Глава 33
– Вы детектив? – попятилась женщина, которая впустила меня в квартиру. – А что случилось?
– Ничего, – ответил я, – Оксана Сергеевна, у меня к вам пара вопросов.
– Каких? – еще сильнее испугалась хозяйка. – Влада! Влада!
В коридоре появилась старушка.
– Что происходит?
Оксана показала на меня пальцем и по-детски сказала:
– Он сыщик!
– Эка невидаль, – отмахнулась бабуля, – их теперь на каждый километр по сто штук. Чего ты побледнела?
– Боюсь, – призналась Оксана.
– Иван Павлович, вы ей больно сделаете? – поинтересовалась Влада. – Руку дверью прищемите? Иголки под ногти воткнете?
– Господь с вами, конечно, нет, просто есть несколько вопросов, – пояснил я, очень надеясь, что Оксана не скажет: «Влада, откуда тебе имя сыщика известно?»
Но хозяйка не заметила оплошности старушки, она молча смотрела на меня.
Я улыбнулся:
– Разрешите представиться, Иван Павлович Подушкин.
– Очень приятно, – ответила вместо Оксаны Влада, – пойдемте, чаю попьем, спокойно побалакаем.
Мы прошли в большую комнату, которая одновременно служила и кухней, и столовой. Я не успел сесть, как ко мне на телефон прилетело сообщение от Бориса. Но посмотреть его возможности не было.
– Заварю черный, – решила Влада, – а вы беседуйте. Если помешаю, выгоните меня, я живо уйду.
– Оксана Сергеевна, – начал я, – приходила ли к вам когда-нибудь женщина по имени Светлана?
– Куда? – еле слышно осведомилась Гончарова.
– Куда приходила? – уточнил я. – Сюда.
– Не припоминаю, – пролепетала Оксана.
– Светлана назвалась вашей дочерью, – сказал я, – но ее не пустили в дом.
Лицо хозяйки осунулось, щеки запали.
– Влада, пожалуйста, оставь нас вдвоем.
– Конечно, – согласилась бабуля и поместила в центре стола чайник, – пейте и болтайте. Коли понадоблюсь, свистните.
Когда старушка исчезла в коридоре, Оксана вскочила, заперла дверь на ключ, вытащила его из скважины, затолкала в нее салфетку и вернулась к столу. Лицо ее выглядело как маска, пальцы рук дрожали.
– Я не являюсь вашим врагом, – поспешил я успокоить хозяйку, – вся информация останется со мной. Ни муж, ни дети, вообще никто не узнает о нашей беседе. Я понимаю, что ваш супруг не обрадуется, узнав, что у его жены давным-давно родились двойняшки, которых она оставила в роддоме.
– Вова в курсе, – шепнула Оксана, – у нас хорошая семья. Мы друг от друга тайн не имеем.
– Что же вы так перепугались? Я решил, что из-за супруга, – спросил я.
– Нет! Я решила, что вас они подослали, – перебила Оксана.
– Кто? – уточнил я. – Вам угрожают?
– Сейчас нет.
– А когда вас шантажировали? – не утихал я.
Оксана закрыла лицо руками.
– Печень!
Я понял, что беседа будет длинной и путаной, и решил набраться терпения и продемонстрировать Оксане свое толерантное к ней отношение.
– Главной моей болью тогда была печень, – повторила хозяйка, – она мне всю беременность жить не давала. В родильном доме достала. Из-за печени я от детей отказалась. Я для них шлюха! Предательница!
У меня закружилась голова.
– Оксана, я ничего не понимаю.
– И не надо, – вдруг огрызнулась Гончарова, – ничего о тех детях слышать не желаю, не хочу знать, как девочек назвали. Они для меня правая и левая.
– Почему? – не понял я.
– Моя кровать посреди палаты стояла, а их клали с двух сторон, – сказала Оксана, – правая орала с утра до обеда, левая с обеда до ужина. Я была неживая к вечеру. Из-за печени отказ подписала.
Я решил хоть немного структурировать информацию.
– Во время беременности вас беспокоила печень?
– Да, да!
– И в родах она доставляла вам неудобство?
– Нет! Рожала я в большом зале, там много народу было!
– А когда двойняшки появились на свет, печень…
– Совсем разошлась, – перебила меня Оксана.
– И, чтобы избавиться от дискомфорта, вы отказались от новорожденных, – договорил я.
– Она обозвала меня по всякому, – всхлипнула Оксана.
У меня опять началось головокружение.
– Печень вас ругала? Словами?
– Да, – кивнула хозяйка.
– Печень – это не орган тела, а человек, – осенило наконец меня.
