Глава 13

Внешность Ричарда III, или как сделать из человека монстра

Обнаружение останков Ричарда III положило конец жарким дискуссиям о том, как выглядел последний монарх из династии Йорков. Теперь мы знаем, что Ричард вовсе не был отталкивающим горбуном. Как обычно, в основе чудовищной лжи лежало крохотное зерно истины. Спина Ричарда III действительно не была прямой, но сколиоз и горб – вещи совершенно разные. Лицо короля также не было уродливым. Исторического Ричарда III нельзя назвать писаным красавцем, но выглядел он вполне достойно. В этой главе мы попытаемся проследить, каким образом тюдоровской пропаганде удалось создать горбатого, кривобокого, сухорукого, хромого карлика из обычного в сущности человека.

В этом процессе существовала определенная динамика. С конца XV до середины XVII в. шел процесс «накапливания» физических недостатков, затем началось обратное превращение из монстра в человека.

Стоит отметить, что тема трансформации внешнего облика Ричарда III в XV–XVIII вв. изучена несколько односторонне. Обычно биографы восстанавливают внешний облик Ричарда Глостера и ограничиваются простым упоминанием об изменениях, внесенных в этот образ в тюдоровскую эпоху.

Для начала попробуем выяснить, что нам дают прижизненные изображения последнего монарха из династии Йорков; можно ли добавить что-то к данным, полученным на основании анализа останков Ричарда и пластической реконструкции. По иронии судьбы, в распоряжении историков имеются портреты и развернутые словесные описания всех английских правителей XV в., за исключением Ричарда III. По-видимому, это положение вещей обусловлено ничтожно малым, по меркам Средневековья, сроком пребывания Ричарда III у власти. До государственного переворота 1483 г. Ричард Глостер не был, что называется, публичным политиком. Он мало появлялся при дворе, и большинство англичан попросту не знало о том, как он выглядит. Царствование Ричарда III продолжалось чуть больше двух лет, причем в Лондоне король провел не более трети этого срока.

Впрочем, единодушное молчание письменных источников о внешности Ричарда III само по себе достаточно красноречиво – оно свидетельствует о том, что Ричард Глостер ничем не выделялся из толпы. В XV столетии не было принято подробно описывать физический облик человека, если он не отклонялся от нормы. В частности, в переписке Пастонов, насчитывающей более 1500 писем, развернутое описание внешности встречается всего один раз и относится к гостю из Османской империи – человеку необычно маленького роста, очень смуглому и, на взгляд англичан, весьма экзотически одетому.

В этой связи логично, что единственный сколько-нибудь подробный словесный портрет Ричарда III оставил странствующий рыцарь из Силезии Николас фон Попплау, для которого Ричард Йорк был не «нашим добрым королем», а правителем далекой, чужой и не совсем понятной страны. Напомним, что Николас фон Попплау посетил Англию в 1484 г. Он писал: «Король Ричард… высокородный принц, на три пальца выше меня, но намного стройнее и гораздо уже в кости, а не такой коренастый как я; у него тонкие руки и ноги».

Иными словами, никаких дефектов во внешности Ричарда III Попплау не заметил. Вероятно, сколиоз монарха не так уж сильно бросался в глаза. О том же свидетельствует и молчание Филиппа де Коммина. При этом отсутствие упоминаний о физических недостатках Ричарда III в «Мемуарах» нельзя списать на нежелание Коммина распространяться о чьей бы то ни было внешности. Филипп де Коммин отметил, что старший брат Ричарда король Эдуард IV в 1470 г. «был юн и прекрасен как никто другой в его время… а позднее он сильно растолстел», что король Кастилии был «некрасив» и т. п. Необходимо подчеркнуть, что у Коммина не было причин умалчивать о сколиозе Ричарда Глостера. Во-первых, герцог Глостер был последовательным сторонником возобновления Столетней войны, во Франции его воспринимали скорее как врага. Во-вторых, в «Мемуарах», законченных в 1514 г., т. е. уже в правление Генриха VIII Тюдора, трагическая судьба Ричарда III рассматривалась как наглядное воплощение принципа божественного воздаяния плохому правителю. Упоминание о кривой спине и задранном правом плече как нельзя лучше дополнило бы картину «божественного правосудия».

