разыскать ее. Я выплеснул свое раздражение в присутствие Дженса. Он сказал: «Не проблема, мистер Ф., я об этом позабочусь». Несколько дней спустя доложил мне, что вручил повестку. Я спросил, как он справился, и Дженс объяснил, что следил за набережной, пока не заметил ее, но вместо того, чтобы остановить, продолжил наблюдение. В конце концов она села в автобус, и он тоже сел. Вышла она в парке Санта-Моника.
Феллингер вытер пот со лба.
– Он очень гордился собой. Рассказал, как зашел в ближайший винный магазин, купил бутылку портвейна объемом в сорок унций и прилепил к ней бумаги. Взяв наживку, она и получила уведомление. – Он покачал головой. – Я поблагодарил его. А теперь она убита… Боже мой. Когда ее убили?
– Пару месяцев назад, – сказал я.
– Господи, только не говорите, что эта женщина умерла из-за того, что какой-то психопат неправильно истолковал мои намерения.
– Нет смысла винить себя, если только вы не были заинтересованы в смерти Бранд.
– Конечно, не был! Все, чего я хотел, – чтобы ей вручили документ.
– Значит, возможно, что Уильямс – всего лишь парень, который оказывает услуги начальству.
– А теперь он ненавидит меня за то, что я его уволил, – сказал Феллингер. – Получается, он наказывает меня, похищая Мерри? Вы не могли бы начать его розыск вместо этих расспросов?
– Мы попробуем, сэр.
– Звучит не очень-то ободряюще.
Майло вышел из кабинета. Я последовал за ним.
* * *
Мы встретились снова уже у него в офисе. По пути я звонил и отправлял сообщения Дариусу Клефферу. Пока что он не отвечал. Майло сгреб бумаги со своего стола, в том числе рекламные листки ресторанов, расположенных возле станции.
– Еда. Раньше я думал, что мне такая нравится.
Он пробил Джона Дженсена Уильямса через Национальный криминалистический информационный центр, нашел обвинение в избиении в Нью-Йорке и в вуайеризме в Нью-Хейвене, когда Уильямс был восемнадцатилетним первокурсником Йеля. Его поймали за подглядыванием за студентками через окна спальни, он получил условный срок и был отчислен. Дело с избиением – пощечина повару в ресторане Мидтауна – прекратили за недостаточностью улик.
– Везучий парень, – сказал Майло. – Невезучее общество.
– Может, не такой уж везучий, раз вышибли из Йеля, – отозвался я.
– Отсутствие тюремного срока у парня, которого мы считаем крайне испорченным, с моей точки зрения – везение.
– Везение и его умение быть осторожным.
– Отираться возле уборной и выслеживать женщин – это не осторожность, Алекс.
– Поправлюсь. Он был осторожен до недавнего времени.
– Он начал ошибаться? Здорово. Думаешь, он похитил девчонку Сантос?
– Полагаю, что скорее нет, но теперь я уже не доверяю собственному чутью.
– Почему?
– После Феллингера, Кори и Уильямса? Я во многом оказался чертовски не прав.
– Говори за нас обоих. Но как ты, черт возьми, догадался, что это был Уильямс? И почему не сказал мне?
– Я названивал тебе перед тем, как мы встретились у Феллингера, но у тебя были свои новости, и ты не брал трубку. Просто я нашел салон, где Фрэнки делала последнюю татуировку, и поговорил с владельцем. Каждый раз, когда он с ней работал, Уильямс присутствовал там и следил за ситуацией. Фрэнки вела себя крайне послушно, сидела как зомби, отказывалась от крутого анестетика, потому что боль помогала ей чувствовать себя личностью. За несколько месяцев до этого Уильямс приводил туда же Кэти Хеннепин и пробовал заставить ее сделать татуировку. Художник рассказал, что она боялась, но почти решилась, а потом вскочила с кресла и ушла. Вскоре после этого ее нашли убитой, и Фрэнки заняла ее место.
– Она отказала Уильямсу и умерла?
– Парень и его рабыни.
– Боже мой. – Стёрджис зажал пальцами нос, потом шумно выдохнул; похоже, звук показался ему забавным, и он откинулся в кресле, положив ноги на стол. – Значит, Уильямс – злой колдун, направлявший жизнь Фрэнки… Все еще рассматриваешь ее как возможную убийцу Урсулы?
– Непохоже, что Уильямсу требовалась помощь, чтобы кого-нибудь убить, но кто знает?
