– Увы, Координатор, мои подозрения подтвердились.

– Докладывайте.

– Я провел тщательный поиск и обнаружил на Земле «пуповину».

– «Пуповину»?! Вы не ошиблись?

– Исключено. Я ею воспользовался и попал именно туда, куда и должен был попасть. Это новая Вселенная. Вселенная-дубль. И мы с вами там не властны.

– Мы с вами, как выясняется, и здесь-то не особенно властны… Но позвольте, новую Вселенную способны создать только Высшие! На моей памяти, равно, как и на вашей, такого вообще никогда не случалось, и мы знаем об этом лишь теоретически.

– На нашей памяти не случалось. А на памяти наших предшественников – случалось. А то, что один раз было, вполне может повториться.

– Да, но тогда, как мы знаем, была совершенно иная ситуация! Требовалась срочная чистка и корректировка зародышевого ядра, и поэтому пришлось… Погодите, вы что же, хотите сказать, что сейчас происходит то же самое?

– Нет. Я думаю – это что-то другое.

– ?

– Во-первых, если бы случилось нечто подобное, нас бы наверняка поставили в известность. Иначе как проводить эвакуацию?

– Да, верно… А во-вторых?

– А во-вторых, и это, пожалуй, главное, «пуповина», которую я обнаружил, существует в единственном числе. Только на Земле. Я специально проверил все четырнадцать более или менее ключевых точек – ничего.

– Может быть, они просто ещё не успели возникнуть? Процесс достаточно протяжён во времени и…

– Но не настолько же! «Пуповине» на Земле возникла не вчера. Ей по земным меркам не меньше ста пятидесяти лет.

– Да, странно… И какие же выводы?

– Ну, делать выводы – это, вообще-то, ваша прерогатива Координатор. Я вам доложил обстановку.

– Сделаю, не переживайте. Но все-таки, в порядке, так сказать, обмена мнениями – что вы думаете?

– Я уже говорил. Мне кажется, нами манипулируют. И, кроме Высших, как вы понимаете, заниматься этим совершенно некому. Я совершенно не понимаю, с какой целью была создана новая Вселенная, и почему нас не поставили в известность, но могу сказать, что лично мне это совершенно не нравится. То есть не нравится до такой степени, что ещё немного, и я буду готов потребовать объяснений.

– Объяснений… Что ж, над этим стоит поразмыслить. В любом случае горячку пороть не будем. Высшие есть высшие, и мы, возможно, чего-то не знаем…

– Это факт, – позволил себе толику сарказма Распорядитель.

– Хорошо. Наверное, вы правы. В конце концов, это моя прямая обязанность – координировать наши действия с Высшими. Так?

– Вы меня спрашиваете?

– Да. То есть нет… Я не спрашиваю. Просто пытаюсь таким образом сам себя уговорить. Хорошо, ступайте. Обещаю, что в ближайшее время все обдумаю и приму решение.

Сверху, из беседки, городок казался безлюдным и, когда они всей компанией спустились вниз, то убедились, что его чистые прямые, густо обсаженные деревьями улицы, действительно, отнюдь не переполнены народом.

– И здесь никого, – вертя головой в разные стороны, прокомментировал ситуацию Стихарь. – Прямо не Земля, а какая-то пустыня. Там, в Золотом бору этом, людей не было. И тут опять то же самое. Но Золотой бор, хоть, место специальное, курортное, да и ещё, как нам было сказано, и не модное. А это что-то на курорт не похоже. Разве что курорт для каких-нибудь солнцепоклонников… Ишь, как жарит – куда твоей сковородке.

– Потому на улицах и пустынно, – сказала Аня. – Люди здесь живут, я это чувствую. Но сейчас, в самую жару, прячутся от солнца по домам. Сиеста. Знакомо это слово?

– Что-то слышал, – сказал Велга. – Это в Испании, да? Когда после обеда все сидят по домам и отдыхают.

– Да. Здесь, наверное, то же самое. И я их понимаю. Действительно, по такой жаре лучше дома сидеть, а то и солнечный удар заработать недолго. Какая, интересно, сейчас температура воздуха? За сорок?

– На солнце кажется, что вообще за пятьдесят, – сказал Майер. – Давайте все-таки тенёк какой-нибудь поищем, а? А то ведь и на самом деле недолго солнечный удар получить.

Они двинулись вниз по улице вдоль сплошного, в рост человека, ослепительно белого забора, стараясь держаться в куцей тени деревьев.

– Так мы что, в Испании? – спросил Вешняк, ни к кому особо не обращаясь.

– Почему ты так решил? – обернулся к нему Велга.

– Ну, вы же сами сказали. Сиеста, там, и прочее.

