Войти в систему
Войти с помощью соц. сетей:
Уже час Малыш, Авриль и Сириус шагали молча, и тут мальчик сказал:
— Голодный.
Авриль сжала кулаки.
Они потеряли то немногое, что у них оставалось. Спасательные одеяла, карту, аптечку, рюкзаки. Убегая, они всё бросили под скальной плитой. Девушка не знала, где они теперь находятся и куда идут. Авриль, Малыш и Сириус заблудились.
— Малыш голодный, — повторил мальчик, — и Сириус тоже.
Авриль глянула на него искоса.
В глазах девушки стоял тот миг, когда Малыш выскочил перед громадным медведем. Авриль готовилась прыгнуть на зверя, хотя и понимала, что ей ни за что его не одолеть. Но Малыш не испугался. Он смотрел зверю в глаза, и животное смотрело так же спокойно. Щуплый мальчик и громадный медведь словно общались и понимали друг друга. Тем временем Жорис и Мэгги, Черные Звезды, воспользовались моментом и удрали. А медведь дыхнул мальчику в лицо, развернулся и ушел в чащу твердым, но спокойным шагом.
Авриль бросилась к Малышу, сжала брата в объятиях.
— Малыш? Малыш, ты в порядке?
Мальчик странно улыбнулся ей.
— На Гору, мы все идем на Гору, — ответил он.
Прибежал поросенок и стал тереться о его ногу.
Авриль ничего не поняла. Она прижала мальчика еще крепче и тихо прошептала:
— Не волнуйся, Малыш, я здесь.
Он рассмеялся:
— Малыш не волнуется. Всё хорошо.
Сестра беспокоилась за брата. Ей казалось, что мальчик теряет рассудок. После погони и после встречи лицом к лицу с диким медведем Малыш выглядел пугающе спокойным, почти радостным. Не сходит ли он с ума?
А она в своем ли уме?
Правда ли, что Авриль видела бурого медведя в заснеженном лесу? И правда ли, что животное спасло им жизнь? Медведь явно был голодный. Он мог бы напасть на них и сожрать обоих. Но вместо этого решил уйти. Будто и появлялся только затем, чтобы спасти их.
Во всем этом было что-то нереальное. Но не для Малыша. Казалось, будто он понимает смысл происходящего.
— Малыш голодный, — повторил мальчик.
Авриль резко остановилась. Из-за тумана поросенок этого не увидел и чуть не сшиб ее с ног.
— Послушай, Малыш. Мы потеряли наши вещи. Всё, что осталось, это нож и одежда, которая на…
Малыш прервал сестру:
— Нет, гди: Малыш — есть фотография! — Он достал из кармана куртки снимок с шале. — Видишь? Фотография — не потеряли!
Авриль нахмурилась:
— Почему ты так разговариваешь? Ты разучился говорить?
— Карта — не нужно. Сириус знает Гора. Сириус всё знает.
Поросенок рядом с его ногой хлопал ресницами, как бы поддакивая. Авриль зашагала дальше.
— Давай, пошли поищем еду…
— Корешки, сестренка? Малыш ест хорошие корешки, — сказал мальчик, указывая пальцем на лес. — Корешки — вкусно.
Авриль покачала головой:
— Нет, Малыш. Я тебе уже говорила. Мы не животные и не станем рыть землю.
Малыш сделал обиженную мину.
— Мы найдем что-нибудь получше, — ободрила его Авриль.
— Варенье?
— Может быть. Увидим. Давай, идем.
Они зашагали дальше сквозь туман, поросенок семенил между ними.
Мальчик без конца повторял словно мантру: «Бутербод, варенье, бутербод, варенье». Этим он здорово действовал Авриль на нервы.
До горы идти, пожалуй, много недель. Интересно, шале со снимка еще существует? Авриль знала: беспорядки и бомбежки обошли те дальние районы стороной. Конечно, шале могли разрушить и землетрясения. Но поворачивать назад было поздно. Жорис и Мэгги, скорее всего, вернулись к Дарию. Когда этот безумец нападет на след Авриль, он уже не отступится. Гора — единственный выход. Важно идти в верном направлении, поэтому без карты никак.
Главным сейчас было найти еду и воду. Вариант убить поросенка уже исключен. Авриль больше не прольет крови. Хоть она и размахивала ножом перед Черными Звездами, навредить им не смогла бы. Девушка больше не хотела жестокости. В то же время к жестокости толкало всё в этом мире. Неужели так было и раньше?
