Охота на Эриха Коха
Герои истории — это личности, жертвующие собой во имя общего дело.
Муаммар Каддафи
Еще в Киеве генерал-майор С. Р. Савченко, ставя оперативные задачи Зоричу, предупредил его, чтобы он был готовым совершить возмездие над палачом украинского народа гауляйтером Восточной Пруссии и рейхскомиссаром Украины Эрихом Кохом. Генерал несколько раз подчеркивал, что такую задачу им поставила сама Лубянка.
Это был тот случай, когда слова Макиавелли о том, что, вынося приговор, нужно руководствоваться человеколюбием, осмотрительностью и милосердием, полностью игнорировались как морально, так и юридически, потому что чекисты имели дело с лютым зверем в человеческом облике. На его счету висели сотни тысяч ни в чем не повинных мирных граждан, уничтоженных на Украине и в Польше.
Зорич помнил слова, сказанные генералом Савченко при инструктаже по Коху:
— Такую задачу нам поставил Центр и наш руководитель генерал Судоплатов. У Павла Анатольевича с исполнителя особый спрос. У него давно руки чешутся на этого мерзавца. Его позиция однозначна, — Палач Кох должен быть или пленен, или уничтожен. Позорно не наказание, а преступление. Осень приходит после весны и лета не потому, что ей так вздумалось, а потому, что там, где не было посеяно зерно, и не расцвели цветы, не дождешься урожая. Я надеюсь на урожай. Коху некуда деваться — ему остается только прятаться. По полученным данным после освобождения Ровно, он якобы сбежал в Восточную Пруссию, а затем переместился в Польшу…
Выполняя это сверхсекретное задание, Зорич постоянно отслеживал информацию о перемещениях кровавого палача Украины. Для этой цели чекисту пришлось одно время даже действовать от имени повстанца — офицера Ваффен СС 14-ой гренадерской дивизии «Галичина».
Кстати, присяга для личного состава дивизии была такая же, как и для других добровольческих объединений:
«Я служу тебе, Адольф Гитлер, как фюреру и канцлеру германского рейха верностью и отвагой. Я клянусь, и буду покоряться до смерти. Да поможет мне бог!»
Идея действовать от имени украинских «эсэсманов» возникла в голове майора тогда, когда к нему в отряд стали часто наведываться битые и обманутые вояки этого фашистского карательного соединения.
Мало их вышло тогда в июле 1944 года из «бродовского котла» — настоящего пекла, куда их умышленно кинули запаниковавшие в конце войны гитлеровские командиры, не желавшие положить свои животы на алтарь нереальной победы сумасбродного фюрера. Бросили украинцев, в основном галичан, в огненный ад только для своего прикрытия. Телами львовских, тернопольских, волынских и ровенских мужиков, а также из других западно-украинских регионов, они выстилали пути к своему не отступлению, а позорному бегству.
По рассказам говорливых галичан немцы их использовали под Бродами в качестве пушечного мяса. На своих танках и автомашинах гитлеровцы драпали, прорываясь через советские позиции, выходя из окружения. Бежали сами — без «союзников». Украинских вояк, даже раненых, положенных на танки, скатывали, словно бревна с брони. Не помогли фашисты и оставшимся без боекомплекта здоровым солдатам и офицерам дивизии. Они были брошены на произвол судьбы, а точнее, чтобы погибнуть от пуль, осколков и под гусеницами советских тридцать четверок, стремительно рвущихся к Львову.
Один украинец, родом из поселка Яворов, что на Львовщине, как будто распропагандированный «советами», прямо заявил Зоричу:
— Готов с оружием в руках теперь драться с немчурой. Она нас подло обманула с державой 30 июня сорок первого. Посадили нашего вождя Бандеру под арест, а под Бродами нас прямо-таки кинули… Подлейше предали нас. Немцы бросили нас под пули и гусеницы красных. Русские «катюши» там так поработали, что земля стала красной кашей. А если бы вы знали, пан майор, сколько там было раздавлено наших хлопцив. Нет, перемолото гусеницами и советских, и немецких танков. И все это по вине Гитлера и местных фашистских командиров. Они же улепетывали без оглядки, спасая свои шкуры. Настам крепко надули.
Такая информация заинтересовала майора Зорича. После штабного совещания и соответствующего отбора, действительно в партизанский отряд имени Железняка были приняты несколько десятков разочаровавшихся в гитлеровцах галичан. Кстати, прозревши, они мужественно потом воевали с карателями, а некоторые даже получили правительственные награды…
Вот уж действительно, войны зависят от славы, и часто ложь, которой поверили, становится истиной. Теперь же оуновцам не хотелось делить «славу» побежденных пополам с фашистами. Такая «истина» им была не нужна. Они искали выход из создавшегося положения, и он был только в направлении сотрудничества с советскими партизанами, среди которых было много и своих земляков — украинцев.