– Я не думаю, что это Испания, – сказал Хейниц. – там, конечно, жарко, но не настолько. И вообще… Испания – это, как не крути, Европа. А в Европе даже в июне-июле солнце до зенита почти, как здесь, не добирается.

– Значит, это какая-нибудь Африка? – спросил Малышев.

– Ну, почему обязательно Африка? В Азии тоже жарких стран хватает. Тот же Иран взять какой-нибудь. Или этот… как его… Афганистан.

– Туркменистан ещё, – вспомнил Вешняк. – У нас, между прочим, в СССР. Я там, правда, не был ни разу.

– Широка страна моя родная, – вздохнул Стихарь. – Ничего, Серёга, побываем ещё. И вообще, чем чёрт не шутит, может, мы уже в этом самом Туркменистане и находимся. А, как думаешь, сержант?

– Да мне уже как-то после всего, что Туркменистан, что Африка – один хрен. На других звёздах побывали, такие дали одолели, что и самому не верится иногда.

– Да, – сказал Валерка. – География, конечно, с астрономией вещь полезная, но хорошо бы все-таки встретить, наконец, какого-никакого аборигена и узнать точно, где мы…. О! А вот и аборигены. Вернее, аборигенки. Ох, какие аборигенки… Эй! Привет, девочки!

Забор кончился. Точнее, не кончился, а повернул вглубь под углом девяносто градусов, открывая взору обширную зелёную лужайку.

Зелёной она была лишь потому, что там и сям по ней были разбросаны форсунки искусственного полива, из которых под большим напором били высоко вверх и в стороны тугие, разлетающиеся веером мириадами сверкающих капель, струи. За этой, покрытой радужной прозрачной завесой, лужайкой, располагался полный голубоватой воды и немалых размеров открытый бассейн с изящно изогнутой вышкой для прыжков. По искусственным берегам в живописном беспорядке были разбросаны несколько разноцветных тентов от солнца. Сразу за бассейном начинался то ли маленький парк, то ли большой сквер, а за деревьями, и цветниками, в глубине, виднелся чуть розоватый фасад симпатичного, стилизованного под старину, трёхэтажного дома.

До бассейна от тротуара, на котором они стояли, было не больше двух десятков метров, так что им были отлично видны все три девушки. Две в шезлонгах под широким тентом и одна в воде. Все загорелые и обнажённые.

Заметив столь внушительную компанию, прекрасные нимфы не смутились, а, наоборот, приветственно замахали руками, и одна из них крикнула:

– Идите к нам! Купаться!

Дитц и Велга переглянулись.

– Зовут, однако, – смущённо заметил Вешняк. – Ишь какие… бесстыдницы.

– Деревня ты, Серёга, все-таки, – вздохнул Стихарь. – Ну при чем здесь бесстыдницы? Ты на голом пляже был когда-нибудь?

– Это ещё что такое? – подозрительно осведомился Вешняк.

– Место специальное на берегу моря, где принято загорать голыми. Полностью. А кто не голый, тот, значит, приличия нарушает. Ясно?

– Ясно-то ясно. Но как-то неловко. А вдруг…это… – сержант покосился на Аню и умолк.

– Что «это»? – не отставал настырный Валерка.

Вешняк наклонился к уху ростовчанина и что-то ему прошептал.

– Вряд ли! – засмеялся Валерка и озорно блеснул глазами. – Такое, конечно, может случиться. Но ведь оно от головы зависит. Что в голове, то и… В общем, когда все вокруг голые, то об этом как-то не думается. Сечешь? Ладно, поймешь сам потом. Но я не понял что-то, господа-товарищи командиры, мы идем знакомиться и добывать сведения или как?

– Пошли, – решил Дитц. – Все равно вокруг больше никого не видно. А тут сами зовут…

– Опять же, искупаться, действительно, не помешает, – добавил Велга и первым шагнул с тротуара прямо на лужайку.

Девушки встретили отряд с искренним и непосредственным энтузиазмом, тут же сообщили, что зовут их Ирина, Вика и Наташа и предложили немедленно искупаться и выпить холодного сока.

Возражений не последовало.

Дольше всех медлил Вешняк, но и он, увидев, что все, включая Аню, разделись догола и прыгнули в воду, махнул рукой и решительно присоединился к товарищам.

Как следует охладившись снаружи, они сдвинули несколько тентов вместе, подтащили в обширную тень несколько столиков и шезлонгов и с благодарностью приняли запотевшие бокалы с апельсиновым соком, которые девушка Наташа принесла на подносе из дома, пока они плескались в бассейне.

– Так вы здесь живёте? – приступил к светскому общению Валерка Стихарь, кивая на дом. – А мы вон там, на горе.

– Понятно, – сказала Ирина. – Всех новеньких помещают сначала туда. Вы когда прибыли, сегодня?

