Глава 12
Ирина, не желая нервировать Новикова, не говорила по радио всей правды. Хотя хотелось ей, чтобы они с Шульгиным оказались здесь. Сразу двумя заботами стало бы меньше.
Но и Станцию сдать просто так было нельзя, она это понимала.
Им с Дайяной и Ростокиным на своих позициях приходилось трудно. Монстры большие, средние человекообразные и омерзительные членистоногие продвигались вперед достаточно успешно. Оборона держалась, но буквально еле-еле.
Ростокин, сам по себе мужчина воинственный и отчаянный, в чем Ирина убедилась еще в московских событиях, принял на себя командование передовыми отрядами. Жизнью он, похоже, не дорожил. Да и как иначе, если весь подчиненный ему контингент состоял исключительно из юных девчонок? Он видел фильм «А зори здесь тихие», и пусть время, обстоятельства и персонажи тех и этих событий имели очень мало общего, в глубинных архетипах натуры основное сохранялось. Не может тридцатипятилетний крепкий мужик сбросить с себя хоть долю процента риска, приходящегося на долю куда более слабых.
О том, что это совсем не так и каждая из девушек превосходит его по любому физическому показателю, Игорь просто не задумывался. Ему достаточно было их внешнего вида и вызванного этим биологического настроя.
Если бы противник использовал только гориллоидов, было бы куда проще. Ростокин несколько раз контратаковал бронеходами и уничтожил несколько стай монстров, державшихся кучно. Луч гравипушки сминал толпу, ломая кости и позвоночники. Живучие существа долго еще шевелились, агонизируя, но опасности больше не представляли. Дайяна научила Игоря, как снижать мощность гравизаряда до необходимого минимума, чтобы надольше хватило.
Пули митральез броню танков не пробивали, так что риска не было почти никакого.
Зато прочие «солдаты» дуггуров представляли куда большую опасность. Перемещались они, используя складки местности и естественные укрытия, весьма стремительно, действовали рассыпным строем, и если бы имели дальнобойное оружие, огнестрельное или даже метательное, вроде кванговских арбалетов и пружинных ружей, фронт девушек давно бы рухнул.
В очередной раз вернувшись из вылазки в глубь ущелья, Ростокин возле опорного пункта, представленного двумя резервными машинами, укрытыми за россыпью крупных, с дом, камней, собрал девчат, поставленных командовать взводами.
Вдали продолжали потрескивать короткие автоматные очереди, но в целом наступило некоторое затишье. Противник, очевидно, перегруппируется перед новым наступлением.
Это Игоря и пугало. Если у дуггуров хватит ума перенести направление атаки километров на десять левее или правее, развернуть фронт он не успеет. Останется полагаться на резерв, сосредоточенный непосредственно в поселке.
Имен, как и большинство рядовых, его «лейтенантши» не имели, обходились наскоро намалеванными на тренировочных куртках номерами. Несколько неприятно (как в концлагере), но Дайяна вовремя не озаботилась, так не ему же в крестные отцы записываться.
У взводных номера начинались с двести девяносто второго. Следующие, значит, по старшинству после погибших. Среди них были и знакомые Игорю «Ольга» и «Надежда».
Девушки толпились вокруг него, на удивление спокойные. Будто не война идет, а очередная полевая игра. Да кто его знает, может, начальница их именно так и ориентировала. Учения в обстановке, приближенной к боевой.
Вооружены все они были вполне обычными автоматами «АКМС», на поясах по восемь-десять магазинов у каждой. Для каких-то особых целей на складах лагеря, этого и соседних, стрелкового оружия 50—80-х годов собрано было очень много. Намного больше, чем курсанток.
Ростокин сразу спросил у Ирины – зачем столько, и в основном советского?
Без особой охоты она ответила, что в семидесятые-восьмидесятые годы на Земле было очень много всяких локальных войн и «освободительных движений», и многочисленные «добровольные помощники» аггрианских агентов во всех концах света нуждались в материальной помощи. В СССР тогда контроль за выпуском и хранением любого оружия осуществлялся жесточайший. Она, например, по своей должности смогла бы раздобыть лишь несколько стволов, и то с немалыми трудностями. В любом случае это привлекло бы внимание на то поставленных служб. Потому производство наладили непосредственно на Таорэре, откуда оружие и переправляли на Землю.