* * *
«Заслуги» Эриха Коха в раздувании украинско-польского конфликта в свое время были достаточно широко освещены в историко-документальной литературе. Но в последнее время эта тема местного противостояния между украинцами и поляками на Волыни и в Галиции в годы нацистской оккупации приобретает все большую актуальность.
При этом следует заметить, что волынская трагедия началась не в традиционно националистической Галиции, откуда Организация украинских националистов* в предвоенные годы черпала большинство кадров, а на территории более спокойной православной Волыни. Именно здесь зарождалась Украинская повстанческая армия* (УПА*), в том числе и как сила с антипольским вектором противостояния.
Волынян — как украинцев, так и поляков — довел до остервенения рейхскомиссар Украины, махровый украинофоб Эрих Кох. В период с 1942 по 1944 годы непосредственный начальник «коричневого короля Украины» Эриха Коха министр Восточных земель Альфред Розенберг нередко жаловался Гитлеру на непослушание со стороны своего подчиненного.
Розенберг открыто критиковал Коха за его недопустимую жестокость к местному населению, что, по его мнению, постоянно создавало напряженность в установлении порядка в тылу борющихся войск вермахта, снижало безопасность путей снабжения войск и не давало возможности максимально использовать хозяйственный потенциал оккупированной Волыни и Ровенщины.
В секретной докладной записке от 15 января 1944 года, составленной чиновником Восточного министерства Бройтигамом и направленной в Берлин лично Альфреду Розенбергу прямо говорилось, что из-за недостатков в руководстве Рейхскомиссариата «Украина» резко активизировалось партизанское движение, радикализировался украинский национализм, ширятся межэтнические конфликты.
В этой записке были такие пояснения:
«…Все чаще случаются убийства как украинцев, так и поляков. Какие-то темные силы и отбросы общества жируют на низменных инстинктах и подстрекают людей к межнациональной войне и резне…
Наконец в Галиции появились украинские партизанские отряды, пришедшие с востока, которые пытаются сознательно «волынизировать» Галицию, т. е. создать такую ситуацию, которая сегодня наблюдается на Волыни, − ситуацию полного хаоса, уничтожения и разрухи всей украинской жизни… Кто обостряет и разжигает межнациональную польско-украинскую борьбу, тот вредит украинскому делу и помогает большевизму… Сегодня Волынь — это одно большое пепелище, сотни сожженных сел, многие тысячи человеческих жертв… УПА* на территории Галиции начала антипольский террор…»
Альфред Розенберг полностью разделял оценку ситуации, изложенную в записке своим подчиненным Бройтигамом. Он знал Россию не понаслышке: родился в Ревеле (нынче Таллин), закончил Ревельское Петровское реальное училище, учился в Рижском политехническом институте, а в январе 1918 года окончил Московское высшее техническое училище (МВТУ) с дипломом первой степени как «дипломированный инженер-архитектор». А потом зов крови призвал податься в Германию…
17 июля 1941 на основании указа Гитлера «О гражданском управлении в оккупированных восточных областях» под руководством Розенберга было сформировано Имперское министерство оккупированных восточных территорий. Ему подчинялись рейхскомиссариаты оккупированных республик и областей СССР.
После окончания войны бежал на север Германии в распоряжение фленсбургского правительства наместника фюрера гросс-адмирала Карла Дёница. По воспоминаниям состоявшего в этом правительстве рейхсминистра Альберта Шпеера, там он вынашивал идею распустить нацистскую партию. 23 мая 1945 года был арестован союзниками во Фленсбурге вместе с членами кабинета министров Карла Дёница.
В качестве одного из главных военных преступников предстал перед судом Международного военного трибунала в Нюрнберге, где был приговорен к смертной казни через повешение. 16 ноября 1946 года приговор был приведен в исполнение. Кстати, Розенберг был единственным из десяти казненных, который отказался произнести на эшафоте последнее слово.
Но вернемся к его взаимоотношениям с Эрихом Кохом. Даже несмотря на то, что Кох ходил в любимчиках у Гитлера, Розенберг не раз высказывал и самому фюреру, и другим вождям Третьего рейха, что неправильная оккупационная политика гауляйтера дорого обходится вермахту и самой Германии. Жестокость порождает еще большую жестокость со стороны противника…
Реакция Гитлера ясна — Кох оставался до последних дней войны на своем посту.
* * *
Вот как пояснял события по разведывательному поиску и попытке ликвидации Коха последователь обер-лейтенанта Пауля Зиберта майор Александр Зорич.
