Глава 14. Важные дела
Опять нападение Песчаных крыс. Уже третье за неделю. Нежить сожгла один из их конвоев и навела ребят еще на два, но это не помогло. Этих ублюдков с каждым днем все больше и больше. Так что ваши подарки весьма кстати. Отправлю пару групп к Холмам, ближе к границе Горькой соли тогда нас хотя бы не смогут застать врасплох. К другим новостям. Мои ребята недавно смогли засечь обрывки переговоров. Похоже, в этом районе находятся несколько мобильных групп неизвестной принадлежности. Мне это не нравится. Если эти ребята умеют прорываться через наши глушилки, значит, оснащены они, по крайней мере, не хуже нас. Конкуренты от городов? Жаль, что Нежить уходит… Знаете, я тут подумал… Ллойс хорошая девочка. Даже учитывая то, что у новичка, которого она пристукнула в душевой куда-то исчезла большая часть мозгов, все равно, хорошая. Не обижайте ее, не то я сильно расстроюсь. Вы ведь знаете, что бывает, когда я расстраиваюсь, да? В конце концов, я здесь именно поэтому…
Черт… Васкес, где мой спирт? Что значит, не отключил запись?..
Из сообщения 14.7/29-233. Ст. Паладин Ваймс.
АРХИВ операции "ПЕСКИ"
— Докладывай. — Тяжело навалившись грудью на заставленный закусками стол, Финк вытер со лба испарину и причмокнул лоснящимися от жира губами.
— Они встали в двухстах километрах от города. Чего-то ждут. Послали несколько разведчиков на близлежащие фермы. Чертовы байкеры рыщут вокруг города, но особо не приближаются. Мы не стреляем, как ты и говорил. Ждем.
— Тяжелое вооружение? Постройка укреплений? Разведка, минирование? Ещё что-нибудь подобное?
— Нет, — покачал головой Оператор. — Просто куча уродов на байках. Ездят на границе пределов досягаемости пулеметов, разглядывают город в бинокли. Срисовывают укрепления
— Что с водой? — Отпив из стоящей на столе кружки немного сока, толстяк, приложив ладонь ко рту, издал протяжную отрыжку. — Чертова изжога, — болезненно поморщившись, пояснил он.
— Всё даже хуже, чем мы думали. Насосы вдребезги, водонапорная башня в брызги, — пожал плечами Мрак и, поправив висящий на плече пулемет, слегка неуверенно переступил с ноги на ногу. — Хуже всего, что взрыв вызвал гидроудар. Большую часть коммуникаций, просто-напросто, разорвало. К тому же, мы потеряли несколько подстанций. Люди работают, но без материалов с мусорного города это затянется еще на несколько дней. Мы расставили бочки с питьевой водой на перекрестках, так что, пока всё нормально, но боюсь, люди, всё равно, недовольны. А сейчас, когда объявлена тревога… Могут начаться бунты…
— Верхний город? — Безразлично смахнув с вышитого серебряной нитью сюртука невидимую пылинку, поинтересовался Финк.
— Больших проблем нет. По твоему приказу трактиры обслуживают бесплатно. Три сектора арены открыты для всех желающих. Не успевшие смотаться из города Караванщики немного нервничают, но, когда увидели на улицах людей Аладдина, немного успокоились. Мелкие отряды наемников начали было ворчать, мол, теперь им трофеев не достанется, но я приказал выкатить им пару бочек спирта… — Бородач, усмехнулся.
— И теперь они празднуют, — понимающе кивнул Финк.
— Такое ощущение, что они даже не вспоминают, что скоро на город нападет целая армия Зверей. — Здоровяк брезгливо скривился. — Только боюсь, такими темпами мы лишимся половины из них к рассвету.
— Проблемы? — Вскинул бровь устроитель боев.
— Не обращай внимания, Джебедайя. Несколько пьяных драк, пара поножовщин, но в целом ничего серьезного, — отрицательно покачал головой Оператор. Прищелкнув пальцами, Мрак потеребил косицы бороды и вздохнул. — У Мэла убили одного из шерифов. Судя по тому, что рассказывают, отделали, как Бог черепаху
— Банды? Люди Брокера? — Подобрался толстяк. — Что-то раскопали?
— Нет, Джебедайя, — усмехнулся громила. — Судя по показаниям свидетелей, какая-то страхолюдная баба, по виду наемница, хрен знает, зачем привязалась к патрульному. Он начал ее оскорблять. Назвал муткой. А она дала ему в рожу. Боднула башкой так, что он слетел с копыт. Удар оказался слишком сильным — вогнал осколки переносицы в мозг. Больше похоже на несчастный случай.
— Хм… — Лениво почесав трясущуюся массу покрытых тонкой пленкой пота, свисающих на грудь подбородков, жирдяй брезгливо вытер руки о скатерть. — Что предлагаешь?
— Мэл жаждет крови. — Прищурился громила. — Брось ему эту кость, Джебедайя. Пиво и бесплатные бои — это неплохо, но народу иногда надо посмотреть на красное. Казнь этой бабы, как нельзя, кстати. К тому же, она действительно немного похожа на стайницу. Народ это одобрит.
— Да? — Задумчиво протянул устроитель боев. — Ты так думаешь?
— Это ясно, как день, Джебедайя. Шериф уже готовит бочку.
— Бочку? — Слегка удивился Финк.
— Придумка работяг из теплиц. — Ухмыльнулся Мрак. — Кто-то услышал, что в Красном дворе провинившихся опускают в цистерну с негашеной известью. Мэлу эта идея приглянулась.
— А я думал, что в Красном дворе казненных суют в пилораму… Это точно Мэл придумал? Не Ставро? — С легким любопытством поинтересовался, напряженно о чем-то размышляя, толстяк.
Великан усмехнулся.
— Ставро, конечно, больной ублюдок, но поверь, все люди жестоки. — Рассеянно прогудел также задумавшийся о чем-то своем великан. — Толпе понравятся подобные шоу. Но все знают закон. Смертные казни — только с твоего разрешения. Так что сказать Мэлу?
— Что сказать… — Побарабанив по столу пальцами, Финк вздохнул. — Эвакуацию начали? — Поинтересовался он после долгой паузы.
— Да. Ещё ночью. Большая часть жителей Нижнего города будут размещены в районе складов в пустых бараках для рабов, остальные — под трибунами арены. Некоторые возмущались, но в конце концов, поняли, что это для их же безопасности. Как только закончим эвакуацию, усилим патрули. Не то, чтобы мне особо нравится идея Аладдина…
— Под ареной, говоришь… Надеюсь, ты позаботился о том, чтобы никто не лез… вниз? — Интонацией выделив последнее слово, толстяк вопросительно вскинул бровь.
— Да кто там пролезет: дверь-то с электронным ключом. — Громила нервно подергал себя за бороду. — Ладно, поставлю у ворот охранника, пусть сторожит… — Перехватив взгляд Финка, здоровяк обезоруживающе вскинул руки. — Больше не могу, Джебедайя, у меня сейчас сам знаешь, каждый человек на счету, а шерифов ты сам не велел…
— И не велю… — Перебил Оператора устроитель боев. — Хорошо. Один охранник.
— Да не беспокойся, — отмахнулся Мрак. — Электронные ключи только у тебя, у меня, у Зэда и у Ликаны. А дверь без хорошей порции динамита не взять. Лучше скажи, что с той бабой-то делать?
Устроитель боев поморщился и снова потянулся к стакану.
— Чертова жара — пожаловался он громиле. — Когда-нибудь она меня доканает. — Откинувшись на спинку кресла, толстяк прикрыл глаза и принялся ковырять в ухе пальцем. — Скажи Ликане, что в зверинце нужна еще одна клетка.
— Помилование. — Неодобрительно покачал головой Мрак. — Теряешь хватку, Джебедайя.
— Просто не люблю разбрасываться ресурсами. — Колыхнул плечами устроитель боев. — К тому же, тебе удалось возбудить мое любопытство… Ты играешь в шахматы, Мрак? — Неожиданно поинтересовался он и вяло махнул в сторону расположенного по правую руку от кресла низкого резного столика. — Занятная игра. Черное — белое. Квадратные поля. Игра, как раз для таких, как ты. Для солдат.
— Ты начинаешь эту песню о шахматах каждый раз, как задумал какую-нибудь пакость, Джебедайя. — Устало закатив глаза, великан с видимым трудом удержался от плевка под ноги. — Помнишь, чем всё кончилось в прошлый раз? Хватит верить Эвенко на слово. Этот старый педик даже утром вечера не предскажет. Ты видел его выкладки на урожай? А на результаты осенней ярмарки? Его прогнозами и подтереться-то стыдно…
— Мрак? Тебе не кажется, что ты слишком много на себя берешь? — В голосе устроителя боев послышалось раздражение. — Просто, приведи эту бабу ко мне. Если она мне не понравится, то пусть ее забирает Мэл.
— Кстати… Насчет баб… — Подался вперед громила. — Грузовик татуированной сучки все ещё у Мотыля… Вроде как, на починке, но что-то меня начинают разбирать сомнения. Мне кажется, коротышка специально тянет время. Может, мне его немного поторопить?
— Не жадничай, Мрак. — Лениво погрозив пальцем оператору, Финк с отвращением скомкал в ладони превратившийся в мокрую тряпку платок и улыбнулся. — Я и так отдаю тебе безносую девчонку. Кстати, зачем она тебе? Мутанточка, конечно, интересная, если обучить и подправить мордашку, можно поднять на ней неплохие деньги. Хочешь продать? Или заведешь себе новую служанку?
— Почти угадал, Джебедайя. Попрошу Зэда сделать ей нормальную морду и отправлю в подарок директорату. У большого босса скоро день рождения. — Обнажил зубы в улыбке оператор. — Кстати… Может, пора вывести дронов? Хотя бы часть. Думаю, это остудит многие горячие головы.
— Нет. — Бросив платок на пол, жирдяй лениво проследил за его падением. — Пока ещё рано. Хочу досмотреть эту партию до конца. К тому же, не хочу впустую тратить ресурс машин.
— Как скажешь. — Медленно встав, громила одернул разгрузку и с хрустом размял плечи.
— Когда я сюда пришел. — Наклонившись, Финк подхватил с шахматной доски ферзя и начал вертеть его в толстых отекших пальцах. — Здесь не было ничего. Просто гора камней и мусора посреди степи. Бывшая заброшенная свалка, холм из старого хлама, у которого любили давать отдых фурам прошедшие через Мертвый язык караванщики. Я смог выкупить эту землю у Красного двора. Договорился со Зверями, хотя это считалось почти невозможным. Именно они помогали мне обустраивать Бойню. Ставить первые генераторы. Строить дома. Именно они дали мне первых рабов на плантации. Помогли обустроить свободный проезд торговцам. Отгоняли от новорожденного тракта пустынных крыс. Тогда, — нежно огладив подушечкой пальца искусно вырезанную, увенчанную небольшой короной фигуру, вооруженной мечом и щитом женщины, Финк криво усмехнулся, — я очень любил шахматы. Эта игра казалась мне похожей на настоящую жизнь. Союзники. Противники. Расчет ходов. Но спустя несколько лет я понял, что это развлечение, на самом деле, подходит только для вояк. Черного и белого не существует, Мрак. Есть только общие интересы. Белый конь может стать черным. А ладья — оказаться обычной зарвавшейся пешкой. Неужели король не может купить себе еще одного коня? Или договориться с ферзем противника? Интересы меняются. Постоянства не существует. Поля доски не могут быть квадратными постоянно.
— Мы не поменяем правила, пока ты поставляешь нам материал. — Скрестил руки на груди громила. — Операторы всегда исполняют контракты. Ты это знаешь.
— Именно это знание и удерживает нас на одной стороне поля, Мрак. — Медленно кивнул, продолжая любоваться тонкими линиями фигурки Финк. — Три года назад звери решили переиграть договор. А вы… Вы всегда были… оплотом стабильности. Почти, как Легион. И никогда без веской причины не били союзникам в спину. Мне нужен ферзь, Мрак. Как никогда нужна сильная фигура, на которую я могу положиться. Но сейчас я не отказался бы и от пешки. Маленькой глупой пешки, считающей, что может дойти до конца доски. В этой партии слишком много королей, мой друг. А короли не любят договариваться.
На лице громилы зазмеилась понимающая ухмылка.
— Ты, ведь, сейчас говоришь не о страшиле, что у Мэла сидит, так? — Пророкотал он и повернулся к выходу. — Смотри, Джебедайя, не обожгись. Сучка слишком своенравная. Не хочу, чтобы ты потом говорил, что я тебя не предупреждал.
— Я еще ничего не решил, Мрак, — подняв глаза на оператора, лениво проронил толстяк. — Может, в конце действительно будет бочка со щелочью. Или пилорама. Или пара грузовиков и стальной трос. А может, просто пуля в затылок. В конце концов, у меня не одна пешка.
— Понимаю, кивнул великан, — и, огладив бороду, двинулся к выходу. — Пойду, проверю, как идет строительство баррикад.
Дождавшись, пока за Оператором закроется дверь, Финк устало покачал головой и сжал пальцы. Тонкая, заказанная у лучших мастеров-ювелиров Сити фигурка жалобно хрустнула и осыпалась на пол пригоршней мелких осколков бесценной мамонтовой кости. Черное. Белое. Шахматы жестоки, и иногда, чтобы выиграть партию, приходится пожертвовать ферзем. Мрак глуп. Как ни учи потомка тупых вояк, как не вбивай в его голову самые простые, казалось бы, вещи, из него, всё равно, вырастет обычный солдат. Особенно, если его учат другие солдаты. Скоро игра подойдет к эндшпилю. Муть осядет. Маски спадут. Но как же болит сердце. Проклятый комок мяса уже второй день трепыхается где-то в горле и отдает болью в лопатке. Надо послать за Зэдом. Пусть посмотрит… может, подберет новый состав. Прикоснувшись к проходящему через всю правую сторону груди, прощупывающемуся даже через толстую ткань сюртука вздутию, Финк улыбнулся. Это всё жара. И волнение. Хотя, о чём ему волноваться. Игра давно просчитана. Да, короли не любят договариваться. Но кто сказал, что это невозможно?