– Видишь, номеров на них нет…
– Дубликатор?
– До дубликатора «наши» не додумались. Просто полностью автоматизированное серийное производство по заданному образцу.
… – Ну что, красавицы, потери есть? – первым делом спросил Ростокин.
Потерь не было, и это его обрадовало. Так бы и дальше. Бойцы ему достались отлично подготовленные, с поразительной реакцией (неужели и у Ирины такая? Ему в обычной жизни убедиться не довелось), стрелять умели просто изумительно. Даже в вертких ракоскорпионов попадали навскидку с полусотни метров, а прицельно – вдвое дальше. На тех войнах, где ему случалось побывать журналистом, хороших стрелков, кроме элитного российского спецназа, ему видеть не приходилось. Не зря статистики посчитали: с двухтысячного по две тысячи пятьдесят пятый год в локальных конфликтах на одного убитого приходилось двести тысяч израсходованных патронов.
– Докладывайте обстановку, – сказал он девушкам. – По порядку, слева направо.
На самодельной схеме (Дайяна даже такой мелочи, как нормальные топографические карты своей долины и окрестностей, не имела) Ростокин сделал нужные пометки. Настоящего военного образования он, к сожалению, не получил и осваивал хитрости стратегии и тактики по ходу дела. Как полководец-самоучка Гражданской войны.
Кое-какой замысел у него вырисовывался, только нужно еще помозговать. Мучил вопрос, почему враг не оказывает своей пехоте поддержку с воздуха?
– Перестройте оборону из линейной в эшелонированную, – приказал он взводным. – Группами по три-пять человек, за надежными укрытиями, дистанция между рубежами метров по пятьдесят. Задние прицельным огнем обеспечивают фланги, в случае необходимости отход осуществляется перекатами. Термин понятен?
Внеся некоторые пояснения, Игорь отпустил аггрианок на позиции.
Было бы чем, неплохо нанести мощный ракетно-артиллерийский удар в верхнюю часть ущелья. Блок-универсалы Ирины и Дайяны на артподготовку по площадям не рассчитаны, они эффективны только с близкого расстояния и по точечной цели. Пригодятся, если станет совсем плохо.
Мысль об экстренной и полной эвакуации ему в голову приходила, и не раз. К чему, мол, напрасные жертвы (а они рано или поздно будут, кто бы сомневался), если можно уйти в Новую Зеландию или сразу к себе, в благополучный пятьдесят шестой. Или там уже наступил пятьдесят седьмой?
Только что толку-то? Пока не выяснены до конца цели и возможности противника, отступление ничего не даст. Сдавать плацдарм за плацдармом, чтобы в итоге все равно принять бой на самых невыгодных позициях и на условиях врага? Как писал Твардовский: «Где последний рубеж, что уж если оставить, то шагнувшую вспять ногу некуда ставить?»
Нет уж, будем сражаться на форпостах, в предполье, и надеяться, что свои без помощи не оставят.
Его надежды тут же и начали воплощаться.
Со стороны учебного центра появился один из двух резервных танков, охранявших само здание и северные подходы к поселку. Но выглядел он более чем непривычно. Сплошь, сверху донизу, чуть ли не в два слоя облеплен людьми, отнюдь не девушками. Чуть приблизился, и стало видно, что это знакомые, неизменные и неистребимые белые рейнджеры, сражавшиеся где укажут на протяжении почти целого века, а сейчас добравшиеся и до иных планет.
Было их человек двадцать, и каким образом они цеплялись за гладкий, как вареное яйцо, корпус – профессиональная тайна. Сзади, на самодельной сцепке подпрыгивали на неровностях почвы и пылили два стодвадцатимиллиметровых миномета. Именно то, о чем только что безнадежно, казалось, мечтал Игорь.
Следом появился второй бронеход, тоже с десантом и прицепом из нескольких зарядных ящиков.
