Глава 5

Воспитанник всемогущего Уорвика (1461–1464)

Воцарение Эдуарда IV изменило судьбу всех членов его семьи. Разумеется, новый король начал раздавать своим родным земли, титулы и доходные должности. Однако для Ричарда гораздо важнее было принципиальное изменение направления его будущей карьеры. Если бы герой этой книги остался младшим сыном герцога, он почти наверняка стал бы служителем церкви и окончил свои дни в сане епископа или аббата. Эта традиция позволяла не только расширить влияние рода, но и сохранить земли за старшими детьми. В королевских семьях поступали иначе. Вне зависимости от способностей, младшего брата короля ждали государственные, придворные и военные должности.

Первой государственной акцией, в которой Ричард принял участие, стал торжественный въезд нового монарха в Лондон 26 июня 1461 г. Еще за воротами столицы короля встречали мэр и олдермены в алых одеждах и 400 самых именитых горожан в зеленом. Ричард ехал в нескольких шагах позади брата. Он видел, как богато украшены улицы столицы, как восторженно горожане приветствуют нового короля. Вероятно, в этот момент Ричард ощущал радость и гордость. Королевский кортеж торжественно проследовал в Тауэр, где Ричарду были выделены отдельные покои. На следующий день должна была состояться коронация Эдуарда IV, перед которой король посвятил несколько десятков молодых дворян в рыцари ордена Бани.

Традиция посвящения в рыцари накануне коронации существовала еще со времен Вильгельма Завоевателя, однако орден Бани возник позднее, в царствование Генриха IV – первого короля из династии Ланкастеров. Легенда гласит, что этого короля охраняли 36 рыцарей, которые следовали за ним буквально повсюду. Даже когда монарх совершал ритуальное омовение, 36 верных были с ним. Памятуя об этом событии, Генрих IV и учредил орден Бани, первыми рыцарями которого стали, разумеется, те же 36 человек. В середине XV в. принадлежность к ордену Бани стала своеобразным символом монаршей благосклонности. По обычаю, в рыцари этого ордена посвящали молодых дворян, еще не имеющих рыцарского пояса. Накануне коронации Эдуарда IV рыцарями ордена Бани стали 28 человек, в том числе его младшие братья – восьмилетний Ричард и двенадцатилетний Джордж.

Хотя будущий Ричард III еще далеко не достиг возраста мужества, принадлежность к царствующему дому позволяла пренебречь формальностями. Вечером 26 июня Ричард прошел через весьма любопытную церемонию. Эта часть обряда фактически представляла собой публичное омовение. Маленького Ричарда привели в специальную комнату, главным украшением которой служила массивная ванна. Буквально через несколько минут помещение заполнила целая толпа рыцарей и сквайров. Обычай требовал, чтобы они пели и танцевали, «всем своим видом выражая веселье», поэтому Ричарда раздевали с песнями и шутками. Как только мальчик оказался в ванне, главный рыцарь Ордена начал поливать его плечи водой и подробно рассказывать об уставе ордена Бани, а также о правилах рыцарской чести. По окончании этой довольно своеобразной лекции специальное должностное лицо – орденский парикмахер – помог Ричарду одеться и высушить голову. В качестве платы за свои услуги парикмахер получал курьезную с точки зрения современного человека награду – саму ванну. Обычно этот предмет не использовали, а попросту продавали.

В остальном церемония посвящения в рыцари ордена Бани мало отличалась от традиционного обряда. После омовения несколько рыцарей проводили Ричарда в капеллу, где он должен был провести ночь в молитвах и благочестивых размышлениях. Перед рассветом мальчик исповедался, прослушал заутреню и торжественную мессу. Затем его проводили в постель, чтобы он мог поспать хотя бы пару часов.