Авриль вспоминала с трудом. До войны голод, боль были чем-то далеким, что лишь порой возникало по ту сторону экрана. Нажмешь кнопку, и оно исчезнет, как дурной сон. В деревне, где она жила, всё это казалось очень далеким. Жители были уверены: ужасы с экрана никогда до них не доберутся.
Но потом жестокость стала постепенно просачиваться.
Сначала — из-за цвета кожи Авриль. Деревенские мальчишки в насмешку советовали ей лучше мыться, а не то еще подхватит вирус, про который говорят в телевизоре. Те самые мальчишки, с кем она вместе росла, глядели на нее совсем не дружелюбно. Почти с отвращением.
Сначала она не поняла. Когда спросила папу с мамой, они сказали: «Не слушай их, Авриль. Это всё глупости. Ты можешь гордиться собой. Ты наша дочь. И мы тебя любим именно такой».
Родители не заметили угрозы. Они были уверены, что любовь исцелит любые раны, как камедь на дереве.
И хотя какое-то время слова взрослых успокаивали Авриль, след остался. Незаметный, но глубокий рубец в самом сердце.
А потом шрам стал кровоточить.
В новостных передачах только и говорили, что о бесплодии, которое поразило многие виды животных и растений. Аналитики, политики, ученые без конца спорили о причинах. Некоторые говорили о вирусе, другие — о проклятии. Но все сходились в одном: нужно найти виновного. Так, первым делом указали на животных. Их истребили, но вирус не исчез. Тогда показали пальцем на иностранцев, на «иных», на беженцев, на тех, у кого не тот цвет кожи, на тех, кто бежал от войны. Шутки в адрес Авриль сменились плевками. Родители были слишком заняты, чтобы заметить.
В то время в деревню пришел Дарий. Он понял Авриль и смог обратить ее печаль в злобу, взращивая новое чувство, как ядовитый цветок.
Но этого цветка она больше не хотела.
Девушка вырвала его с корнем благодаря Малышу и Сириусу. Мальчик и поросенок стали ее искуплением. Этого Дарию не понять, поэтому он никогда не оставит Авриль в покое. «Или потому, что любит тебя», — шепнул в ухо гадкий голос. Девушка закусила губу.
Не время быть сентиментальной дурой!
Она подумала о героинях тех вздорных книжек, которые читала раньше, или романов, которые любила Мадам Мо. Когда-то Авриль грезила этими любовными историями. Потом смеялась над ними. Затем книжки пошли на туалетную бумагу или сгорели. Даже библиотека бедной Мадам Мо. Ничего не осталось от бумажных героинь: ни их надежд, ни сердечных мук. Только умирающий мир. Но в его зрелище нет ничего пленительного. Особенно когда точно знаешь, что спасения ему ждать неоткуда.
Авриль вовсе не походила на принцессу. Ее бесплодному животу никогда не родить ребенка. А Дарий был Черной Звездой, был готовым на самое страшное злодейство. Ангел смерти. Авриль передернуло: она вспомнила измазанные сажей щеки Мадам Мо. Авриль не могла не признать, что была наивно влюблена в Дария. И он вовсе не разжег в ней злобу, он просто дул на угли детской глупости. Вот и всё.
Авриль вдруг поняла, что идет быстрым шагом, гневно сжимая кулаки в карманах грязных штанов, и не слышит шагов позади. Даже назойливая мантра Малыша стихла.
Девушка остановилась и обернулась, но из-за тумана ничего не было видно.
Она тихо позвала:
— Малыш, ты здесь?
Никто не отозвался.
Авриль зашагала назад, сердце бешено колотилось.
Никаких следов Малыша и Сириуса.
Они исчезли.
Наугад Авриль сошла с дороги в тонущий в тумане лес. Под белой ватой тихо мерцали лишайники, рисуя в чаще извилистые тропы.
— Малыш? Сириус?
Мальчик с поросенком должны быть где-то рядом. Да, она замечталась, но ведь шла так всего несколько секунд? Из-за усталости и недоедания Авриль уже не была уверена ни в чем. Как давно она перестала слышать голос Малыша?
Авриль развернулась, пытаясь сориентироваться. Повсюду светились зеленоватые лишайники. Если бы Малыш был рядом, остановились бы полюбоваться. Если бы они не заблудились. Если бы Дарий не шел по пятам. Если бы бурый дикий медведь не бродил по лесу.
Девушке показалось, что по ту сторону дороги хрустнула ветка, и она бросилась на звук.
— Малыш? Ты здесь?
В ответ — тишина. Потом снова раздался хруст в ветвях наверху. Авриль зажмурилась, молясь, чтобы это не было началом землетрясения.
Чья-то тень шевельнулась в тумане. Авриль схватилась за нож.
Войти с помощью соц. сетей: