Глава 43
Сэв

После визита Вероники Сэв чувствовал себя неважно. Точнее, стало еще хуже. В лечебнице и так было несладко: постоянно бороться с болью, проваливаться в небытие и снова приходить в себя, слушать стоны умирающих и тяжелораненых.

Да, было приятно увидеть ее снова и узнать, что она пережила битву. Приятно было и поговорить о Трикс, но вместе с мыслями о ней пришли и мысли о Кейде. И как бы ни храбрился Сэв, он понимал: обоих он утратил слишком рано.

В первые несколько часов, когда его только принесли в лечебницу и жуткая правда того, что произошло, обрушилась на него, некая слабая часть его надеялась, что и сестра Вероники – та, что отняла у него нож и чуть не прирезала у лесной хижины, – тоже здесь и исполнит угрозу. В какой-то момент Сэву даже показалось, что она пришла к нему, но он слишком устал и его опоили дурманом. Больше он ее даже мельком не видел. Видимо, придется просто жить дальше.

Целительница сказала, что Сэву повезло: стрела не задела кость, а боль в плече до конца жизни – лучше, чем изувеченная и бесполезная конечность.

Стражник, лежавший рядом, тоже сказал, что Сэву повезло: ранили в руку, а не в грудь. Стрела в легкое или сердце оборвала бы его жизнь.

Повезло.

Сэв невольно подумал, что это проделки Тэйке – сплошное везение, а ему все без радости.

Никто его не понимает.

Сэв лежал и пялился в пустоту вовсе не из-за раны. Он если и думал о ней, то как о почетном знаке. Боль и шрамы он заслужил: они стали его частью и отмечали как уцелевшего. Нет, сломленным и опустошенным он чувствовал себя от того, что потерял дорогих ему людей.

Трикс мертва. Да и Кейд наверняка тоже. Что стало с Мелким, которому было ну совсем не время умирать, и с пастухами Тиллой и Коремом, Сэв не знал. По дороге сюда, пока миссия не была выполнена, а сообщение – доставлено, о них он себе думать не позволял. Зато теперь с каждым вдохом у него в груди ширилась пустота, онемение. Или то было некое чувство, но такое сильное, что Сэв не понимал, как с ним быть? Сперва у него не было ничего, потом он обрел все и вновь потерял. Теперь все иначе. Изменился он сам.

Снова закрыть глаза на все он уже не мог. Не мог вернуться к прежней жизни.

Сэв хотел сражаться дальше. Иного пути для себя он не видел.

Другой вопрос: как биться?

Можно взять одно яйцо себе, примкнуть к наездникам и оставить притворство позади. Стать воином, героем, как родители. Вот только что-то в этом казалось неверным. Сказать по правде, воином себя Сэв не видел. Он не герой, сколько бы ни хотел им стать. Да и боец из него так себе. Вот Кейд – дело другое, но эти качества стоили ему жизни. А Сэв – даже не сильный анимаг.

Он – нечто иное. Трикс говорила, что он – как она, а она была шпионкой.

Получится ли у Сэва продолжить дело Трикс? Кейд сказал, что он – достойный ее преемник, а Сэв лишь усмехался. Может, по прошествии многих лет, получив опыт и мастерство, он согласился бы. Вот только времени у них больше нет, а Трикс умерла.

Впрочем, маленькие обманы Сэва работали, разве нет? Вспомнилась последняя часть разговора с Вероникой: он может отринуть свою ложь и притворство, которыми жил, разорвав круг, а может пойти до конца и посмотреть, куда они приведут.

Его место в рядах солдат стало ключом к планам Трикс, она многие годы провела в стане врага. Если Сэв не сбросит личину солдата, если станет дальше притворяться им, только уже намеренно, не из страха и трусости… что ж, это совсем иное дело. Притворство станет его силой. Искренним выбором, а не неудачей. Оружием.

Война не окончена. Этот штурм наездники пережили, но будут еще сражения. Выживание Укротителей теперь значило для него больше, чем продолжение порядка, которому служили родители. Не просто кусочек прошлого, за который он цеплялся. Нет, теперь их выживание плотно связано с его настоящим, с Трикс и Кейдом, их последней жертвой. Падут Укротители – и смерти дорогих Сэву людей окажутся напрасны. Этого допустить нельзя.

Вместо того чтобы бежать от прошлого, Сэв завершит начатое – то, что он, Трикс и Кейд не сумели закончить вместе.

Он подберет оборванные нити жизни, которой не желал, и продолжит маленькую игру Трикс.

Днем Сэва отвели в кабинет к коммандеру. О встрече он просил сам, но все равно нервничал.

С собой захватил сумку: тяжесть больно давила на раненое плечо, но доверить кому-либо ценную ношу Сэв отказывался. Он ревниво оберегал ее, особенно после всех лишений на пути сюда и жертвы Кейда. А еще, судя по взглядам, какие обитатели крепости бросали на сумку, Сэв понимал, что яйца – его единственный козырь на переговорах. Казалось бы, с какой стати коммандеру отвергать предложение Сэва, но он все же решил подстраховаться.

Войдя в роскошно обставленное помещение, Сэв присел за длинный стол напротив того, кого здесь называли коммандером Кассианом. Дверь закрылась, и они остались наедине.

Коммандер был человеком утонченным и внушал трепет – качества, которых тщетно пытался добиться капитан Белден. Коммандер был высок и массивен там, где Белден – низок и тощ; спокоен и полон достоинства там, где Белден терял самообладание и лицо; а уж роскошь одежд и комнаты словно были созданы для него. Он не собирал богатства где-то по глуши и не сваливал в беспорядке и без всякого вкуса в палатке.

Присутствие коммандера внушало спокойствие. Он не производил впечатление головореза или манипулятора. Он был открыт и честен, всем показывая, какой он есть. Не овца в шкуре льва, как тот же Белден, но истинный лев.

Человек опасный и в то же время достойный.

С этим можно работать.

– Должен официально поблагодарить тебя, солдат, – произнес коммандер гулким и властным голосом, – за твои смелость и отвагу. Ты спас десятки мирных жизней, не говоря уже о будущем наездников и…

– Прошу прощения, коммандер, – перебил его Сэв. Пришлось признать силу самообладания коммандера: в его глазах промелькнула лишь искорка раздражения, – но я не за этим. Мне не нужны ваша благодарность или похвалы. Мне просто повезло, – ему претило признавать это, но от правды не уйти. – Другие умерли, чтобы я мог доставить сообщение и груз.

Сэв осознал, что список погибших до него – длинный, а открывают его родители. Больше десяти лет назад они пожертвовали собой, чтобы Сэв оказался в нужном месте, в нужное время и вместе с Трикс и Кейдом спас наездников.

Коммандер взглянул на сумку у ног Сэва, потом снова поднял взгляд.

– Для чего же ты тогда пришел?

Сэв судорожно сглотнул. Речь давалась с трудом, как шаги в густой грязи:

– Хочу вернуться.

Черты лица коммандера сделались жестче:

– Хочешь вернуться и снова служить империи?

– Нет, хочу вернуться в империю, но господином, которому буду служить, выбираю вас.

Коммандер подался вперед и наклонил голову вбок:

– Шпионом хочешь быть?

– Вы знали Илитию Шэдоухарт?

Коммандер откинулся на спинку стула:

– Нет, не очень хорошо. Фамилия Шэдоухарт – это ведь, скорее, должность, титул. Шпионы вроде нее действовали так, что редко кто знал их истинные имена и цели. Морра, однако, близко ее знала и очень высокого о ней мнения. Я так понимаю, она – из тех, кому не повезло.

– Она меня научила… – начал было Сэв, но горло сдавило. – Она показала, какую пользу… может принести человек… вроде меня.

«Люди вроде нас не обласканы славой, – наставляла его Трикс. – Сплошные обманы, нашептанные тайны и секретные поручения. Зато мы полезны».

