Глава 13. Центр космической связи. Чудовище
– Гхха! Хгхха!
Он закашлялся, открыл глаза и сел. В горле першило, но уже меньше. Сделал несколько глотательных движений, помассировал шею, ещё раз откашлялся. Вроде прошло.
Огляделся.
Вирт-капсула открыта, компенсационная жидкость спущена. На стуле рядом – его одежда. Тело на ощупь сухое и чистое.
Вылез, оделся. Сделал несколько разминочных движений. Тело, как всегда, повиновалось легко, без малейших затруднений. Для пробы Мигель вошёл в форс-режим, прислушался и принюхался.
Что-то было не так.
На самой границе восприятия то возникал, то исчезал некий звук. Его можно было принять за иллюзию, шум крови в ушах, специфический эффект после погружения в вирт, но Мигель знал – это не иллюзия. Где-то очень-очень далеко выла сирена воздушной тревоги. Как выла она триста, сто или двенадцать лет назад, когда людям грозила смертельная опасность.
Километров пятьдесят или чуть больше, определил он. Направление – юго-восток. То есть в сторону Байкала. Если бы не форс-режим, вообще не услышал бы. И что это может быть, интересно? И где?
Одновременно с далёким звуком сирены он услышал близкие голоса, отключил форс-режим и пошёл на них. Сначала длинным коридором, освещённым потолочными световыми панелями, и с мягким и упругим, приятным шагу покрытием на полу. В стены коридора сплошь на всю длину и от пола до потолка были вмонтированы вирт-капсулы, до краёв наполненные густой, слоистой, золотисто-алой компенсационной жидкостью. Слой золотой, слой алый, золотой, алый. Очень красиво. И страшно, прямо скажем. Жидкость полупрозрачная, сами вирт-капсулы – тоже. Поэтому человеческие тела, плавающие в жидкости, видны. Не то чтобы во всех деталях, но достаточно хорошо. Обнажённые мужчины и женщины. Почти все – молодые и красивые. Во всяком случае, таковыми кажущиеся (не будем забывать о продвинутых медицинских технологиях).
Десятки тел только на этом коротком участке. И миллионы в Семи Башнях. А сколько их, положившись на заботу Нэйтеллы и Вестминда, смотрят сладкие вирт-сны по всей Земле? Миллиарды. Хочется выругаться матом, но это не поможет. Неужели инстинкт самосохранения настолько притупился, что они не видят опасности? Или тяга к вирту сильнее инстинкта? Получается, так. Алкоголик, если не завязывает, пьёт, пока не умрёт. То же и здесь. Только без смерти. Живи в вирте вечно, если хочешь.
Он ускорил шаг.
Коридор влился в обширный холл, где у стены были установлены несколько столиков и удобных кресел. Здесь и расположилась вся честная компания: Конвей, сёстры-близнецы Ирина и Марина, робот Георг Пятый. Сидят, пьют (кроме Георга, понятно), кажется, пиво. Беседуют. Нэйтеллы не видно. И Христиана тоже.
Его заметили.
– Вот и наш Мигель! – провозгласил О’Доэрти. – Жив и здоров, а вы боялись.
– Кто боялся? – Мигель подошёл и плюхнулся в свободное кресло.
– Твой друг – большой шутник, – сообщила Марина. – Пугал нас твоим зависанием в вирте. Надолго.
– Ничего подобного! – возмутился Конвей. – Я только сказал, что у тебя, несмотря на весь внешний мачизм, тонкая душевная организация. Почти как у меня. Но меня, прожжённого стихоплёта и блюзмена, хрен чем проймёшь. А вот ты, человек малоискушённый…
– Дай-ка, – Мигель отобрал у него бокал и сделал несколько глотков.
– Э! Это моё пиво! – возмутился стихоплёт и блюзмен. – Попроси Георга, он принесёт.
– Больше не хочу, – сказал Мигель. – Спасибо. А где Нэйтелла и Христиан?
– Исчезли по каким-то срочным делам, – сказала Ирина.
– Буквально минуту назад, – добавила Марина.
– Если честно, мне это не понравилось, – сказала Ирина. – Такое впечатление, что у них что-то стряслось.
– Что?
– Не знаю. Но что-то серьёзное. Что вирт? Как погрузился?
– По-разному, – промолвил Мигель. – Потом расскажу. Георг, – обратился он к андроиду, – ты можешь подключиться к Сети?
– Уже пробовал, – сообщил робот.