С души немедленно свалился гнетущий камень. Теперь он снова ни за что не отвечает, прибыли люди, стократ искуснее него в смертоубийственных делах, а главное, за гибель которых не будет терзать совесть. Сожаление – да, конечно, но не пожизненные муки, как у старшины Васкова.
Командир передового отряда, поручик Оноли, отметившийся в сражении с монстрами в Африке, о чем Ростокин понаслышке знал, но лично знаком не был, ему скорее не понравился.
Слишком у него был самоуверенный и даже несколько пренебрежительный по отношению к «штатскому вояке» вид.
– Разрешите доложить, господин Ростокин, четвертый взвод спецбатальона для оказания поддержки прибыл. Командир взвода – поручик Оноли, – докладывал Валерьян слегка врастяжку, по-гвардейски, руку к козырьку поднял очень не спеша и опустил так же.
Но за время пребывания в «Братстве» Игорь тоже кое-чему научился. Были возможности.
– С прибытием, рад вас видеть, – пожал он руку поручика. И задержал ее в своей. – Только кое-что сразу уточним. Во-первых – не «господин Ростокин», а – корветтен-капитан. Во-вторых – не совсем понял, «для оказания поддержки» или «в распоряжение»? Кто в данный момент ваш непосредственный начальник и где находится?
– Извините, герр корветтен-капитан, – все ж таки попытался сохранить лицо Оноли. – Мне не сообщили о вашем чине. Непосредственный начальник – капитан Ненадо, в настоящее время находится в штабном здании на совещании с Ириной Владимировной. Письменного приказа я не получил, вопрос взаимной подчиненности не обсуждался. Сказано дословно так: «Там Ростокин держит оборону. Срочно выдвигайся, поддержи. Развернешься – доложишь». Слова капитана. У меня все.
– Хорошо, поручик. Недоразумение снято. Принимай общее командование, мне оно уже вот где. Присаживайся, – указал на камень. – Держи карту. Вот наши позиции. Неприятель – примерно здесь… – Ростокин рассказал все, что успел узнать сам о численности и тактике дуггуров. – Личного состава у меня пока семьдесят человек. Большинство на передовой. Вооружение – только автоматы. Боеприпасов достаточно. Пять человек – в экипажах танков. Ими я буду руководить сам, тебе эта техника незнакома. По взаимному согласованию, конечно. Но бойцы у меня – своеобразные, так сказать. Имей это в виду.
– В курсе, – расплылся в улыбке Оноли. – И там видел, и на этих танках они же. Не беспокойтесь. Безобразиев не допустим и в атаку впереди себя посылать не будем. Я, позвольте доложить, всего три дня назад тысячи три этих монстров в Африке приложить успел. Кое-что соображаю. Одно удивляет – у вас они как-то очень вяло себя ведут. Там перли полковыми колоннами, на потери внимания почти не обращая… Мы на пулеметах стволы менять едва успевали.
– Может, вы их и научили кое-чему. Или замысел здесь другой. А сейчас я бы предложил обработать огнем вражеские позиции. От переднего края и на всю глубину.
– Сделаем. Прикажите «бочкаревкам» к нам оттягиваться.
– ? – изумился Игорь.
– Да, вы ж не знаете… Это при Керенском, в семнадцатом, появился такой «женский батальон смерти» под командой Машки Бочкаревой. Отчаянные были бабы. Оттуда и вспомнилось.
– Ясно. Сейчас распоряжусь.
Офицеры быстро, но без суеты отцепили минометы и зарядные ящики от бронеходов, и те немедленно умчались обратно.
С собой Оноли привез двадцать восемь человек. Шесть – минометные расчеты. Предельный минимум, подносить боеприпасы придется «местным». Остальные, по африканскому опыту, были вооружены «Взломщиками», «ПКМ» и имелся один «АГС-17» «Пламя».
Поручик-минометчик развернул буссоль и начал готовить данные для стрельбы.
– Всего вас сколько сюда доставили? – спросил Ростокин.
