Леонардо

Прищурившись, Леонардо вглядывался в противоположный берег Арно. Новое русло, которое примет воды реки, когда ее перекроет плотина, было готово; рабочие много месяцев подряд углубляли и расчищали его, а берега укрепляли камнями. Теперь они возводили плотину, которая повернет течение Арно в канал. В него уже просачивалась вода из реки. Леонардо любил наблюдать за тем, как нечто умозрительное, порожденное его воображением, приобретало реальные очертания, воплощаясь в жизнь. Он как будто выворачивал наружу свое сознание, представляя его глазам всего мира.

— Мы взяли хороший темп, и к концу весны все будет готово. — Черные курчавые усы Коломбино подчеркивали его широкую улыбку, а дряблый живот совсем не вязался с сильными мускулистыми руками. У него было пятеро детей, и иногда Леонардо казалось, что Коломбино и с ним обращается как с одним из своих отпрысков.

— И я этому очень рад, — отозвался Леонардо, щурясь на солнце. С фреской он тоже на днях здорово продвинулся, как и с портретом Лизы, так что его шедевры, можно считать, уже на подходе. — А что первая дамба, крепко ли держит?

— А как же! Хотя, думаю, придется еще усилить ее камнем сверх ваших расчетов.

— Усилить дополнительным камнем? Почему?

— Мастер? — вклинился в разговор молодой человек.

Леонардо оглянулся и увидел рабочего с каштановыми волосами и в потрепанной одежде.

— Не сейчас. — Он снова повернулся к Коломбино: — Ну, говорите, что там с камнем?

— Синьор, — не отставал молодой человек.

— Ступай работать и оставь маэстро в покое, Буонарроти, — прошипел Коломбино.

— Буонарроти? — Леонардо повернулся и с интересом посмотрел на рабочего. Вполне привлекательная внешность, симпатичные ямочки на щеках, веселые карие глаза и совершенной формы орлиный нос. Совсем не похож на безобразного скандалиста-каменотеса. — Ты что, родня Микеланджело?

— Si, signore. Мое имя Буонаррото, а Микеланджело — мой старший брат.

— Оставьте-ка нас на минуту, Коломбино.

Тот насупил брови, но молча развернулся и направился туда, где кипела стройка.

— Добавляйте еще камня! — скомандовал он рабочим, укреплявшим стенки канала.

— Ты хотел поговорить со мной? — спросил Леонардо.

— Да, синьор. Я работаю здесь, на вашем проекте, и являюсь свидетелем вашего инженерного гения.

Леонардо поднял брови.

— А твой брат знает, что ты работаешь на меня?

— Конечно, синьор. Он мой старший брат, и мы с ним очень близки. — Юноша с вызовом выпятил грудь, словно защищаясь.

— И что же, он одобряет это?

— Он понимает, что это нужно для семьи. — Буонаррото опустил в смущении глаза и ссутулился. Теперь Леонардо увидел сходство. — Господин, вы же слышали о колоссе моего брата?

Внезапно юноша перестал казаться ему занятным.

— Да, — нетерпеливо ответил Леонардо.

— Ну и, наверное, знаете, что брат должен перетащить его от Дуомо, со двора мастерской, аж до самой площади Синьории… — Буонаррото замолк, глубоко вдохнул и продолжил: — А как — он не знает.

Так вот оно что. Ну конечно. Самую здоровенную статую за всю историю Флоренции требовалось перевезти и установить. Такая задачка не каждому по зубам.

— Продолжай.

— Статую нужно доставить на площадь ко дню открытия, а если брат не сделает этого, синьор Макиавелли не заплатит ему ни гроша. Если же он ее уронит, то… — Буонаррото потряс головой, желая отогнать страшную мысль.

Если уронит, то шедевру Микеланджело придет конец, его постигнет та же участь, что и глиняного коня Леонардо, разбитого солдатом-французом.

— А вы… вы поворачиваете течение рек. — Искреннее восхищение звучало в голосе Буонаррото. — Уверен, что и огромные камни умеете двигать.

Еще бы, Леонардо мог разработать план по перевозке статуи, даже очень тяжелой и громоздкой. У него имелось множество идей насчет применения в подобных случаях блоков, шкивов и подъемных механизмов.

— Сожалею, — он похлопал молодого человека по плечу, — но я слишком загружен своими проектами. Однако настоятельно прошу тебя передать брату наш разговор. Скажи, что если ему будет угодно прийти ко мне с вопросами, то я с радостью выкрою для него минутку и посоветую что-нибудь полезное. Непременно передай ему это.

— Grazie, maestro, — промямлил Буонаррото и, ссутулившись от разоча­рования, побрел прочь.

Стало быть, триумф Микеланджело не так уж и неизбежен. Давид рискует не добраться до места своего торжественного открытия. Вот если бы Леонардо удалось окончить один из своих шедевров раньше…

— Коломбино! — позвал он главного распорядителя работ и помахал рукой, чтобы тот скорее подошел. — Вы, кажется, говорили о том, что нужно дополнительно укрепить дамбу?

— Да, синьор. На это потребуется еще некоторое время, но, если смотреть далеко вперед, оно того, безусловно, стоит, можете мне поверить.

Леонардо категорично замотал головой.

— Ни в коем случае. Мы должны следовать нашему графику. Хорошо бы даже опередить его и завершить работы как можно скорее. Наймите еще людей, если сочтете, что это ускорит дело. Чем быстрее окончим первоначально спроектированную дамбу, тем оперативнее сможем исправить ее недочеты и тем скорее превратим Пизу в пустыню.

— Я предпочел бы сразу выстроить дамбу как полагается, а не доделывать ее потом, синьор.

Да, именно так рассуждают все недалекие люди.

— Коломбино, кто из нас двоих инженер, вы или я?

— Вы, маэстро. — Усы Коломбино стали подергиваться.

— И потому я знаю, какую нагрузку выдержит система. Так что возвращайтесь к моим спецификациям и следуйте им. Дамба выдержит напор воды, можете не сомневаться.

Отправить