– И?
– Нет соединения. Похоже, заблокировано.
– Обойти?
– Моих возможностей недостаточно.
– Вот теперь и мне это не нравится, – заявил Конвей. – Что происходит?
Послышался отдаленный ровный шум непонятного происхождения. Нечто среднее между шипением и журчанием.
– Сливают компенсационную жидкость, – сообщил Георг, не дожидаясь, когда его спросят. – Я уже это слышал, когда ждал вас из вирта.
– Много? – спросил Мигель. Вопрос прозвучал не слишком корректно, но робот понял.
– Сотни, – ответил он. – Возможно, тысячи.
– День пробуждения? – приподнял бровь Конвей. – С чего бы?
Стремительным шагом, ослепительно улыбаясь на ходу, вошла Нэйтелла.
– Все в сборе, отлично! – воскликнула она. – Как самочувствие? Как прошло путешествие-погружение? Надеюсь, все довольны? Расскажете?
– Я бы предпочёл оставить эти воспоминания при себе, – заявил блюзмен.
– Такие неприличные? – спросила Ирина, не удержавшись.
– Такие личные, – буркнул Конвей.
– Извини.
– Ничего.
– Не сообщите, что здесь происходит? – осведомился Мигель. – Этот шум… Вы сливаете компенсационную жидкость из сотен, возможно, тысяч вирт-камер. Зачем?
– Ничего особенного, – Нэйтелла повела великолепными плечами. – У нас плановая профилактика системы. Но вам этого знать совершенно не обязательно. Как и того, почему у вашего робота нет доступа в Сеть.
«Вот же матрёшка в стакане, – подумал Мигель. – Уже заметила. Впрочем, абсолютно ничего странного в этом нет. И криминального с нашей стороны, кстати, тоже».
– У вас, между прочим, его тоже не будет, – сказала Нэйтелла. – Вы мои гости, но Земля и КСПСС не союзники. Пока.
«Ого. Кажется, у них и впрямь серьёзные проблемы. Просто так доступ к информации не перекрывают».
– Да мы, в общем, и не претендуем, – Мигель широко улыбнулся, искренне надеясь, что улыбка вышла достаточно обаятельной.
– Вот и хорошо. Если возникнут вопросы, обращайтесь прямо ко мне. Я отвечу и всегда на связи. Кстати, о связи. Рада сообщить, что вы можете связаться с Марсом. Или Луной. Как пожелаете.
– Отличная новость! – Мигель вскочил. Он даже не ожидал, что так обрадуется. Даже пульс участился. – Когда?
– Можем отправиться в центр космической связи прямо сейчас, – сказала Нэйтелла. – Это за городом, в тридцати километрах.
Мигель и Конвей недоумённо переглянулись.
– Каменный век, понимаю, – сказала Нэйтелла. – Но мы действительно очень давно всем этим не пользовались, и быстро наладить связь прямо отсюда или из любого другого места в городе не получается. Или летим туда, или ждите до завтра. Это в лучшем случае.
– Ясно, – сказал Мигель. – До завтра ждать не будем. Вы как? – он посмотрел на сестёр-близнецов.
Ирина и Марина синхронно поднялись со своих мест.
– Мы готовы, – сказала Ирина.
– Полетели, – сказала Марина. – Предлагаю воспользоваться нашим транспортом.
Марина резко взяла с места, и город проскочили быстро. Мелькнули внизу кварталы, проспекты, река, мосты и пропали. Курс в бортовой компьютер ввела Нэйтелла, и Марине оставалось только ему следовать, не отвлекаясь на поиск оптимального маршрута.
– Я бы вообще на автопилот перевела, – пояснила она, – но люблю сидеть за штурвалом. Грешна.
Глайдер в пять минут преодолел сплошное лесное море под брюхом и заложил крутой вираж над расчищенной площадкой внизу. Мигель успел заметить древнюю, нацеленную в небо, радиоантенну (гигантская решётчатая чаша отражателя на мощной поворотной опоре и, собственно, антенна на четырёх длинных «лапках» внутри чаши); несколько приземистых строений вокруг, дорогу, уходящую в лес. Потом глайдер ухнул вниз – так, что желудок прыгнул к горлу, завис над самой землёй и плавно, словно пушинка, встал на посадочные опоры.
– Прибыли! – весело доложила Марина. – Оплачиваем за проезд, не стесняемся!
– И почём? – поинтересовался Конвей.
– Пять рублей!