– Еще столько же. Хватит, – успокоил Валерьян. – Главное, не забывайте, огонь эти сволочи открывают с четырехсот метров, не раньше.
– Меня уже предупредили. Потому я ваших любимцев танковыми пушками держал за полверсты и дальше. Проблема в другом…
Со стороны горного склона начали появляться первые звенья отступающих девушек. На этот раз они несли с собой двоих раненых. Похоже, тяжело, потому что здоровья, сил и выдержки у них было больше, чем у самых закаленных солдат. Если сами идти не могут, значит, и вправду плохо.
Игорь вскочил и побежал навстречу, за ним Оноли и еще несколько офицеров. Чисто рефлекторно. Подготовку на уровне санинструктора имел каждый, универсальные походные аптечки двадцать первого века – тоже. Шульгин, как только увидел их у коллеги, военврача Ляхова, восхитился и немедленно велел Олегу наштамповать их несколько тысяч штук. После чего провел с рейнджерами специальные занятия.
– Что тут у вас?
– Покусали, – ответила крепкая темноволосая курсантка с номером триста восемь. – Четыре таких… – Названия для разновидностей боевых членистоногих придумать не успели, обходились жестами и описательными словами. – Прорвались сквозь заградогонь… Мы их все равно перебили, но вот…
В том-то и дело, что подобные существа обходились без оружия. Им хватало жвал, хелицер, клешней и других поражающих факторов, помноженных на скорость передвижения и относительную малоуязвимость.
Ранения выглядели неприятно. Глубокие, рваные. Хорошо, что по случайности крупные сосуды не задеты.
Девушек перевязали, ввели противошоковое и универсальный антидот, на одном из бронеходов отправили в Центр. Что выживут, сомнений не было, там у Дайяны и стационарный гомеостат есть, зато увиденное произвело на офицеров сильное впечатление. Бой с большими монстрами они вели, кому довелось, на большом расстоянии, бесконтактный, чисто огневой. В худшем случае – пулю поймаешь, так на то и шли с юных лет.
А здесь совсем другое. Будто стаи голодных волков на тебя охотятся, и даже хуже – у волков все же кое-какие мозги имеются, их напугать можно.
Оноли с минометчиком на ходу меняли план боя. Решили вместо классической артподготовки по тылам противника организовать атаку за огневым валом. Что это такое – большинство знало. Рейнджеры, после окончания Гражданской не ушедшие в частную жизнь, а оставшиеся служить, постоянно повышали квалификацию, изучая теоретически и на практике опыт всех грядущих войн ХХ века.
В этом эффективном, но достаточно опасном тактическом приеме главное – точно согласовать по времени и расстоянию маневр пехоты с огневыми налетами. В идеале штурмовые группы должны держаться строго на дистанции максимального разлета осколков, в паузах между залпами совершать очередной бросок, а пушкари в это же время согласованно переносить прицел на одно, в крайнем случае два деления угломера.
Так и пошли. Каждая из труб с предельной скоростью выбросила по опушке леса, где отмечалась наибольшая активность кработарантулов (можно и так назвать), по пять тяжелых осколочных мин. Хорошо, что грунт здесь был подходящий, каменистый, вдобавок и подмороженный. Мины разрывались сразу при ударе, не зарываясь в землю, и осколки разлетались, срезая все на своем пути, как хорошо отбитая коса – росную траву.
Рейнджеры рванулись вперед по двум направлениям – вверх по ущелью и левее, туда, где девушек атаковали крупные скопления инсектоидов.
За атакующей цепью двинулась вторая – прикрытия и зачистки, вооруженная в основном снайперскими винтовками, чтобы добивать прячущихся между камнями ракоскорпионов и с дальних дистанций пресекать фланговые прорывы.
Через полчаса боя передовой отряд вышел на последний, стометровый подъем к перевалу. Где-то совсем близко, на плоском пятачке и базировалась единственная десантная «медуза». По крайней мере, ее взлета никто не наблюдал.
К этому времени четыре офицера были убиты залповым огнем из засады, первой и последней на пути по ущелью. Десяток монстров укрылся в неглубокой расселине, но достаточной, чтобы мины их не достали. Их, конечно, тут же перестреляли и вдобавок закидали гранатами, но потери оказались неожиданными и несоразмерно большими.
