собственность
Шарлотта смотрела из окна гостиной, как машина выехала на улицу. В миг, когда та исчезла, она побежала в коридор, сняла трубку и набрала номер.
– Привет, это я. Можешь приходить, они уехали.
Это было нехорошо. Кому бы она ни звонила, она явно нарушала правила. А нарушение правил плохо для Семьи.
Я последовал за ней наверх, в комнату родителей. Она подошла к зеркалу и начала выщипывать брови. Потом накрасила губы и затем вылила на себя столько духов, что полностью скрыла свой естественный запах.
В дверь позвонили.
Мы побежали вниз. Я лаял, но знал, что это бесполезно.
Дверь открылась. Я выбежал и обнюхал незнакомца, ища подсказки. Крепкие запахи подростка дрожали в воздухе. Табак. Затхлая моча. Пот. Похоть. Полное отчаяние. У него была доска на колесах. Ее я тоже обнюхал.
– Прости за собаку.
– Ничего, он клевый. Люблю собак. – Он потрепал меня по шее. – Как его зовут?
Меня было не обмануть. Я знал, кто треплет меня за шею. Это был Дэнни Томас. Настоящий чертов кошмар.
– Его зовут Принц. Весьма оригинально, знаю.
– Ладно, Принц, ладно, парень, так, хороший мальчик, хороший. Эй, это частная собственность. – Он убрал мой нос от своего паха.
Шарлотта рассмеялась и открыла дверь пошире, чтобы Дэнни Томас мог войти. Приглашала в дом опасность. Я заметил, что на нем был собачий поводок, как и на Шарлотте, он свисал с его больших, мешковатых джинсов.
Дэнни Томас вошел.
– Хороший дом, – сказал он.
– А я думаю, он ужасен, – ответила Шарлотта.
– Видела б ты мой.
Шарлотта пахла неловкостью, она спросила:
– У тебя есть собака?
– Да. Есть. У нас тоже лабрадор. Папа пытался забрать ее, когда они разошлись, но она досталась маме.
В его словах не было смысла. Если у него был лабрадор, он жил в счастливой Семье. Если только, конечно, лабрадора завели не слишком поздно. Так бывает. Генри мне рассказывал. Были лабрадоры, которые никак не могли спасти свои Семьи, уже пребывающие в неподконтрольной ситуации. Но это была редкость. Я никогда не встречал такого лабрадора. Или такой Семьи.
Дэнни Томас уселся на диван. Я сел перед ним, приглядываясь. И принюхиваясь. Шарлотта тоже села и положила голову ему на грудь.
– Когда твои мама с папой вернутся?
– Не знаю. Не раньше десяти.
– Если бы твой папа меня увидел, он бы меня убил.
– Не убил бы.
– Ладно, но яйца бы точно отрезал.
В этот момент я заметил его руку. Она тянулась, очень медленно, к левой груди Шарлотты. Шарлотта это тоже заметила, хотя, похоже, не возражала. К счастью, рука не несла в себе явной угрозы. Коснувшись груди, она замерла там, словно ждала чего-то.
– Что хочешь делать?
– Все равно. Что угодно.
Затем, без предупреждения, их рты сомкнулись. Я не знал, что происходит. Дремавшая рука начала двигаться.
Я заволновался.
Как далеко это зайдет? Я не был готов узнать. Я должен был действовать. Я должен был нарушить их настрой. Я должен был сделать хоть что-то.
Я нагадил на ковре.
Но это заняло время. Чтобы запах достиг их.
– О, Принц, – сказала Шарлотта, наконец-то освободившись.
Дэнни Томас засмеялся.
– Я лучше найду, чем это убрать.
– Взгляни на его морду, – сказал Дэнни Томас, указывая на меня. А затем, указывая на кучу:
– Мужик, это отвратительно.
Мне было стыдно, искренне, но я действовал в их лучших интересах. Ну, в лучших интересах Шарлотты. Но как вскоре оказалось, это не помогло.
Что случилось?
Это:
– Шарлотта? – Это был Адам, он шел к входной двери.
– Папа? – Шарлотта замерла, на четвереньках на полу, с дерьмом и туалетной бумагой в руках.
Дэнни Томас оглянулся, серьезно подумывая об окне.
Адам закрыл входную дверь, все еще ничего не подозревая.