– Что-то дорого.
– А бензин?! Бензин-то нынче не то что давеча! Дорог бензин-то!
Так, перешучиваясь, они выбрались из глайдера и под предводительством Нэйтеллы направились к трёхэтажному светло-серому зданию, расположенному в полусотне метров от посадочной площадки.
К нему вела широкая пешеходная дорожка. Из трещин покрытия там и сям лезла к солнцу молодая трава, и территория вокруг в целом выглядела изрядно заброшенной. Однако было заметно, что совсем недавно здесь пытались навести относительный порядок. Что и подтвердил робот-уборщик, вынырнувший из распахнутых настежь дверей здания, когда до того оставалась пара десятков шагов.
Сам робот больше всего напоминал шестиногого и четырёхрукого кентавра, чьи руки-манипуляторы сгибались во всех плоскостях и под любым углом, а на месте туловища имелся объёмистый кузов, доверху набитый всевозможным хламом. В основном – остатками старой мебели и каких-то неидентифицируемых механизмов.
Заметив приближающуюся компанию, робот засуетился, ускорился и попытался скрыться за углом.
– А ну, стой! – скомандовала Нэйтелла.
«Кентавр» покорно остановился.
– Имя!
– Кибердворник Фёдор! – глаза-камеры робота смотрели прямо перед собой, все четыре руки-манипулятора вытянулись по несуществующим швам корпуса. – Стандартная модель две тысячи двести тридцать пятого года! Порядковый номер семь тысяч восемьсот тридцать первый, госпожа!
– Что ты здесь делаешь?
– Выполняю ваше приказание, госпожа! Уборка в здании Центра космической связи!
– Я приказала закончить уборку два часа назад!
– Не успели, госпожа! Слишком много оказалось работы, госпожа! А нас только трое. Я сообщал, что ресурсов недостаточно, но ответа не получил. Возможно, проблемы со связью, госпожа!
Мигель смотрел на эту сцену во все глаза и никак не мог понять, к чему её причислить – драме, комедии или чистому фарсу? Матрёшке в стакане было понятно, что Нэйтелле, пусть даже находящейся в искусственно созданном человеческом теле, прекрасно известно не только имя данного конкретного робота-уборщика (извините, кибердворника), его порядковый номер и задание, но и вообще всё, что происходит на данной конкретной территории. Да что там территории, по всему миру, пожалуй. Иначе какой из неё, к чертям собачьим, могущественный ИИ! Курам на смех, как говорит дедушка Василий Игнатьевич.
В таком случае на хрена этот спектакль?
Думай, Мигель Александрович, соображай. Как тебя учили? Хороший дипломат – всегда разведчик. Поэтому он обязан уметь быстро и точно анализировать ситуацию и мгновенно вырабатывать необходимую тактику. Что мы видим? Подсознание уже вытолкнуло точное слово – «спектакль». То бишь налицо явная игра. Для чего она? Чтобы произвести на нас определённое впечатление? Возможно. Какое? Первое, что приходит на ум, – донести до нас свою «похожесть» на людей. Нэйтелле очень хочется быть на нас похожей, и это хотение проявляется в таких вот сценках. Действительно, что может быть человечнее – показать свою полную власть над тем, кто стоит ниже в иерархии? Даже если это сделано не специально, то сам факт подобного «очеловеченного» поведения говорит о многом. Например, о том, что местные ИИ – и Нэйтелла, и с большой долей вероятности Вестминд – и впрямь находятся в серьёзном кризисе. Я бы даже сказал, кризисе экзистенциальном. Да простят меня великие психологи и философы – мёртвые и живые.
Тем временем конфликт на пустом месте затих сам собой. Вероятно, Нэйтелла решила, что в достаточной мере продемонстрировала свою власть, и кибердворник Фёдор убрался с крыльца от греха подальше и поспешно скрылся за углом.
– Извините, – сказала Нэйтелла. – Организационные накладки. Как видите, бывают даже у нас.
– Ничего, – сказал Мигель.
– Мы понимаем, – добавил Конвей.
Тем не менее внутри здания оказалось довольно прибрано. Да, под ногами время от времени похрустывало, и дух запустения и давным-давно намеченного и отсроченного ремонта ощущался во всём, но стёкла в окнах были целы и даже отмыты, двери – навешены, а кресла в большом зале, расположенном амфитеатром на втором этаже, целы. Большей частью.
Они уселись в третьем ряду. Прямо перед ними во всю стену раскинулся тонкий плёночный экран.
