Глава 6

Способ выбраться отсюда нужно было придумать быстро. Если бы только Ферус мог понять, как это осуществить! Будь у него световой меч, было бы значительно проще, — отвлеченно думал он, — Увы, сейчас ему понадобится вся его изобретательность и даже больше. Проблема с каждым часом становилась все серьезнее. Он чувствовал, как быстро уходят силы.

Ферус пробыл здесь всего два дня, но недостаток сна, еды и изнурительная монотонная работа уже давали свои результаты.

Каждый день их вели в цеха. Ферус видел, что завод был построен совсем недавно, возможно вскоре после того, как Палпатин объявил себя Императором. Строился он явно в спешке, по полу и потолку уже тянулись трещины, из которых сочилась вода и пробирались какие-то мерзкие жирные и вечно голодные насекомые с острыми клешнями, большие любители крови…

Если вы вздрагивали, вы получали удар от охранников, так что вы поневоле учились ни на что не реагировать. Только работать.

Ферус не мог понять, что именно производил завод. Это были всего лишь мелкие разрозненные части чего-то большего. Что они делали? Оружие? Машины? Дроидов? Детали были слишком мелкими или слишком непонятными, чтобы сделать по ним какие-то выводы. Арестанты рисковали перешептываться о некоем невероятной силы оружии, но Ферус не мог понять, что бы это могло быть.

Не проходило дня, чтобы кого-то из арестантов не выдергивали из общей шеренги, уводя неизвестно куда. Уведенные никогда не возвращались. Ферус знал, что его дни сочтены. Он умрет по прихоти Малорума. Скорее всего, следователь откладывал исполнение казни лишь для того, чтобы заставить его мучиться.

Он чувствовал, что все избегают его. А сокамерник просто сказался больным, чтобы отправиться в медцентр. Ферус говорил с ним как раз перед тем, как того должны были туда отправить.

— Но вы же говорили, что оттуда никто не возвращается, — шепотом напомнил ему Ферус.

— Я предпочитаю быть убитым смертельной инъекцией меддроида, чем оказаться под перекрестным огнем вместе с тобой, — буркнул тот.

— Послушайте, — сказал Ферус, — я справлюсь с этой ситуацией, и я не намерен умирать здесь.

Его сокамерник взглянул на него, взгляд был усталым и жалким.

— Ты один из тех, что думают, что смогут убежать. Что ж, это тем более причина для меня, чтобы уйти вовремя. Ты просто ходячая неприятность. У тебя ничего не получится. Нет никакого выхода.

— Выход есть всегда.

— Хорошо, — сокамерник вытянул ноги и засмеялся, — Значит, у тебя свой выход, а у меня — свой.

Его смех заставил Феруса вздрогнуть. В камере словно повеяло вдруг холодом смерти; наверное, так чувствует себя путник, затерявшийся в ледяных высокогорных пустошах… Холод. Одиночество. Это был смех человека, решившего умереть.

Прибывшие четверо охранников грубо поволокли его соседа из камеры. Ферус мог только горестно проводить его взглядом. Он чувствовал, что встреться они по-другому, им было бы о чем поговорить.

…но теперь он так и не узнал даже его имени…

…Утро. По крайней мере, он предполагал, что утро. Он не видел солнца с тех пор, как его привезли сюда. Ни солнца. Ни лун. Ни неба. Весь этот дюракрит начинал уже душить его. Он был заперт в мире серого камня. И видел, как всё вокруг тоже становится серым.

Он ждал звука автоматического замка, когда одновременно во всех камерах открывались двери. Чтобы не получить станнером в ребра, выйти из камеры надо было за три секунды.

Он стоял у двери и ждал. Сегодня, решил он. Сегодня что-то должно измениться. Он должен найти какое-то слабое звено в этой цепи. Моменты, когда внимание охранников ослабляется; не так тщательно охраняемые двери… что угодно. Сегодня он должен будет сделать первый шаг к своему спасению.

Щелкнули, открываясь, замки; начинался очередной изнурительный день.