Слово Святогорову:
«…В августе 1944-го к нам на партизанскую базу приходили группы солдат и офицеров из разгромленной украинской дивизии СС. Они говорили примерно так:
«Вот мы пришли к вам добровольно. Вот ноше оружие. До, мы служили немцам, но со временем поняли, что они нос дурят, постоянно обманывают нас и лгут ном по многим вопросам жизни на Украине. Построить самостийную Украину они никогда ном не позволят. Нашего вождя Вандеру и его близких сподвижников они арестовали. Вы поверьте нам, и мы вам будем помогать и огнем, и словом…»
И я со своим помощником Толей Коваленко отбирал из них наиболее пригодных ребят и привлекал к своим операциям. В этот же период я охотился за Эрихом Кохом… Думаю, всю проеду о нем в силу определенных обстоятельств общественность узнает не скоро.
Так вот, после гибели Кузнецова мой начальник генерал Савченко, посылая меня в Польшу, подчеркнул: одно из твоих главнейших задач — разыскать и ликвидировать Эрихо Кохо… В то время Эрих Кох из Ровно уже сбежал в Восточную Пруссию, о оттуда он должен был прибыть в Краков, в резиденцию Ганса Франка, находившуюся в замке под названием Вовель. Мы заслали в замок своего смелого и дерзкого разведчика Болеслава Мотеюка по кличке Лех. Он был католическим священником — ксензом, и в этой резиденции вскоре настолько смог втереться в доверие к его окружению, что стал своим человеком. Ему многое и многие из окружения Коха доверяли.
Через некоторое время Болеслав дал ном подробнейшую схему замка. Четко обрисовал расположение комнат, в которых должен был расположиться Эрих Кох.
К сожалению, один из моих агентов по кличке Электрик оказался предателем и выдал противнику ноши планы. Потом мы его задержали и ликвидировали. Он был расстрелян по приговору партизанского суда. Но всю операцию пришлось нам тогда срочно сворачивать.
Так что Эриха Коха ни Кузнецову, ни моей группе, к сожалению, ликвидировать не удалось.
А дальнейшая судьба этого палача украинского народа сложилась вот как. Он оказался долгожителем. После войны, оставшись в живых, Кох начал симулировать сумасшествие, потому что знал — умалишенных не расстреливают… Его допрашивали и по Янтарной комнате. Я больше чем уверен, это он вывез Янтарную комнату и знал ее судьбу!
Знал, где она находится, но не сказал…
Дожил до 1986 года и умер естественной смертью в тюрьме».
Следует заметить, что в замке Вавель похоронены знатные люди Польши — короли, писатели, поэты, художники и другие выдающиеся личности. Захоронили там и президента Леха Качиньского с супругой Марией, погибших 10 апреля 2010 года в авиакатастрофе под Смоленском. Они летели поклониться праху польских офицеров.
Отбывая пожизненное заключение в польской тюрьме, Эрих Кох много раз намекал, что готов указать, где спрятал янтарный клад известной комнаты, в обмен на личную безопасность и свободу. Но человек, длительное время, властвуя над другими, как правило, утрачивает чувство собственной свободы. Зачем она была ему нужна? Он ее потерял навсегда с крахом Третьего рейха, которому ревностно служил.
«Я заявляю, — говорил он, — что готов после амнистии уехать к себе на родину и в Калининграде предпринять все возможное, чтобы Янтарная комната была найдена».
Следует заметить, что он даже дал соответствующее письменное обязательство следователю Леонарду Нувелю. Однако реакции со стороны польских властей якобы не последовало. Советское руководство тоже загадочно молчало и по непонятным причинам не потребовало у поляков преступника, совершившего столько злодеяний на Украине. Да и судьба Янтарной комнаты должна была бы заинтересовать Москву. В ответ опять гробовое молчание.
Чего тут больше: безразличия или может знания о том, что под видом Эриха Коха скрывается двойник, с которого ничего не выжмешь? Или он уже всю информацию слил полякам, передав им то, что долгое время искали советские власти?
Но встретился интересный момент — на одном из сайтов в Интернете авторы нашли материалы с докладом Н. И. Кузнецова своему начальству от 25 декабря 1943 года по поводу неожиданного отлета Эриха Коха из Ровно:
«Улетел мой германский коршун. События на фронтах и шум, поднятый нами в городе, здорово напугали хищника. Он и рождественский вечер, не дождавшись 25 декабря, устроил 22-го, и уже на следующий день — был таков. Посылаю вам газету с отчетом об этом вечере… Кажется мне, что Кох больше сюда не вернется. Удастся ли вообще поймать его, чтобы, наконец, он ответил за все свои злодеяния?»
Перечитывая текст этого сообщения, трудно отвязаться от мысли, что между Кузнецовым и Кохом существовали какие-то «неформальные» отношения. Небезынтересна в связи с этим дальнейшая судьба Эриха Коха. После войны он бесследно исчез, хотя его активно разыскивали наша контрразведка и спецслужбы союзников.