– Анимаг я паршивый, – продолжал он, и голос его постепенно креп, – а солдат – еще хуже. Зато работа Трикс мне по плечу. Так что да, хочу стать шпионом. Учитывая, что недавно случилось, вам пригодился бы соглядатай.

Коммандер слегка ощетинился, как будто Сэв сомневался в его методах:

– Беда со шпионами в том, солдат, что сведения текут через них в обе стороны.

Сэв вспомнил парнишку, который накинулся на него во дворе: Эллиот, кажется, доносчик, о котором говорила Трикс.

– За меня не опасайтесь. Я об этом месте ничего не знаю… – Сэв повел здоровой рукой, – …как тут у вас все устроено. Уж точно не больше того, что знают прочие выжившие и о чем они расскажут, вернувшись по домам. Кто-то ведь да спасся от преследования.

Брови коммандера сошлись у переносицы:

– Мы лишь приблизительно знаем, сколько людей прислала империя – да и то с твоих слов и со слов Эллиота. Так что да, наверное, кто-то сбежал от моих людей.

– Тогда я вернусь с ними и начну с того места, на котором остановился, как анимаг, скрывающийся в лагере имперской армии. Ранение – доказательство, что я бился. Лорд Ролан, без сомнений, захочет поговорить со мной. – Сэв еще не договорил, а коммандер уже выпрямился и стиснул подлокотники стула.

– Отчитываешься лично перед лордом Роланом? А совет губернаторов?

Сэва такая реакция застала врасплох. Только что коммандер был безмятежен и сдержан… должно быть, чего-то Эллиот не знал или еще не раскрыл.

– Да, сэр. Точнее, я отчитывался перед капитаном Белденом, моим непосредственным командиром, а вот он – перед лордом Роланом. Меня готовили в его тренировочном лагере. Когда начался поход, капитан Белден назвал его особым заданием лорда Ролана. Про совет ни слова.

Империя располагала постоянной армией из тысяч солдат, которая, однако, была разбросана по всей долине, и каждое подразделение отчитывалось перед своим губернатором – генералом той части имперских сил, что были расквартированы в его провинции. Губернаторы распределяли войска как считали нужным, сохраняя мир в шумных городах, охраняя границы или отряжая себе в личную гвардию на время путешествий по другим провинциям или в столицу. Во время войны приказы приходили от короля или королевы или, как сейчас, от совета губернаторов. Без монарха, за которым было бы последнее слово, совет принимал решения большинством голосов. Сэв частенько слышал, как жители Аура-Новы роптали, мол, совет без одобрения большинства и помочиться не может, что уж говорить о более важных делах.

– Так, значит, совет похода не одобрял… – задумчиво произнес коммандер. – Это можно использовать.

Сэв и не думал, что эти сведения возымеют такое действие. Если лорд Ролан отправил солдат на миссию – и провалился – без согласия большинства, его могут и наказать за эту беспричинную атаку на пирейское поселение. Укротители фениксов, может, и вне закона, но закон империи на Пиру не распространяется. В Свободных землях он просто не действует.

– С какой бы стати ему выступать в одиночку? – вслух подумал Сэв. – Зачем рисковать? Какое ему дело до наездников?

Сэв и не ждал, что коммандер ответит, но вот прошло несколько мгновений, и тот заговорил:

– Кроме как затем, чтобы прославиться или осрамиться? – Он потер подбородок. – Лорд Ролан занял место губернатора Ферро после того, как меня отправили в изгнание. Стоило ему узнать от Эллиота, что за возрождением Укротителей стою я… и задача уничтожить нас сделалась для него еще привлекательней. У нас с ним общее прошлое, длиной не в одно десятилетие.

Сэв растерялся. Это же имперские политики высшего ранга, у них неограниченные ресурсы и богатство. Что он может сделать своими силами?

– Нам нужно доказательство, улики, что к этому приложил руку лорд Ролан. Не будет их – и он просто отмахнется от обвинений, сказав, будто капитан Белден и его солдаты ушли в самоволку. Зато с уликами мы настроим совет против него и получим определенный рычаг давления.