Утром 27 июня началась последняя, пожалуй, самая торжественная часть посвящения, растянувшаяся на несколько часов. Ричарда разбудили, одели и проводили к выходу. Мальчик оказался во внутреннем дворе Тауэра. Вход в королевские покои находился буквально в нескольких метрах, но ритуал требовал, чтобы это расстояние Ричард проехал на коне. Младшего брата короля сопровождала целая толпа, например, специально назначенный юноша нес перед ним меч и шпоры. Затем Ричарда проводили в залу, где его брат восседал на троне в окружении самых знатных лордов. По команде Эдуарда IV к ногам мальчика прикрепили золоченые рыцарские шпоры. По традиции король слегка ударил Ричарда мечом по плечу, поцеловал и напутствовал словами: «Будь добрым рыцарем». Затем Ричард должен был вернуться в капеллу, чтобы посвятить свой меч церкви. На выходе из храма мальчика поджидал еще один «курьез» – дорогу ему преградил королевский повар, который предупредил, что если Ричард сделает нечто, противоречащее законам рыцарства, он придет, чтобы сорвать шпоры с его ног.

Приняв к сведению грозные слова повара, младший брат короля отправился на торжественный обед, где он не должен был прикасаться ни к воде, ни к пище. Для восьмилетнего ребенка, ничего не евшего с прошлого вечера, это, скорее всего, стало тяжелым испытанием. Затем Ричарда проводили в его комнату и облачили в церемониальный наряд рыцаря Ордена Бани – голубой камзол с белым капюшоном и вышитой белым шелком эмблемой Ордена на плече.

Завершением необычайно насыщенного дня стала торжественная процессия, проследовавшая из Тауэра в Вестминстер. Этот ритуал был неотъемлемой частью коронации всех английских монархов. Эдуард IV проехал по празднично украшенным улицам Лондона в сопровождении придворных, именитых горожан и конечно же рыцарей ордена Бани. Ричард был самым младшим из них и, наверное, волновался больше всех.

На следующее утро 28 июня состоялась коронация Эдуарда IV, днем все пировали, а ближе к вечеру отправились на рыцарский турнир. В эти дни пышные церемонии следовали одна за другой; положение королевского брата обязывало Ричарда присутствовать на каждой из них. Скорее всего, к этому времени восьмилетний мальчик уже устал от бесконечных торжеств. Блестящий, похожий на спектакль церемониал, в котором каждый придворный четко следовал своей роли, по-видимому, оставлял его безучастным. Во всяком случае, повзрослев, Ричард проявлял удивительное для того времени равнодушие к придворным празднествам и даже не участвовал в турнирах.

В XV в., если речь шла об особах королевской крови или аристократах, возраст и физическое состояние зачастую просто не принимались во внимание. Ребенок мог получить не только титул, ношение которого не требовало особых усилий, но и должность, подразумевавшую исполнение множества обременительных обязанностей. Вскоре после своего девятого дня рождения Ричард приобрел и то и другое. 1 ноября 1461 г. он получил титул герцога Глостера, через пару недель стал рыцарем ордена Подвязки, а 13 ноября был назначен ответственным за сбор войск в Вестморленде, Камберленде, Нортумберленде и Йоркшире. Разумеется, на деле Ричард не принимал в формировании армии никакого участия – должность всего лишь обозначала его высокое положение. Помимо Ричарда, этот пост занимал его двенадцатилетний брат Джордж, а также те, кто в действительности контролировал сбор ополчения – лорды Уорвик и Монтегю.

И все же получение рыцарского пояса и первой должности полностью изменило жизнь Ричарда – с этого момента он вошел в мир взрослых. В XV столетии эта резкая перемена происходила со всеми мальчиками 7–8 лет. В случае с Ричардом Глостером политические события позволяют довольно четко провести эту грань – до воцарения Эдуарда IV он, по-видимому, еще воспринимался как ребенок. После восшествия на трон династии Йорков Ричард в одночасье превратился в могущественного герцога Глостера, опоясанного рыцаря, исполняющего свой долг перед короной. Игрушки и детские игры должны были остаться в прошлом, теперь Ричарду надлежало одеваться и вести себя как молодому мужчине. Он также получил право участвовать во всех взрослых играх, развлечениях и занятиях.

Помимо прочего, у юного герцога Глостера появился собственный штат придворных. Не все расходные книги за этот период сохранились; тем не менее мы знаем, что Ричард пользовался услугами четырех пажей (т. е. четырех мальчиков благородного происхождения и примерно одного с ним возраста, которые были скорее его товарищами по играм, чем слугами), двух менестрелей и десятка слуг и служанок.