К сожалению, прижизненные изображения Ричарда III не дают возможности добавить что-то к словесным описаниям. Сохранилось несколько миниатюр в книгах и свитках XV в., однако запечатленные на них фигуры условны и практически лишены индивидуальных черт. В частности, на миниатюре, открывающей «Древние и новые хроники Англии» Жана де Варена, Ричард Глостер нарисован среди других придворных. Однако это изображение нельзя считать оригинальным, так как почти идентичные фигуры лордов иллюстратор «Древних и новых хроник» поместил и на миниатюру «Коронация Вильгельма Завоевателя».

Столь же схематично изображение, предваряющее сборник высказываний Аристотеля, изданный в 1477 г. Фигуры, позы и даже лица людей, окружавших Эдуарда IV, почти не отличаются друг от друга. Ричарда Глостера можно «узнать» лишь по горностаевой мантии, обозначавшей его принадлежность к царствующему дому. Схематичные изображения Ричарда III можно найти также в нескольких геральдических свитках.

Итак, прижизненных портретов Ричарда III не сохранилось. Однако в распоряжении историков имеются два изображения начала XVI в., которые, по-видимому, являются копиями с оригиналов, написанных во время правления Ричарда III, – это портреты, находящиеся в собрании Британского общества антикваров и в Королевской коллекции. Изначально указанные изображения были довольно похожи – Ричарда III запечатлели по грудь; его лицо, плечи и руки выглядели вполне нормально. Тем не менее в данном случае отсутствие видимых физических недостатков не является основанием для однозначного суждения.

При анализе портретов конца XV в. необходимо учитывать два обстоятельства. Во-первых, оба портрета принадлежат кисти придворных художников, ведь чести запечатлеть образ короля удостаивались только приближенные к правителю живописцы. «Придворное» происхождение портрета из собрания Общества антикваров особенно очевидно. В той же коллекции имеется очень похожее изображение Эдуарда IV. Объединяющими моментами являются: одинаковый размер картины, почти идентичная техника, схожие позы и костюмы монархов. Наконец, анализ показал, что доски для портретов Эдуарда IV и Ричарда III были взяты из одного и того же дерева. Вероятно, указанные портреты были парными и создавались для того, чтобы подчеркнуть преемственность власти.

Во-вторых, изображать монархов «со всеми бородавками» в XV столетии было попросту не принято. Более того, официальные портреты в значительной степени оставались условными изображениями и далеко не всегда писались с натуры. Еще в конце XIV столетия в Нидерландах появился обычай тиражирования портретов коронованных особ и влиятельных сеньоров. Непосредственно с натуры выполнялся один, в крайнем случае, два портрета, с которых делалось произвольное число копий. Лицо на копиях оставалось неизменным, зато одежда, украшения и обрамление менялись, чтобы создать впечатление нового, оригинального полотна. Одним из самых распространенных приемов было создание копий, являвшихся зеркальным отображением оригинала. Из этого логически следует, что изображением лица портрет XV в. и заканчивался. Все остальное, в том числе видимая часть фигуры, было лишено индивидуальных черт. Этот вывод подтверждается в том числе сравнением портретов Ричарда III и Эдуарда IV из Королевской коллекции. Декоративные медальоны в верхних углах изображений, позы монархов, их руки и силуэт плеч почти идентичны. Однако известно, что братья имели разное телосложение – Ричард III был невысок и узок в кости, Эдуарда IV современники описывали как человека высокого, широкоплечего и к тому же не отличавшегося излишней худобой. Очевидно, что, при всей условности королевских портретов, руки и плечи этих монархов не могли выглядеть одинаково, если только они не воспринимались как часть живописного фона.

Таким образом, копии прижизненных портретов Ричарда III позволяют судить только о его лице – оно было приятным, но довольно обычным. Что касается возможных дефектов телосложения, то искать их на все еще условных портретах XV в. так же бессмысленно, как на миниатюрах геральдических свитков.

Первое описание Ричарда III, в котором содержится упоминание о его физических недостатках, относится к 1490 г. В труде священника и антиквара Джона Руза «История Английского королевства» говорится, что Ричард был человеком «хрупкого телосложения, с квадратным лицом и неравными плечами – правое выше левого». Руз видел Ричарда III как минимум однажды. В июле 1483 г. он вручил королю и его супруге Анне Невиль богато иллюстрированный список собственноручно составленной истории семьи Невилей (так называемый Йоркистский свиток), в котором родословное древо этой фамилии возводилось к мифическому Энею.