– … Ничего не понимаю, – матерился Оноли, по пояс высунувшись из боевого отсека бронехода. Ростокин успешно преодолевал еще вчера вполне благоустроенную тропу, подходившую даже для колесного транспорта. Сейчас она была изрыта плоскими воронками и завалена сброшенными со склонов камнями и грудами сланцевой породы. Но аггрианские танки на своей гравиподушке могли на метр-полтора подниматься над препятствиями, не снижая скорости.
– Никогда они так не воевали! Стадо и стадо, хоть и с пулеметами. А сейчас у них, мать туды и растуды, – тактика! Всех, на хрен, перебьем. Какие там пленные!
– То-то ты раньше тараканов в плен брал, – сквозь зубы ответил Игорь, зная, что поручик его все равно не услышит. У него родился интересный замысел.
Ростокин поравнялся с изгибом тропы, где два рейнджера саперными лопатками расчищали площадку для установки «Пламени». Третий торопливо присоединял гранатомет к треноге.
– Впереди кого-то видели? – спросил Игорь, сдвинув дверцу.
– Никого. Сейчас машинку настроим, сходим посмотреть.
– Сидите на месте. Мы сами посмотрим.
Он дернул Валерьяна за штанину.
– Закрой колпак. А ты – на мое место, – приказал он курсантке, сидевшей за пультом гравипушки.
Девушка приняла управление.
– Теперь так. Сразу полное ускорение, выскакиваешь на гребень – и стоп. Дальше работаю я. Ты ждешь команды. Вперед – вперед, назад – назад. Только не перепутай. Усвоила?
Номер триста тридцать три молча кивнула.
– Вперед!
Через три секунды они увидели прямо перед собой, едва не на расстоянии пистолетного выстрела, «медузу», в явно небоевом режиме.
Она стояла, огромная, как цирк «шапито», метров сорок в диаметре, двадцать в высоту, опираясь о щебенчатый грунт двумя десятками нижних щупалец (или псевдоподий). Между ними и вторым, горизонтально растопыренным венцом желто-фиолетовых выростов зияло несколько отверстий, которые язык не повернулся бы назвать люками. Слишком неприятно-биологические ассоциации они вызывали. По спущенным из них пологим скатам перемещались вверх и вниз членистоногие инсектоиды. Монстров видно не было. Наверное, все они полегли в бою или рассеялись по лесу, лишенные жесткого управления. Только вдоль ущелья Ростокин насчитал куда больше полусотни бурых трупов.
Те, кто здесь присутствовал, двигались без особого энтузиазма. Вялость в них чувствовалась. Отчего бы? Энергия кончается? Или программа на излете?
Игорь вот что придумал. Он хорошо помнил рассказы о первом сражении землян с аггрианскими бронеходами и о том, как экипаж «Леопарда» сумел выжить. Любознательный, как всякий настоящий журналист, он въедливо вникал в детали записок Новикова и живые устные комментарии Шульгина и Берестина.
По их мнению, аггры проиграли оттого, что сразу не врубили свои гравипушки на полную мощность. А то бы с одного раза превратили отважных дураков в мешки кровавой слизи и крошеных костей.
А если все было не так? Просто не рассчитали второпях, с кем и с чем имеют дело. Сам же замысел был вполне здравый, с их точки зрения.
Ростокин подрегулировал настройку гравипушки. Он ведь был человек, не чуждый сложной техники, даже основами хроноквантовой навигации пытался овладеть. А тут – делать нечего. Да заодно вспомнилось, как его в Сан-Франциско агенты Панина пытались захватить с помощью гравибраслетов. Принцип был другой, но по замыслу – то же самое.
Для начала он установил мощность на режим, соответствующий десяти земным «же», а раствор луча – в три диаметра «медузы».
Ему показалось, что ноги-опоры этой штуки слегка дрогнули.
– Наблюдай, Валерьян, наблюдай! – крикнул он. – Я за «медузой», ты – за тараканами!