Это крошечное сообщество функционировало как часть королевского двора. Эдуард IV вовсе не был домоседом. Он постоянно путешествовал и по политическим причинам, и просто для удовольствия. То же самое был вынужден делать и его младший брат. Хозяйственные документы показывают, что вещи, необходимые герцогу Глостеру и его придворным, посылались то в Вестминстер, то в Гринвич, то в Лестер, то в Кентербери. Как уже было отмечено в первой главе, этот полукочевой образ жизни был вполне типичен для аристократов, поэтому вряд ли казался Ричарду странным или неудобным.

Следующим важным событием в жизни юного герцога Глостера стало, выражаясь современным языком, получение практически ориентированного образования. После того как ситуация в королевстве хотя бы относительно стабилизировалась, Эдуард IV счел возможным отослать младшего брата на воспитание ко двору самого могущественного и популярного аристократа того времени, своего главного союзника – лорда Уорвика.

Напомним, что в XV столетии мальчики из аристократических семей не помещались в учебные заведения и не воспитывались дома – в возрасте 7–8 лет их отсылали к друзьям или родственникам, дабы они научились хорошим манерам и искусству владения оружием. Считалось, что воспитание в чуждой семье прививает стойкость, позволяет ребенку гораздо лучше усвоить необходимые навыки и способствует приобретению нужных социальных связей. Неудивительно, что между воспитанником и опекуном нередко возникали очень близкие, почти родственные отношения, а его дом начинал восприниматься как родной. Именно это и произошло с будущим Ричардом III. Любимая резиденция Уорвика – замок Мидлхэм – впоследствии стал истинным домом Ричарда, местом, которое он предпочитал всем остальным.

Впервые Ричард увидел Мидлхэм в ноябре 1461 г. К тому времени замок имел уже очень длинную историю. Мидлхэм начал строиться еще во времена Норманнского завоевания, и каждый новый хозяин стремился украсить замок и сделать его еще более неприступным. В XIII в. вокруг донжона возвели мощные стены с несколькими башнями, в замке появилась капелла; в XIV столетии была построена массивная надвратная башня, в XV – появились обширный жилой корпус и каменные службы; тогда же в стенах главного зала были пробиты высокие стрельчатые окна, украшенные изысканными витражами. К сожалению, в наши дни от Мидлхэма остались лишь величественные развалины. Однако мы можем представить, как прекрасен был этот замок во времена Создателя Королей. Мощные стены и квадратные башни; глубокий ров и огромная стрельчатая арка ворот; несколько внутренних двориков; наконец, множество залов и комнат с высокими готическими сводами. Особенно роскошным был главный зал, предназначенный для пиров и торжественных церемоний. Огромные витражные окна даже в пасмурные дни дробили свет на множество цветных квадратов, ромбов и прямоугольников; стены покрывали яркие росписи и не менее яркие гобелены.

Мидлхэм был не просто одним из замков Уорвика, именно там этот могущественный магнат, как говаривали в те времена, держал свой двор. Дело в том, что в XV в. вокруг каждого аристократа формировался свой собственный двор с пышными церемониями и сложным протоколом. Мидлхэм наполняли не только сторонники и слуги Уорвика, при самом влиятельном магнате Англии кормилось с десяток менестрелей, артистов и даже несколько ученых. Плодом их работы стала, в частности, «удлиненная» родословная всемогущего графа, в соответствии с которой его далеким предком якобы был покинувший разрушенную Трою Эней.

