Глава 15

К тому времени, когда я собрался уходить, Майло определился с приоритетами.

Разыскивать психически нездоровую бездомную женщину, которая может быть где угодно, бессмысленно. И хотя сомнения в том, что убийца именно Грант Феллингер, еще оставались, за адвокатом устанавливалось наблюдение, вести которое должны были трое: сам лейтенант, Бинчи и Рид.

– Поцелуй женщину, приласкай дворняжку и наслаждайся стейками, – напутствовал меня он, поворачиваясь к монитору.

– Как насчет копии последней фотографии Дейдры Бранд?

– Думаешь поискать сам?

– Если время будет.

– Как?

– Пока не знаю.

– С твоим образовательным уровнем мог бы проводить время с большей пользой. – Тем не менее клавишу «печать» он все же нажал.

В тот вечер у себя в кабинете я разобрался со своими приоритетами. По праздникам, а иногда и в обычные дни мы с Робин разносим пищу и одежду бездомным – тем слишком независимым или недоверчивым, кто отказывается от приютов и суповых кухонь, – так что я знал несколько местечек, где собирались эти изгои общества.

Общаться с психически больными бывает тяжело, и хотя Уэстсайд – район далеко не бедный, там всегда хватало вонючих местечек, обойти которые не хватило бы и недели.

Но я решил начать с нескольких известных мне ночлежек в путепроводах под шоссе, посмотреть, что это даст.

На следующее утро, перед тем как сказать Робин, что ухожу, я вдруг подумал, что Майло, просматривая архивы коронера, искал файл на имя Дейдры Бранд. Но люди вроде нее не носят с собой удостоверение личности. Если ее труп попал в морг неопознанным, поиск по базе отпечатков пальцев мог вывести на регистрацию арестов. Но когда трупов уж слишком много, установленный порядок действий соблюдается не всегда.

Я позвонил знакомой в службе коронера, следователю по имени Глория Мендез.

– Привет, Алекс, я на выезде, можно сказать, в полевых условиях. На пустынной автостоянке в Восточном Лос-Анджелесе. Вокруг колышется трава. В общем, как в Канзасе, в «Волшебнике из Страны Оз».

– Бандитские разборки?

– Угадал. Пятнадцатилетний парнишка застрелил шестнадцатилетнего, потому что тот имел наглость жить в двух кварталах к югу. Что случилось?

Я рассказал.

– Нет, отпечатки пальцев мы пробиваем всегда. Имея данные криминалистического учета, мы выяснили бы, кто она.

– Спасибо.

– С другой стороны, не хочу понапрасну тебя обнадеживать. Иногда, даже при наличии совпадений, результаты идентификации поступают в базу данных не сразу. Тебе нужно позвонить Марте Шисик. У меня нет под рукой ее добавочного, но она всегда на месте.

– Спасибо за подсказку. Как пишется «Шисик»?

– Не уверена, у нее там много согласных. Зайди на наш сайт, она там значится. Если будет не в настроении, сошлись на меня.

Старший регистратор Марта П. Шишик – как оказалось – молча выслушала мою просьбу, потом настороженно сказала:

– Это Глория велела вам сослаться на нее, чтобы подмаслиться ко мне?

– Да.

– Позвольте кое-что прояснить. Вы – гражданский психолог и в штат научно-исследовательского отдела не входите.

Я попробовал объяснить ей мои отношения с Майло.

– Сложно, – сказала она. – Я знаю, кто такой Стёрджис. Если позвоню ему, он удостоверит все, что вы сказали?

– Разумеется.

– Подождите, оставайтесь на линии… О’кей. Ну вот. В прошлом году он зарегистрировал вас как уполномоченного получателя информации.

– Отлично.

– Похоже, вы и не старались получить доступ к чему-либо… Ой, виновата, доступ был ограничен одним делом, и, к сожалению, доктор, ваш срок истек.

Как интересно она это сформулировала, подумал я и сказал:

– Если вы позвоните ему…

– Эй, – перебила меня Шишик, – вы понравились ему один раз, может быть, до сих пор нравитесь, и вы не выведываете государственные секреты. Назовите мне имя и дайте какую-то информацию по жертве.

Я продиктовал то немногое, что знал о Дейдре Бранд.

– Ей сорок девять, но выглядит гораздо старше, так что ее можно назвать пожилой.

– Они в большинстве своем такие. Когда, по-вашему, она сюда попала?

– В последний месяц или два.

– Диапазон большой, но тот факт, что она белая, сужает поле поисков.

Шишик сказала подождать. В трубке паузу заполнила перепевка «Эй, Джуд» в стиле сальсы.

– С таким именем у нас никого нет, но есть две подходящие безымянные кандидатуры. Одна совсем беззубая, у другой их почти не осталось.

– Где их нашли?

– Индастри и Санта-Моника.