* * *
Расположившийся у торчащей из степи, словно сломанный зуб, скалы аванпост являл собой достаточно жалкое зрелище. Наполовину обвалившиеся, щедро покрытые оспинами от попаданий осколков снарядов и копотью стены покосились, и казалось, были готовы обрушиться от малейшего дуновения ветра. Три длинных, щедро уделанных грязью бетонных коробки зияли проломами окон-бойниц и проваленными, грубо укрытыми жестяными листами на крыше. Несколько слепленных из кусков пластика и кровельного железа лачуг, самую большую из которых подпирали рассохшиеся, невесть как оказавшиеся в степи, деревянные балки, вызвали стойкое желание закопать неизвестного архитектора в неглубокой могиле. Наполовину занесенные песком и землей ворота, выглядели так, будто сквозь них проехал тяжелый танк. Впрочем, вполне возможно, что так оно и было.
— Срань, — ворчливо буркнула Ллойс, оторвав монокуляр от лица. Повернулась к Эвенко, внимательно разглядывающему разрушенные строения в огромный полевой бинокль, — нам обязательно туда переться?
— Обязательно. — Ответил за инженера великан и, переломив стволы своего чудовищного ружья, потянул с висящего поперек плеча патронташа огромный, весело поблескивающий латунью, больше похожий на заряд для гранатомета, чем на боеприпас для ручного оружия, патрон.
— И почему меня это не удивляет… — Тяжело вздохнула наемница и, почесав макушку, сплюнула под ноги. — Вот задницей чуяла, что там кто-нибудь заведется… Насосы, конечно, уперли, но сама скважина, ведь, осталась.
— Ты говорила, что уже здесь была. — Громко хрустнув суставами, инженер опустил громоздкую оптику и, бросив на наемницу короткий, буквально сочащийся подозрением взгляд, принялся задумчиво теребить куцую бородку. — Тогда, возможно, у нашей храброй воительницы есть предположения?
— Да какие предложения, — раздраженно спрятав монокуляр, Элеум нервно почесала предплечье и, облизав губы, покосилась в сторону поднимающихся над заброшенной базой легионеров дымов. — Валить надо. Как можно быстрее, пока не заметили. Не видишь, что ли… Там у них целая деревня. Лбов двести, не меньше…
— Больше… — Хмыкнул великан и, с громки лязгом приведя свое оружие в боевое положение, улыбнулся в тридцать два зуба. — Ты что, боишься?
— Тебе легко говорить. — Поморщилась наемница. — Тебя-то, максимум, запытают до смерти и сожрут…
— Ты слишком негативно настроена, — усмехнулся великан. — Надо быть позитивней.
— Что-то не получается… — Картинно вздохнула Элеум и, вытащив из кармана комбинезона потрескавшийся пластиковый футляр, вытряхнула в ладонь красноватую капсулу. — Сейчас попробую. — Ловко закинув пилюлю в рот, наемница мерно задвигала челюстями.
Сиротливо притулившаяся у колеса кара Кити, бросила на Элеум короткий, обеспокоенный взгляд и, тяжело вздохнув, принялась пристраивать плюшевого мишку в сооруженную из ремней портупеи и обрывков бинтов перевязь. Судя по виду, девушке явно полегчало. Её уже не тряс озноб, взгляд перестал блуждать, а на щеки вернулся слабый румянец. О случившейся ранее неприятности напоминали разве что залегшие под глазами тени, да нервная дрожь тискающих игрушку пальцев.
— Это винт? — Лениво поинтересовался Ставро, вольготно развалившись на сиденье машины. — Не поделишься?
— Легко. — Выщелкнув из пачки еще одну капсулу, наемница ловко перебросила её охотнику за головами. — Держи!
— Нет. — Пророкотал перехвативший руку охотника за головами на полпути гигант, смахнув дозу наркотика в пыль, растоптал ее сапогом. — Её эта дрянь почти не берет, она за ночь три таблетки сожрала. А у тебя от него почти сразу крышу сносит.
— Зеро. А тебе никогда не говорили, что ты грубый и скучный? — Задумчиво почесав переносицу, наемница повернулась к Кити. — А ты… Ты тоже меня осуждаешь, кисонька?
— Я? — Удивленно моргнула девушка, и в очередной раз, огладив приклад оружия, недоуменно посмотрела на Элеум. — Я… У тебя… Ребра болят… Ты сама утром жаловалась…
— Я? — Элеум зеркально повторила жест Кити. — Жаловалась?
— Ну… — Девушка смутилась. — Ты когда сапоги одевала, губы кусала…
— Ты меня пугаешь, кисонька, такое внимание к моей персоне, — глаза наемницы превратились в щелочки. — Не волнуйся. У меня нет зависимости — могу слезть с этой дряни в любой момент. Сотню раз уже так делала.
— Пы-ф-ф. — С трудом сдерживая смех, фыркнул Ставро. — А она, что, действительно такая наивная, что тебе поверит? Слушай, Дохлая… Если с винтом не случилось, то может, ею поделишься? Я ее не испорчу. Обещаю. А если сломаю, новую тебе куплю…
— Ломалка не выросла, — недовольно буркнула Элеум. — Рука Ллойс как бы невзначай опустилась на рукоять пистолета. — Ну что вы к нам привязались? В Бойне что, баб, что ли, мало?
— Девки с холмов… Черявые, коренастые, мордашки узкоглазые… Надоело. — Лениво зевнув, охотник за головами, откинув голову назад, принялся любоваться ногтями. — А всех остальных Финк к себе под…
— Хватит!! — Неожиданно зло рявкнул, в очередной раз дернув себя за бороду Эвенко, и брезгливо стряхнул с ладони пару оставшихся там волосков, подтянув к себе трость, принялся выстукивать по набалдашнику замысловатый ритм. — Расчет… Вектор… — Лицо старика страшно перекосилось, превратившись в гротескную маску. — Силой туда не пробиться. Я правильно понимаю?
— Ну… — Зеро задумался. — Если бы мы знали, что у них за вооружение…
— У того, что на воротах дурью мается тяжелый пулемет. Просто, со станины сорванный и без защитного щитка. Если и уступает нашей пушке, то ненамного. — Мотнув головой в сторону турели машины, наемница поморщилась. — О том, чтобы их буром взять, можно забыть. Кар у Мрака, конечно, классный, но это не танк. Даже одной такой игрушки хватит, разберут машинку в два счета. А кстати, а что мы должны добыть?
— Слишком много вопросов, дохлая. — Покачал головой великан. — Придет время, узнаешь.
— Я вообще-то, для дела спрашиваю. — Безразлично пожав плечам, Ллойс запустила руку за пазуху и принялась остервенело чесаться. — Мне, конечно, нравится ваша компания, и всё такое… Но я бы хотела побыстрее разобраться с этим заданием.
— Есть план? — Иронично вскинул бровь Эвенко. Ритм, выбиваемый сухими, покрытыми старческими пятнами, чем-то смахивающими на паучьи лапки пальцами, чуть изменился. В глазах старика блеснула тень заинтересованности.
— Ну… — Несколько неуверенно протянула наемница. — Если эта штука достаточно маленькая и легкая, я бы попробовала пробраться внутрь… Только ночи бы дождаться, пока перепьются или спать заваляться…
— Ты? В одиночку? Туда? — Удивленно вскинул брови гигант.
— Ну, ты же сам сказал: надо мыслить позитивно…
— Нам нужен биорегенерационный бак. — Неожиданно недовольно покачал головой старый инженер и, тяжело опираясь на трость, сполз с борта машины. — Вряд ли ты сможешь его даже поднять.
— Биор? — Удивленно вскинула брови Элеум. — Да откуда там биор? Эти штуки только на центральной базе держали. И то, половина из них не работала, запчастей не было… — Прикусив язык, наемница испуганно обернулась к остальной группе.
— А я говорил, что она на Железячников работает. — Довольно хохотнул, даже не изменив позы, Ставро. — С тебя двадцатка.
— В городе отдам. — Поморщился великан.
— Ты ошибаешься, сладенький. Я не из Легиона. — С хрустом размяв кулаки, Элеум повернулась к охотнику за головами и уперла руки в бока. — К твоему сведенью, у меня на счету почти два десятка паладинов. Железнолобые за мою голову десять штук дают.
— Тебе не кажется несколько глупым, хвастаться наградой за свою голову перед тем, кто зарабатывает на жизнь охотой за головами? — Раздраженно сплюнув под ноги, Зеро, пристроив ружье на плечо, принялся с лязгом выпускать и втягивать обратно свои когти.
— Да я этих тварей терпеть не могу! Они!..
— Потише, — вскинул руку гигант. — Всем плевать. У нас есть задание. Остальное — по боку.
— Но…
— А ну, заткнитесь! — Снова возвысил голос старик. — Думать мешаете! Зеро прав. Сейчас важно только то, что там. — Указав тростью в сторону форта, Эвенко сморщился, будто разжевал незрелый лимон, и раздраженно пожевал губами. — Лежит то, что нужно нам. Нужно Финку. И никто из нас не хочет возвращаться обратно с пустыми руками — ведь так? — Выдержав паузу, инженер довольно кивнул. — Хорошо. Я так и думал.
— Дерьмо, — тяжело вздохнула наемница. — Ставро… А как там с пушкой, патронов много?
— Тридцать выстрелов. — Зевнул охотник за головами и, высунув язык на добрый локоть, облизнув палец, покосился на испуганно сжавшуюся под его взглядом Кити. — Точно девчонкой не поделишься? Ей понравится. Обещаю.
— Угомонись, Эрик. — Почесал ссадину на щеке гигант. — Вернемся в город, делай что хочешь, а пока не беси. Раздражаешь.
— Ты права. — Повернувшись к Элеум, Ставро, насмешливо фыркнув, извлек из-за пазухи сверкающий хромом пистолет и, принялся скучающе вертеть его на пальце. — Зеро скучный.
— А ну, тихо! — Пристукнул тростью старик. — Первое. Заканчивайте балаган. Второе… Ты, — узловатый перст старика ткнул в сторону вздрогнувшей от неожиданности девушки. — Эта штука у тебя на плече, она тебе для красоты, или как?
— Я… — Кити замялась и неуверенно посмотрела на внимательно разглядывающую трость инженера наемницу.
— Или как. Лучший стрелок из тех, кого я видела. — С подозрением протянула Элеум и повернувшись к девушке, ободряюще ей улыбнулась. — Немного опыта не хватает, но поверь, если надо — за километр мухе пипирку отстрелит и скажет, что так и было.
— Замечательно. — Кивнул Эвенко. — Значит, так. Те двое у ворот. Надо подойти поближе, потом снять первого…
— Нет! — Перебила старика наемница.
— Что?! — Опешил инженер.
— Я сказала, нет, сладенький. Кисонька со мной, и это не обсуждается.
— Да ты… — Лицо старика исказила судорога… — Да я тебя…
— Нет. — Покачала головой Элеум. — Не ты и не меня. Я тебе нужна. Во всяком случае, сейчас. Не понимаю, зачем, но нужна. И мы оба это знаем. Тебе нужен отвлекающий маневр? Так вот, я пойду к воротам. Попляшу перед охраной и вытяну часть этих ублюдков наружу. Вы заходите с другой стороны. По возможности тихо ищите то, чего там не было и быть не может, понимаете, что идиоты и сматываетесь. Встречаемся на месте старой ночевки.
— Дерьмовый план. — Досадливо покачал головой великан. — Тебя догонят.
— А ее нет? — Мотнула подбородком в сторону непонимающе моргающей девушки наемница. — Или думаешь, фора в полтора километра ее спасет? Эти твари накоротке под сотню, бывает, выжимают. Машину догнать могут.
— Ну… — Колосс смутился. — Мы можем подъехать на машине…
— Черт… Зеро, ты кроме арены хоть что-нибудь видел? — Сплюнув под ноги, Элеум зло втоптала сгусток слюны в пыль каблуком сапога. — Отсюда до форта километров шесть. Дистанция для уверенной стрельбы из этой штуки, — ткнув пальцем в сторону ствола автопушки, Ллойс громко скрипнула зубами, — в половину меньше. Теоретически, конечно, семь-восемь, но это, если с оптикой и всеми делами. А так… Эффективная стрельба — по цели, меньше, чем грузовик — километра полтора, максимум, два. А машину заметят минимум сразу, как только она выедет из-за этого пригорка. Степь ровная, как стол, зря Железячники, что ли, тут крепость ставили?
— А может, просто перебьем их всех, и с концами? — Поинтересовался Ставро. — Разобьем лагерь. Поохотимся. Когда они начнут нервничать, начнем вырезать их поисковые отряды… Думаю, за пару-тройку недель штук пятьдесят…
— У нас нет пары недель. И мы не гребаные гирильи. — Проскрипел, продолжая пожирать наемницу ненавидящим взглядом, Эвенко. — Зеро. Не стой столбом, сделай что-нибудь.
— А что тут сделаешь… — Развел руками великан. — Предлагаешь снова набить ей морду?