Существуют и другие подтверждения того, что у Ричарда Глостера были заметные проблемы с «плечевым поясом». Упоминание об этом можно найти в архивах города Йорка. В 1491 г. в пылу пьяной ссоры сторонников и противников графа Нортумберленда некий Джон Пейнтур якобы крикнул, что «Ричард III был лицемер и горбун, которого закопали в канаве как собаку». Эти слова попали на страницы официальных документов только потому, что стали последним «не силовым» аргументом в споре. Стоит отметить, что чиновник, вынужденный разбирать упомянутую пьяную драку, счел своим долгом отметить, что Джон Пейнтур солгал – король Ричард был достойно похоронен. Слова о горбе были оставлены без внимания. Очевидно, все части «речи» Джона Пейнтура содержали одинаковую степень преувеличения – после завершения битвы при Босворте тело Ричарда III действительно подверглось многочисленным издевательствам, но все же было захоронено; король страдал сколиозом, но определенно не был горбуном.

Итак, словесные описания и немногочисленные прижизненные изображения Ричарда III позволяют более-менее точно установить, насколько его сколиоз был заметен со стороны. Анализ останков короля показывает, что у него было сильное искривление позвоночника. Однако это не является определяющим фактором. Консультации с медиками и людьми, страдающими сколиозом, дают возможность утверждать – существует как минимум два способа, позволяющие сделать это заболевание менее заметным. Первый – это удачная одежда. Она, вне всякого сомнения, была доступна Ричарду, ведь любой портной посчитал бы за честь сшить камзол для герцога Глостера, и тем более для короля. Второй способ состоит в том, чтобы приподнимать плечо, которое из-за сколиоза оказывается ниже. Это неудобно, но со временем входит в привычку и, что гораздо важнее, дает возможность в значительной степени скрыть дефект телосложения. Мы уже выяснили – те, кто не знал Ричарда близко и не испытывал к нему неприязни, вообще не замечали, что у него проблемы со здоровьем. Вполне вероятно, что герцог использовал все средства, чтобы выглядеть как можно лучше. Только так можно объяснить кажущееся противоречие между данными археологии и других источников.

По-видимому, работа по «превращению» Ричарда III в монстра началась сразу же после его смерти. Разумеется, искажение внешнего облика последнего из Йорков было не целью тюдоровской пропаганды, а средством, позволявшим сделать образ Ричарда-тирана более объемным и достоверным. Напомним, что в те времена внешность человека воспринималась как зримое отражение его души, и любой недостаток считался неопровержимым доказательством некоей внутренней ущербности.

Около 1516 г. был написан портрет Ричарда III, находящийся в собрании Общества антикваров. Как уже отмечалось выше, это была копия с прижизненного оригинала. Проведенная в 2007 г. реставрация портрета показала, что вскоре после написания копия 1516 г. была изменена, вероятнее всего, по желанию заказчика, стремившегося сделать изображение более «достоверным»: линию рта и глаза заузили, чтобы придать лицу более твердое и решительное выражение. Показательно, что изменения были довольно незначительными и коснулись только лица. Судя по портрету 1516 г., политическая репутация Ричарда III уже была порядком подмочена, считалось, что «правильное» изображение этого монарха должно хотя бы намекать на его преступления. В то же время в картине нет и намека на существование горба или заметную разницу в высоте плеч. Очевидно, в первой четверти XVI в. эта часть тюдоровской легенды еще не пользовалась всеобщим доверием.

Новый шаг в демонизации внешнего облика Ричарда III был сделан во втором десятилетии XVI в., после того как в Англию по делам Римского папы прибыл известный итальянский гуманист Полидор Вергилий. Король Генрих VII предложил ему весьма хлебную должность придворного историка с тем, чтобы получить историю Англии, прославляющую правление новой династии. «Английская история» Вергилия в черновиках была завершена к 1513 г. Историографы отмечают, что Вергилий пользовался самым широким кругом источников и в целом стремился к достоверному отображению событий. Однако в описании Войн Роз он был вынужден следовать воле своего венценосного заказчика.

Описывая внешность Ричарда III, Полидор Вергилий сообщает, что тот был «мал ростом, его тело было деформировано, одно плечо выше другого, с квадратным и грубым лицом, которое выдавало его злобу и ясно говорило о хитрости и лживости». Если сравнить это описание с присутствующем в тексте «Истории Английского королевства» Джона Руза, отличия окажутся минимальными – к уже имеющимся чертам Полидор Вергилий добавил только неопределенное словосочетание «corpore deformi» (деформированное, уродливое тело). Возможно, это был намек на слухи о горбе Ричарда III, которым обстоятельный итальянец не смог найти подтверждения.