Кроме того, в Мидлхэме постоянно проживала семья Уорвика – его супруга Анна (урожденная графиня Бошам) и две дочери – Изабелла и Анна. В 1461 г. Изабелле исполнилось десять лет, Анне – пять. Впоследствии младшая дочь Уорвика Анна Невиль стала супругой Ричарда. Исторические источники не позволяют судить о том, как складывались отношения Ричарда и Анны в годы, когда будущий король воспитывался в замке Уорвика, и это отсутствие сведений открывает возможность для любых фантазий. С уверенностью можно утверждать только одно: Ричард провел в Мидлхэме три года (с конца 1461 по 1464-й), то есть он оставался там, пока ему не исполнилось двенадцать, а Анне восемь. В столь нежном возрасте их вряд ли могли связывать сколько-нибудь романтические отношения, к тому же до 1472 г. никаких переговоров о браке Ричарда и Анны не велось. Вместе с Ричардом на воспитание Уорвику был передан и его старший брат Джордж, но, по-видимому, братья не так уж много общались.

Вероятно, в то время Ричарда гораздо больше занимало приобщение к самой важной и интересной для средневекового юноши науке – «науке рыцарства». От рыцаря требовались, прежде всего, храбрость, мужество и прекрасное владение оружием. В XV столетии не меньшее значение имели навыки, не имеющие прямого отношения к ратным подвигам. Истинный рыцарь должен был бегло говорить по-французски, изящно танцевать, ухаживать за дамами, складывать свои или хотя бы с чувством декламировать чужие стихи, и, разумеется, участвовать в придворных церемониях. Все эти умения приобретались не на уроках, а через участие в жизни взрослых и подражание им.

По всей вероятности, обычный день Ричарда был точно таким же, как и у любого юноши, находящегося на воспитании в аристократическом семействе. В XV столетии обитатели замка вставали с рассветом, и не только потому, что так повелось «испокон веку». Искусственное освещение оставляло желать много лучшего. Факелы, свечи и масляные светильники давали скудный, неровный свет, и к тому же использовались весьма умеренно. Только по большим праздникам в главной зале замка бывало «светло как днем».

Современный человек представляет жизнь в рыцарском замке в романтическом ореоле. Однако по нынешним меркам существование Ричарда Глостера было лишено даже элементарного комфорта. Прежде всего, младший брат короля не пользовался никакими привилегиями. Ричард должен был делить комнату со своими ровесниками, двое из которых – Роберт Перси и Френсис Ловелл – впоследствии стали его близкими друзьями. По обычаю того времени, юные пажи спали в одной кровати. Нам это может показаться диким и негигиеничным, но в Средние века мебель стоила очень дорого. Кровать на одного была роскошью, доступной лишь избранным. Все прочие спали по трое, четверо и даже пятеро. Те, кому не хватило места на общем «топчане», укладывались на лавках или сундуках. Уединение, как и комфорт, в принципе не считалось необходимым, и даже самые интимные моменты были буквально выставлены на всеобщее обозрение.

Итак, Ричард поднимался с общей постели примерно в 4–5 часов утра. В каком бы покое замка Мидлхэм не ночевали юные лорды, камин в лучшем случае топили один раз в сутки – на ночь, поэтому с осени до весны брат короля умывался и одевался в выстуженном помещении, по которому гулял изрядный сквозняк. Затем все родовитые обитатели замка собирались в капелле, чтобы прослушать мессу. Только после этого можно было отправиться на завтрак. Еда была сытной, но, на взгляд современного человека, для завтрака совершенно неподходящей – подавали тушеное со специями мясо, хлеб и… пиво, которое пили все от мала до велика.

После еды Ричарду вместе с другими юношами, воспитывавшимися в Мидлхэме, надлежало приступить к урокам. Ни четкого расписания, ни внятного распределения предметов не существовало. С мальчиками занимался капеллан Невилей, который выбирал дисциплины и темы, ориентируясь исключительно на собственное настроение. Процесс обучения практически не контролировался, но в число обязательных предметов входила латынь (ее обычно забывали сразу же по окончании учебы), французский, право, математика, музыка и чистописание. Все это изучалось довольно поверхностно, хотя к середине XV в. дворянин уже обязан был бегло читать, писать и владеть хотя бы основными знаниями в области права и математики.

Вероятно, гораздо более интересными были уроки, на которых капеллан Невилей знакомил своих учеников с трактатами, посвященными правилам рыцарской чести, описанию турниров и придворных манер, а также с одной из важнейших наук средневекового общества – геральдикой. Каждый рыцарь должен был разбираться в чрезвычайно сложных переплетениях родословных главных дворянских родов.