И прибавил мощности.
– Слушай, они… того. Падают!
Действительно, несколько инсектоидов, захваченных на полпути по своим сходням, начали валиться на землю, как спелые каштаны с дерева под порывом ветра.
– А ну, еще чуть!
Псевдоподии «медузы» сложились все сразу, она грузно осела на площадку своим куполом, несколько сплющившимся под собственным, пятнадцатикратно увеличившимся весом.
– Есть! Скажи, тридцать третья, тебя как по-человечески звать? – тронул он за плечо курсантку.
– Елизавета, – после короткой заминки ответила та.
– Ты, Лиза, в курсе, сколько в таком режиме пушка может проработать?
Девушка перегнулась через спинку водительского сиденья, бросила взгляд на аггрианской оцифровки указатели.
– Я точно не знаю, мы это очень поверхностно изучали. Но часа два наверняка…
– Отлично! Садись за пульт, держи цель.
Ростокин с поручиком отошли в сторонку, прикрываясь кормой танка.
– Вот жизнь пошла, – философски вздохнул Оноли. – Убили б меня тогда в Екатеринославе, сколько бы интересного пропустил. Закурим, господин корветтен-капитан? – Ирония в его тоне все равно чувствовалась. – Небось, за этот бой фрегаттена дадут? – поручик протянул Игорю затертый до белизны портсигар из крокодиловой кожи. Крокодил был убит неизвестно когда. Отец, крупный торговец зерном, подарил его сыну, когда тот решил идти добровольцем в армию. Не отговаривал, не предлагал приличного, не подлежащего призыву места в тылу, просто вздохнул, посоветовал: «Будь, сынок, разумно храбрым, на рожон не лезь. Если не мы, то кто?»
Отца давно нет, а портсигар сохранился.
Покурили молча, вслушиваясь в отдаленные выстрелы, явно стихающие. Почему и нет, если управляющий действиями «манипуляторов» центр отключен?
Игорь достал из кармана коммуникатор, а поручик, притоптав окурок каблуком, сказал, что он сейчас подбросит сюда расчет «Пламени» и еще десяток ребят, а остальных отправит вниз, на центральную позицию.
…Ирина выслушала доклад Ростокина о его успехе, отметив с трудом сдерживаемые восторженные нотки.
– Молодец. Мы тут до такого не додумались. На севере тоже держимся. Я сейчас передам, чтобы твой опыт использовали. А с «медузой» что делать будем?
– Так я тебя об этом и спрашиваю. Держу ее «под прессом». Знаешь, сюда бы сейчас вернуть Удолина с командой. И с Шатт-Урхом. Вдруг они придумают, как оттуда «мыслящих» вытащить и поговорить наконец. Да, а что там у Андрея с Александром? – спохватился он.
– Живые, воюют, – нейтральным тоном ответила Ирина. – Тоже надеются на Удолина и твоего Виктора.
– А что еще остается? – Игорь теперь имел право на такой вопрос.
– Антон с ними, – добавила Ирина, – лично решил поучаствовать.
– Это неплохо. Не все же ему наблюдать с горы за схваткой двух тигров в долине…
– …Нам нужно срочно вниз, ребята, – сказал Антон. – Нюхом чую, что-то там сейчас начнется!
– Сверх того, что уже есть?
– Вот и посмотрим. Роботы пусть бегают по этажам и стреляют, пока ракет хватит, а мы…
Тут шарахнуло так, что, казалось, вся огромная станция подпрыгнула. Их накрыла волна озона, дышать которым в чистом виде невозможно. Сжигает легкие не хуже иприта.
Сашка, знающий это лучше других, закрыл рот и нос рукавом, жестом показал, что вдыхать-выдыхать ни в коем случае не нужно, и кинулся к флигеру. Захлопнул колпак над кабиной, послал машину вниз по заваленному обломками пандусу и наконец перевел дух.
– Кажется, игра пошла всерьез, – согласился с форзейлем Андрей. – Мы их достали, и они решили достать нас. Неужто База им больше не нужна?