Однако, как придворный историк Генриха VII, Полидор Вергилий был просто обязан придумать что-то новое. Его «изобретением» стала высохшая рука Ричарда III. Упоминание об этом недостатке появляется в тексте Полидора Вергилия лишь однажды – при описании заседания Королевского совета в Тауэре 13 июня 1483 г., на котором Ричард Глостер расправился со своими политическими противниками. Герцог Глостер якобы заявил, что уже несколько дней ему нет покоя ни днем, ни ночью, а его тело ослабло из-за чародейства королевы Елизаветы, и в доказательство продемонстрировал высохшую руку. Скорее всего, Полидор Вергилий попросту пересказал одну из сплетен, ходивших об этом зловещем событии. В данном случае важно другое – из текста «Английской истории» не следует, что рука герцога Глостера всегда находилась в столь плачевном состоянии, эта информация упоминается как бы вскользь и не влияет на дальнейшее изложение событий. Описание военных подвигов Ричарда III в битве при Босворте заставляет предположить, что по крайней мере в этот момент король не испытывал проблем со здоровьем.

Трудом Полидора Вергилия широко пользовался автор самого известного произведения о Ричарде III, созданного в XVI в., – Томас Мор. К уже имеющимся физическим недостаткам Ричарда Глостера Мор прибавил пару новых черт. Он писал, что Ричард III был «мал ростом, дурно сложен, с горбом на спине, левое плечо намного выше правого, неприятный лицом – весь таков, что иные вельможи обзывали его хищником, а прочие и того хуже. Он был злобен, гневлив, завистлив с самого своего рождения и даже раньше. Сообщают как заведомую истину, что герцогиня, его мать, так мучилась им в родах, что не смогла разрешиться без помощи ножа, и он вышел на свет ногами вперед (тогда как обычно бывает наоборот), и даже будто бы с зубами во рту… левая рука… совершенно высохшая и маленькая».

Таким образом, к неравным плечам и деформированности тела прибавляются горб и сухая левая рука. Горб, по-видимому, был перенесен в «Историю Ричарда III» из тюдоровской пропаганды. Высохшая рука является логическим развитием соответствующего эпизода «Английской истории» Полидора Вергилия. Томас Мор, как и Вергилий, упоминает об этом уродстве только в связи с заседанием Королевского совета 13 июня 1483 г. Он всего лишь доводит мысль своего предшественника до логического конца. «История Ричарда III» рассказывает, что герцог Глостер в доказательство колдовства «показал свою левую руку, совершенно высохшую и маленькую, но лишь потому, что она всегда такой и была». Принимая во внимание всем известные военные заслуги Ричарда Глостера, Мор счел необходимым конкретизировать – поражена была именно левая рука, что теоретически не исключало возможность участвовать в сражениях. Данный пример наглядно демонстрирует механизм создания тюдоровской легенды о «злом короле Ричарде» – почти случайное, основанное на слухах упоминание превращается в несомненный факт, который воспроизводят все историки XVI – первой половины XVII в.

Еще один момент, на который стоит обратить внимание при анализе нравоучительной драмы Томаса Мора – это путаница с высотой плеч Ричарда III. Как было отмечено выше, Руз утверждал, что правое плечо Ричарда было выше левого; Полидор Вергилий, не вдаваясь в детали, замечает, что одно плечо короля было выше другого; Мор как бы «переворачивает» картинку и утверждает, что левое плечо Ричарда было выше правого. Объяснение этого несоответствия, на наш взгляд, следует искать в живописи. Томас Мор не имел возможности присмотреться к внешности Ричарда III, но он вполне мог видеть один из его «зеркальных» портретов.

Подводя промежуточные итоги, можно констатировать: фиксация физических недостатков Ричарда в исторических произведениях явилась следствием стремления Тюдоров опорочить память последнего короля из династии Йорков. Постепенное увеличение числа уродств логически вытекало из природы этого процесса – чем длиннее становился список преступлений Ричарда III, чем больше ужасных подробностей делалось достоянием публики, тем явственнее проступало дьявольское клеймо на внешности этого монарха.