Около 10 часов утра все обитатели замка собирались в главной зале на обед. Хозяева размещались за небольшим столом под балдахином, все остальные, в строгом соответствии с социальным статусом, усаживались за длинный общий стол. Меню оставалось почти таким же, как за завтраком – мясо (обычно в нескольких видах), хлеб и неизменный эль. Представление о правильном питании в Средние века было весьма своеобразным, продукты делили не на вкусные и полезные, а на престижные и не престижные. Мясо, естественно, было статусной пищей и составляло основу рациона любого дворянина. Овощи присутствовали только в виде незначительных добавок. Хлеб воспринимался не только как продукт питания, но и как тарелка. Дело в том, что в XV в. на стол обычно ставилось большое общее блюдо с тушеным или жареным мясом, из которого каждый брал по куску. В зависимости от собственных пристрастий, гости могли вытаскивать куски ножом или руками, хлеб же служил для того, чтобы стекавший соус не запачкал одежду. Парадные обеды проходили в более торжественной обстановке, но в обычные дни все вкушали пищу «как в старые добрые времена».

После обеда наступал черед упражнений на свежем воздухе. С помощью слуг Ричард облачался в доспехи и выезжал из замка, чтобы потренироваться в обращении с оружием. Рыцарю следовало в совершенстве владеть мечом, боевым топором и кинжалом. Его обучали как конному, так и пешему бою. Время от времени между воспитанниками устраивались потешные турниры, на которых тем не менее можно было получить настоящую травму. Юные рыцари сражались тупым оружием, но от вывихов и переломов никто не был застрахован. Кроме того, Ричарда обучали верховой езде; он также должен был в совершенстве овладеть приемами соколиной и псовой охоты.

Вернувшись в замок и приведя себя в порядок, юноши отправлялись на ужин – его подавали в 4 часа дня зимой и в 5 летом. Вечер занимало изучение пения, игра на арфе или флейте и, что имело гораздо большее практическое значение, уроки танцев. Эти навыки осваивались не только через скучные занятия – юные рыцари участвовали во всех развлечениях двора. Вечерами обитатели замка танцевали, слушали выступления менестрелей и декламацию стихов. Нередко вслух читали рыцарские романы, отрывки из хроник или рассказы о подвигах античных героев. Не только дети, но и взрослые с большим удовольствием слушали сказки и то, что можно условно назвать «страшными историями» – рассказы о мистических существах, странных местах и потустороннем мире. Распространенным развлечением были игры, которые сейчас считаются детскими – прятки и жмурки. Более изысканным времяпрепровождением считалась игра в слова – дама называла цветок или какой-то предмет, а кавалер должен был ответить пышным комплиментом в стихах, где, разумеется, упоминалось загаданное слово.

По всей видимости, в годы, проведенные в замке Уорвика, здоровье Ричарда наладилось. Во всяком случае, ни один сохранившийся документ не содержит упоминаний о его серьезных недомоганиях. Быть может, эта перемена была вызвана усиленными физическими упражнениями. Известно, что в более поздние годы Ричард стал одним из лучших воинов королевства, и это превращение не могло не потребовать от него значительных усилий, больших, чем вкладывали в обучение его полностью здоровые сверстники.

Разумеется, Ричард не был обязан все время оставаться в Мидлхэме. В конце 1462 г. он покинул замок, чтобы встретить Рождество в Фотерингее вместе с Эдуардом IV и другими членами королевской семьи. Затем он ненадолго вернулся в Мидлхэм, но уже 30 января вновь приехал в Фотерингей, чтобы присутствовать на грандиозной церемонии, посвященной памяти его отца. Отец Ричарда был убит 30 декабря 1459-го, таким образом, с момента его смерти прошло два года и один месяц. В первый день заупокойных торжеств в часовню замка Фотерингей проследовала длинная вереница вассалов и родственников герцога Йорка, среди которых был и будущий Ричард III. Священники несли резные изображения ангелов, святых и королей. Последнее было особенно важно – таким образом покойный Ричард Йорк символически помещался в число британских монархов. Заупокойную мессу также отслужили с поистине королевским размахом. Любопытно, что дальнейшие торжества носили вполне светский характер. В память о герцоге Йорке были организованы пиры, празднества и даже небольшой рыцарский турнир. 10-летний Ричард, разумеется, был слишком юн для того, чтобы участвовать в состязаниях рыцарей или танцах, но на пиру ему было отведено почетное место рядом со старшим братом.