– Где именно в Санта-Монике?

– Вопросы, вопросы, вопросы… в Дуглас-Парке на Уилшире. Умерла ночью, утром ее нашли уборщики.

Прибрежный городок граничил с Западным Лос-Анджелесом, но юрисдикция Майло на эту территорию не распространялась.

– Причина смерти?

– Тупая травма головы, вид смерти не определен.

– Тупая травма головы, но все же не убийство.

– Вид смерти не определен, – повторила она. – Не могу сказать почему.

– Там, где ее нашли, была еда?

– Извините?

– Были какие-то признаки того, что она ела перед смертью?

– Здесь, доктор, об этом ничего не сказано. У вас есть последний известный адрес миз Бранд? Я могла бы проверить по перекрестным ссылкам.

– Никакого адреса нет, она давно бездомная. Приводы у нее были, так что если вы проверите в базе, то, скорее всего…

– Так она есть в базе? И чего же мы тогда беспокоимся? – спросила Шишик.

– Говорят, иногда с внесением информации по идентификации в базу данных бывают задержки.

– Вот как, говорят? Ну да, хотела бы я сказать, что это не так, но… О-хо-хо, придержите-ка катафалк. Здесь сказано, что мы пытались снять отпечатки, но не смогли, потому что подушечки пальцев стерты.

– Стерты чем?

– Не сказано. Но такое случается чаще, чем вы думаете. Моя мать – ей восьмой десяток, и она любит путешествовать – пыталась получить карточку «Глобал Энтри» для облегченного паспортного контроля, но им не удалось снять у нее сносные отпечатки пальцев, так что по прилете ей приходится стоять в очереди. А все потому, что у пожилых людей отпечатки стираются. Бывает такое и у людей, ведущих тяжелый образ жизни, много времени проводящих на открытом воздухе, как ваша жертва. И музыканты – например, гитаристы, – у них наблюдается похожее. С компьютерными сканами получается хуже; вручную, когда пальцы обмакивают в чернила, выходит лучше, но в случае с женщиной в Санта-Монике это, очевидно, не помогло. Теперь, когда у меня есть ее имя, можно отступить, начать с отпечатков в файле и посмотреть, найдет ли компьютер какие-то точки совпадения. Если получится, я позвоню вам, а еще лучше скажу Стёрджису. Пока, доктор.

– Еще один вопрос. Кто в полиции Санта-Моники ведет это дело?

– Здесь сказано, детектив О. Барриос.

– Телефон есть?

Шишик продиктовала номер.

– Спасибо.

– Это и в моих интересах, – сказала она. – Терпеть не могу посылать в крематорий Джейн Доу. На душе легче, когда удается установить личность.

У детектива Огастина Барриоса был глубокий, сладкий голос и речевые модуляции человека, сопротивляющегося возбуждению.

Как и в случае с Мартой Шишик, я начал с того, что представил свои верительные грамоты.

– Работать с психологом – одно удовольствие, – сказал Барриос. – Что могу сделать для вас, доктор?

– Недавно вы взяли дело по Дуглас-Парку. Возможно, мне известно имя жертвы.

– Вот как. Назовите.

Когда я закончил, он сказал:

– Хорошо. Я достаю файл миз Бранд… открываю фотографию… ту, где она помоложе… Да, полагаю, вполне может быть.

– Там несколько ее снимков, попробуйте последний.

– О’кей… да, это она. Спасибо, доктор.

– В морге сказали, что причина смерти не установлена. Можно спросить, почему?

– Мне, наверное, лучше обсудить это с лейтенантом Стёрджисом, – сказал Барриос. – Спасибо за наводку, доктор.

Часом позже Майло позвонил по мобильному.

– Со мной только что говорил детектив из Санта-Моники. Спрашивал о тебе, кто да что.

– Ты рассеял его подозрения?

– Сделал все, что смог, – со смехом ответил лейтенант. – Он в порядке, только не больно рад, что смерть Бранд может быть переквалифицирована в убийство. У него причина смерти значится как неустановленная.

– Так в морге решили. Барриос не сказал мне почему.

– Кровь на скамейке в парке могла появиться в результате падения. Уровень алкоголя в крови превышал допустимый в три раза. Следов борьбы нет.

Я рассказал ему о стертых подушечках пальцев.

– Да, мне такое встречалось. Несколько лет назад попалась жертва, мужчина, долгое время работавший на красильной фабрике. Контакт со щелочами – и, как результат, ни завитков, ни петель. Хорошо еще, что устанавливать личность не было необходимости – беднягу на заднем дворе заколола жена. – Майло вздохнул. – Так что придется мне теперь считать миз Бранд новым членом нехорошего клуба.

– То есть в неудачное падение ты не веришь.

– Я бы, может, и поверил, но, как ты любишь выражаться, учитываю контекст.