Наилучшим доказательством распространения веры в тюдоровскую легенду служит «проникновение» физических недостатков Ричарда III в сферу изобразительного искусства. Начиная со второй четверти XVI в. портреты короля все более сближаются с его словесными описаниями; представление о том, что Ричард III был горбатым тираном, становится общепринятым.

Любопытным примером «доработки» визуального образа Ричарда III в соответствии с требованиями времени является история портрета, находящегося в Королевской коллекции. Этот портрет был создан не позднее 1529 г., т. е. уже после завершения трудов Вергилия и Томаса Мора. Изначально плечи короля были нарисованы равными, а его лицо почти не отличалось от изображенного на портрете из собрания Общества антикваров. Проведенные исследования позволили установить, что сразу же после написания полотно было существенно изменено. По-видимому, заказчик желал получить потрет, более соответствующий «исторической правде». В результате правое плечо Ричарда III было завышено настолько сильно, что создалось впечатление не просто неравных плеч, а скрывающегося за ними горба. Лицо также подверглось корректировке: глаза и губы были заметно сужены, а нос, наоборот, расширен.

В середине – второй половине XVI в. с портрета из Королевской коллекции было сделано более 20 копий, сравнительный анализ которых демонстрирует заметное влияние историографии на восприятие внешности Ричарда III. Чем позже написана копия, тем больше она отличается от оригинала. Можно констатировать, что с течением времени горб Ричарда III постепенно увеличивался, а тонко очерченное привлекательное лицо превращалось в грубое и уродливое. Динамика этих изменений имеет первостепенное значение. Так, портрет, который историки искусства относят к 1560-м гг., мало отличается от полотна из Королевской коллекции, а для изображений, созданных в конце XVI в., характерны огромный горб и квадратное, почти простонародное лицо. Постепенность, плавность трансформации внешнего облика Ричарда III позволяет утверждать – тюдоровская легенда воспринималась обществом «медленно, но верно». В то же время в этом процессе не было скачков, ни публикация «Истории Ричарда III» в середине XVI в., ни выход в свет других произведений не привели к «прорыву».

Необходимо подчеркнуть, что, вопреки устоявшемуся мнению, живописцы далеко не во всем следовали за историками. Художники внесли свой вклад в трансформацию внешнего облика Ричарда III. Исторический Ричард погиб в возрасте 32 лет, и ни один историк не пытался сделать его старше. Живописцы же постепенно увеличивали видимый возраст короля, чтобы подчеркнуть его порочность, отобразить то, что можно поэтически назвать «старением души». Думается, свою роль сыграло и удлинение списка преступлений Ричарда III – чтобы все эти действия уместились в биографию одного человека, он должен был прожить гораздо дольше. В результате на портретах конца XVI в. Ричард выглядит примерно лет на сорок пять.

Многочисленные копии портрета из Королевской коллекции демонстрируют и еще одну любопытную тенденцию. Все они изображают Ричарда III с одинаковыми, здоровыми руками. Видимо, образ не прижился из-за очевидного несоответствия с военной славой Ричарда – горбун вполне может сражаться, а вот сухорукий рыцарь – это нонсенс. Единственным исключением является малоизвестный портрет Ричарда III с условным названием «Сломанный меч», созданный около 1550 г. Название портрета объясняется тем, что на нем Ричард действительно держит сломанный меч, символизирующий поражение в битве. По-видимому, портрет создавался непосредственно под влиянием произведения Томаса Мора. На нем левое плечо Ричарда III намного выше правого, и за ним угадывается горб; лицо короля кажется злым и отталкивающим; наконец, левая рука была нарисована гораздо короче и меньше, чем правая.

Как известно, формирование мифологического образа Ричарда III было завершено в «Исторических хрониках» Шекспира. Принято считать, что Шекспир не добавил от себя ничего нового, что он всего лишь воспроизвел как заведомую истину все штампы и слухи того времени, придав им драматическое напряжение и художественную завершенность. В отношении внешности Ричарда III это не совсем так. Шекспир не просто собрал воедино соответствующие наработки тюдоровской историографии, но и развил их, добавив новые черты. Наиболее наглядно это положение можно продемонстрировать, сравнив описание внешности Ричарда в нравоучительной драме Томаса Мора и в «Исторических хрониках».