Сэв кивнул. Он вспомнил про капитанских почтовых голубей: Трикс говорила, что во время похода на Пирмонт она так и не нашла писем к Эллиоту. Значит, общались они, наверное, еще в Аура-Нове. И все же, упомянут ли лорд Ролан в письмах Белдена или тому хватило мудрости замести следы?

– Я приложу все силы, коммандер. Повинники видят и слышат больше, чем сообщают. У Илитии было много глаз и ушей. Думаю, я добьюсь от них помощи.

– Не забывай, солдат: нельзя, чтобы узнали, что это я послал тебя и что мы вообще с тобой разговаривали. Если тебя заподозрят…

– Меня казнят, – просто подсказал Сэв. – Мне нечего сказать ценного. Я рискую только своей жизнью, больше ничем.

Коммандер кивнул, признавая справедливость его слов. Сэв не пылал отвагой и не делал вид, будто готов рисковать головой. Плечо пульсировало болью. Дело же было в том, что выживать порой – тяжкий труд, и если уж он это признал, то ему уже ничто не страшно.

– Сэр, – нерешительно произнес Сэв, помолчав немного. – Она… Илития… перед смертью сказала мне кое-что. Нечто… странное.

Последних слов Трикс он не забыл: боль и горе так захватили его, и он не знал, как ему быть дальше, что просто не было времени как следует их обдумать. До сего момента.

– Разве это было не в ее духе? – уточнил коммандер.

Сэв чуть не рассмеялся:

– Нет, не то чтобы… просто те слова прозвучали особенно странно. Илития сказала, что Авалькира Эшфайр жива.

Коммандер пристально посмотрел на него:

– Что ж, этого попросту не может быть. Она погибла в Войну крови, на глазах у свидетелей. Илития жила долго и верно служила нашей королеве. Любовь порой искажает истину и не дает отличить правду от вымысла. Уж если бы Авалькира Эшфайр выжила, то была бы здесь, среди нас.

Звучало разумно, и спокойный уверенный тон коммандера заставлял принять его правду.

Однако стоило Сэву кивнуть, как коммандер отвернулся. Было видно, что эта новость взбудоражила его больше, чем он готов был признать. Он поспешил отринуть ее, и Сэв не мог винить его за то, что он считает давно погибшую королеву мертвой. Должно быть, он знал Авалькиру – или хотя бы встречал ее, – и раз он наездник, то поддержал королеву в войне.

Тогда откуда это чувство, будто он не желает ее возвращения?

Поерзав на стуле, коммандер снова посмотрел на сумку у ног Сэва:

– Что насчет твоего подарка нам?

Сэв наклонился и открыл сумку: внутри лежало одиннадцать гладких серых яиц. Он нахмурился. Разве Кейд не двенадцать яиц сложил в сумку? Было так темно, что, наверное, Сэв обсчитался. Или, еще хуже, выронил одно по дороге… Он покачал головой. Сейчас уже не узнать.

– Яйца – ваши. Все, кроме одного. Пусть хранится здесь, как знак моей доброй воли и преданности.

– Ты не рвешься в наездники, солдат… Как яйцо гарантирует, что ты при первой возможности не переметнешься к врагу?

– Уверен, вы знаете, сколько за него можно выручить на Ночном рынке Теснины. Хватит на безбедную жизнь до конца моих дней. Я за ним вернусь.

Говорил Сэв уверенно, и коммандер вроде поверил. Лгать Сэв умел: яйцо он ни за что не продаст: сберегая его, он хранил надежду.

Надежду, что есть куда возвращаться, что у него есть дом. И если, завершив и сказав все, он поймет, что и правда не хочет становиться наездником, всегда отыщется тот, кто захочет.

– Зачем тебе туда возвращаться? – спросил коммандер. Ему и правда было интересно: не из-за миссии или обеспокоенности, а просто потому, что он этого не понимал.

– Хочу закончить начатое. Прежде я не знал, на чьей я стороне. Теперь знаю.