– Что, и видеосвязь будет? – спросил Мигель.
– Не сегодня, – ответила Нэйтелла. – Дай бог с помощью обычных радиоволн связаться.
– Бог? – Мигель продемонстрировал вежливое удивление.
– Вам – бог. Нам – техническое состояние этого музейного экспоната, – ответила Нэйтелла. – Хотя, скажу честно, иногда я думаю, что помощь Бога не помешала бы и нам.
«Нет, у них точно экзистенциальный кризис», – подумал Мигель и ничего не сказал.
– Луна или Марс? – спросила Нэйтелла.
– Сто миллионов километров до Марса, – задумчиво произнёс Мигель.
– Чуть больше, но это не важно, – кивнула Нэйтелла. – Почти шесть минут сигнал будет идти туда и столько же обратно. Да что я вам рассказываю, вы и сами отлично всё знаете.
– А мы куда-то торопимся? – осведомился Конвей. После чего вытащил из внутреннего кармана куртки металлическую флягу, отвинтил крышку и хлебнул. Следом в другой руке в мгновение ока появилось яблоко, от которого он смачно откусил и захрустел на весь зал. – Коньяк, – пояснил, жуя. – Утром ещё запасся, дома, и флягу там же нашёл. Не пропадать же, не выпивши, русскому поэту! Хотите? – он приподнял флягу.
– Давай, – сказал Мигель. – Глоток не помешает. И яблоко.
– Мы – пас, – сообщили сёстры хором.
– Это правильно, – сказал Конвей. – Кто-то должен быть трезвым.
– Ага, – саркастически заметила Марина. – Контрольная группа под названием «женщины». Не пьют, не курят, убирают и моют посуду после всего. Знакомо.
– С мужским шовинизмом мы боремся, – заявил Конвей. – И с феминизмом тоже.
Мигель выпил, закусил и сказал:
– Марс. Новый Град.
– Связь со столицей Марса, Новым Градом! – провозгласила Нэйтелла.
– Есть связь! – донёсся до них через две секунды нейтральный голос из невидимых динамиков. – Говорите!
– Можно, – кивнула Мигелю Нэйтелла.
То, что он скажет, Мигель продумал заранее, поэтому задерживаться не стал.
– Алло, Марс! Это Земля. Повторяю, это Земля! На связи Мигель Сухов и Конвей О’Доэрти. Пилот и пассажир космокатера МР 3419 SPF «Кармелита», покинувшего космодром Гагарин…
Вкратце, по-военному, он изложил события, которые произошли с ними над Землей и на Земле и закончил такими словами:
– Мы живы и здоровы. Находимся под гостеприимным покровительством Искусственного Интеллекта Восточного полушария Земли по имени Нэйтелла. Изучаем обстановку. Ни в чём не нуждаемся. Однако самостоятельно покинуть Землю не можем. Просим обсудить возможность нашей эвакуации с Земли с Нэйтеллой. Она слышит всё, что мы говорим. Конвей, хочешь сказать пару слов?
– А как же! – воскликнул Конвей. – Привет, Марс! Это Конвей! Передайте маме, что я её люблю и скоро буду дома. Всё. До связи.
Он замолчал и кивнул Нэйтелле.
– Марс, это Земля. На связи Искусственный Интеллект Восточного полушария Нэйтелла. Подтверждаю всё сказанное и жду ответа. Повторяю. Подтверждаю всё сказанное и жду ответа. Приём.
В динамиках тихо и отчётливо щёлкнуло, и наступила тишина.
– Теперь ждём, – сказала Нэйтелла. – Одиннадцать минут у нас есть точно. А то и все пятнадцать.
Сирена взвыла на седьмой. Сразу, резко и на максимальной мощности. Ударила в уши, проникла в мозг, понукая тело к немедленному действию. Захотелось вскочить, бежать и укрыться. Хотя бы для того, чтобы не слышать этот, разрывающий перепонки, пронзительный вой.
– Ждите здесь! – крикнула Нэйтелла (они едва расслышали её слова, скорее угадали по губам), вскочила и бегом кинулась вон из зала.
– Э, нет, – Мигель поднялся и махнул своим. – За мной!
Они скатились по лестнице на первый этаж и выбежали наружу.
Сирена выла.
Нэйтеллы нигде не было видно. На углу застыл кибердворник Фёдор. Его голова была повёрнута на юго-восток, глаза-камеры уставились в небо.