Итак, если у Мора Ричард III «мал ростом, дурно сложен, с горбом на спине, левое плечо намного выше правого… левая рука… совершенно высохшая и маленькая», то в «Исторических хрониках» Шекспира драматизация дает принципиально иную степень уродства – перед нами уже не просто некрасивый и несимпатичный человек, а гротескный, потусторонний монстр, проклятый еще до рождения:

 

Я в чреве матери любовью проклят.

Чтоб мне не знать её законов нежных,

Она природу подкупила взяткой,

И та свела, как прут сухой, мне руку

И на спину мне взгромоздила гору,

Где надо мной, глумясь, сидит уродство,

И ноги сделала длины неравной.

 

Томас Мор передает слухи о том, что Ричард будто бы был рожден с зубами во рту. Шекспир усугубляет картину; по его мнению, новорожденный вообще не походил на человеческое дитя, это был какой-то «бесформенный, уродливый комок». Еще одной чертой, которую Шекспир прибавил к облику Ричарда III, была хромота и изломанность, искаженность всех частей тела:

 

Не создан я для игр и спорта,

Ни для любовного гляденья в зеркала;

Я слеплен грубо…

Искореженный, незавершенный…

До времени я послан в мир живых,

Составлен меньше, чем наполовину;

Такой хромой, увечный и нескладный,

Что лают псы, когда я прохожу.

 

В первой главе мы уже отмечали, что уродство шекспировского Ричарда III – это не просто совокупность физических недостатков, он выглядит настолько чудовищно, что внешность как бы отделяет его от других людей:

 

Раз небо мне дало такое тело,

Пусть ад и дух мой также искривит…

Нет братьев у меня – несхож я с ними.

И пусть любовь… живет в сердцах людей

Похожих друг на друга, – не во мне.

Один я.

 

Таким, образом, Шекспир радикально меняет смысловые акценты. В тюдоровской историографии уродство Ричарда III было всего лишь средством, которое делало его преступления более правдоподобными. В «Исторических хрониках» физическая ущербность Ричарда становится первопричиной его поступков. Именно невозможность жить, подобно другим людям, подталкивает Ричарда к исступленной жестокости и борьбе за корону. Собственно, только в драмах Шекспира «мифологический» Ричард обретает подлинную жизнь – это уже не ходульная фигура политических памфлетов, а кажущийся реальным персонаж с колоссальным отрицательным обаянием.

Анализ «Исторических хроник» Шекспира позволяет говорить о заметном влиянии изобразительного искусства на восприятие образа Ричарда III. Как было отмечено выше, живописцы со второй четверти XVI столетия постепенно завышали видимый возраст Ричарда Глостера. В «Исторических хрониках» эта тенденция получила дальнейшее развитие. Несмотря на то что в произведениях Шекспира даты практически отсутствуют, путем логического сопоставления можно установить примерный возраст шекспировского короля-злодея. В трагедии «Генрих VI» Ричард Глостер впервые появляется на поле при Блекхите, где в 1452 г. войска короля и Ричарда Йорка так и не вступили в сражение с армией короля. Исторический Ричард родился только через несколько месяцев после этих событий, сценический персонаж ведет себя как взрослый – он участвует в словесных перепалках и буквально рвется в бой. Таким образом, шекспировский герой должен быть старше своего прототипа самое малое лет на пятнадцать. Иными словами, возраст Ричарда Глостера из «Исторических хроник» примерно совпадает с видимым возрастом Ричарда III на портретах времен Шекспира.

Разумеется, в данном случае речь не идет о прямой зависимости. Делая Ричарда III участником всех событий Войн Роз, Шекспир руководствовался иными соображениями. По-видимому, в сознании англичан Ричард III уже превратился в некое олицетворение смут и беспорядков второй половины XV в. Однако это превращение, скорее всего, произошло не без влияния живописцев. «Старение» портретов Ричарда III стало результатом переработки его образа «в умах народных» и одновременно зафиксировало, легализовало этот процесс. Каждый, кто видел портреты короля Ричарда или сделанные с них гравюры, мог сказать себе что-то вроде следующего: «Конечно же, этот человек сражался при Сент-Олбансе, ведь он захватил трон, когда ему было уже за сорок». Еще раз подчеркнем, в историографии возраст Ричарда III оставался неизменным, «старение» произошло только в сфере искусства.