— Нет. — Зло прищурился Эвенко. — Нет… — Неожиданно плечи старика поникли. — Вот дерьмо…
— Я согласна. — Неожиданно сказала Кити и, скинув с плеча винтовку, повернулась к Ллойс. — Я быстро бегаю, ты ведь знаешь…
— Черт, кисонька, да ты хоть понимаешь…
— Но другого плана ведь нет? — Громко шмыгнув носом, Кити поправила выглядывающего из-за пазухи плющевого медведя, подтянула сползший с лица платок, выпрямив спину, посмотрела в глаза Элеум. — Только я рюкзак с патронами здесь оставлю, а то он тяжелый…
— Дерьмо, — зло выдохнула наемница и страдальчески закатила глаза. — Тебя догонят за две минуты…
— Не догонят. — Неожиданно улыбнулся великан. — Смотри. — Сев на корточки, Зеро прочертил на земле кривоватый прямоугольник — Форт. Подобрав несколько камешков, гигант принялся раскладывать их по земле. — Охрана у ворот. — Пояснил он, поочередно ткнув кончиком мощного, словно железнодорожный костыль пальца в два небольших камешка. — Девчонка. — Похожий на стальной серп коготь переместился к третьему камню. — Сможешь попасть в башку уроду километров с полутора? — Дождавшись слегка неуверенного кивка Кити, великан довольно оскалился. — А это я. — Положив рядом с камешком солидных размеров булыжник, великан похлопал себя по груди. — Снайперу обычно нужен второй номер.
— Не пойдет. — Покачал головой Эвенко. — Ты мне необходим внутри.
— Думаю, Ставро и Нежить прекрасно справятся и без меня, — отмахнулся гигант и, нарисовав на противоположной от себя стороне квадрата короткую стрелку, довольно кивнул. — Ну вот. Пока мы с девочкой бузим, вы идете внутрь и забираете чертов бак. Сколько весит Биор? Килограмм восемьдесят-девяносто? Эрик его, если надо, одной левой поднимет. А Дохлая — на прикрытии. К тому же, — глаза великана прищурились, отчего его лицо стало напоминать морду старого дворового кота, — у нашей подруги, похоже, большой опыт в тихом устранении… неприятностей. Так вот…
— Ты думаешь, что сможешь отбиться от оравы этих уродов? — Перебила гладиатора Ллойс. — Да ты сдурел. Это тебе не арена.
— Я думаю, что быстро бегаю. — Фыркнул гигант. — У меня, — похожая на ковш экскаватора ладонь великана многозначительно хлопнула по бочкообразной ляжке, — форсированные наноусилители мышечных сокращений шестого поколения. И батареи почти полная. Так что, я тоже сотню выжать смогу. Даже не накоротке. Заряда часов на пять хватит. А девчонку на плечах утащить — не проблема. Сколько в ней веса-то? Да у моей бабки овцы жирнее были…
— Эй! — Заинтересованно разглядывающая нарисованный на земле "план" Кити обиженно оттопырила губу.
— В общем, устроим этим уродам небольшой забег. Пропетляем, поскачем туда-сюда. Через час уходим в отрыв и выдвигаемся к машине. Встречу вас тут. На юго-востоке. Двенадцать километров. Эвенко — ты как, протянешь?
— Если, что на закорках понесу, — покосившись на задумчиво жующего ус инженера, тяжело вздохнула Элеум. — Бежать, конечно, не смогу, но быстрым шагом… Вполне.
— А ты? — Повернулся гигант к старательно полирующему ногти охотнику за головами.
— Я? — Удивился уже успевший спрятать пистолет молодой человек и, достав из кармана небольшую раскладную расческу стал приводить в порядок короткие, блестящие, будто покрытые лаком, волосы. — Легко. И эту биованну и старого пердуна, пардон, господина Эвенко утащу, если надо. Я же — не какая-нибудь… дохлятина.
— Хорошо. — Кивнул Зеро. — Как вам план?
— Херня. — Упрямо выдвинув вперед нижнюю челюсть, наемница сплюнула под ноги и раздраженно растерла комок мокроты каблуком. — Ну, выманите вы несколько уродов с базы, а дальше? Остальные-то там останутся и всполошатся. К тому же, эти гады упорные. Не отстанут. По следам пойдут. Вряд ли Финк обрадуется, если мы эту ораву под стены притащим…
— Ух ты… — Хихикнул охотник за головами. — Спорим, она не за город волнуется, а за ту мусорную кучу, что под стенами. Мутантка жалеет мутантов… Надо же…
— Заткнись, Ставро. — Буркнул Зеро. — А если тебе не нравятся мутанты, то посмотри в зеркало.
— Следи за языком, Зеро… Я чистый! — Прошипел Эрик. Кулаки молодого человека сжались. — Во мне нет генных модуляторов. Только нано и имплантаты.
— Как скажешь, сладенький, — Ллойс отмахнулась от злобно пыхтящего молодого человека, скрестив руки на груди, и повернулась к Эвенко. — Ты у нас, типа, самый умный, милый. Может, у тебя есть другие идеи?
— Нет… — Ухмыльнулся Старый инженер. — План Зеро меня вполне устраивает. Что касается тех милых ребят, — беспечно ткнув концом трости в направлении виднеющегося на горизонте форта, Эвенко, зажмурившись, будто обожравшийся сметаной кот, растянул губы в гаденькой ухмылке. — Пусть это тебя не волнует. Главное, дойти до места, и сможешь о них забыть. Единственное, что меня немного раздражает — такая трепетная забота о моем здоровье. — Проскрипел инженер, и тяжело опершись на трость, с трудом разогнул спину. — Судите книгу по обложке, да?
— Немного. — Склонила голову набок наемница.
— А словосочетание "Белая грань" тебе о чем-нибудь говорит? — Перехватив свою клюку, старик сдвинул пальцем почти невидимый со стороны рычаг, и набалдашник трости раскрылся, словно бутон неведомого цветка. Достав из открывшейся ниши шприц-ампулу, Эвенко, довольно ухмыльнувшись, продемонстрировал её слегка опешившей компании и молниеносным, явно отработанным многолетней практикой движением, прижав иглу к шее, с хрустом сдавил бока инъектора.
— Вот так. — Довольно прищурился он, спустя минуту. — Не только ты умеешь использовать химию, Дохлая.
— Надеюсь, твое сердце это выдержит, сладенький. — Буркнула наемница и повернулась к пикапу. — И мозги тоже. От "Белой грани" часто крыша течет. Один вопрос.
— Что еще? — Недовольно буркнул Зеро.
— А вот это что? — Указав носком сапога на лежащий чуть в стороне от плана булыжник, Элеум почесала в затылке. — Извини, наверное, я отвлеклась на рожу Ставро…
— Это камень, — закатил глаза великан.
— А-а-а… — Понимающе кивнула Ллойс и, прошествовав мимо гиганта, ловко запрыгнув в кузов машины, принялась расшнуровывать клапан своего безразмерного рюкзака. — Тогда нормально. Только дайте мне десять минут. Мне нужно подготовиться. Да и кисоньке не мешает.
— У тебя полчаса. — Проскрипел Эвенко. — "Грань" действует сутки, но я не хочу терять время попусту. — И неожиданно, глупо хихикнув и высоко подпрыгнув, крутанул в воздухе сальто.
— Ну, я же говорила, крыша течет. Не развались, дедуля. — Усмехнулась Элеум и неодобрительно покачала головой. — Боевая химия штука классная, но не думай, что ты стал суперменом. Через двадцать четыре часа ты будешь жалеть о каждом подобном трюке. Если выживешь, конечно.
* * *
Камера, в которой закрыли Веруку, представляла собой обыкновенный бетонный мешок, с трех сторон ограниченный потрескавшимися, покрытыми пятнами влаги и плесенью цементными стенами, а с четвертой — забранный толстой, с запястье взрослого мужчины и довольно частой решеткой. Ближе к дальней стене пол камеры возвышался невысокой бетонной ступенькой. С другой, стояло мятое, прикрытое жестяной крышкой источающее характерный запах ведро.
— А ничо так, с комфортом поселили. — Хмыкнула Шип и, неловко почесав все еще связанными руками в затылке, покосилась на насторожено смотревшего на неё из противоположного конца узилища плешивого мужичка. — Во всяком случае, лучше, чем клетка для рабов. Или барак. Ты как считаешь?
— Я… Эм… — Неуютно передернув плечами, мужчина отодвинулся как можно дальше от своей сокамерницы и принялся нервно чесаться. — А тебя за что?
— А тебя? — Ответила вопросом на вопрос Сей, и ковырнув ногтем пахнущий влагой цемент, нахмурилась. — Странно. Мы ведь почти на вершине холма. Не под ареной, конечно, но всё равно… — Тяжело вздохнув, женщина огляделась по сторонам и, снова почесав макушку пройдя в дальний от решетки и поганого ведра угол камеры, присела на корточки.
— Я это… — мужичок смутился. — Выпил вчера лишнего… Пиво оно, сама знаешь… — Покраснев до корней остатков волос, мужчина виновато потупил взгляд. — В общем, я ее не заметил…
Кого? — Непонимающе нахмурилась Шип.
— Операторшу… — Уныло протянул мужичок. — Она… невидимая была, что ли… Я только э-э-э… начал, а она как появись… Прямо из воздуха… И за нож… Я наутек… И вот… — Мужчина развел руками. — Она теперь с меня тысячу серебром требует. Или, говорит, дом продавай или жену. А не заплатишь, кишки на столб намотаю… А тебя, всё-таки, за что?
— Шерифа убила… — Хмыкнула Шип.
— Черт… — Лицо неудачливого выпивохи залила смертельная бледность. — А ты, это… не бешенная? Драться не будешь?
— Не видишь, что ли, что у меня руки связаны, — фыркнула Верука и привалилась спиной к стене. — А почему здесь так сыро? И воняет… Это ты, что ли, надудонил?
— Сырость не нравится? — Лениво поинтересовался сидящий в расположенном по другую сторону коридора каземате, близнеце того, в который бросили женщину, высокий плечистый, обритый наголо, весь покрытый татуировками мужчина и, медленно распрямившись, подошел к решетке. — Это конденсат. Теплицы рядом. Видать, опять подложка где-то прохудилась. По-хорошему, грунт надо снять да проверить, но до конца сезона пара недель осталась, так что, томаты трогать сейчас — потерять половину урожая. Как холода начнутся, землицу выгребут, а то, что вылилось, откачают. Финк молодец, каждую каплю бережет.
— Ты из теплиц, что ли? — Заинтересованно склонила голову набок Шип.
— Можно и так сказать, сестричка, — безразлично пожал плечами крепыш. — Я специалист по гашишу. Коноплю толку. Ну и в остальном тоже… немного нахватался.
Верука окинула разговорчивого соседа подозрительным взглядом и неожиданно расплылась в улыбке.
— Врешь, — самодовольно протянула она. — Ты — из тоннельщиков. Далеко же ты на юг забрался, парень. Я думала, Финк рейдеров не особо любит.
— Хороший человек везде дело себе найдет, — усмехнулся мужчина. — А ты из Стаи? Морда, как у стайницы.
— Что-то вроде, — усмехнулась Шип.
— У-у-у… — Тоскливо завыл сжавшийся в углу камеры мужичок.
— Я так и понял, — кивнул мужчина и, взявшись за прутья, прислонил щеку к металлу. — Боевик, да? Абордажница? Нет, у абордажников шкура вся изрисованная… Где-то я тебя уже видел… — Мужчина нахмурился.
— Не ломай башку, мозги треснут. — Посоветовала Верука. — И давно ты здесь?
— Дай-ка подумать… — Здоровяк уныло поскреб подбородок и с горестным видом уставился на синие, обломанные, покрытые трещинами ногти. — Пока получается, что вторые сутки пошли… Или третьи… Не помню… Прямо на улице взяли, уроды. Считают, что это я рамку на воротах испортил…
— А это значит, не ты. — Склонила голову набок Шип и засмеялась.
— Слушай. — Мужчина вздохнул. — Я понимаю, в тюряге виновных нет, знаю, что я из бывших тоннельщиков, а они на такие дела, вроде как, мастера, но это реально не я. Ну как я могу эту хрень испортить, если я ничего в этом не понимаю? — Задрав короткий рукав, когда-то синей, а сейчас грязно-серой рубахи, здоровяк прислонил мускулистое плечо к прутьям решетки. — Видишь. Ни одного рейда за мной. Я варщик, по наркоте спец, а не по этим… останавливающим стержням. Могу гашиша напрессовать, могу жареху сделать, могу крокодила почти из любого дерьма сварганить, могу даже ЛСД сбацать, но это уже нормальный инструмент нужен и лаборатория. Да я вообще радиации боюсь! У меня так брат помер. Поехал в Мёртвый язык, когда Финк радиоактивный кобальт зачем-то набирал, и помер от лучевухи. Все кишки перед смертью выблевал… — Здоровяк снова вздохнул, оторвав одну руку от решетки, принялся скрести поросшую густым волосом грудь. — Буквально…
— Дерьмово. — Сочувственно кивнула Шип. — А давно это было?
— Ну… — Здоровила на мгновенье задумался. — Года два назад. Может три, когда ещё ваши из города уехали, а Финк набор людей в ополчение объявил… Раньше-то всё больше Стайники за порядком приглядывали. Весело тогда было. Но торгашам не нравилось.
— Звери никому не нравятся, — пожала плечами Верука.
— А вы людей меньше заживо жрите, может, что и поменяется, сестричка. — Хохотнул громила и снова приник к решетке. — Точно, три года. Тогда еще первые налоги на воду вводить стали… И половину колонок, что на перекрестках стоят, срезали.
— Понятно… — неопределенным тоном протянула женщина и задумчиво почесала переносицу. — А Операторы, получается, позже пришли?
— Да почти сразу… — индифферентно пожал плечами горе-агроном. — Слушай? — Мужчина моргнул и с подозрением уставился на Веруку. — А ты не подсадная?
— Я? — Вскинула брови Шип. — Я бы у тебя тоже спросила, да есть у меня подозрение, что стукачок вот тот лысый сморчок, что сейчас из себя дохлого зобика изображает… — Верука кивнула подбородком в сторону в ужасе уставившегося на неё выпивоху.