– Нужна, нужна, – успокоил Антон. – Они ведь по верхам бьют, а самое главное здесь, у основания станции и в подземных бункерах… Помнишь, где вас с Алексеем держали?
– Я, к сожалению, помнить этого не могу, а вот Александр – очень даже…
Сашка кивнул.
– И что? Ты, вообще, зачем сюда явился? Лишний ствол нам почти и без надобности. Лучше бы Ирине с Дайяной помогал.
– Снова ты грубишь, Саша, – укоризненно ответил Антон, насмешливо щурясь. – Бывает, лишнего ствола как раз и не хватает. Хотя сейчас, ты прав, не в нем дело. Мы там у себя тоже времени не теряли, пока вы тут геройствовали. У нас, кстати, на Земле опять неделей больше прошло, чем здесь.
Удивления его сообщение не вызвало. Привыкли.
– Константин нам очень помог. С Шатт-Урхом он легко разобрался, на понятном тому языке. Скуратов тоже многое постиг, но когда Удолин и его команда до ключевых нервных ганглиев добрались…
– Не мозгов? – удивился Новиков. Он до сих пор считал, что Шатт-Урх является мыслящим существом.
– Я и сам так думал. А вот… Молодец проф! Сумел проникнуть. Те же инстинкты, но на порядок выше. Настолько выше, что почти обманул нас. Ну до того все у него сходилось! Даже нашим и своим якобы ошибкам находил удивительно убедительные объяснения. Просто мы с таким никогда не сталкивались. В том числе и я, десятки цивилизаций изучивший. Это – нечто совершенно потрясающее! Инстинкт, настроенный на логическое прикрытие инстинктов низшего порядка. И снова – помимо разума.
Шульгин, логик стихийный, и Андрей, психолог профессиональный, на эмоциональный всплеск Антона отреагировали слабо. Сомнений в том, что Шатт-Урх оказался инсектоидом высшей категории, у них не возникло. Бывает, и такое бывает, и многое сверх! Будто Антон, при всех его великолепных качествах – настоящий человек.
– Интересно. Дальше, – сейчас роль вопрошающего принял на себя Новиков.
– Помнишь, как с хронолангами шли? – мягко, почти ласково спросил Антон.
– Да ты что? – поразился Сашка, поняв, о чем речь.
– Слава тебе, господи, хоть один думать начал. Именно это Удолин выбил из Урха. Не слишком гуманными методами. Средневековье, что с них возьмешь? Оказывается, главное для них, для «по-настоящему мыслящих» (кто они такие, мы еще разберемся), добраться до генераторов обратного времени. Они им очень, очень нужны…
– Дальше, – снова спросил Новиков.
– Я знаю, где стоят генераторы. Наша бомба сорвала только наведенные ими поля. С печальными для всей системы последствиями. А механика ведь никуда не делась…
– Что, Дайяна с самого начала этого не знала? – Андрей доверия словам форзейля не выразил.
– А откуда ей знать? Не та квалификация. Я с помощью Скуратова, обойдя Арчибальда, вышел на некоторые системы Замка, им не контролируемые. Задача была поставлена чисто техническая, эмоциональной сферы не затрагивающая. Мы просто попросили Замок восстановить детали прошлой операции по вашему спасению и ликвидации межвременного барьера. Обратив внимание именно на устройство и способ управления генераторами.
– А он откуда мог это знать? – заинтересовался Шульгин. – Я еще тогда удивился, как это у тебя получалось. И хроноланги подготовил, и куда бомбу закладывать вычислил. Будто у тебя своя агентура среди аггрианских инженеров имелась. Только спросить не получилось.
– Замок знает все и теоретически все может. А почему он поступает тем или иным образом, нам постичь не дано. В тот раз он сам спланировал операцию и выдал мне готовые рекомендации. Я, в отличие от вас, праздными вопросами задаваться не был приучен.
– Пути господни неисповедимы, короче…
– Около того. Ты, Саша, подежурь с бронеходом перед главным входом. На случай, если они снова штурм затеют. А мы с Андреем постараемся побыстрее управиться. Готово будет – позовем.