Созданный Шекспиром великий злодей, в свою очередь, подтолкнул художников к дальнейшей работе над образом «горбуна Ричарда». Весьма любопытный материал предоставляет коллекция гравюр из фондов Национальной портретной галереи в Лондоне. Изображения первой половины XVII в. продолжают ранее наметившуюся тенденцию «старения» Ричарда III. Так, на гравюре Джодокуса Хондиуса видимый возраст Ричарда III составляет уже около 50 лет.

Гравюры Реджиналда Элстрека и Уильяма Фейторна заслуживают отдельного рассмотрения. Прежде всего, обе они изображают последнего из Йорков со сломанным скипетром. Это обстоятельство показывает, что к середине XVII в. образ «злодея и тирана Ричарда» стал настолько общепринятым и само собой разумеющимся, что художники сочли возможным символически вычеркнуть его из перечня законных королей Англии.

Кроме того, на указанных гравюрах присутствуют почти все физические недостатки, которые можно отобразить в поясном портрете: большой, хорошо заметный горб, неравные плечи и отталкивающее лицо. Реджиналд Элстрек изобразил Ричарда III еще и сухоруким.

Наконец, Реджиналд Элстрек и Уильям Фейртон доводят тенденцию к увеличению видимого возраста Ричарда III до логического завершения – последний из Йорков кажется глубоким стариком с отвисшими щеками, запавшим ртом и изборожденным морщинами лицом. Особенно интересна в этом отношении гравюра Уильяма Фейторна, представляющая собой парное изображение Генриха VII Тюдора и Ричарда III. Генрих VII, скончавшийся в возрасте 52 лет, запечатлен молодым и полным сил мужчиной лет 30–35; Ричард III, погибший в 32 года, выглядит изнуренным дряхлым старцем, особенно по контрасту с улыбающимся основателем династии Тюдоров.

Можно утверждать, что к середине XVII столетия демонизация внешнего облика Ричарда III была завершена и в историографии, и в драматургии, и в изобразительном искусстве. Однако само существование столь чудовищного образа стало толчком к началу демифологизации. В 1619 г. была напечатана книга английского антиквара Джорджа Бака – первое исследование, в котором делалась попытка пересмотреть устоявшееся представление о Ричарде III. В том числе, Бак доказывал, что король Ричард вовсе не был уродом. Любопытно, что по признанию самого Бака, первопричиной его исследований послужило убеждение, что созданный Шекспиром монстр слишком ужасен для того, чтобы существовать в действительности.

Стоит отметить, что исследование Д. Бака не получило широкого признания. Одной из причин этого была политическая ситуация. Династия Стюартов возводила свою родословную к Генриху VII, соответственно, попытки пересмотреть роль Ричарда III неизбежно воспринимались как посягательство на авторитет короля. Вопрос потерял политическую актуальность только после «Славной революции».

Анализ изобразительных источников показывает, что заметный перелом в восприятии внешности Ричарда Йорка наступил в начале XVIII в. С этого времени художники, изображавшие Ричарда III, в основном более или менее свободно копировали портрет из Королевской коллекции. То есть единственным физическим недостатком, присутствовавшим на изображениях Ричарда III первой половины XVIII в., оставался горб, который постепенно становился все меньше. На гравюрах середины XVIII в. уже трудно понять, хотел ли художник изобразить горб, или просто неравенство плеч. По-видимому, к середине XVIII в. полностью ушло представление о том, что король Ричард был сухоруким. В этот период уже упоминавшийся портрет «Сломанный меч» был подвергнут переделке – левая рука Ричарда III была написана заново и увеличена до нормальных размеров.

В данном случае изображения Ричарда III очень четко иллюстрируют историографическую ситуацию. В первой половине XVIII в. возник интерес к собиранию и изучению средневековых источников, в том числе документов и хроник времен Войн Роз. К середине столетия материала оказалось достаточно для аргументированного пересмотра оценки правления Ричарда III – вышло несколько апологетических работ. С мнением защитников Ричарда согласились далеко не все, но было одно положение, которое им удалось блестяще доказать – Ричард III не обладал никакими существенными физическими недостатками. С конца XVIII столетия изображения Ричарда III базировались исключительно на копиях прижизненных портретов, они показывают здорового, привлекательного мужчину.