— Я… не…я— я— я…
— Да успокойся, — фыркнула Шип. — Лучше руки развязать помоги…
— Я… Не-е-е…
— Да оставь ты его… — Буркнул громила. — С тех пор, как посадили, все ноет и ноет… Я — не я… Да и черт с ним… Дом продать…. У меня вот никогда своего дома не было… Сука… А скоро, может, вообще в петле повисну… Черт. — Отпустив решетку, мужчина, опустившись на пол, откинулся на стену. — А всё этот чертов Эвенко.
— Эвенко? — Удивилась Сей. — Старый придурок, с тростью? Тот, что всякие электронные штуки делает? А он-то тут причем?
— Да, пришел пару дней назад, немного макового молочка купить, — отмахнулся здоровяк. — Его суставы мучают, а к Зэду он ходить не любит. Он вообще к врачам не ходит, боится, что те ему имплантаты его драгоценные испортят… В общем, приперся, забрал молочко и сунул мне в руки какую-то шнягу. Говорит, мол, сейчас мне не досуг, заказ большой, ты, мол, сходи, проверь, не фонит ли рама. А то больно долго без профилактики. Как бы до беды не дошло. Двадцать монет серебром дал. Ну, я и пошел. Двадцатка-то не лишняя. — Мужик вздохнул. — Остановился под аркой, как этот урод сказал. Начал кнопки на его штуке тыкать, да цифры, что на экране появляются на бумажку записывать, тут шерифы и набежали. Орут, мол, диверсия, и что я какие-то замедляющие стержни испортил. Чуть, мол, весь город не взорвал.
— Управляющие стержни, — со вздохом поправила громилу Верука.
— Да какая разница, — поморщился мужчина. — Замедляющие, управляющие. Один хрен, этот старик меня подставил.
— Так взял бы да рассказал.
— А ты думаешь, я тут, как монах тишины молчал да глазами лупал? — Возмутился здоровяк. — Никто и слушать не хочет, сестричка… Только по почкам лупят три раза в день. Им признание моё и на хрен не нужно… Эвенко-то в петлю не сунешь, лучший электронщик в городе, с Финком в одну дырочку ссыт…
— Не повезло. — Хмыкнула Верука, скрестив запястья, еле заметно повела плечами. Раздался приглушенный треск, и на пол упали обрывки одноразовых наручников.
— А-а-а-а… — Выдавил из себя сокамерник женщины и, сжавшись, словно его позвоночник приобрел способность складываться подобно мехам гармошки, на карачках пополз к решетке. — И-и-и…
— Задолбал. — Пружинисто встав на ноги, Шип, легким движением подхватив мужичка за шиворот, впечатала его в стену. Раздался хруст, и затихший мужчина мешком повалился на пол.
— Круто… Точно стайница… Ты его не убила?
— Насрать. — Пожала плечами Верука.
— Зря ты так… — Неопределенно протянул здоровяк. — Не надо бузить. Ты говоришь, шерифа убила? За убийство человека из команды Финка полагается ошейник и пожизненные работы в теплицах. Но, если ты будешь доставлять неприятности, могут и повесить.
— Он меня немного достал. Воет, как в задницу клюнутый. К тому же, от него сивухой несет, а я с некоторых пор терпеть не могу алкашей… — Развернувшись на каблуках Верука привалилась плечом к стене и, вздохнув, принялась не торопясь расстегивать рубаху.
— За словом в карман не лезешь, да? — Горько рассмеялся здоровяк. — Посмотрим, как ты запоешь, когда сюда Ликана придет.
— Ликана, говоришь? — Фыркнула Шип. На губах женщины появилась чуть заметная ухмылка. — Ну… Это неплохо. Не поверишь, братишка. Второй день встречи с ней ищу, а она, как в воду канула… Кто-то говорит, что она с Финком в арене сидит. Кто-то болтает, что её с Зеро видел… а вот недавно я узнала, что это она приговоры выносит. Кого в петлю, кого на работы, а кого вниз… Вот и решила устроить встречу…
— Это да… Так что… — Агроном моргнул. — Черт…
— Именно, братишка… — Хмыкнула Верука и, задрав наполовину расстегнутую рубаху, завела руку за спину. — Черт. — Раздался чуть слышный пластиковый треск, и в руке женщины оказался маленький, не больше ладони, пистолет. С короткой рукоятки оружия свисал кусок клейкой ленты.
— Уф. — Снова треск, и к пистолету добавилась тонкая и плоская запасная обойма и два небольших ножа. — Запомни, "Братишка". Обыскивать надо тщательней. Если есть сканер, батарею не жалеть. Ощупывать всё. Если есть сомнения — раздевать. Ну, почему никто почти никогда не проверяет под лопаткой? Задницу облапают, подмышки ощупают, в рот заглянут, а вот на спине не проверят… А еще… — Задрав ногу, Шип, закинув сапог на колено, постучала по нему ногтем.
— Очень здорово ножики в каблуке прятать. Но выемку пилить было долго, так что, я не успела, поэтому… — Сняв сапог, Сей вытащила стельку и вытряхнула из него несколько коротких и плоских, лишенных рукояти клинков.
— Э-э-э… — Протянул здоровяк, медленно отступая к дальней от решетки стене.
— И когда Ликана приходит? — Бодро рассовав ножи за пояс и по карманам, Верука передернула затвор пистолета.
— Э-э-э…
— Будешь орать — пристрелю. — Пояснила женщина и с улыбкой направила ствол пистолета на громилу.
Стентом Бром, бывший Тоннельщик, бывший сутенер, бывший карточный шулер, вышибала, кулачный боец, заводчик собак, пастух овец, водитель боевого фургона Караванщиков, траппер, носильщик, варщик дури, а ныне — профессиональная подсадная утка и информатор Операторов. Прожил достаточно долгую и полную приключений жизнь, чтобы понять — эта баба не шутит. Наигранная беззаботность осыпалась с женщины, как шелуха с луковицы. Страшное, обожженное, покрытое пятнами и шрамами лицо неожиданно стало мертвым, а необычно яркие, контрастирующие с уродливой внешностью глаза превратились в два слюдяных окатыша.
— В основном, где-то в полдень. Но бывает и к вечеру. После кормежки. — Пробормотал он, отступая еще на шаг. — Не убивай.
— Ладно. — Легко пожала плечами женщина и выстрелила.
Проследив за медленно оседающим телом громилы, Шип кивнула. Многие считают пули двадцать второго калибра блажью. Роскошеством живших до войны. Но на самом деле, лучшего для скрытого ношения и боя на близкой дистанции и желать нельзя. Компактно. Тихо. А то, что пуля маленькая и слабая — не беда. Зато крови мало. Вон, даже выходного отверстия нет. Зато мозги в кашу. Усмехнувшись, Верука засунула пистолет за пояс и склонилась к решетке. А замочек-то простенький, от честных людей… И камер нет… И охраны… Даже дежурного в коридор не поставили… Совсем Кайло мышей не ловит. Разжирел старый пес на барских костях.
Когда там Ликана приходит?.. Шип задумалась и, мысленно вызвав перед глазами ненавистный образ, прикусила губу. Красивая. Властная. Сильная. Гордая… Нет… Охраны не будет… Что же… Подождем… Замок чуть слышно щелкнул. Женщина кивнула и, шагнув в коридор с прищуром посмотрела на единственный источник света — запыленную, лишенную абажура допотопную электрическую лампу накаливания. Старые знакомые Сей знали её как одного из самых осторожных проводников во всей степи. Некоторые даже посмеивались, что, если караван ведет Шип, значит, самая большая неприятность, что может случиться, это пролившийся на голову дождь. Сейчас они, наверняка, сказали бы, что она, Верука сошла с ума, что её задумка — безумие, настоящее самоубийство… Но, вся проблема была в том, что проводники всегда составляли маршруты с расчетом вернуться домой… А вот ей возвращаться уже некуда.
* * *
— Черт, и ты говоришь, что ты не из Железнолобых? Да это же доспех штурмовиков-десантников Северного альянса. Такими только Легионеры пользуются. Зеро — двадцатка. Не забывай. — Подпрыгнув от возбуждения, Ставро закрутился на месте, словно пытающийся ухватить себя за хвост пес. — Давай, давай, давай… Я выиграл…
— Не только, — отрезала Элеум, и небрежно бросив извлеченный из рюкзака предмет на землю, хрустко вжикнула молнией комбинезона. — Отвернитесь.
— Ты себя переоцениваешь. — Хмыкнул великан, с любопытством разглядывающий совершающего мерные развороты и наклоны, перебрасывающего трость из руки в руку Эвенко. — Второй раз глядеть на твои мослы? Уволь…
— Второй? — Нахмурилась нервно тискающая свою винтовку Кити.
— Ладно. Будем считать, что ты меня уел. Два ноль в твою пользу. — Поморщилась наемница, и ловко выскользнув из комбинезона, принялась натягивать на себя прыжковый костюм.
— Черт, — неожиданно повернувшись к Элеум, великан нахмурился. — Дохлая, твои ребра… Девчонка была права.
— Что? — Возящаяся с тяжелым, матово поблескивающим сталью и керамикой наколенником Ллойс с удивлением посмотрела на великана и проследив его взгляд, беспечно отмахнулась. — Ну да, повторный перелом. Сам же видел, как эта скотина, что на огонь вышла, меня лягнула. Мелочи. Почти не мешает… Через пару дней, как новенькая буду. — Безразлично оторвав свисающий с правого подреберья огромный клок омертвевшей кожи, Ллойс натянула обратно на живот задранную до подбородка не первой свежести майку, накинув на себя верхнюю часть прыжкового костюма, принялась возиться с застежками.
— Это не ерунда, — поморщился гигант. — Ты на ногах-то стоишь, потому что на наркоте. Ты не можешь сейчас драться. Надо менять план.
— Говоришь, прямо, как мой предпоследний ланиста… — Фыркнула Элеум, и наклонившись, принялась прилаживать к одеянию легкий полимерный нагрудник. — Сказала же, всё нормально.
— Ты — не Фурия. — Скрипнул зубами Зеро. Кулаки гиганта сжались. — Хватит ломать комедию, Дохлая. Фурия погибла несколько лет назад. Перестань, мать твою, делать вид, будто ты — это она…
— Как скажешь, сладенький. — Пожала плечами Элеум и, попрыгав на месте, продемонстрировала остальным членам команды тридцать два острых, как ножи, зуба.
— Слушай Зеро, а какого хрена ты с мутанткой в мамочку играешь? — Неожиданно перестав крутиться, охотник за головами расплылся в глуповатой улыбке. — Неужели она тебе нравится? Я думал, ты по Ликане сохнешь. И кстати, где моя двадцатка?
— Отвянь, Ставро. — Поморщился великан. — Я же сказал, в городе Примета плохая, перед делом с долгами расплачиваться. Тебя-то, кстати, та тварь, надеюсь, не так сильно покоцала?
— Тоже хочешь посмотреть? — Хохотнул Ставро. — А ты проказник, Зеро, не ожидал…
— Да пошел ты… — Отмахнулся гладиатор, продолжающий с озабоченностью смотреть в сторону Элеум, прилаживающей на себя сбрую из ремней.
— Ну же, здоровяк, — хихикнул, капризно надув губы, Эрик, — не будь букой…
— Всё-таки закинулся? — Напоминающие две мохнатые гусеницы брови колосса столкнулись на переносице, кожа на любу гиганта натянулась и сморщилась.
— Думаю, нет, у него просто имплантаты типа "Берсерк" или что-то подобное. Знала я одного парня, так он из-за таких иногда такие приходы ловил… — Застегнув пересекающий грудь широкий ремень, Ллойс поправила слегка сбившиеся на бок подсумки и, довольно кивнув, принялась подвешивать к поясу меч. — Никакая дурь не сравнится. Бой, вокруг осколки да пули свищут, голову поднять страшно, а этот урод в полный рост в атаку идет и смеется. — Пристроив на бедре кобуру, Элеум хмыкнула. — У самого в брюхе дырка с кулак, кишки вываливаются, а он ржет, как конь, и орет, смотрите какой, типа, цветочек тут красивый растет. А вон птичка пролетела. Любитель природы, тля. Я его потом две недели на себе…
— Хватит болтать, — неожиданно буркнул Эвенко, прекратив свои упражнения с тростью. — Готовы?
— Я — да. — Хмыкнула наемница. — Спасибо, что подождал, сладенький.
— Хм… — Со смесью уважения и неприязни оглядев облачение Ллойс, инженер неожиданно ткнул концом трости ей в грудь. — Хорошая штука… У меня когда-то была почти такая же… Пятый класс защиты, отражающий микрослой… Экзоусилители работают?
— Нет, — покачала головой наемница. — Распределительные чипы сгорели. Так что, ни экзоскелета, ни активного камуфляжа, ни глушилки тут нет. И тактический шлем я… прожила. Зато, он удобный. Пулю держит, а движения не стесняет. И еще, — заговорщически подмигнув задумчиво жующему губы гиганту, Элеум повернулась к Ставро, подняв левую руку, продемонстрировала охотнику за головами криво нашитую на броню заплатку из арамидной ткани. — Ты проиграл, зайчик. Это трофей.
— Да наплевать. — Отмахнулся Эрик, и нетерпеливо потер ладоши. — Может, хватит лясы точить? У меня уже руки чешутся.
— И то, правда, — проскрежетал о чем-то глубоко задумавшийся великан и, тяжело вздохнув, повернулся к Кити, с унылым видом сидящей на бампере пикапа. — Пойдем, что ли, девочка. Только осторожно и потихоньку.
— Ага… — Вздохнула девушка и, с тоской посмотрев на Ллойс, выдавила из себя улыбку. — Пойдем…
— Не бойся, Кисонька, — ухмыльнулась Элеум. И многозначительно постучав себя по прикрепленному к мочке уха коммуникатору, подмигнула. — Если что, я его снова включу. На минималку. Так что, не бойся. Я рядом.