Звук сирены оборвался, словно кто-то повернул рубильник или ткнул в кнопку. Возможно, так и было.
Мигель посмотрел туда, куда уставился кибердворник. Он ещё не успел толком разглядеть, что видит, как рядом закричала Ирина, тыча рукой в небо:
– Смотрите!
Теперь Мигель разглядел. А разглядев, не поверил своим глазам. Первая мысль, которая мелькнула в мозгу, была: «Мы что, все в одном вирте?»
Конвей словно прочитал её и громко осведомился:
– Это что, вирт? Что за шутки?
По небу, с юго-востока, к ним приближалось чудовище.
Пожалуй, это самое точное слово, если обходиться одним. Но одного явно мало.
С первого взгляда можно было подумать, что по небу плывёт нечто вроде гигантского дирижабля, чей проект родился в воспалённом мозгу больного на всю голову инженера-сюрреалиста. Длиной почти в полкилометра (четыреста девяносто шесть метров, как сообщил им Георг Пятый, чьему лазерному дальномеру можно было доверять), безобразно и неровно раздутый в самой широкой средней части, покрытый грязно-серой, в охристых пятнах, морщинистой оболочкой-шкурой, он, не торопясь, летел в их сторону. Под брюхом дирижабля неэстетичной гигантской бахромой колыхались на ветру сотни обрывков тросов разной длины; по бокам торчали короткие перепончатые крылья (виден полностью был только один бок – левый, и там таких трепыхалось четыре штуки); в передней части виднелось множество иллюминаторов, расположенных рядами – один над другим. Под иллюминаторами колыхались пучки каких-то непонятных то ли антенн, то ли гибких манипуляторов.
Но уже через секунду-другую становилось понятно, что никакой это не дирижабль.
Хотя и поверить до конца, что перед ними пусть и чудовищного вида и размера, но – живое существо, было трудно. Первым, кто высказал это предположение, был Конвей.
– Пусть мне никогда больше не выпить ни глотка старого доброго ирландского виски, если эта штука не живая! – воскликнул он. – На морде у неё – не иллюминаторы, как нам хочется думать, а глаза. Десятки глаз! Зрачки видите? И веки! Рядом не антенны – это усы, чтоб я забыл, как лабать в тональности ми мажор! Тросы под брюхом – щупальца или что-то в этом роде. И крылья… Вон, смотрите!
Чуть замедлив ход, чудовище опустило крылья и снизилось. Несколько щупалец метнулись вниз, пропали среди деревьев, и тут же, извиваясь, вынырнули наружу. В каждом было зажато по корове. Животные отчаянно мычали на всю округу и молотили копытами по воздуху.
Миг, другой, и туши коров исчезли где-то внутри необъятного брюха вместе с мычанием, копытами, хвостами, рогами и всем прочим. Чудовище лениво взмахнуло крыльями, снова поднялось на сотню метров вверх и, всё так же, не торопясь, поплыло в сторону Центра космической связи.
Теперь до них вместе с ветром донёсся запах – тяжёлая сладковатая вонь существа, для которого вопросы гигиены стоят в лучшем случае на десятом месте. Если стоят вообще.
– По моим расчётам, – бесстрастно доложил Георг Пятый, – через пять минут он будет точно над нами.
– А до связи с Марсом… – промолвил Мигель.
– Три с половиной минуты, – сообщил робот.
– Не успеваем, – сказал Конвей. – Никак. Куда делась Нэйтелла, хотел бы я знать?
– Не о ней нужно беспокоиться, – сказал Мигель. – О себе. Она дома и живёт повсюду. А не только в красивом теле этого биоробота.
– И что в нём красивого? – осведомилась Ирина. – Вот же мужики, а? Все одинаковые. Подумаешь, сиськи большие.
– Три минуты, – произнёс Георг Пятый бесстрастно. – Кстати, если вам интересно, могу сообщить, что движется он с помощью неких аналогов реактивных двигателей. Видите, вон те наросты сзади? А крылья выполняют, скорее, функцию рулей.
Мигель оглянулся на вход.
Нэйтеллы не было. Он знал, что все ждут его команды. Просто потому, что так сложилось. Так всегда складывалось, сколько он себя помнил. Сначала в детском саду, потом в школе, институте. Теперь здесь. «У тебя знатные лидерские качества, Мишка, – говорил ему неоднократно дед Василий Игнатьевич (родители эту тему не трогали, считая, видимо, что мальчик может загордиться). – Вырастешь – командовать людьми будешь. Да ты уже это делаешь. Смотри, используй во благо людям, а не во вред. Талант – он для людей даётся, а не в личное пользование. И его приумножать надо, а не в землю закапывать».