Они спустились еще на один уровень вниз, где рядами, уходящими в глубину неосвещенных залов, стояли ни на что не похожие машины.
– Вот это – как раз генераторы поля обратного времени…
– И ты сможешь их запустить? – недоверчиво спросил Новиков.
– Попробуем.
Антон, не будучи даже «кандидатом в Держатели», многие вещи умел делать лучше, чем его высокоодаренные друзья.
Как недавно Левашов, Антон начал включать один за одним погашенные очень давно пульты и экраны.
Удивительно, но системы заработали. Прежде всего форзейль нашел блоки памяти, содержащие информацию о самих управляющих программах, о свойствах генераторов, их мощности, теоретической и практической, характеристиках создаваемого поля и тому подобных несущественных для непосвященного деталях.
Дальше – дело техники.
Новиков на всякий случай спросил Антона, а что же случится с ними, если поле будет включено? Хронолангов у них, к сожалению, нет. И следовательно…
– Ничего подобного. У нас будет, как в советском анекдоте про космонавтов, которых мудрое Политбюро посылает на Солнце. Сейчас все наладим и уйдем. Поставим таймер на полчаса – думаю, хватит.
Отозвали роботов, расстрелявших почти весь свой боезапас. Они сбили еще одну «медузу», уцелевшие удалились на безопасное расстояние. Что, собственно, и требовалось.
В ангаре подобрали себе еще один флигер, побольше. Как и первый, загрузили его коробками с гравиаккумуляторами.
– Если они на дубликаторе воспроизведутся, мы на всю жизнь собственной боевой авиацией обеспечены, – мечтательно сказал вернувшийся со своего поста Сашка.
– Не уверен, – усомнился Антон. – Концентрированное гравиполе едва ли можно считать материальным объектом. Иначе и солнечный свет дублированию бы подвергался.
– После разбираться будем, – прекратил научный спор Андрей. – Того, что есть, при экономном расходовании тоже надолго хватит.
Он внимательно наблюдал за движением стрелки хронометра. Рассчитали они все точно, но с риском на грани разумного.
– Пора!
Первый флигер пилотировал Новиков, второй – Шульгин. За минуту до включения таймера поднялась дверь портала. За тридцать секунд машины стартовали. Тонкость замысла заключалась в том, чтобы «медузы» оказались с противоположной стороны станции. Строго по оси взлета флигеров. Разумом руководствовались их экипажи или инстинктами – неважно. В любом случае выбор у них был один – атаковать внезапно появившиеся цели по кратчайшему расстоянию.
– Есть! – азартно выкрикнул Антон, наблюдавший за противником с заднего сиденья шульгинской машины.
Мышеловка сработала четко, как и полагалось ее механическому прототипу. С неуловимой для взгляда скоростью над станцией вспух купол, похожий на мыльный пузырь, едва-едва радужно посверкивающий на грани, разделившей прямое и обратное время. И почти так же мгновенно исчез. Как объяснил форзейль, закончилась аннигиляция микроскопических материальных частиц, попавших в зону инверсии.
Медузы остались внутри и, следовательно, уже распались до уровня нейтронов, протонов и прочих мю-мезонов.
– Теперь спокойно возвращаемся. И дуггуров здесь больше нет, и цель для агрессии исчезла, – удовлетворенно констатировал Антон. – Теперь им к Базе во веки веков не пробиться. До хронолангов они не скоро додумаются.
– Интересно, что же они с генераторами делать собирались? Зачем им «обратное время»? – спросил Новиков, ни к кому специально не обращаясь.
– Узнаем, может быть, когда с их «верховным руководством» познакомимся. Сдается мне, они на Земле с этим делом побаловаться намеревались. Или аппаратуру туда вывезти, или на месте с идеей разобраться.
– А если нам самим сюда опять потребуется? Снова с хронолангами лезть? – осведомился Шульгин.
– Что-нибудь придумаем, – беспечно ответил форзейль, – все характеристики я запомнил, Олегу не так трудно будет схемку собрать, чтобы дистанционно выключить то, что я включил.