Указанная тенденция достигла логического завершения в XIX в. Картины и гравюры конца XVIII–XIX столетий, изображающие Ричарда III, можно разделить на две группы. К первой относятся гравюры, копирующие современные изображения Ричарда из Солсберийского свитка, родословной Невилей и др. Ко второй группе можно причислить гравюры и картины, при создании которых художники опирались исключительно на собственное представление о Ричарде III. Все они изображают мужчину без каких бы то ни было физических недостатков, в большинстве случаев Ричард III запечатлен в доспехах в гуще сражения. Такого рода гравюры обычно создавались как иллюстрации к историческим книгам. Существование значительного числа изображений, вовсе не учитывающих портреты XVI–XVIII вв., возможно, свидетельствует о существовании «обратной тенденции» в восприятии тюдоровского мифа – визуальный образ мифологического Ричарда III представлялся настолько далеким от реальности, что художники предпочитали или обращаться к прижизненным изображениям, или изобретать своего собственного Ричарда Глостера. В настоящее время «горбатый король Ричард» продолжает существовать только в сфере искусства – на театральных подмостках и на страницах классических исторических романов.

Подведем итоги. Исторический Ричард III отличался от людей с нормальным телосложением лишь незначительным неравенством плеч. Миф о его уродстве был создан сознательно и являлся одним из краеугольных камней тюдоровской концепции завершения Войн Роз. Чтобы выглядеть в глазах современников и потомков спасителями Англии, первым Тюдорам необходимо было сделать Ричарда III тираном, убийцей и т. п., а лучшим доказательством порочности Ричарда III, его преступлений должна была стать его якобы отталкивающая внешность – зеркало искореженной души. Недолгое царствование Ричарда облегчало эту задачу.

Работа по превращению Ричарда III в монстра началась сразу же после его смерти. Основой для деятельности пропагандистов стало то, что правое плечо Ричарда III было выше левого. Уже спустя несколько лет после битвы при Босворте появились первые работы, отмечающие ненормальность рождения Ричарда III, начали ходить упорные слухи о том, что последний монарх из династии Йорков был горбуном. К концу 1510-х гг. список предполагаемых уродств Ричарда III серьезно расширился; прибавились неправильное телосложение и сухая левая рука. В изобразительном искусстве трансформация визуального образа Ричарда III была постепенной, идеям пропагандистов и историков требовалось время для того, чтобы быть воспринятыми живописцами и их заказчиками. Шекспир придал легенде о «горбатом короле Ричарде» драматическую завершенность, в «Исторических хрониках» Ричард Глостер превратился в некоего потустороннего монстра с огромным горбом, чудовищно деформированной левой рукой, кривыми ногами неравной длины и отталкивающим лицом. Завершающим штрихом стала «дьявольская» хромота Ричарда III.

В начале XVII в. этот жуткий образ стал общепринятым, но тогда же началось и обратное движение, появились первые исследования, оспаривающие пороки и уродство Ричарда III. Обратное превращение из монстра в человека происходило постепенно на протяжении XVIII столетия. К началу XIX в. отсутствие у Ричарда III заметных физических недостатков стало историографической нормой.

В процессе трансформации внешности Ричарда III ведущая роль, бесспорно, принадлежала не изобразительному искусству, а историографии и драматургии. Тем не менее можно констатировать, что имело место и взаимовлияние – в частности, именно распространением т. н. зеркальных портретов можно объяснить путаницу с тем, было ли левое плечо Ричарда выше правого или наоборот. Кроме того, живописцы далеко не во всем следовали за историографами. Художники крайне неохотно рисовали Ричарда III сухоруким, сколько-нибудь распространенными такие изображения были только в первой половине XVII в. Наконец, на протяжении XVI – первой половины XVII в. в изобразительном искусстве наблюдалась уникальная, не характерная для историографии, тенденция к увеличению видимого возраста Ричарда III. «Старение» Ричарда Глостера было вызвано в первую очередь тем, что он превращался в своеобразный символ Войн Роз. Начав изображать Ричарда Глостера человеком, разменявшим пятый десяток, художники как бы закрепили это положение вещей и дали свободу фантазии драматургов. Не случайно шекспировский Ричард активно участвует во всех сражениях и интригах Войн Роз.

В заключение хотелось бы подчеркнуть, что разрушение тюдоровского мифа о Ричарде III началось именно с изменения представления о его внешности. Эта часть образа «мифологического» Ричарда оказалась наиболее уязвимой в силу очевидного противоречия с данными исторических источников. «Открытие» подлинного внешнего облика этого монарха в XVIII столетии не просто стало первым шагом на пути к демифологизации его правления, оно подтолкнуло и значительно ускорило указанный процесс.