голая
Позже Кейт и Адам были в своей спальне.
– Ты серьезно? – спросил Адам.
– Да. Я серьезна как никогда. Ты сам сказал, что с тебя хватит.
– Но… но почему?
– О, я не знаю. Просто…
– Просто что?
– Не знаю. Не могу объяснить. По крайней мере, четко. Я просто не чувствую себя здесь больше в безопасности.
– Ты беспокоишься из-за Шарлотты?
Спина Кейт резко выпрямилась:
– Шарлотты?
– Ну, из-за всей этой заварухи с Дэнни Томасом.
Кейт расслабилась.
– О, нет. Ну, то есть, да, конечно. Чуть-чуть. Но дело не в этом. Не в этом.
– Кейт. Мы не можем просто переехать.
– Почему нет?
– Ты серьезно спрашиваешь, почему? Что ж, ладно. Дом. Ипотека. Моя работа. Твоя работа. Образование наших детей. Твоя мама. И…
Кейт подняла руку:
– Ладно.
– Я думал, тебе нравится этот дом?
– Верно, верно, просто. Не знаю. Я сглупила.
И тогда Адам встал и поцеловал Кейт в тыльную сторону шеи:
– Ты не глупая, – сказал он. – Возможно, ты права. Нам нужно уехать. Может, всего на выходные, для начала. – Он улыбался, и Кейт тоже улыбалась, но только когда видела, что он смотрит на нее.
На этом все не прекратилось. Когда Кейт разделась, она забеспокоилась о другом. Она встала посреди комнаты совершенно голая, а Адам лежал в кровати.
– Скажи мне, что ты думаешь о моем теле, только честно, – потребовала она. Адам поднял голову и оглядел ее усталыми глазами.
– У тебя красивое тело.
– У меня тело старухи.
Адам вновь поднял голову:
– Тело прекрасной старухи.
– А-дам. Посмотри на меня. Посмотри как следует.
На этот раз он приподнялся на локтях:
– Ты прелестна.
Она ущипнула себя за ляжки и потрясла ими:
– Это прелестно?
– Да, – сказал он, не глядя на области бледно-белой трясущейся плоти. – Ты вся прелестная.
– У меня сиськи отвисли, – продолжила она, привлекая его внимание наверх.
– Они прелестные. Прекрасные сиськи.
– А шея, как карта дорог.
– Она прекрасна.
– Моя задница тяжелая и отвратительная.
– Она прелестная.
– Это наконец началось. Я разваливаюсь на части.
– Ты самая красивая женщина в мире.
– Я самое уродливое существо на планете.
Адам вздохнул:
– Почему ты вдруг так помешалась на внешнем виде? Я думал, ты считала это все тщеславным и поверхностным?
– Я не помешалась. Просто, не знаю, начинаю чувствовать себя незаметной. Было бы приятно вновь стать видимой, вот и все.
Снова Адам встал. Снова поцеловал ее в шею.
– Иди в постель.
– Нужно отвести пса вниз.
– Ничего страшного. Он уже большой мальчик.
Они легли в постель. Целовались. Адам закрыл глаза. Кейт тоже закрыла, но крепко, как я, когда ожидаю, что меня ударят по носу.
Адам забрался на нее.
– Нет, – сказала Кейт.
Адам поцеловал ее в лоб.
– Нет.
– В чем дело?
– Я не могу.
Адам скатился на свою сторону постели. Его голос стал жестким.
– Я знаю, что ты не можешь. Ты никогда не можешь. Не в этом десятилетии.
– Адам, прошу…
– У нас больше никогда не будет секса, верно? – спросил он, беря в руки книгу.
– Адам…
– У нас ведь больше не будет детей, так зачем нам секс. Так ты думаешь, да?
– Ты знаешь, что нет. И прошу, не говори так.
– Нет, я знаю одно: у нас не было секса с тех пор, как родилась Шарлотта. Тринадцать лет. Даже у чертова Принца больше радости, чем у меня. А у него нет чертовых яичек.
– Ты ужасен. Честно, ты превращаешься в чудовище.
– Что ж, тогда можешь записать меня к врачу. К ветеринару. Пусть мои тоже отрежут. Нет, вот что я скажу, почему бы разом со всем не покончить? Усыпи меня. Сделай всем одолжение.
– Адам, прошу, прекрати. Умоляю. – Она начала плакать. Я подошел утешить ее, запахи Саймона все еще ее окутывали.
Адам отложил книгу:
– Прости, Кейт. Прости.
– Ничего, – сказала она, отворачиваясь от него.
Адам поднял одеяло и вылез из кровати.
– Куда ты идешь? – спросила Кейт.
– Отведу пса вниз.