— Я не боюсь. — Покачала головой девушка. — Я… Ты только осторожней там, ладно…
— Я постараюсь, — хмыкнула наемница и, неожиданно перестав улыбаться, поправив разгрузку, повернула голову в сторону виднеющегося вдали форта. — Срань… ненавижу серокожих.
* * *
Было душно. Душно и пусто. Была ли в этом виновата послеполуденная жара, или горожане, просто, опасались связываться с отрядом вооруженных людей, расположившемуся за выставленным прямо на улицу пластиковым столиком закусочной, Аладдину было плевать. Почти шестнадцать лет он командовал Омегой. Лучшим отрядом головорезов на всем севере пустошей. Да, они стоили дорого. Очень дорого. Но только их нанимали настоящие работодатели. Все знали, отряд не пойдет на мелкую разборку между двумя фермами. Не откликнется на призыв по зачистке логова мутантов. Его отряд служил королям и баронам, крупным бандам и вольным городам. Омега не начинает войн. Омега их заканчивает. Шесть геликоптеров, двадцать шесть комплектов тяжелой моторизированной брони и пятьдесят три легких армейских экзоскелета, четыре разведывательных дрона, две десантные бронемашины пехоты и один сверхзвуковой джет с возможностью вертикального взлета и ракетным вооружением — вполне достаточная сила, чтобы с ней считался даже Железный легион. Чертова армия. Если честно, заказ на защиту Бойни был не слишком крупным. Можно сказать, рутинным. Но у Аладдина почему-то второй день ныло сердце.
— Командир, я не понял. А чего мы перед тем коротышкой прогнулись? — Нарушил тишину наемник, одетый, несмотря на царящую на улице жару, в толстые подбитые ватой штаны и теплую летную куртку, почесал заросший щетиной подбородок и, лениво поковыряв в ухе, отпил из лишенной даже намека на этикетку бутылки немного подозрительной на вид желто-коричневой жидкости, сыто рыгнув, отвалился на спинку стула. — Расскажи, босс.
— Некоторые вещи лучше не рассказывать, Бови, поморщился Аладдин, помассировав грудь, присосался к собственной бутылке со сладкой, отдающей жженым сахаром и какой-то химией шипучкой, поморщился от отвращения. — Чертова жижа… Лучше бы пива заказали.
— Да ладно? — С удивлением взглянув на предводителя отряда, летчик покачал головой. — Всё так плохо?
— Карлик из наших. Был… — Тяжело проронил предводитель стрелков и, сплюнув под ноги, зло втоптал в пыль сапогом комок черно-желтой слизи.
— Это я уже понял, — протянул пилот. — Только вот последнего, кто захотел уйти из отряда, ты лично дыркой в затылке наградил. А сейчас я узнаю, что тут обитает какой-то недомерок с супер-крутым, боевым роботом. Но даже не это меня смущает, — вновь глотнув из бутылки, мужчина, откликающийся на кличку Бови, икнул и, склонив голову набок принялся изучать командира пристальным взглядом. — Ты поплыл, Аладдин, как только услышал про эту бабу, так стал, будто сам не свой. Даже разгрузку снаряжения не проконтролировал, а сразу в гараж ломанулся. Это случаем, не та девка, что у нас экзоскелет увела? Мне Хлор рассказывал…
— Хлор? Ну, да… он расскажет. — Грустно покачал головой командир отряда, и откинувшись на спинку довольно легкого плетеного стула устало прикрыл глаза. — Нет… Она терпеть не могла экзоскелеты… Всегда говорила, что эти штуки для слабаков. Сковывает движения, и всё такое. Смеялась, что пусть она не сможет перевернуть боевой кар одной рукой, но зато не поймает пулю просто из-за того, что не успеет убрать задницу с ее пути.
— Босс? Ты это сейчас серьезно? — Полувопросительно произнес пилот и озадаченно почесал в затылке. — Ты случаем, не перегрелся?
— Заткнись, Бови. — Устало вздохнул Аладдин. — И запомни, если бы ты не был моим преемником, я бы уже давно тебя пристрелил. За дерзость и несоблюдение субординации. Неужели ты думаешь, что я бы взял полтора десятка десантников с пулеметами, чтобы повязать обыкновенную бабу? Расставлял бы по крышам снайперов и гранатометчиков? Или думаешь, я испугался этой сраной железки? Болт лучший механик, из тех, что я видел за всю свою жизнь, но ничего не смыслит в тактике. Даже не сообразил, что у снайперов могут быть противотанковые ружья с кумулятивными снарядами, и его Щука много не навоюет. А вот Дохлая… Самая скользкая змея, что я встречал. Хотел бы знать, куда она потащилась… И зачем… Знаешь, Бови… — Командир наемников задумчиво почесал щеку, отпив из бутылки, брезгливо выплюнул черно-коричневую жижу под ноги. — В тот момент, когда Болт сказал, что она сбежала, я даже обрадовался. Потому что действительно слегка погорячился, и начнись танцы, не знаю, чем бы всё это кончилось.
— Гонишь, босс, — неуверенно улыбнулся летчик.
— Заткнись и слушай. — Откинувшись на спинку легкого пластикового стула, Аладдин прикрыл глаза. — Это не слишком длинная история.
— Весь внимание, — полушутя отсалютовал командиру пилот. В глазах Бови мелькнуло что-то, подозрительно напоминающее сочувствие.
— Омега. — Приподняв бутылку, предводитель стрелков побултыхал её содержимым и, поставив на стол, снова тяжело вздохнул. — Омега. Омега, ведь, не всегда была отрядом стрелков…
— Да это каждая собака знает, командир. — Фыркнул молодой наемник. — Не томи, шеф, рассказывай.
— Заткнись. — Не открывая глаз, процедил лидер отряда. — Пока я не забил тебе в глотку твою сраную шипучку.
— Ладно, ладно. — Поднял руки в обезоруживающем жесте наемник.
— Она присоединилась к нам почти сразу после того, как нас отправили в баронства. Раньше я бы никогда не взял мутанта в отряд. Но она… Она умела быть убедительной. — Аладдин вздохнул. — Лучший штурмовик, из тех, что я когда-либо видел. Лучший охотник. Лучший убийца. — Сделав небольшой глоток газировки, предводитель наемников устало покачал головой. — Чертова сладкая дрянь. Руку бы отдал за нормальный виски. Или, хотя бы, за водку. Она любила водку…
— Это твое правило, босс. На задании — ни капли. — Развел руками пилот. — Сам решай.
— Моё, — кивнул Аладдин и надолго замолчал. — И я не буду нарушать собственные законы из-за какой-то девки, — проворчал он, запрокидывая голову и устремляя взгляд затуманенных воспоминаниями глаз в пропыленный брезент установленного над столом огромного, покрытого кое-где прорехами зонта. — Чертова убийца. У нее был настоящий талант. Она будто родилась для войны, понимаешь? Как снежный кот для охоты. Или рыба для реки. Можно плавать всю жизнь, тренироваться по десять часов в день, но ты, всё равно, не сможешь плыть быстрее, чем рыба… Ллойс в одиночку выжигала целые базы. — Снова помассировав грудь, командир наемников болезненно скривился. — Когда она на арене дралась, её модификантом-симбиотом представляли. Но я думаю, что на самом деле, она мутант класса А. Или даже А+. В стрелки обычно берут только чистых, но альфа-прайм Сити слишком сладкий кусок, чтобы проходить мимо. И она оправдывала свою репутацию. На все сто. Поначалу она работала с одним бойцом. Оператором тяжелого боевого экзоскелета. Вернее, переделанного им же сверхтяжелого дрона прорыва класса "Акула". Ты с ним сегодня познакомился. Спасибо, кстати, что был хорошим мальчиком и молчал. — Аладдин усмехнулся и, рассмотрев остатки напитка на свет, сделал еще один осторожный глоток. — Чертов сироп… — Командир наемников брезгливо оттолкнул бутылку и, сгорбившись, принялся нервно разминать кулаки.
Воцарилось молчание. Ничем не выдающий свое любопытство и нетерпение пилот, с громким хлюпаньем допив свою газировку, пододвинул к себе тарелку с закусками и захрустел намазанной медом лепешкой.
— Совсем скоро я понял, что ей не нужны напарники. — Неожиданно нарушил тишину командир наемников. — Сообразил, что они ее только задерживают. И раздражают. Всё, что необходимо Фурии, это большая тройка: жратва, бензин и патроны. Нападение на караваны, ликвидация укрепленных позиций, охота на охотников… Ллойс умела всё. Делала невозможное. — Снова потянувшийся к бутылке лидер стрелков подхватил сосуд и, побултыхав его содержимым, принялся задумчиво постукивать ногтем по мутноватым стенкам.
— Нас тогда позвали в Сломанные холмы. Серокожие объединились с кочевниками и напали на земли баронов. Перешли границы. А еще вывели новых боевых мутов. Это был сложный заказ. Тяжелый, кровавый, но денежный. Очень денежный. А Ллойс… Ллойс реально была самым лучшим бойцом. Настоящей машиной смерти. На её счету было больше голов серокожих, чем у всех десантников вместе взятых. Полтора десятка ульев муравьев-пауков. В одиночку. Без газа и прочей ерунды. Если верить отчетам разведчиков и записям с камеры на ее шлеме, она просто взрывала центральные вентиляционные шахты гнезд, с боем прорывалась в самый низ и отрезала голову их матке… Отрезала… Чтобы принести мне. Словно сука, несущая хозяину охотничий трофей. Хвасталась.
Горько усмехнувшись, Аладдин, покачал головой и в очередной раз пристукнул ногтем по горлышку бутылки, сосуд отозвался жалобным звоном.
— Но у каждой медали есть две стороны. У Ллойс были некоторые… закидоны. Что-то типа кодекса, который она сама выдумала и старалась придерживаться его. А мы под этот чертов кодекс не очень-то подходили. Я не сразу заметил, что она почти ни с кем не общается. Не заводит друзей. Всё больше и больше налегает на винт и боевые стимуляторы. А потом начались проблемы. Сначала мелкие, типа разбитой башки и ножа в заднице у штурмовика, что решил проверить, правда ли Элеум такая недотрога, как хочет казаться. А потом всё больше и больше. Но я ей прощал. Всё прощал. Другому давно бы голову прострелил, но Ллойс… Сейчас я думаю, что дал Дохлой слишком много свободы. Что укороти я ей вовремя поводок, напомни, кто она такая на самом деле, ничего бы не случилось…
— Ты с ней спал, босс? — Неожиданно лётчик поднял глаза на лидера стрелков. — Трахал мутантку, так?
— Я её любил, Бови. — Криво усмехнулся Аладдин. — Влюбился в чертову мутку, как глупый мальчишка. А она…
Командир отряда брезгливо отставил флакон в сторону.
— Мы выиграли ту войну. Отбросили серокожих и кочевников обратно в солончаки. Сожгли гнезда этих чертовых гигантских мураьев-пауков. А потом полетели в Красное. По-хорошему, надо было дать отряду отдохнуть. Немного отмякнуть. Но я пожадничал. Легкий заказ, щедрая плата. Красное — это поселение мутантов… было. Здоровенный, такой поселок посреди лесов. Тысячи на полторы. Неподалеку от Бъорка. Лесовикам-то на них плевать. Ну, ползают себе муты по лесу. Ну, растят свои грибы. Зверье, правда, стреляют, но пусть их. Лес большой, всех прокормит. А вот адептам чистоты это не понравилось.
— И они наняли нас. — Кивнул пилот.
— И они наняли нас, — эхом повторил Аладдин и грустно рассмеялся. — Чертова зачистка. Ну, почему я не оставил её на базе? Почему решил взять её с собой? Понимал ведь, что не надо бабе на такое смотреть. Она ведь, на детишках повернута была. Представляешь, мутка, на которой трупов больше, чем ты людей за всю свою жизнь видал, которой у кого-нибудь человека кишки на живую вытянуть — как два пальца обмочить; рожа каменная, на боку пушка, все дела… А как карапуза какого увидит, так глаза на мокром месте. Хорохорится, конечно, не признает, но ведь, такого не спрячешь.
— Баба и есть баба. — Пожал плечами пилот. — Чего удивляться-то?
— Село взяли, буквально, за полчаса. — Продолжил, не обративший никакого внимания на комментарий подчиненного Аладдин. — Раскатали стены и доты из минометов и всё… А потом началась зачистка. Рутинная, в общем то работа, но сам понимаешь, мы впереди, заказчики сзади.
— Понимаю, — лицо пилота еле заметно дрогнуло. — У самого потом кошки на душе скребут. Действительно, зря ты бабу с собой взял, командир… Детишек много было?
— Под сотню, — сквозь зубы прошипел Алладин. — Мутанты их в подвале общинного дома спрятали. Ну, а мы… Черт… — Громыхнув по столу кулаком, лидер наемников зарычал. — Ты же знаешь правила, Бови. Пока нам платят…
— Мы работаем, — закончил за командира пилот.
— Чистильщики чётко сказали всех… — Тяжело проронил наемник. В усталом голосе Аладдина неожиданно прорезались острые, злые металлические нотки.
— А у нас патроны кончались. Штурм, ведь, не простой был, хоть и быстрый. Мутанты за каждый двор цеплялись, за каждый гребаный сарай. И тяжелое оружие у них было. Я тогда треть штурмовиков потерял. И это, не считая рядовых стрелков… Ну, и решили мы скатить в этот гребаный подвал бочку с горючкой да поджечь… Только начали раненных мутов туда скидывать, как у Дохлой крышу и снесло…
— Ну и что? — Навалился грудью на столик пилот. — Связали бы, пока не остынет. Всего и делов-то. Или пулю в башку — так даже проще.