По всей видимости, после смерти отца Эдуард IV начал относиться к Ричарду с большой теплотой. В 1462–1463 гг. король даровал младшему брату несколько крупных поместий в графствах Пемброк и Сомерсет. Помимо земель, в 1462 г. 10-летний Ричард получил должность адмирала Англии, Ирландии и Аквитании. Назначение ребенка на столь ответственный пост вовсе не было бессмыслицей. Поступая таким образом, Эдуард IV фактически оставлял этот важный пост за собой. К тому же даже номинальное исполнение обязанностей адмирала давало Ричарду бесценный жизненный опыт.

Впрочем, юный Ричард Глостер очень скоро принял реальное участие в государственных делах. В Средние века дети взрослели гораздо раньше, чем в наши дни, вернее сказать, им приходилось брать на себя несвойственные возрасту обязанности. В феврале 1464 г. Ричард, которому не исполнилось и двенадцати лет, был назначен ответственным за сбор войск в девяти графствах юго-запада Англии. В XV в. такие должности часто делились между двумя-тремя аристократами, но в данном случае разделения не было – сбор ополчения поручили одному Ричарду. Конечно же, у юного герцога Глостера были помощники, выполнявшие большую часть работы. Тем не менее можно с уверенностью утверждать, что февраль 1464-го стал важным рубежом в жизни Ричарда – в 11 с половиной лет его детство закончилось, мальчик стал юношей, достаточно взрослым для того, чтобы собирать войска и участвовать в военных действиях.

Армия, в сборе которой принимал участие Ричард Глостер, должна была подавить восстание сторонников Ланкастеров. Коронация Эдуарда IV вовсе не положила конец междоусобицам. О примирении «партий» не могло быть и речи, ведь первый же Парламент Эдуарда IV объявил полторы сотни человек государственными изменниками. Теоретически обвинение в государственной измене должно было повлечь за собой конфискацию имущества и смертную казнь, однако в эпоху Войн Роз огромное большинство «изменников» получали королевское прощение; им также возвращалась значительная часть конфискованных поместий. Для реализации этого благоприятного сценария провинившимся следовало тем или иным путем продемонстрировать лояльность по отношению к «партии» победителей. Например, перейти под покровительство кого-то из сторонников Йорков, отправиться на войну во Францию и т. п. Итак, воцарение Эдуарда IV не повлекло за собой массовые казни, но перераспределение придворных должностей существенно ухудшило положение многих лордов.

Любопытно, что в списке осужденных за государственную измену в 1461 г. оказались имена трех последних королей Англии. Генрих IV, Генрих V, Генрих VI, королева Маргарита и принц Эдуард Ланкастер были объявлены «изменниками, узурпаторами и предателями». Поскольку право Эдуарда IV на престол было признано законным, Генрих VI оказался не только «изменником», но и «мятежником», который начал войну против своего законного короля. Как любой мятежный барон, Генрих VI был приговорен к конфискации владений – герцогство Ланкастерское стало собственностью короны. Для большинства англичан все эти обвинения звучали по меньшей мере дико. Неудивительно, что в первые годы своего правления Эдуард IV постоянно вынужден был подавлять восстания приверженцев предыдущей династии.

Напомним, что настоящей главой партии Ланкастеров была королева Маргарита Анжуйская. Опираясь на поддержку Шотландии, Уэльса и своего родственника Людовика IX, в 1462–1464 гг. Маргарита организовала целую серию выступлений против Эдуарда IV. Попытка вторгнуться в Англию из Шотландии летом 1462 г. окончилась неудачей. В октябре того же года началось масштабное восстание на севере Англии, ликвидация которого была поручена Уорвику. В мае 1463 г. Уорвик вновь вынужден был отправиться на Север для подавления восстания. В этот раз ему удалось захватить в плен Маргариту Анжуйскую и ее сына, однако йоркисты так увлеклись дележом военной добычи, что королеве удалось скрыться. В конце зимы 1464 г. начались восстания в Уэльсе, Чешире, Ланкашире и Нортумберленде.