– Ты спрашивал Барриоса насчет еды…

– Как раз собирался сказать. Все как ты и предсказал, учитывая положение бедняжки Дейдры в жизни.

– Фастфуд.

– Бургер, жареная картошка, пакетик шоколадного шейка из «Микки Ди». Все аккуратно расставлено на той самой скамейке, о которую она как бы и ударилась.

– Что-нибудь съедено?

– Ни крошки.

– И Барриосу это не показалось странным?

– Барриос ничего странного и не искал. Там была еще полупустая бутылка вина «Найт Трейн Экспресс». Барриос решил, что она напилась, споткнулась и ударилась головой о скамейку, потому и зарядиться протеином не успела.

– Обед с вином – угощение в привычном для нее стиле.

– Вот ублюдок… Но зачем убивать, если он уже накатал на нее жалобу?

– Может, просто терпения не хватило. Или хотел напугать судом, заставить спрятаться, а сам потом и пошел за ней. Как на охоту, ради удовольствия.

– Он появляется в парке, а она даже не паникует?

– В ее состоянии, после полбутылки вина, внезапное нападение не казалось такой уж угрозой… Когда начнешь наблюдение?

– Уже. Феллингер вышел из офиса двадцать минут назад, и в настоящий момент я следую за ним по бульвару Санта-Моника, скрытно, как и подобает профессионалу.

– Удачи тебе.

– Моя удача может обернуться неудачей в случае, если я засеку его с другой потенциальной жертвой и не смогу ничего предпринять, пока он не перейдет к активным действиям у меня на глазах.

– По крайней мере, ты там будешь.

– Вооруженный и очень опасный.

Я побывал возле трех подземных переходов, показывал фото Дейдры Бранд каждому бездомному, соизволившему признать мое присутствие. Общие финансовые затраты составили пару сотен «баков».

Никто ее не узнал, и я поехал в Дуглас-Парк на Уилшире и Двадцать пятой улице. Приятное место с прудами, игровыми зонами и симпатичными, счастливыми людьми с гладкой кожей. Я шел по дорожке, пока не заметил чужака: небритого доходягу, прикорнувшего под роскошной финиковой пальмой.

Я сел с ним рядом, но он и ухом не повел, пока я не сунул двадцатку в грязную руку. Он сверкнул бледными беззубыми деснами, предрекавшими скорую кончину печени, и облизал губы, уже наслаждаясь вкусом купленного на мои деньги крепленого вина. Потом предпринял несколько попыток подняться, опираясь на дрожащие руки, но не смог и сдался. Я показал ему снимок.

Никакой реакции.

– Знаешь ее?

– Ди-Ди, – ответил он таким тоном, словно данный факт был самоочевиден.

– Она здесь живет?

– Ди-Ди упала и убилась насмерть. – Он указал на стоящую вдалеке скамейку.

– Часто падала?

Он задумался.

– Все бывает первый раз. – Мокрый, сдавленный смех. Бедняга тонул в собственном остроумии.

– С кем-нибудь общалась?

– Нет, только если денег хотела. Вот тогда бывала дружелюбной.

Неподалеку несколько милых женщин переговаривались, поглядывая на обследующих край пруда детишек. Юная пара, смеясь, щелкала селфи своими телефонами.

– Ди-Ди с кем-нибудь особенно любезничала?

– Нет, так нельзя.

– Что нельзя?

– Приставать к гражданам, они пугаются. Еще двадцатка есть?

Я протянул десятку.

– Эй, только не останавливайся, – сказал он.

Я промолчал.

– А ты богат для копа.

– Зарплата хорошая, пенсия еще лучше.

– Это как? – Он прищурился, словно столкнулся с трудной математической задачкой, и снова попытался подняться. На третий раз получилось.

Мой информатор поковылял в сторону Уилшир, и я потянулся за ним. Пахло от него, как из корзины для грязной одежды, заваленной пережаренной рыбой.

Я дал ему еще пятерку.

– Так Ди-Ди здесь не побиралась?

– В Сенчури-Сити. Где эти важные шишки.

– У нее с ними проблемы были?

– Мне она не говорила.

– Ни с кем не ссорилась?

Он остановился, покачнулся, посмотрел в небо.

– Ди-Ди держалась особняком. Омнистический социализм, понимаешь?

– Омни…

Он посмотрел на меня, как на умственно отсталого.

– Никаких друзей, каждый занят своим делом. Не помню, кто сказал.

Вернувшись в парк, я осмотрел ту самую скамейку. Голубиного помета хватало, а вот следы крови стерло время.

И какое мне до этого дело? Что изменится от того, что я найду старое кровавое пятно?

Но даже если нет пункта назначения, мотор все равно работает. И ты делаешь то, что должен, чтобы унять тревогу.

Наверное, так тоже кто-то сказал.