– Помещают? – переспросил Велга. – Что значит – помещают?

– Ну… помещают, значит, помещают, – удивленно посмотрела на Александра Ирина. – Не знаю, как сказать по-другому. Надо же нас в самом начале куда-то девать. Мы все тоже сначала там оказались. Потом уже в этот дом попали. Вы ведь новенькие?

– Новее не сыскать, – заверил Дитц. – Так что вы уж нас извините за идиотские вопросы – мы ничего тут не знаем, поэтому… Скажите, а что это за место и где оно расположено?

– Ого! – уважительно посмотрела на Хельмута девушка Вика. – Вы не знаете, куда попали? Редкий случай. Я о таком даже и не слышала. Вам что, стерли часть памяти?

– Вика! – смущенно одернула подругу Наташа. – Разве можно так…

– А что? – тряхнула светлыми, выгоревшими на солнце волосами Вика. – Здесь все свои. В Зоне Омега чужих не бывает. Разве что врачи или ловцы. Но они не считаются.

– Одну минуту, хозяюшки, – поднял ладонь Велга. – Я чувствую, что мы с вами сейчас окончательно запутаемся. Предлагаю сыграть в игру.

– Какую? – игриво улыбнулась Ирина. – Я люблю игры.

Да не в эту, зайчик, подумал Александр, а вслух сказал:

– Игра простая. Представьте себе, что нам действительно стерли память. И стёрли настолько, что мы забыли многие вещи, которые вам кажутся общеизвестными. Например, что такое Зона Омега, и кто сюда попадает. Ну, и многое другое. И вот вы нам, беспамятным, начинаете рассказывать эти простейшие вещи, а мы вам время от времени будем задавать вопросы. Хорошо?

Ответить девушки не успели.

Четыре каплевидные машины, похожие на те, что они видели в Золотом бору, в гараже-ангаре, скользнули над кронами деревьев, развернулись «все вдруг» и опустились прямо на лужайку за бассейном.

– Так, – сказала Вика. – Вот и Хан пожаловал со своими нукерами. Быстро что-то. Или кто донёс… Мальчики, вы драться умеете?

– А что, – повёл чёрными глазами Стихарь, – надо кому-то морду набить?

– Как бы вам не набили, – напряжённо ответила Вика. – Я поэтому и спросила.

– А кто он, этот Хан, – осведомился Дитц, небрежно закуривая сигарету. – Местный царёк?

– Что-то вроде этого, – сказала Наташа и поморщилась. – О, вся банда в сборе. Господи, ну за что нам такое наказание!

– Господь здесь не при чем, – вздохнула Ирина, – И это, увы, не наказание. Это судьба.

– Ладно, хватит, – сказала Вика. – Сколько можно об одном и том же… – и, обращаясь к сидящему рядом Дитцу, добавила. – Хорошо, что вы курите.

– Почему? – приподнял белесые брови Хельмут.

– Потому что здесь никто не курит, – ответила Вика и добавила, глядя на приближающихся мужчин. – То есть получается, что курящий человек озадачивает. А это уже преимущество.

Они обогнули бассейн и приблизились к шезлонгам, в которых расположился отряд и девушки.

Тринадцать человек.

Все – молодые загорелые мужчины в широких шортах, свободных майках навыпуск и темных солнцезащитных очках. В основном брюнеты и шатены. И один блондин. Выделяющийся среди остальных так явно, что сразу становилось понятно – это и есть тот самый Хан – лидер, вожак и предводитель. Хан выделялся не только длинными, до плеч, светлыми и прямыми волосами, ярко контрастировавшими с монголоидными чертами скуластого острого лица (кстати, он был единственный из всех, кто не носил очков). В самой его невысокой, но крепко сбитой фигуре сквозила небрежная сила и уверенность, свойственная людям, привыкшим, к беспрекословному подчинению. Но это не была уверенность хорошего командира, который не только приказывает, но и уважает своих, им же самим обученных и выпестованных, солдат. Это была уверенность именно вожака, для которого мнение каждого отдельного представителя стаи значит меньше чем ничего.

Двенадцать остановились на границе света и тени, взяв присутствующих в полукруг, а Хан шагнул в тень от тента, молча пододвинул к себе лёгкий плетёный стул и уселся, забросив ногу за ногу.

– Что, девушки, – спросил, выдержав, как он, видимо, считал, необходимую паузу. – Гостей принимаем?

Девушки промолчали.

– Не слышу ответа, – ласково сказал Хан.

– Не хочу показаться невежливым, – ровным голосом произнёс Велга. – Но у воспитанных людей принято сначала здороваться.

– Вот-вот, – тут же подхватил Дитц. – Сначала здороваться, а затем представляться. При этом, Саша, не будем забывать, что первыми обычно здороваются вновь пришедшие.