Итак, в феврале 1464 г. Эдуард IV начал собирать войска для подавления этих выступлений. Обязанности Ричарда Глостера и его помощников заключались в том, чтобы проконтролировать численность и экипировку отрядов, прибывших в ответ на королевский зов. В начале мая Ричард должен был привести свои войска в Лестер, назначенный сборным пунктом для всей королевской армии. Формально функции юного герцога Глостера на этом заканчивались, но он не вернулся в Мидлхэм, а отправился дальше с королевской армией. По меркам эпохи юноша, почти достигший 12 лет, считался достаточно взрослым для того, чтобы начать обучаться военному делу на практике.

Восстание в Нортумберленде было подавлено еще до подхода королевских войск. 25 апреля и 15 мая Джон Невиль лорд Монтегю нанес войскам Ланкастеров серьезные поражения. Победы при Хеджли-Муре и Хексаме фактически положили конец серьезному сопротивлению сторонников Ланкастеров на севере Англии. Своеобразным символом этого послужило одно забавное происшествие. После поражения в битве при Хексаме Генрих VI вынужден был бежать в такой спешке, что потерял свою шляпу. Королевский головной убор подобрали, и лорд Монтегю торжественно передал его Эдуарду IV.

Необходимо подчеркнуть, что чем дольше длилось противостояние Йорков и Ланкастеров, тем более жестоким оно становилось. После победы при Хексаме большая часть знатных пленных сразу же была казнена; еще полтора десятка активных участников восстания казнили чуть позже в Лондоне. 1 июня 1464 г. между Англией и Шотландией был подписан мир. Маргарите Анжуйской пришлось на время отказаться от активных действий – она поселилась во Франции и занялась воспитанием сына.

Взаимное ожесточение было вполне естественным. И Йорки, и Ланкастеры считали правильным и даже необходимым мстить за своих близких. Скорее всего, юный герцог Глостер не был исключением из этого правила. Потеряв отца и побывав в плену, Ричард мог только приветствовать жестокость брата.

В начале июня 1464 г. Ричард Глостер вернулся в Мидлхэм, чтобы продолжить прерванное образование. Если бы события развивались по обычному сценарию, ему следовало бы оставаться в доме Уорвика еще минимум пару лет. Однако между Эдуардом IV и его самым могущественным соратником неожиданно начался конфликт.

Дело в том, что в первые несколько лет своего царствования молодой король занимался государственными делами скорее по необходимости. Эдуарда IV гораздо больше привлекали пышные придворные празднества, охота, рыцарские турниры и, разумеется, бесчисленные любовные похождения. По мнению большинства историков, Эдуард был буквально без ума от женщин, и они платили ему тем же. Таким образом, основное бремя государственных обязанностей ложилось на плечи воспитателя Ричарда – лорда Уорвика. Нельзя сказать, что Уорвик был недоволен таким положением вещей. Именно он фактически посадил Эдуарда IV на трон, и почти полная власть над королевством была вполне логичной платой за эту услугу. Уорвик охотно предоставлял королю возможность участвовать в битвах и помпезных церемониях, а сам занимался текущими государственными делами.

В 1464 г. Уорвик решил устроить брак своего короля. В качестве невесты была выбрана сводная сестра короля Франции Людовика XI – Бонна Савойская. Этот союз был выгоден и Англии, и Франции, так как мог способствовать урегулированию давнего конфликта. Договоренность между Людовиком XI и Уорвиком была достигнута довольно быстро – властелин Франции виртуозно использовал два почти безотказных политических приема – лесть и подкуп. Людовик XI публично выражал восхищение мудростью, политическими талантами Уорвика, превозносил его военные успехи и посылал ценные подарки. Дело вроде бы шло к свадьбе, но в сентябре 1464 г. Эдуард IV неожиданно объявил, что уже женат на Елизавете Вудвиль. По-видимому, тайное бракосочетание состоялось летом 1464 г.