— Она прайм, Бови. — Покачал головой Алладин. — Прежде, чем хоть кто-то понял, что происходит, она покрошила больше двадцати человек. В дребезги разнесла два летуна… а потом. Потом начался форменный ад. Стрельба, взрывы, крики. Чистильщики орут. Мутантеныши из подпола лезут, пищат, да под пулями ложатся. Мотыль, напарник ее бывший, с которым она, вроде как, на ножах в последние пару недель была, дуру свою развернул и тоже по нам со всех пушек лупит. Верука Шип, бой-баба, сталкерша бывшая, лоцман из караванщиков, — ей что череп кому-то раздавить, что высморкаться — тоже с катушек слетела и собственных абордажников топором рубит… Сама Дохлая, как бешеный паук-прыгун, по крышам домов скачет и стреляет, стреляет, стреляет… До сих пор не знаю, кто бы кого положил… Но случилось то, что случилось. Кто-то додумался пальнуть в неё из подствольника гранатой. Из тех, что с термобарической начинкой. Она её, конечно, отбила, да вот незадача: угодила бомба аккурат в подвальный люк. А там уже бочка с керосином… Её как отключили. Оружие бросила да где стояла, там и упала. По земле катается, ревёт да воет, будто это её жгут. Тут бы её и пристрелить, да монахи, будь они неладны, вмешались. Сказали, что она пятерых их послушников положила. Типа, теперь это их дело…
— И что? — Вяло поинтересовался Бови.
— И ничего, — выдохнул Аладдин. — Кончился отряд. Шип под шумок сбежала. Болт, гаденыш мелкий, тоже смылся. Часть штурмовиков ушла. Попросились в караул и ночью…
— Понятно теперь, откуда правило: из отряда — только вперед ногами… — Пробормотал Бови и глубоко задумался.
— А она… — Не обратив на своего помощника никакого внимания, продолжил Аладдин. — Она даже не сопротивлялась, когда монахи ее к кресту приколачивали. Только смеялась, как сумасшедшая.
— Эй… — непонимающе нахмурился пилот. — Как это, к кресту?..
— Я же сказал: скользкая, как змея. — Покачал головой командир отряда. — Обычно чистильщики мутантов на третий день вместе с этим самым крестом сжигают, но она, видимо, как-то выкрутилась… Был бы на её месте кто-то другой, в жизни бы не поверил. А так… В очередной раз всех обманула. Знаешь, зря я, наверное, до конца не досмотрел… Но надо было людей уводить да технику спасать, что осталась… Если честно, я тоже думал, что она сдохла. Пока мне не рассказали, что какая-то татуированная баба чемпиона из зверинца Финка чуть ли не голыми руками уделала.
— Размяк ты из-за нее, командир. — Скривился молодой пилот. — Но баба реально крутая. Одно слово — мутантка.
— Не в этом дело, — устало проронил лидер крылатых наемников. — Просто… Иногда я думаю… Может, она права? Может, Красное… то, что там произошло… может, мы это заслужили?..
— Босс, ты чего? — Удивленно вскинул брови пилот. — Это же просто работа. Контракт, как контракт. Ну, неудача. Ну, завелась крыса в отряде. Что поделаешь, бывает.
— Бывает… — Медленно встав на ноги, Аладдин потянулся. — Ты прав Бови. Это всё чертова жара. Что-то я немного устал. Пойду. Посплю часок. Сдается мне, скоро нам не до сна будет.
— Это точно, — белозубо улыбнулся летун. — А я ещё маленько посижу. Хорошая тут шипучка. Сладкая. Только я одного не догнал, босс. Она, ведь, предательница. А сейчас ты говоришь так, будто искал её, чтобы… извиниться?
— Я так и понял, что ты не допрешь, — прошептал Аладдин и, ссутулив плечи, скрылся в дверном проеме.
Пилот промолчал. Лишь пожав плечами и вновь отсалютовав командиру, жадно вгрызся в лепешку.
* * *
Головач хотел спать, а ещё жрать и трахаться. Впрочем, этот нехитрый набор желаний преследовал его всегда, сколько он себя помнил. К сожалению, поесть и поспать можно будет только вечером, когда его очередь охранять закончится. Глупое слово "охранять" и занятие глупое. Сидеть в душной пыльной, заставленной ящиками, заваленной обломками мебели комнате и смотреть на дыру в стене. Конечно, это не простая дыра, потому что, спустившись по шатким деревянным ступеням можно попасть в заброшенное жилище живших до большой войны, но, всё равно, глупо. И скучно, и спать хочется. Да потому, что через дыру, всё равно, никто не пройдет. Там, чуть дальше — дверь железная. А ключ, вернее, не ключ, а маленький кусочек пластика, потому что дверь без замка, со странной щелью и закорючками, которые надо нажимать, у него спрятан. Хорошо спрятан. Хитро. Старшие сказали: спрятать, и он спрятал. Да и кто туда по своей воли, кроме старшаков, спустится… Там… Плохо. Там кто-то живет, кто-то страшный…
Сколько братьев пропало, пока ту дверь не закрыли… Раззявив огромную пасть, усеянную кривоватыми, чем-то напоминающими пеньки обломанных грозой деревьев, зубами, Головач широко зевнул. Выходит, дыру сторожить глупо. Но старшие сказали: "Надо". А если не сделаешь, как сказали старшие, то они, наверняка, лишат его вечерней порции мяса. Или побьют. А скорее всего, и то, и другое. Старшим тоже скучно. Мягкокожие, что поселились у трех родников, ушли. Испугались. Охотиться с каждым днем тоже всё трудней. Скоро зима, а значит, звери вообще уйдут. И последняя баба половина луны, как подохла. Сначала внимания не обратили, но потом вонять стала. Пришлось выкинуть. Так что, старшие злятся, а когда старшие злятся, лучше делать то, что велят. В конце концов, охранять дыру намного лучше, чем таскать черные камни из шахт. Глупые камни, некрепкие. Чуть сожми и рассыпаются. Зато горят хорошо. Раньше за камнями приходили мягкокожие на больших телегах. Странные. Обычно от людишек пахнет кожей, потом и козьим сыром. Но те, что приезжали, пахли иначе. И шкура у них другая. Слишком светлая. А самое главное, они не боялись. Даже кричали иногда на старших. Последний раз, когда приезжали, совсем сильно кричать начали, и старшие сказали их убить. Хороший был день. Наелись так, что потом аж до самого утра жрать не хотелось. И телеги большие себе взяли…
Потом мягкогожие кончились, и снова стало плохо. Уже две луны, как никто камни не забирает. А жратва кончается. И патронов к бум-палкам всё меньше. А последнюю луну вообще плохо… Ни мяса из железных банок с мясом, ни баб… Правда, вчера поймали одного гладкокожего, овец гнал. Но старшие его себе забрали. До утра орал. А потом не орал. Наверное, тоже сломался. Людишки, вообще жидкие, ломаются быстро. Плохие времена. Скучно и жрать охота. Старшие говорят, что надо ждать. Что скоро и консерва будет, и бабы. Может и так, старшим видней. А сейчас надо просто охранять дыру. Снова зевнув так, что полутемное, просторное помещение огласилось громким хрустом хрящей, мутант почесал голову и прикрыл глаза. Всего на секунду. А когда открыл, понял, что спит. Перед ним стояла баба в странной одежде. Почти в такой, же как у людей с железными телегами. За спиной у бабы была маленькая бум-палка, на боку висела цепь и длинное блестящее рубило, но самка, похоже, не хотела драться. Уперев руки в бока, она с интересом оглядела Головача и цокнула языком.
— Привет, — кивнула мягкокожая.
Головач не ответил. Мутант был целиком занят разглядыванием незнакомки. Баба ему нравилась. Особенно ему приглянулись красивые разноцветные узоры, которыми были покрыта ее белая, белее даже, чем у людей с большими телегами кожа. Шея, предплечья, пальцы, даже макушка, если судить по просвечивающим через короткую поросль рыжих, как горячие угли, волос — были покрыты темными линиям. Головач на секунду задумался, вся ли самка покрыта узорами, но приняв, что раз он спит, то, возможно, вся, и решил не мучить себя понапрасну.
— А ты не из разговорчивых, сладенький? Мне нравится… — проворковала самка и улыбнулась.
Гловач моргнул. Зубы у бабы были острые. Длинные, неприятно напоминающие пасть волколака. Рука мутанта непроизвольно потянулась к висящему на поясе топору. Это был хороший топор. Его сделал старый Кра, самый лучший мастер во всем клане. Длинная, склепанная из пары стальных труб рукоять, хищное зубчатое лезвие из обломка циркулярной пилы. Ровные, красиво чередующиеся между собой, кожаные ремни и ряды проволоки, блестящий клюв противовеса. Это был очень хороший топор, чертовски хороший. Острый, тяжелый, им можно было с одинаковой легкостью рубить, как твердые, словно камень деревяшки, что подпирали стены дыры с черными камнями, так и мягкое мясо. Если баба из сна начнет кусаться…
— Жаль… А я поболтать хотела. — Пожала плечами самка и, неожиданно шагнув вперед, привстав на цыпочки, положила руку на грудь Головача.
— Ты, ведь, такой красивенький, сильный…
— Твоя нравиться? — Невольно удивился мутант. — Ваша обычно орать…
— А чего мне орать? — Еще шире улыбнулась незнакомка. — Я же сказала — приглянулся ты мне… — Пальцы самки скользнули по груди и коснулись шеи мутанта. — Какой код, сладенький?
— Кто есть код? — Слегка нахмурился головач.
— Там. — Продолжая нежно ласкать шкуру кончиками оказавшихся неожиданно острыми когтей, незнакомка с улыбкой кивнула в сторону дыры. — Дверь. Чтобы открыть. Цифры…
— А-а. Закорючки. Я хранить бумажка. Нажимай, проходи. Не нажимай — не проходи. — Довольно ухмыльнувшись, Головач отпустил рукоять топора и попытался схватить видение, но та, ловко ускользнув от мелькнувших в воздухе брёвноподобных рук, погрозила мутанту пальцем.
— Не торопись, сладенький. Сначала скажи — где бумажка? — Рука, неведомо как оказавшейся за спиной Головача незнакомки, скользнула по выглядывающему из-под грубо сшитой жилетки животу мутанта, заставив Головача скрипнуть зубами от вожделения. — В кармане?
— Нет. Я спрятал. Хорошо спрятал. — Развернувшись с неожиданной для его комплекции грацией, серокожий великан предпринял ещё одну попытку схватить танцующую вокруг него самку, но вновь потерпел неудачу.
— Понятно, — улыбка на лице мягкокожей неожиданно погасла. — Тогда пока…
— Нет. Твоя — моя…
Неожиданно пол под ногами мутанта пошатнулся. Мир поплыл в сторону. Недовольно заворчав, Головач попытался шагнуть вперед, но запутавшись в собственных ногах, упал на колени. По шее потекло нечто горячее и липкое. Неловко мазнув рукой по плечу, гигант с удивлением посмотрел на испачканные черной кровью пальцы, перевел взгляд на незнакомку, открыл рот, чтобы крикнуть, но с ужасом понял, что его тело разучилось дышать.
— Извини, — пожала плечами мягкокожая. — Видимо, немного промахнулась. Давно практики не было.
Неожиданно для себя Грым понимающе кивнул незнакомке и, тяжело повалившись лицом вперед, забился в предсмертной агонии.
— Дохлая, что за цирк? А побыстрее было нельзя? Я все ноги отсидел. — Груда сваленного в углу мусора чуть дрогнула, и из-за неё появился недовольно сопящий Эвенко. — Думаешь, мне приятно сидеть в этой крысиной норе?
— Вообще-то, это остатки вентиляции и по совместительству — тайный ход. — Фыркнула наемница и, взявшись за торчащую из уха мутанта рукоять заточки, резко провернула её в ране. Могучее тело серокожего выгнулось дугой и затихло.
— А я всё ждал, когда ты с ним трахаться начнешь… — Ухмыльнулся, буквально соткавшийся из теней, охотник за головами и со скучающим видом пнул бездыханное тело. — Надо было по моему…
— Если бы мы работали по твоему методу, то уже давно сдохли. — Буркнула Элеум и отвернулась.
— Зря Зеро с собой не взяли. — Поморщился старик. — Знать бы, что здесь столько дыр, а охраны почти нет…
— Зеро бы через вентиляцию просто не пролез, — неопределенно хмыкнув, наемница, повертев заточку в руках, вытерла лезвие о штанину и спрятала оружие в петлю на поясе. — К тому же, шум отвлечет тех, кто решит проверить этого красавца. — Кивнув в сторону серокожего, лежащего лицом в медленно растекающейся под ним кровавой луже, Ллойс, глубоко вздохнув, вытащила из укрепленных на груди ножен короткий штык и, склонившись над трупом, ловким движением срезала с мутанта пояс. — Не поможете? Я одна его не переверну.
— Зачем? — Непонимающе моргнул Эвенко.
— За тем, что наш хитрый друг в панталонах пароль спрятал, — фыркнула Элеум и, бросив очередной оценивающий взгляд на тело поверженного великана, испустила тяжелый вздох. — Надеюсь, что они у него есть, потому как, в задницу я к нему не полезу.
— Мне кажется, такие как они, о белье и не слышали… — Лениво зацепив труп серокожего за плечо, Эрик Ставро рывком перевернул тело и поморщился. — Черт, он, похоже, обделался…
— Не обделался, а обмочился, — горестно покачала головой Ллойс и, брезгливо прикрыв нижнюю часть лица предплечьем, вытянув руку с ножом, вспорола край безразмерных штанов мутанта, скроенных, судя по всему, из отслужившей своё палатки. — Дерьмо, — обойдя труп по широкой дуге, наемница вцепилась в оборванный край штанины. — Помочь не хочешь?
— Нет. — Хихикнул Ставро. — В таких вопросах предпочитаю довериться профессионалам.