– Верно, – кивнула Оксана, – это жена Василия Петровича, который погиб от взрыва в лаборатории. Моего отца признали виновным за происшествие. Вроде он шпион, хотел уничтожить результаты работы. Мама мне в лоб выстрелила. С тех пор я только с челкой хожу, шрам закрываю.
Оксана прикрыла глаза рукой.
– В моем рассказе черт ногу сломит.
– И шею сломает, – добавил я, – давайте попробуем спокойно во всем разобраться. Скажите, как звали Печень?
– Варвара Петровна, – тут же сообщила собеседница.
Я обрадовался вполне разумному ответу.
– У нее была родственница Лариса?
Хозяйка квартиры неожиданно улыбнулась.
– Нет! Печень жила с мужем и сыном. Лариса это она.
– Варвару Петровну звали Ларисой? – уточнил я.
– Точно!
– Так… – протянул я.
– Леонид Гаврилович писал стихи, – вдруг сказала Оксана, – он себя называл писателем, хотя работал директором НИИ. Почему он так делал? Не знаю. Наверное, поэт ему казался престижнее ученого. Папа мой был засекречен, не мог никому правды о лаборатории сообщить. Леонид Гаврилович писал еще сказки, публиковал их в разных журналах. Мне об этом отец рассказал.
Оксана усмехнулась.
– Он придумал историю «Кухня безжалостного гнома». Сюжет примитивный. Недоросль находит в лесу волшебную ручку, все, что он ею нарисует, оживает. Скучная вещь. Но в ней есть секрет. Леонид Гаврилович наделил все персонажи характерами и внешностью реально существующих людей. Жаба Лариса – списана с Печени. Она все ее выражения получила. «День без забот – пуст и темен», «Если хотите мне помочь, перестаньте говорить глупости и уйдите. Без дураков жизнь делается лучше», «Лишний пирожок весы не переломит». Ну и тому подобное. Приятели-коллеги сразу сообразили: Лариса – это Печень. И начали ее звать Ларисой.
– Ясно, – кивнул я, – а теперь начнем разматывать клубок, распутывать давние события. Вы из обеспеченной семьи?
– Да, да, да, – закивала Оксана. – Но я ничего не подозревала о работе отца, он ничегошеньки не рассказывал. А я была маленькая, сама этим не интересовалась. Когда постарше стала, могла к нему на службу заглянуть, но чем отец занимался, понятия не имела. Вот мама была певицей, это я знала. Потом мы с Володей расписались, он все выяснил, теперь я тоже в курсе.
– Это ваш муж? – осторожно уточнил я.
Оксана прижала руки к груди.
– Когда мы решили жить вместе, Вова стал расспрашивать, кто у меня родители. Я испугалась до икоты. Вдруг он узнает правду, что мать моя папу застрелила, меня хотела убить, себя жизни лишила. Не захочет со мной жить, зачем ему жена из такой семьи? Ну я и наврала, что родители в аварии погибли, думала, все будет шито-крыто, так во всех документах написано. Он сначала мне поверил, но через несколько месяцев посадил меня на диван, обнял и сказал: «У мужа с женой тайн нет. Муж и жена одна сатана. Только полное доверие скрепляет отношения. Теперь рассказывай правду про своих». Я ему сообщила, что знала. А он мне раскрыл то, о чем я понятия не имела. Оказывается, Вова всю информацию о моей маме и отце раздобыл. Супруг до перестройки в таком месте работал! Называть его не стану. Когда СССР развалился, муж еще некоторое время служил, потом в бизнес ушел. Сейчас объясню.
Оксана сделала глубокий вдох, выдохнула и начала. Гончарова говорила о том, что я уже знал, но она добавила к моим сведениям яркие эпизоды. А кое о чем я и не слышал.
Сразу после войны у руководителей советского государства родилась идея создания идеального солдата. Ее автором был амбициозный ученый Сергей Николаевич Гончаров. Надо отметить, что подобные мысли захватили умы еще нескольких человек. Один физик занимался разработкой аппарата, который будет выпускать луч, парализующий у солдат страх смерти. Один медик собрал группу студентов-энтузиастов и пытался с помощью гипноза превратить их в защитников Отечества, полностью подчиненных командирам. Луч, гипноз – все это напоминало сюжеты фантастических романов. Вот у Сергея Гончарова была на первый взгляд вполне жизнеспособная идея. Препарат, который превратит призывника в человека, всегда готового выполнить приказы начальника и способного при необходимости, без раздумий, пожертвовать собой.
Неизвестно, что стало с врачом и физиком, выделили ли им средства на научную работу. А Сергей Николаевич получил лабораторию, штат сотрудников, а главное, очень приличный бюджет.