В конце 40-х годов Эриха Коха неожиданно обнаружили, как уже говорилось выше, в британской зоне оккупации в Германии. Нацистского преступника англичане почему-то этапировали в Польшу, где он сел на скамью подсудимых. Есть данные, что трибунал отряда Дмитрия Медведева «Победители» приговорил Эриха Коха к смертной казни еще в 1942 году.
Постаревший, сгорбившийся, неприметный, словно облезлый кот, этот военный преступник, пославший на смерть и уничтоживший миллионы советских и иностранных граждан, на суде изображал из себя раскаявшегося и слабоумного грешника, пытаясь таким образом вызвать к себе сочувствие и даже понимание.
А вот как описывает заключительную фазу судебного процесса по Коху в повести «Человек, который не знал страха» югославский писатель Бранко Китанович:
«Любопытный эпизод произошел но этом процессе, когда давал показания в качестве свидетеля поляк Юзеф Курьят, бывший разведчик отряда «Победители».
— За преступления против украинского, польского, русского, еврейского, литовского, белорусского, чешского, словацкого, молдавского и эстонского народов наш отряд в сорок втором году осудил Эриха Коха на смерть.
Этот приговор должен был привести в исполнение Николай Иванович Кузнецов, известный в отряде как Николай Васильевич Грачев, а в Ровно он действовал под видом немецкого офицера Пауля Вильгельма Зиберта. А здесь, — Курьят поднял вверх книгу, изданную в Польше под названием «Где старший лейтенант Зиберт?» — об этом подробно написано.
При упоминании имени Пауля Зиберта бывший слуга Гитлера съежился. Сквозь дымку навороченных событий, перед его глазами, наверное, возник облик энергичного обер-лейтенанта. Он вспомнил светловолосого и сероглазого офицера-фронтовика, навестившего его с фрау в Ровно.
— Пауль Зиберт! Прошу высокий суд прервать на несколько дней процесс и дать мне возможность ознакомиться с книгой о Пауле Зиберте.
В своем последнем слове бывший гауляйтер сказал такое, что вызвало оживление в зале. Он заявил:
— Прошу высокий суд принять во внимание мою гуманность: ведь я сохранил жизнь Паулю Зиберту.
Как уже говорилось выше, варшавский суд приговорил «гуманного» гитлеровского военного преступника к смертной казни, замененной пожизненным заключением».
Однако поиски правды о судьбе Коха продолжались с трудом, так как информации о нем в советских газетах практически не было. В Интернете указаны разные даты смерти престарелого Коха: 1959, 1983, 1986 годы. Вообще, в отличие, скажем, от Гесса, заключенного в западногерманской тюрьме Шпандау, наша печать о Кохе после войны почему-то старалась не вспоминать. Правда, в одной из газет бывшей
ПНР однажды появилась заметка, поведавшая о том, что в тюремной камере палача установлен цветной телевизор, а сам обитатель предпочитает сгущенку без сахара и ему даны прочие послабления режима.
Версия о сотрудничестве Коха с советской разведкой во время войны иногда всплывала в некоторых западных исследованиях. В годы горбачевской перестройки руководство КГБ СССР заявляло, что личное дело Николая Ивановича Кузнецова является государственной тайной и будет рассекречено лишь только в 2025 году.
Что же касается всех этих данных, историки пока тоже молчат, а россияне уже завершили создание копии Янтарной комнаты. Теперь судьба старого объекта стала не так интересна для журналистов — появился точный его «слепок»! Для кладоискателей же — все еще впереди.
Хотя кто знает, может, янтарную комнату и найдут, как и обретут со временем ответы на выше поставленные вопросы.
Надо отметить, что 1944 год серьезно потряс фашистскую Германию. Советские войска неудержимо рвались вперед и гнали гитлеровцев на Запад. И вот выходами народных мстителей в освобожденные районы начали пользоваться бывшие изменники, — опомнившиеся полицаи, смирившиеся с участью проигравших власовцы, гоноровые бандеровцы, перепуганные старосты, бургомистры и даже агенты врага.
Они зачастую под видом партизан нападали на недавних бывших хозяев, чтобы как-то продемонстрировать свою лояльность к советской власти. Примыкали к партизанским соединениям, где не всегда имелись возможности проверить их должным образом. В последующем некоторым из таких лжепартизан удавалось замести следы своих злодеяний и прожить рядом с честными и порядочными людьми, ветеранами войны, многие годы.
По такой же схеме самосохранения работали и некоторые немецкие бонзы, которые понимали, что их ждет в скором будущем. Они зачищали контакты с англосаксами и видели свое спасение за водами Атлантического океана в теплых странах Латинской Америки, где издавна находились большие группы немецкого этноса. Там можно было легко затеряться. Об этом подумывал и сам Эрих Кох, над которым уже поднялся меч возмездия, и затягивалась петля для его ловли, о чем было сказано выше.