– Ты не поверишь. Мы приехали в театр и поняли, что забыли билеты. Остальные еще там. Мне нужно…
Я выбежал из комнаты и прыгнул на него, пока он еще был в коридоре.
– Нет, Принц. Вниз. Вниз. Вниз, мальчик.
Я импровизировал. Пытался дать Шарлотте время. На что, я, по правде, не знал. Сбежать из комнаты, наверное. Захлопнуть за собой дверь. Не позволить ему войти. Но она не поняла намека. Она была парализована страхом.
Он был в пяти шагах от нее.
«Все всегда под моим контролем», – сказал я себе. Но как я мог предсказать такое?
Четыре, три…
Теперь Адам почувствовал молчание. Страх. Многие собаки отрицают, что такое возможно. Они считают, что люди полагаются только на зрение. Они ошибаются.
– Шарлотта?
…два, один…
Он толкнул дверь и порушил весь мой труд. На ковре еще оставалось дерьмо, но он этого не заметил. Я подбежал и ткнулся в него носом. Прямо в дерьмо. Он все равно не заметил.
На Шарлотте лица не было. Дэнни Томас нервно смеялся. Это никак не помогало делу.
– Папа, Дэнни заглянул…
Адам сначала ничего не сказал. Он только погладил тыльную сторону своей шеи, покрутил головой, ожидая, пока воздух накалится до предела. Затем, помолчав, сказал Шарлотте:
– Какое волшебное выздоровление.
– Простите, мистер Хантер, – сказал Дэнни Томас, дергаясь, как терьер, неспособный посмотреть Адаму в глаза. – Я просто заглянул.
Я начал вилять. Я вилял, как никогда прежде. Быстрые, счастливые, занимайтесь-любовью-а-не-войной гладкие виляния хвостом. Но мои силы увядали, я это понял.
– Вон. Живо.
И так он и сделал, Дэнни Томас. Быстро ушел. Он подобрал свою доску на колесах и покинул комнату, прошмыгнув мимо Адама.
– Пока, Шарлотта, – прокричал он отважно, открывая входную дверь.
Бам. Дэнни Томас ушел.
– Папа…
– Не папайте мне, юная леди.
– Он просто заглянул.
– Да. Разумеется. Он просто заглянул. Чистая случайность. В тот вечер, когда мы оставили тебя одну.
– Но это правда. И мы не делали ничего дурного.
– Слушай, Шарлотта. По правде, мы все устали. Устали от всей твоей лжи.
– Какой лжи?
– Хватит твоей наглости.
– Мы просто смотрели телевизор.
– Что ж, хорошо, потому что этим ты и займешься. В ближайшие два месяца.
– Что ты имеешь в виду?
– То, что ты наказана. Если хочешь вести себя как ребенок, с тобой так и будут обращаться.
– Мне тринадцать.
– Да, именно. Тебе еще три года до того, чтобы ты могла действовать самостоятельно. Так что это мое последнее слово. Два месяца. Не знаю, как выразиться еще яснее. Я много раз говорил тебе, какой он ужасный маленький хулиган.
– Я тебя ненавижу.
– Через десять лет ты вспомнишь это и поймешь, как была неразумна.
– Ты худший отец на свете.
– Ладно, надевай пальто.
– Что?
– Пальто. Ты идешь со мной в театр, раз уж тебе резко стало лучше. Может, мы наконец добьемся, что ты начнешь думать головой, а не гормонами.
– Лучше бы я вообще не рождалась.
– Наконец-то. С этим мы все можем согласиться.
Шарлотта вылетела из комнаты, чтобы взять пальто.
– Боже, – кричала она из своей спальни. – Это так нечестно.
Впервые за все время, Адам посмотрел на грязь на ковре. Но он смотрел, не видя, словно там всегда лежало собачье дерьмо. Будто оно должно быть там. Нет. Будто ему нравилось, что оно там. Будто он тоже хотел снять штаны и обгадить весь дом.
Он схватил меня за ошейник и потянул к двери.
– Идем, Принц, давай отсюда. В кухню.
ПАКТ ЛАБРАДОРОВ:
Вы всегда владеете ситуацией
Каждый аспект Семейной жизни подконтролен лабрадору. Каждый спор, каждый тревожный случай, каждое изменение в поведении – все остается под нашим мощным влиянием.
Ни одна ситуация не является столь серьезной, что ее нельзя разрешить с помощью нашего дара тайной дипломатии. Всему есть решение. Долг лабрадоров постараться найти его.
