волосок
Хотя запаха не чувствовалось, веревка Саймона имела вкус. Кислый, синтетический, с привкусом человеческой болезни. Сделано человеком. Скоро к ней присоединился новый вкус: кровь. Веревка была натянута так крепко, что я порезал язык, пока жевал, сохраняя ритм.
Ослабляется, натягивается, ослабляется…
Веревка была крепкая, но тонкая.
Нити забили мой рот.
Он был моим, его жизнь висела на волоске.
– Стой, нет!
– Иди сюда, песик, сюда! Сюда, малыш!
Двое мужчин, которых я видел ранее, теперь быстро бежали ко мне.
Я услышал Адама:
– Что это было? Кто-то кричит?
Услышал Саймона:
– Брось, приятель, займись делом.
Это я и сделал, я рассчитал последний укус идеально.
Дзинь.
Веревка вылетела из моей пасти и скрылась с той стороны, разбрызгивая мою кровь по воздуху.
– Блядь!
– Блядь!
– Блядь!
– Б-л-я-я!
Я подошел вперед, чтобы увидеть нанесенный ущерб. Но он все еще был там. Раскачивался, кричал, нырял вверх и вниз, но еще там.
Была и другая веревка. Как я ее не заметил? Каждому по две. И я начал жевать сделанные человеком волокна.
– На помощь! – кричал Саймон.
– Кто-нибудь, помогите! – кричал Адам.
– Мы идем! – кричали другие двое мужчин. И они бежали через последнюю площадку на скале, а я давился веревкой, захлебывался кровью, язык горел, но меня вела какая-то неведомая внутренняя сила.
Все могло случиться иначе. Двое мужчин могли оказаться чуть быстрее, чуть более решительными в своих попытках схватить веревку и разжать мои челюсти.
– Держись за скалу! – закричал один мужчина.
Я почувствовал несколько рук на моей спине.
Дзинь.
– Я не могу-у-у!
Я бросился вперед.
Рука Адама протянулась к нему, беспомощная.
Саймон падал спиной на землю, раскинув руки, согнув ноги. Как пес, который просит почесать ему пузо.
А затем все было кончено.
С ним все было кончено.
Земля встретила его безразличным ударом. Он лежал, разбитый, темная кровь выливалась из его черепа.
Мы увидели, из чего он сделан.
– Нет! – Адам, все еще на полпути вниз, не мог поверить в случившееся.
– Нет! – как и двое мужчин, стоявшие рядом со мной.
Что-то происходило после. Адам вскарабкался наверх. Мужчины ему объяснили. Адам взглянул на меня, на отсутствие ошейника, пытался все осмыслить. Мы спустились вниз. Приехала скорая. Приехала полиция. Все были в замешательстве. Труп увезли. Веревки тоже забрали, для анализов. На земле осталась вмятина в форме Саймона. И кровь. Кровь осталась, где была.
Вопросы. Ответы.
– Это сделал лабрадор.
– Он же не мог понимать, что делает, верно, малыш?
Нет. Конечно, я не мог.
– Для него это была просто игра, верно, малыш?
Да. Конечно, так и было. Игра.
Когда мы наконец направились домой, я попытался сгладить ситуацию с Адамом. Было трудно.
Первую часть пути он был не доступен общению.
Он съехал на край дороги, обхватил голову руками. Он выл. Слезы лились по его безволосому лицу.
Мимо пролетали машины, слишком быстро, чтобы заметить плачущего мужчину и верного лабрадора в накренившемся автомобиле. Два колеса на асфальте, два на траве.
Я чувствовал себя мерзко, правда, и на мгновение поверил, что совершил ошибку. Уродливую, ужасную ошибку.
Но после того как вой прекратился, он смог утереть сопли и слезы. Тяжелый запах отчаяния начал угасать, и ему удалось продолжить путь домой.
Он злился на меня, я знал это, и знал, что он понимает, что злость иррациональна. Я также знал, что лучше всего избегать его взглядов, по крайней мере, пока, так что высунул голову в окно и смотрел на серо-зеленый пейзаж, вдыхал его аромат. Пока быстрый воздух бил меня в лицо и откидывал мои уши назад, мне почти удалось забыть, что я сделал. В своей голове я почти предотвратил падение. Я почти остановил кровь.
Почти.
Из-за резкого поворота у меня перехватило дыхание. Я втянул голову обратно в салон и внимательно посмотрел на Адама. От злости и слез его щеки покрылись пятнами, а взгляд был прикован к дороге.
Но даже несмотря на то, что он был зол и расстроен, я знал, что все будет хорошо.
Я сделал свое дело.
Я нарушил Пакт, но главная угроза была уничтожена.
Семья никогда не сможет меня отблагодарить, но я предпринял необходимое действие.
И пока этого должно быть достаточно.