– Да, это так, – кивнул Велга. – Заметим также, что в нашем конкретном случае вновь пришедшими являются эти вот … сколько их?… – он закрутил головой, оглядываясь, – раз-два…впрочем, неважно. Эти люди, прячущие глаза под тёмными очками.

– Но они не поздоровались, – вздохнул Дитц.

– Да, – согласился Велга. – Они не поздоровались. Лично я этим фактом глубоко удручён. А ты?

– Ты даже не представляешь себе, до какой степени, – сообщил Хельмут. – Думаю, что степень моей… э-э… удручённости гораздо выше твоей.

– Это спорный вопрос, – возразил Велга. – Ты, конечно, натура тонкая и поэтичная, это общеизвестно. Но c другой стороны…

– Кто вы такие? – резко перебил друзей Хан.

Вот и не выдержал, голубчик, усмехнулся про себя Велга. Нервы, нервы… Очко в нашу пользу. Продолжим в том же духе.

– Ты ничего не слышал? – обратился он к Дитцу. – Кажется, кто-то что-то спросил.

– Кто спросил?

– Не знаю. Это не ты?

– Я? Нет, я не спрашивал. Я отвечал.

– А кто же тогда?

– Хватит, – Хан сел ровнее и повысил голос. – Это я спросил. И спросил совершенно ясно. Повторяю. Кто вы такие?

– Прежде чем ответить на ваш вопрос, – Велга тоже выпрямился и резко сменил тон, – позвольте задать встречный. Кто ВЫ такой?

– Меня зовут Хан. И я как раз тот, кто здесь эти самые вопросы задаёт, а не отвечает на них, – сказал Хан. – Советую вам уяснить это раз и навсегда. Пока советую.

– Как интересно! – изящно приподнял бровь Хельмут. – А что будет, если мы проигнорируем ваш совет? Я и мои товарищи, знаете ли, не очень любим следовать чужим советам. А в особенности советам непрошеным.

– Будут очень большие неприятности. Не у нас, разумеется. У вас.

– И какого же рода неприятности, позвольте осведомиться? – не понять, что Дитц явно издевается над собеседником не смог бы только явный дурак.

Хан же, судя по всему, дураком не являлся. Он перевёл свои узкие тёмные глаза на «группу поддержки» и едва заметно кивнул.

Сигнал его, однако, дошел не только до тех, кому непосредственно предназначался и, когда полукруг из двенадцати особей мужского пола едва успел обозначить движение, разведчики были уже на ногах.

Если «стае» Хана и было известно старое правило уличной драки, гласящее: всегда бей первым, то воспользоваться им она не успела. Да и куда ей было тягаться с фронтовыми разведчиками Второй мировой, закаленными в таком огне, о существовании которого уже давно забыли на этой Земле!

Впрочем, реакция у большей части «стаи», включая самого вожака, оказалась не столь уж и плохой. Иное дело, что они явно не ожидали нападения и поэтому, не смотря на численное преимущество, оказались в худшем положении.

А нападение было быстрым, решительным и безжалостным.

Михаил Малышев, словно какой-нибудь Портос из «Трёх мушкетеров», просто-напросто ухватил за майки двух ближайших к нему «нукеров» и резко – лоб в лоб – свёл их вместе, словно это были и не живые люди, а две гигантские тряпичные куклы, которые, после того, как их отпустили умелые руки кукловода, немедленно рухнули на землю да так и остались лежать. После чего таёжник поднял над головой следующую «куклу» и зашвырнул её чуть ли не на середину бассейна.

Карл Хейниц ударом раскрытой ладони для начала сломал противнику нос, а затем пинком отправил его в воду.

Валерка Стихарь, ловко увернувшись от удара, очень удачно использовал в качестве оружия подвернувшийся под руку хоть и лёгкий, но весьма твёрдый переносной столик.

Руди Майер, не долго думая, заехал врагу коленом в пах, а когда тот согнулся, схватил его за уши и приложил головой об то же колено.

Сергей Вешняк обездвижил своего, жестко ткнув пальцами, собранными щепотью, точно в солнечное сплетение.

Курт Шнайдер вывихнул нападающему руку, а второго отправил в нокдаун встречным ударом в челюсть.

Велга сначала босой пяткой выбил одному из противников колено, а затем ребром ладони нашел горло второго.

Дитц же, используя свое преимущество в росте, нанёс своему «визави» хлесткий ослепляющий удар в лицо и тут же повернулся к второму, и тот, испуганно сделав неосторожный шаг назад, упал в бассейн самостоятельно.

На все про все ушло меньше минуты, и Хан даже не успел подняться с места, когда баталия была закончена. Большая часть его бойцов вышла из строя из-за серьёзных физических повреждений, остальные же были уничтожены морально и в бой явно не рвались.