— Дебил. — Сплюнула Элеум и резко дернула ткань на себя. — Святые атомы… — Лицо наемницы побледнело. — Дерьмо! — Издав характерный горловой звук, Ллойс, отпустив многострадальную тушу монстра, отвернулась, согнувшись в поясе, прижала ладони к губам. — Срань. — Выдохнула она задушенным голосом.
— Члена, что ли, никогда не видела? — Хмыкнул Ставро.
— Такого, нет. — Страдальчески простонала наемница и, брезгливо передернувшись всем телом, шагнула к пролому в стене. — Вернее, таких…
— Ну… — Задумчиво почесав в затылке, охотник за головами растянул рот в широкой жизнерадостной ухмылке. — Бывают же дети двухголовые…
— Заткнись, — перебила его Ллойс, и громко сглотнув слюну, сделала глубокий вдох. — А то точно наблюю. Записку видишь?
— Вижу, прямо между… Нитками примотал… а, нет… Это проволока.
— Я же сказала: заткнись… — Побелев еще больше, наемница громко рыгнула и, отбежав в дальний угол, согнулась в жестоком приступе рвоты. — Забери…
Сплюнув сгусток желчи, наемница разогнулась и, старательно избегая взглядом лежащий на полу труп, принялась массировать виски.
— И прикрой его чем нибудь. Пожалуйста.
— Еще чего, — фыркнул Ставро.
— Хватит. — Недовольно дернул мышцами щеки Эвенко и, оторвав взгляд от тела, с прищуром посмотрел на тяжело дышащую, бледную, как полотно, наемницу и неожиданно улыбнулся. — Мутация, как мутация. Бывает. Эрик, подбери.
— Хорошо, — недовольно протянул охотник за головами и, брезгливо морщась, нагнулся к трупу. — Здесь написано "Genesis". — Проворчал он спустя минуту, и брезгливо отбросив в сторону размякшую бумажку, принялся вытирать руки расшитым платком.
— Даже не поменяли, — с непонятным выражением Эвенко кивнул в сторону уходящего вниз прохода. — Пошли.
— Сладенький, а откуда вы вообще про эту штуку узнали? Когда я здесь была, тут ничего подобного не было. — Указав пальцем на виднеющиеся в глубине ямы, выкопанной прямо посреди помещения, края круглой двери с вздувающимся в центре наростом цифрового замка, Элеум в очередной раз покосилась в сторону мертвого серокожего и поморщилась. — И почему эти ребята тоже в курсе?
— Это довоенный комплекс, как и часть зданий форта. — Подойдя к замку, Эвенко набрал код и с ухмылкой поманил к себе наемницу. — Остальное — не твое дело.
— Да я и не претендую. — Пожала плечами Ллойс, и с подозрением посмотрев в сторону беззвучно откатившихся в сторону мощных ворот портала, несколько нервно огладила ладонью изрядно отросшую на макушке щетку непослушных рыжих волос. — Просто любопытно.
— Время. — Постучал старик по закрепленному на запястье планшету и, подхватив трость, шагнул в дверной проем. — Через десять минут твоя девочка и Зеро начнут бучу, но серокожие быстро меняют решения. Так что, у нас максимум три часа.
Словно в подтверждении его слов, откуда-то снаружи раздался приглушенный расстоянием и толщей стен хлопок.
— Началось. — Хмыкнул охотник за головами и, повернувшись к наемнице, растянул рот в гадливой ухмылке. — Надеюсь, Зеро не бросит твою подружку. А то он баб, обычно, не слишком уважает.
— Эрик, хватит болтать. Вперед. — Недовольно пристукнул тростью старик. — Дохлая — рядом.
— Обожаю понятные приказы. — Хихикнул Ставро и, достав из-за пазухи сверкающий хромом и гравировками двуствольный пистолет, скользнул в открывшийся проход.
Недовольно сплюнув под ноги, Ллойс с явной опаской взглянула на криво сколоченные из опорных балок шахты ступеньки лестницы и, тяжело вздохнув, потянула из ножен меч.
— Боишься? — Неожиданно поинтересовался у наемницы Эвенко.
— Просто, не люблю довоенные бункеры. — Поморщилась Элеум. — Неприятный опыт, сладенький.
* * *
Дверь кунга со скрипом отворилась, и в помещение вошел невысокий, щуплый подросток.
— Здравствуй, босс… Мы, это… вернулись.
С сожалением отложив книгу в сторону, лидер рейдеров снял небольшие круглые очки в проволочной оправе, и аккуратно убрав их во внутренний карман куртки, устало помассировал переносицу.
— Сколько? — Поинтересовался он, внимательно разглядывая сжавшегося на пороге юношу.
— Пятьдесят три. — Пролепетал мальчишка и громко сглотнул слюну.
— Почему? — Склонил голову набок Колючка. — Финк всё же решился эвакуировать фермы? Или жирдяй оказался умнее, чем я думал, и устроил засаду? Вам помешали?
— Нет, босс. Никаких разъездов и патрулей. Даже те, кто на стенах, не стреляют. Просто смотрят. Но фермы почти пусты. Их… Ну… репоедов… их кто-то увел. Спрятал. Они… они будто знали о рейде… — громко сглотнув слюну, подросток склонился в глубоком поклоне. — Мы прочесали всю округу, нашли несколько тоннелей, ведущих в сторону предместий. Но внутрь не пошли. Слишком воняло ловушкой.
— Это твои слова? — Лениво поинтересовался главарь банды и, откинувшись на спинку тяжеловесного, оббитого человеческой кожей кресла, принялся внимательно изучать длинные заостренные, покрытые сложным узором ногти. — Или Кровомеса?
— Это… — парень побледнел, зябко передернул плечами, но быстро взяв себя в руки, выпрямился и выпятил подбородок.
— Почему он не пришел сам? Боится сообщить о неудаче? — Скусив небольшой заусенец, Колючка сплюнул микроскопический кусочек под ноги и придавил гонца тяжелым, немигающим взглядом. — Не хочет сообщать мне, что его затея с диверсией провалилась? Считает, что я разгневаюсь, узнав, что он без моего приказа решил пощупать за подбрюшье местных репоедов? Думает, я рассержусь, если узнаю о его жалкой добыче?
— Я… — несколько раз глубоко вдохнув, подросток сжал кулаки и упрямо наклонил голову. — Я не могу говорить за Кровомеса, босс. Я просто, передаю послание. Пятьдесят три пленника. Почти ни одного подходящего. В основном, еле держащиеся на ногах старики и калеки. Видимо, из тех, кто не смог или не захотел уйти. Но один может показаться вам… интересным. Если, конечно, захотите, Босс. — Быстро добавил мальчишка и снова склонился в глубоком поклоне.
— Интересным? Ты так считаешь? Меня мало, что может удивить, мальчик… — Иронично изогнул бровь рейдер и, потянувшись, поставил ноги на спину стоящей перед креслом на четвереньках обнаженной рабыни.
Женщина застонала. Острые шпоры тяжелых сапог проехались по выпирающим ребрам, глубоко впились в кожу. На пол кунга закапала кровь. Рабыня снова застонала, но не двинулась с места. — Хорошая подставка. — Задумчиво протянул вожак стаи и, посмотрев на кусающую губы женщину, усмехнулся.
— Послушная. Тихая. Удобная. Жаль, что декоративная. Иногда мне кажется несправедливым, что такие красивые вещи долго не держатся. Надоедают. Хочешь такую?
— Я байкер, босс. — Несмело заметил мальчишка. — Мне некуда ее… поставить.
— Ха… Сколько тебе лет? — Поудобней устроившись в кресле, Колючка прикрыл глаза, и потянувшись к стоящей неподалеку тумбе, подцепил пальцами тяжелые инкрустированные серебром четки.
— Пятнадцать. — Завороженно глядя на мерно щелкающие между пальцев рейдера, нанизанные на длинную, сплетенную из человеческих волос нить, окованные благородным металлом костяные шарики, подросток неуютно поежился. Если то, что ему рассказывали, было правдой, каждая бусина была вырезана из шейного позвонка того, кто посмел бросить Колючке вызов.
— Но уже налетчик. — Медленно кинул лидер банды. — Скольких ты взял за сегодняшний рейд?
— Двоих, — несмело ответил мальчишка. — Старика и девчонку. Но она оказалась негодной — слепой.
— Двоих… — Задумчиво протянул, продолжая перебирать четки, Колючка. — А скольких убил?
— Одного. — Отвел глаза мальчишка. — Мужчина, лет пятьдесят. С виду крепкий. Я накинул на него лассо, но не рассчитал. Он упал и сломал себе шею. Прости, босс.
— У тебя есть женщина? — Неожиданно поднял глаза главный рейдер.
— Н-нет, босс. — Неуверенно протянул мальчишка. — Самки смеются, говорят, что я слишком мал для таких игр.
— И ты не пробовал сам взять себе суку? — Костяшки в пальцах предводителя Стаи щелкнули чуть громче, и посланец содрогнулся от плохо скрываемого страха.
— Несколько раз, босс… — Юный рейдер прикусил губу. — Но… Наверное, я действительно слишком мал чтобы… Они сильнее…
— Ха… Ха-ха-ха-ха. — Окинув голову, главарь банды громко захохотал. Подросток несмело улыбнулся. — Молодец.
Неожиданно перестав смеяться, Колючка небрежно отпихнул сапогом снова чуть слышно застонавшую рабыню и встав с кресла с хрустом расправил могучие плечи.
— А ты смелый, мальчик. Не только пришел ко мне и принес плохую весть, но еще и признался в своих неудачах. Пойдешь к Мешку, скажешь, что я велел дать тебе боевую телегу. Ты ведь, умеешь управлять каром?
— Да, босс. — Мелко закивал подросток. — Я хорошо вожу. Очень хорошо.
— Скоро посмотрим, — усмехнулся Колючка. — Когда обустроишь машину, пойдешь к Черноногой и передашь ей, что я велел подобрать тебе трех боевых сестер. Достаточно сильных, чтобы стать абордажной командой твоего кара. И если две из них не понесут от тебя в течение сезона, я очень расстроюсь.
— Да, босс. — Нервно облизнул губы малолетний налетчик. Глаза подростка лихорадочно заблестели. — Спасибо, босс.
— И можешь забрать мой столик. — Кивнув в сторону скорчившейся на толстом, удивительно ярком ковре женщины, рейдер поморщился. — Это мясо мне надоело. Слишком воняет страхом. Слишком… тихое. Она уже выдрессирована. Считай это моим подарком к первой случке.
— Благодарю, босс. — Возбужденно выдохнул мальчишка. — Всю жизнь буду помнить.
— Постарайся, чтобы она не была слишком короткой, мальчик. — Усмехнулся главарь рейдеров и, шагнув к подростку, положил руку ему на плечо. — А сейчас проводи меня к твоему интересному пленнику. Посмотрим, прав ли ты оказался.
Несмотря на ранний час, лагерь не спал. От догорающих костров раздавался пьяный смех и крики боли. Колючка усмехнулся. Это было правильным решением: выкатить его стае несколько бочонков спирта и отдать для развлечения десяток самых слабых, уже и так готовых подохнуть рабов. Нельзя править только кнутом. Иногда надо подслащивать пилюлю. Почти две тысячи бойцов. Отборных головорезов, не знающих ничего, кроме боли и смерти. Выросших в настоящем аду и жаждущих превратить в такой же ад весь остальной мир. Сколько из них готовы сдохнуть по одному его слову? Сотня? Две? Три? Покосившись на идущего рядом, нервно оглядывающегося подростка, Колючка брезгливо сплюнул под ноги. Теперь их стало на одного больше. Но это неважно. Пока что он силен. Достаточно силен, чтобы держать в кулаке всех. Начиная самыми безбашенными, почти уже ступившими на путь трансформации в боевых зверей, матерыми бойцами, и кончая детьми и калеками, занимающихся обслугой каров. Достаточно жесток, чтобы карать слишком дерзких и непослушных. Достаточно щедр, чтобы к нему испытывали благодарность. Достаточно осенен славой, чтобы с его словом считался даже Король зверей. Сколько это еще продлится? Пять лет? Десять? Колючка не питал иллюзий.
Стая жестока. Рано или поздно он станет слишком стар. И тогда ему бросит вызов новый альфа. Достаточно молодой и сильный, чтобы взять власть. Достаточно умный и жестокий, чтобы удержать её после его смерти. Колючка устало прикрыл глаза. Еще пару лет назад такое положение дел его устраивало. Цикл казался совершенно естественным, справедливым. Старость должна уступить дорогу и дать место новой, более сильной поросли. В конце концов, десять долгих лет назад молодой рейдер по прозвищу Чертополох сам взял себе трон босса именно таким способом. Тогда решивший покорить вершину командир отряда налетчиков не торопился. Сначала он приблизил к себе несколько людей. Верных, настоящих. Потом эти люди начали говорить с остальными. Иногда случайно брошенное у костра слово стоит намного больше, чем целый ящик серебра. Возможно, у старого Телмы и были информаторы. Наверняка, были. Старик был, кем угодно, но не дураком. Но люди молодого рейдера были осторожны, и щедры. Удача сопутствовала Чертополоху. Круг верных рос, и уже через год, когда рейд на одно из северных поселений со смешным названием Дуденцы закончился катастрофой, когда их клан потерял почти половину бойцов, он бросил вызов. Молодой рейдер знал, что на место босса претендует еще несколько человек. Но Рипер был слишком нерасторопен и получил в рейде пулю, Стрем неожиданно и очень удачно насмерть отравился несвежим мясом, а что касается остальных… Храмовник слишком далеко зашел в восхождении и уже начал терять рассудок, Мешок же был слишком нерешителен и удовлетворился ролью главного над карами и мясом.
Тогда Чертополох считал случившееся справедливым, но недавно босс клана Колючка обнаружил, что в его бороде начала пробиваться первая седина… Телма тоже был седым. И старым. Очень старым. Поговаривали, что именно он стоял у истоков банды. Именно он был одним из тех, кто разработал коктейль вирусов-архитекторов и нанокультур, давший шанс гибнущему от холода, радиации и недостатка пищи населению одного из закрытых, соседствующих с парой секретных военных баз городков выжить на бескрайних просторах пустошей. Шанс, который не только помог им продержаться в долгую и голодную ядерную зиму, но и превратиться со временем в одну из крупнейших сил пустошей. Некоторые даже говорили, что старик видел собственными глазами как на землю падали первые бомбы.
Так или иначе, это был самый страшный бой Колючки. Бой, из которого он чудом вышел живым. Через две недели, когда кости срослись, а раны затянулись, он вышел к большому костру. Его приняли. А шейный позвонок Тэлмы стал первой бусиной в его четках. Сейчас их семьдесят шесть. Семьдесят пять смельчаков или глупцов вспомнили о праве ножа. Семьдесят пять раз он доказывал, что достоин стоять во главе семьи и принимать решения. Распределять еду, самок и боевые кары. Планировать и вести клан в рейды. Говорить за всех в большом круге. Решать, кому жить, а кому умирать. Но нить четок не может быть бесконечной. Рано или поздно она оборвется. Примет ли стая нового босса? И кто им будет? Может быть, этот шагающий впереди, подпрыгивающий от радости волчонок? Кто знает. Сейчас, по прошествии десяти лет, спустя множество удачных и не очень рейдов, доброй сотни межклановых междоусобиц, десятков ранений и тысячи кровавых оргий, он точно знал, что не хочет умирать. Не хочет отдавать трон молодому, возомнившему о себе невесть что, сопляку. Он поменяет правила. Даже жирдяй Финк сумел стать бароном. Выгрыз из бока степи жирный кусок и, сев на холме, начал сосать из земли воду и кровь. Да, у толстяка, несомненно, был талант. Талант, о котором ему рассказывал в свое время старый Тэлма. Талант, о котором он прочел в приносимых ему книгах. Колючка невольно усмехнулся. Ну, кто же знал, что эти бесполезные на первый взгляд стопки бумаги так важны? Раньше он их просто жег. В пустошах мало хорошего топлива — не тратить же на растопку костра такой ценный, особенно в последнее время бензин? А сейчас… сейчас он платил за каждый принесенный журнал или обгорелую брошюру чистым серебром по весу. И даже иногда отпускал живыми караванщиков, в фургонах которых оказывались интересующие его книги.
Некоторые рейдеры смотрели на него с изумлением, некоторые даже позволяли шушукаться за его спиной, но Колючка быстро укорачивал слишком длинные языки. Он был благодарен небу, что не убил тогда раба, предложившего научить его писать и считать. И в последствии ни разу не пожалел о своем решении. В буквах крылась магия. Настоящая магия, позволившая ему не допустить ни одного неудачного рейда за последние семь лет. Волшебство цифр, подсказавших ему, кто именно ворует из общей казны. В книгах крылась мудрость, знания предков. Скрытые между стройных рядов литер подсказки, помогшие ему увеличить число бойцов клана втрое и встать почти вровень с Королем-зверем. Финк тоже владел этой магией. Колючка знал это, потому что в свое время Финк подарил ему целый сундук книг. Сундук, из-за которого он не спал почти сезон, жадно впиваясь глазами в вытесненные на полуистлевших листах выцветшие от времени строки. Глупые, даже приблизительно не похожие на действительность истории про говорящих лесных зверей. Почему-то оказавшихся потом ожившими игрушками дружащих с маленьким мальчиком, безвкусное смакование кровавых оргий, описания давно исчезнувших растений и животных, техническая документация к сто лет, как истлевшим механизмам, нелепые фантазии о героях, переживших Черные годы, рассказы о невероятных мирах, где люди летали меж звезд, ему было интересно все. Мозг Колючки впитывал информацию, как губка воду…. Это был царский подарок, и вожаку Стаи было почти жаль, что Финк решил сыграть с ним в эту игру.
Да, если верить слухам, толстяк когда-то соображал в подобных делах, но сейчас… Финк тоже стал слишком старым. Слишком долго он сидел под защитой стен, слишком разжирел и обрюзг, уподобившись моллюску в раковине. Он забыл, что нельзя дергать за хвост степного волка. Нельзя командовать им, как слепым псом. Пусть толстяк его ждет. Готовит ловушки, стягивает силы. Не зря же еще вчера на них попытался напасть джет. Настоящей боевой самолет, надо же… Не каждый король может себе позволить нанять пилота. Значит, город жирдяя, наверняка, готов к рейду. Но толстяк не знает о сделке. Великой сделке, которая уже почти утвердила его королем. ПЗРК, минометы, боеприпасы… И даже нанокультуры. Его новые друзья щедры. Очень щедры. А всё, что им нужно… дети. Дурацкие дети. Правда, не все подходят, а только чистые. Но это неважно. Скоро у него будет полно товара. Финк об этом позаботился.
— Вот он… — Подойдя к столбу, у которого сидела связанная по рукам и ногам обрывками проволоки группа поскуливающих от ужаса пленников, мальчишка пнул лежащего на земле старика.
— Уже проснулся, босс? — Развернувшись к Колючке, дающий какие-то указания оборванным людям в ошейниках толстый, словно старая топливная бочка, несмотря на жару с ног до головы запакованный в многочисленные слои брезента, криво сшитые куски бронежилетов и обрезки шин рейдер оскалился, продемонстрировал полный набор острых клыков. — Партия никудышная. Сплошной мусор. Доходяги, что на ногах еле держатся, бабенки, на которых и у пса не встанет, калеки… тухлое мясо, одним словом.
— Я не спал, Мешок, — покачал головой лидер Стаи.
— Сон делает слабым. — Подойдя к указанному мальчишкой старику, предводитель рейдеров чуть наклонился и, сграбастав пленника за волосы, мощным рывком воздвиг его на ноги. — Мне сказали, что ты отличаешься от обычного мяса, — прорычал он, лениво поворачивая на вытянутой руке поскуливающего от боли мужчину. — Что же, у тебя есть шанс это доказать. Начинай, падаль. И постарайся поберечь мое время.
— Я… — Пленник захрипел. — Я остался, чтобы передать тебе послание, Колючка. — С усилием набрав в грудь воздуха, старик закашлялся. — Брокер предлагает тебе сделку… Если ты… — Старик снова закашлялся, в уголках его губ проступили капельки крови.
— Пока что ты только испытываешь мое терпение. — Тряхнув сотрясаемого очередным приступом кашля пленника, лидер рейдеров сдвинул брови к переносице.
— Бойня… — с трудом выдохнул старик, — это не только опиум. Это чистая вода. Заводы. Теплицы со свежими овощами. Кабаки и трактиры. Торговля. Ярмарки. Всё это может стать твоим.
— Это и так моё, — прищурился Колючка.
— Да… — С трудом выдавил из себя пленник. — Ты считаешь, что Бойня твоя. Можешь считать. Но сколько не говори: сахар, во рту не станет сладко. Даже если ты возьмешь город… кто будет ремонтировать и обслуживать взорванные твоими людьми водокачки? Кто снова запустит станки? Кто из твоих людей знает, как ухаживать за виноградниками и маковыми полями? Брокер предлагает тебе другой путь. Пусть Финк строит баррикады и укрепления. Пусть ставит на стены пушки и пулеметы. Пусть тратит серебро на наемников, что прилетели сюда на шести геликоптерах и одном джете. Это будет неважно, если город сам откроет тебе ворота…
— Джет и шесть вертолетов… — Задумчиво проворчал предводитель стаи. — Значит, в городе отряд Аладдина… Жаль. Я думал, что обойдусь без боевых зверей.
— Обойдешься, Колючка. Не только без зверей. Без минометов и разрушенных домов, без долгой осады. — Болезненно поморщился старик. — Если мы договоримся, геликоптеры даже не взлетят. Брокер предлагает тебе мир, Колючка. Мир и ключи от Бойни…
— А его цена? — Склонив голову набок, рейдер растянул губы в подобии улыбки. — Или ты сейчас начнешь убеждать меня, что это подарок?
— Цена… — Снова болезненно закашлявшись, старик попытался отвернуться в сторону костров, но был остановлен мощным рывком за волосы.
— Цена… — Глубоко вздохнув, пленник попытался улыбнуться. — Цена — это голова Финка. У Брокера не хватит сил, чтобы прорваться через охрану. Мятеж слишком опасен. Будет много жертв… Операторы… слишком хорошо вооружены. А ты сможешь… Если ты сохранишь город в целости…
— Ты не понимаешь, — отпустив пленника, Колючка отступил на шаг и принялся брезгливо вытирать руки промасленным обрывком ткани, услужливо протянутым ему маленьким байкером. — Мы — Стая. Нам не нужны ваши стены. Не нужны заводы и дурацкие теплицы. Нас кормит пустошь. От Костяной гряды до Сетящегося моря. От Сломанных холмов до Свечения. Её леса и степи, болота и пустыни, солончаки и тундра. Мы берем от неё всё, что нужно от пустоши и от таких баранов, как вы. Мы не овцы, старик, мы — волки. Мы не едим траву. Нам нужно мясо. Красное мясо…
— Пятьсот рабов, — чуть слышно прошептал старик. — Пять сотен каждый сезон. Двести мужчин и три сотни женщин. Молодых, здоровых.
— Пятьсот? — Главарь банды на секунду задумался.
— А также весь героин и опий, что производят в Бойне. А ещё, тяжелое оружие. Пять крупнокалиберных пулеметов и одна автоматическая пушка каждый сезон. И столько патронов, сколько ты захочешь.
— Ты заставил меня засомневаться, старик. — Проворчал Колючка и задумчиво поскреб бороду. — А я не люблю сомнения. Хорошо. Если всё так, как ты сказал, мы не тронем твои теплицы и заводы. И даже не будем слишком веселиться после штурма. Но если Брокер вздумает меня обмануть… Отрежь ему ухо и вынь глаз. Правый. — Бросил рейдер, развернувшись к подростку, и отпустил волосы пленника.
Малолетний налетчик усмехнулся и, вынув нож, подсек старику ноги. Мужчина закричал. Громко, тоскливо, обреченно.
— Это всего лишь глаз, старик, — рассмеялся главный рейдер. — И гребанное ухо. У тебя осталось еще по одному и того, и другого. Не понимаю, почему ты о них плачешь. Ты, ведь, знаешь, что тебе осталось жить не больше месяца. Вонь черной гнили ни с чем не спутаешь. Брокер думал принести нам заразу? Мы — Стая. Звери не боятся болезней. Но ты испортил нам целую партию мяса.
Брезгливо поддев носком ботинка окровавленный кусочек плоти, Колючка отвернулся.
— Развяжите его. — Небрежно махнул рукой глава стаи. — И пусть уходит к своему хозяину. Пусть скажет, что мы согласны…
Чуть слышно скрипнул разрезающий путы нож. Старик заскулил. Прижал руки к кровоточащей глазнице и, с трудом встав на ноги, неверной походкой побрел прочь.
— Скажи своему господину, что мы придем завтра. С рассветом. — Чуть повысил голос лидер стаи зверей.
— Босс… — Оглянувшись в сторону удаляющегося старика, толстый рейдер недоуменно покачал головой. — Неужели ты повелся на все это дерьмо про рабов. Бойня… Да у них всего населения тысяч пять. Это, если только без скота считать…
— Ты поглупел, Мешок. Потерял хватку… Ты слишком много возишься с мясом. — Прищурился Колючка. — Стал мягким, словно сало на заднице у старой шлюхи.
— Объясни, босс, — нахмурился толстяк.
— В одной мудрой книге написано: когда два тигра дерутся, обезьяна ждет на дереве. Но когда они ослабнут в схватке… Бойня — серьезный противник, Мешок. Неудобный. Слишком высокая стена, слишком много пулеметов, наемники. Аладдин и его боевой джет могут доставить неприятности даже нашим мегатракам. А наши люди в городе давно не выходят на связь. Я не хочу терять лишних зверенышей во время штурма. Даже молодняк. Пусть ухари Брокера сыграют в свою игру. Мы подождем. А когда люди Финка и Брокера начнут убивать друг друга, когда станут слишком заняты и некому будет стоять на этих баррикадах и заряжать гребаные пушки… тогда мы войдем в город и возьмём все, что захотим.
— Ясно, босс, — согласно затряс головой толстяк. — Удобный противник — слабый противник.
— Ты ещё здесь? — Колючка повернулся к восхищенно смотрящему на своего лидера подростку.
— Ну… Эта-а… Машина, босс… — Потупился подросток.
— Ах, да. Мешок, найди для пацана боевую телегу, — небрежно кивнул в сторону малолетнего налетчика рейдер и, с хрустом поведя могучими широкими, как городские ворота плечами, не торопясь побрел в сторону догорающих костров лагеря стаи.
— Кар?! — Удивленно пробормотал толстяк, смерив взглядом сияющего, будто начищенный серебряк, мальчишку. — Да, босс, конечно… А с мясом что делать?
— К остальным их нельзя. Черная гниль, действительно, довольно заразна. Так что, тех, кто еще что-нибудь может, брось в круг — если хотят пожить еще немного, пусть дерутся. Устроим ребятам знатный праздник. Остальных — на корм, — бросил через плечо Колючка. — Только, прожарьте получше. И еще… — На мгновение приостановившись, главарь рейдеров обернулся. — Если Кровомес решил, что ему удастся отсидеться… передай ему, что я не сержусь. Мне всё ещё нравится его стиль. И скажи, что я назначаю его своим Голосом в этот рейд.
— Передам, Босс. — Понимающе усмехнулся толстяк. — Ещё как передам.