…Они напали сразу же, как только он вышел в коридор. А он опять не почувствовал Предупреждения в Силе…

Шестьдесят седьмой и пятеро его прихвостней окружили его и протолкнули в общую шеренгу.

Шестьдесят седьмой оказался сразу позади него. Краем глаза Ферус увидел, что верзила уже нацелился схватить его за горло. Четверо других тем временем незаметно для охраны схватили его за руки. Их захват был сильнее, чем он ожидал — дополнительная еда — та, что отнималась ими у других арестантов — явно давала им преимущество.

Ферус сразу же понял всю сложность своего положения. У него не было никакого оружия; мало того, выступи он хоть на шаг из шеренги, охранники пристрелили бы его, не задумываясь. Он уже видел, как это случалось.

Если же он сам нападет на Шестьдесят седьмого, не дожидаясь, пока тот начнет его душить, то — он был уверен — прихвостни верзилы просто расступятся в стороны и будут смотреть, как Ферусом займется охрана.

Нападение на другого заключенного могло влечь за собой разные последствия — одно хуже другого. Уволокут и замучают до смерти или же убьют на месте — это зависело исключительно от настроения охранников. А оно у них добрым не бывало.

Все это в одно мгновение пролетело в голове у Феруса, прежде чем жирные руки верзилы двинулись к его шее.

Ферус решил использовать тот способ боя джедаев, который кто-то из их преподавателей назвал «атакой назад». Внезапный шаг назад — и удар не разворачиваясь. Тогда это была забава — борьба с другими падаванами в комнате для занятий. Здесь же, в этой тюрьме с её зверскими порядками, в нескольких метрах от охраны… совсем не так весело.

Ферус извернулся, нанеся сильный удар назад и попутно освободившись от вцепившихся в него прихвостней верзилы. Но Шестьдесят седьмой тоже оказался проворнее, чем он ожидал; его рука всё же захлестнула горло Феруса. Мир вокруг начал сереть.

Внезапно углом глаза он увидел какой-то проблеск. Что-то летело с невероятной силой и скоростью, вращаясь при этом. Ферус увернулся, и непонятный блестящий предмет врезался прямо в центр лба Шестьдесят седьмому. Глаза верзилы закатились, он тяжело рухнул на пол. И только теперь стало видно, что неожиданно страшным оружием оказался обычная пластоидная инфокарта.

На звук падения тела тут же примчалась охрана, но к этому моменту Ферус уже был в нескольких шагах от того места. Прихвостни Шестьдесят седьмого, как бы ни были ошеломлены произошедшим, тоже сочли за благо смешаться с толпой.

Безразличные охранники уволокли тело.

Ферус незаметно изучал толпу, но так и не понял, кто стал его спасителем. Сразу же после броска тот моментально затерялся среди остальных арестантов. Ферус видел, что другие заключенные тоже осматриваются — осторожно, одними глазами. Но было ясно, что никто из них тоже так и не понял, кем была брошена инфокарта.

Расстроенный, Ферус вместе с остальными побрел в цех. Ещё один день изнурительной работы.

Ещё один скудный обед.

Но теперь было кое-что, чего не было прежде. Было не так много существ в Галактике, способных превратить кусок пластоида в смертельное оружие; способных швырнуть его с такого расстояния — и не промахнуться, и остаться незамеченным… И один из них был его другом.

Обнаружился он лишь в самом конце рабочего дня, когда Ферус стоял возле грохочущей машины, подавая мелкие куски дюрастила, которые машина пластала в сплошные непрерывные листы, и старался при этом не остаться без пальцев. Тут-то он и услышал позади себя такой знакомый голос.

— Вот уж сюрприз — встретить тебя здесь, Олен. Я полагал, ты предпочитаешь заведения разрядом повыше.

Ферус, не оборачиваясь, усмехнулся:

— Местечко скорее в твоем вкусе, Флекс? — съехидничал шёпотом.

Его спаситель был именно тем, о ком он думал, вернее, надеялся… Клайв Флекс. Музыкант. Промышленный шпион. Двойной агент.

Ну хоть что-то прояснилось.