Мигель был с этим согласен, хотя всегда поражался, откуда у деда, атеиста и безбожника до мозга костей, столь сходные с христианскими взгляды на природу таланта.
Он чуть было не крикнул, чтобы привлечь внимание Нэйтеллы, но вовремя сдержался – кто знает, какой слух у этого фантастического чудища? Не стоит привлекать внимание. Что случилось с коровами, они все видели.
– Уходим, – скомандовал он негромко. – За мной. Бегом.
Никто не хотел показаться трусом и паникёром, поэтому бежали спокойно. Эдакой неторопливой трусцой. Добежали до глайдера, забрались внутрь.
– Куда летим? – спросила Марина, усаживаясь в кресло пилота и тут же одним слитным движением включая двигатель и антиграв.
– В город, – сказал Мигель. – Там вся информация. Нужно понять, что происходит. А дальше посмотрим.
– Пристегнитесь.
– Уже.
– Поехали!
Глайдер взвыл двигателем и рванул с места вверх. Заложило уши. Мигель сглотнул – отпустило. Машина легла в крутой вираж, выпрямилась.
– Вот он! – воскликнул Конвей. – Ну и рожа, прости господи!
Глайдер завис в воздухе, словно раздумывая, куда ему лететь. Теперь неведомое страшилище находилось прямо по курсу, и его можно было рассмотреть анфас.
С этого ракурса оно напоминало отдалённо чудовищную многоглазую сюрреалистичную рыбу с плавниками-крыльями по бокам. Пучки усов-вибрисс на морде хищно шевелились. Бахрома щупалец под брюхом, казалось, вот-вот запутается в верхушках деревьев.
Рыба медленно приближалась.
– Ты собралась его загипнотизировать, сестра? – негромко спросила Ирина.
Глайдер плавно, но быстро развернулся на месте.
Тут же, словно почуяв, что добыча уходит, откуда-то из-под своего необъятного брюха чудовище выпустило десятка полтора каких-то летающих, мелких по сравнению с «хозяйкой» (но каждый размером почти с их глайдер) крылатых существ, которые немедленно бросились в погоню.
– Демоны, – выдохнул Конвей. – Всегда именно такими их представлял. Красного цвета, с крыльями, рогами и хвостами. Нет, ребята, если это не вирт или какая-то наведённая галлюцинация, то я не знаю.
– Одна галлюцинация на всех? – спросил Мигель. – Так не бывает.
– Тогда вирт, – убеждённо сказал О’Доэрти. – Или сон. Что-то вчера подмешали в коньяк, и я продолжаю спать. А это всё, включая вас, мне снится. Сейчас я сделаю усилие и проснусь.
Он закрыл глаза и яростно потряс головой.
– Ты пока просыпайся, а я проверю кое-что, – сказал Мигель. – Марин, ты можешь от них оторваться?
Марина глянула на экран. Похожие на демонов из ада существа (красная кожа, покрытая пятнами красно-бурой шерсти, горящие алым глаза, чёрный, приплюснутый, как у гориллы, нос с вывернутыми ноздрями; острые длинные уши, клыкастая широкая пасть; четыре когтистые лапы, два громадных кожистых крыла за спиной и длинный голый крысиный хвост) медленно нагоняли глайдер.
– Легко. Жду команды.
– Не торопись, я скажу когда. Ириш, дай-ка свой карабин. Не хочу мой боезапас тратить. Чует сердце, он нам пригодится для других целей.
– Держи.
Мигель взял карабин (попутно коснувшись пальцами тёплых пальцев Ирины, что придало ему сил, уверенности и нежности к любимой), пробрался в хвост глайдера, встал на правое колено, зацепился левой рукой за крепёжный ремень и скомандовал:
– Марина, открой задний грузовой люк!
Диафрагма люка беззвучно раскрылась, и в кабину тут же ворвался свежий холодный весенний ветер.
Четыре «демона» точно в зоне поражения, пятый частично, и дальше – само чудище-мама.
Ладно, проверим.
Мигель передёрнул затвор, вскинул к плечу карабин, поймал грудь ближайшего «демона» в прицел (на дисплее высветилось: «Расстояние до цели 148 метров») и плавно нажал на спусковой крючок.