Проблема была не только в самом факте, хотя внезапный срыв столь важных переговоров не мог не поставить Уорвика в крайне неловкое положение. Настоящим шоком для современников стало известие о том, что Эдуард тайно женился на вдове с двумя почти взрослыми детьми (мальчиками 11 и 12 лет), которая была старше монарха на 5 лет и к тому же не королевской крови. Стоит отметить, что в роду Вудвилей заключение необычайно выгодных браков стало почти традицией. Отец Елизаветы – Ричард Вудвиль (1405–1469) – был обычным сельским рыцарем, сумевшим сделать карьеру благодаря красоте и личному обаянию. В 1435 г. им пленилась молодая вдова Жанетта де Люксембург. Мезальянс был настолько вопиющим, что Ричард Вудвиль и Жанетта де Люксембург обвенчались тайно. Впрочем, через несколько лет молодожены получили королевское прощение, Ричард Вудвиль стал рыцарем ордена Позвязки, а затем и бароном.

О мотивах заключения брака Эдуарда IV и Елизаветы Вудвиль историки спорят по сей день. Большинство исследователей полагает, что двадцатидвухлетний король попросту потерял голову от любви. По легенде, Эдуард и Елизавета познакомились при весьма романтических обстоятельствах. Первый муж молодой женщины – Джон Грей – погиб в 1457 г., сражаясь на стороне Ланкастеров, и его имения были конфискованы. Елизавета якобы явилась к Эдуарду IV, чтобы лично просить его вернуть земли покойного супруга. Эдуард IV был очарован, но на этот раз его ухаживания оказались безуспешными – леди Грей категорически отказывалась стать любовницей монарха. Не видя другого способа получить желаемое, Эдуард решил жениться.

В реальности Эдуард и Елизавета познакомились в 1461 г. в доме Ричарда Вудвиля. Всего через несколько дней после знакомства отец и старший брат Елизаветы, участвовавшие на стороне Ланкастеров в битве при Таутоне, получили официальное прощение. В остальном легенда кажется вполне правдивой – на протяжении нескольких лет Елизавета отказывалась уступить королевской страсти и в конце концов сумела добиться короны. Эдуард был настолько очарован, что пренебрег и династическими соображениями, и политической целесообразностью.

Ближайшим последствием скандального брака стал конфликт внутри королевской семьи. Мать Эдуарда IV – Сесилия Йорк – была до такой степени возмущена поступком сына, что обмолвилась, будто он был зачат незаконно. Эти слова не следует рассматривать серьезно хотя бы потому, что Ричард Йорк никогда, ни при каких обстоятельствах не выражал сомнений в том, что Эдуард – его сын. В XV в. высказывания такого рода были неотъемлемой частью высокой политики. Например, по договору между Англией и Францией в Труа (1420 г.) дофин Карл (будущий Карл VII) был отстранен от наследования французского престола, так как его мать объявила, что он не был сыном короля. Разумеется, официальных заявлений герцогиня Йорк не делала, но слух о якобы незаконном происхождении Эдуарда IV имел далеко идущие политические последствия.

Как отнесся к этому браку Ричард, точно не известно. В это время герцогу Глостеру было всего двенадцать лет, т. е. он был слишком юн для того, чтобы в полной мере посочувствовать романтическому увлечению брата. Мы также знаем, что Ричард обладал развитым чувством долга. Скорее всего, молодому герцогу Глостеру казалось, что Эдуард совершил ошибку. Вполне возможно, он поспешил возложить всю вину на Елизавету Вудвиль. Ричард не мог не слышать, как приближенные Уорвика обвиняют новую королеву едва ли не во всех смертных грехах. В замке Мидлхэм шептались, что Елизавета не просто обольстила короля, дело якобы не обошлось без самого черного колдовства. Верил ли Ричард этим слухам, неясно, но его отношения с женой брата всегда оставались довольно натянутыми.