– Кэти умерла потому, что бросила ему вызов, а Дейдру он колотил по мозгам, чтобы угодить боссу?
– Его подлинный мотив – получение удовольствия от преследования и разрушения, ему нравится бросать вызов власти. Что неминуемо возвращает нас к Ричарду Кори: даже очень богатому человеку может потребоваться услуга. Эрл Коэн ясно сказал, что он ненавидел Урсулу. То же самое девочки говорили Лоре Смит. Психопаты одарены способностью вынюхивать наши нужды, поэтому от внимания Дженса Уильямса, сидевшего на переговорных встречах, ничто не ускользнуло, и он все брал на заметку. С таким же успехом Ричард мог распылять возле него феромоны.
– Как думаешь, кто сделал первый шаг?
– Определенно Уильямс, – ответил я. – Такие люди, как он, умеют формулировать потребности, о существовании которых их клиенты даже не подозревают.
– Он убедил Кори?
– Скорее проник в его сознание. Возможно, в какой-то день Ричард выглядел особенно встревоженным и представлял собой идеального клиента с идеальным алиби. И его ничто не связывало с Уильямсом.
– Кори начинает новую жизнь, а Уильямс получает возможность заняться тем, что любит больше всего на свете.
– У Уильямса нет судимости, и кто заподозрит человека, работающего на адвоката Урсулы? Более того, Уильямс работает в этом здании, Урсула знает его и доверяет ему. Он провожает ее до лифта, спускается с ней вниз, возможно, на ходу сочиняя историю, что ему нужно поехать куда-то на собственной машине. Или они просто болтали, и Урсула ни о чем не думала. Уильямс идет с ней, потом оказывается сзади, окликает ее по имени и либо стреляет сам, либо предоставляет сделать это Фрэнки. Потом – назад, в офис, дождаться приезда полиции и изобразить шок.
Майло надолго задумался.
– Как я разыщу этого ублюдка, учитывая, что даже его босс не знает, где он живет?
– Для начала я возобновил бы наблюдение за кузиной Салливан – на случай, если она прячет его, умышленно или нет.
– Кожаная Фло. Та самая, что привела Фрэнки в здание. Может, нам повезет, и мы станем свидетелями трогательной встречи кузена и кузины.
Лейтенант позвонил Риду и Бинчи, сообщил, что планы меняются, и повернулся ко мне.
– Кэти Хеннепин попалась таким же образом. На доставке.
– Может, это и не такая уж случайность, – сказал я. – Уильямс работал шеф-поваром в Нью-Йорке, и мы должны учитывать, что он мог знать Клеффера.
– О боже, ты говорил это с самого начала – Клеффер использовал приятеля, чтобы расправиться с Кэти…
– Или Уильямс ненавидел Клеффера и поэтому выбрал целью Кэти. В ресторанах острая конкуренция. Что, если Уильямс и Клеффер соперничали из-за места, и Уильямс проиграл? Или Уильямс затаил злобу против Клеффера по другой причине – его арестовали за то, что ударил другого работника кухни. В любом случае он соблазнил Кэти из мести.
– И она просто по случайности явилась с доставкой в его здание?
– Морин Гросс говорила нам, что она добровольно вызвалась доставить те бумаги. Что, если к тому времени она уже была с Уильямсом, увидела адрес на документах и воспользовалась возможностью совместить полезное с приятным?
– Когда Кэти бросила Клеффера, то сказала, что ей нужен кто-то более надежный. Уильямс убедил ее, что у него более высокая кухня?
– Скорее всего, Уильямс обманул ее так же, как обманул Феллингера. – Он нахмурился. – Йель, сценарист… Да, могло сработать.
– Насколько нам известно, она верила, что он добросовестный адвокат. Работая в фирме, Уильямс мог нахвататься жаргона и выглядеть вполне убедительно. Нам нужно еще раз поговорить с Клеффером. Я только что пытался до него дозвониться, но безуспешно. Давай еще разок попробуем.
* * *
На этот раз шеф-повар ответил, и я спросил, знает ли он Дженса Уильямса.
– Этого ублюдка, эту гребаную ослиную задницу!.. Скажите мне до того, как вы его заберете; дайте мне пять гребаных минут побыть с ним наедине в запертой комнате, я принесу свой японский тесак и сделаю из него долбаный паштет, я перемелю ему кости в долбаном прессе…
Я протянул телефон Майло.
Он взял трубку.
– Дариус, когда у вас следующий перерыв?
