Глава восьмая
Место встречи изменить нельзя
До берега реки, где располагались пляж, лодочная станция и набережная с зоной отдыха, надо было пройти около трехсот метров. Павел и Зина направились по аллее, которая выводила непосредственно к набережной. Там, около беседок, Данилин надеялся встретиться с Кругловым. Однако до берега они не дошли – из-за того, что внезапно заупрямилась Зина.
– Чего-то мне не нравится, – сказала она, останавливаясь. – Предчувствие какое-то дурное.
– В смысле? – с недоумение отозвался Павел.
За годы совместной жизни он привык к непостоянству Зининой натуры, готовой взбрыкнуть в любой момент. Но за последнее время успел отвыкнуть. Видимо, зря.
– При чем тут смысл, если я говорю о предчувствии? Это интуиция, Данилин. А она меня очень редко подводит.
– Очень редко? Ты имеешь в виду аферу, придуманную со своим блогером? Как его там? Симеон?
Зина мгновенно порозовела.
– Знаешь что, Данилин? Во-первых, он не мой. А, во-вторых… Во-вторых, то, что ты называешь аферой, по большому счету привело к успеху. В моем рюкзаке целое сокровище. Надо только до ума дело довести. С тобой, кстати, я тоже поделюсь. Потом.
– Спасибо. Жаль, что покойная Антонина Петровна не знает о твоем оглушительном успехе.
Зина прикусила губу и секунд пять рассерженно дышала через нос. Потом сказала:
– Это нечестный прием… Ладно, дело не в этом. Понимаешь, не доверяю я твоему Круглову. Вот скажи – почему я должна ему доверять?
– Все трясешься над своим сокровищем? Ну, если не доверяешь, то не ходи со мной. Можешь вообще здесь оставаться.
– В парке, что ли?
– Можешь и в парке. Тимофей будет рад. Похоже, он к тебе неровно дышит.
– Ревнуешь?
– Еще чего! Всего лишь боюсь за тебя. С возрастом ты становишься все неразборчивей в знакомствах.
Наверное, он переборщил. Зина побагровела, а потом попыталась влепить Павлу пощечину. Тот успел отклониться. И Зина, шагнув по инерции вперед, неловко оступилась.
Теряя равновесие, она бы шлепнулась, но Павел ухватил ее за плечико бронежилета. Развернув к себе, встряхнул, как кутенка и процедил:
– Может, хватит разборки устраивать? Нашла время для истерик.
– Пусти! – Зина толкнула Павла в грудь и отступила на шаг. – А ты не хами! Я тебе, кажется не хамила.
– Кажется. Успокоилась? Идем дальше?
– Нет! Ты сам успокойся, ладно? И выслушай меня без нервов.
– Ну? Выслушиваю. – Павел уставился в сторону реки, демонстрируя «ледяное» спокойствие. – Только короче.
– Во-первых, я устала. Понеси мою винтовку. Пожалуйста.
– Чего??? – «Ледяного» спокойствия хватило только на три секунды. Данилин выпятил глаза и в изумлении покачал головой. – Устала? Да мы даже ста метров не прошли. Может, и броник заодно снимешь? Так и быть, донесу.
– Броник пока не надо. А вообще, если понадобится, то понесешь. Слушай меня, я дело скажу.
– Я думал, ты уже сказала.
– Не ерничай, Данилин. Пора бы уже повзрослеть. Ты согласен с тем, что охота на нас продолжается?
– Ну-у… наверное.
– Не наверное, а точно. – В голосе бывшей супруги прорезались прокурорские нотки – в образ Вышинского она умела входить моментально. – Ты согласен с тем, что у меня в рюкзаке реально важные материалы? Не просто ценные. Но еще и такие, которые очень нужны концерну?
– Думаешь, это единственные экземпляры? Очень сомневаюсь. Уверен, что у Шмутко хранилась только часть. Наверное, какие-то образцы, исходники. Но вовсе не весь антидот, вакцина…
– Я не об этом, Данилин! Концерн очень боится огласки. Я сама по себе источник опасной информации. А вместе с тем, что содержится в рюкзаке, я для них настоящая бомба. Похлеще ядерной.
– Ну насчет ядерной, ты, наверное, погорячилась. А вообще – да. В целом – могу согласиться. Но ты это к чему?
– Заканчиваю. Ты говорил, что службы безопасности концерна могли прослушать наш разговор. Так?
– Да.
– А тебе не приходило в голову, что они могли прослушать и твой разговор с Кругловым?
Павел ответил не сразу. В словах Зины имелся резон. В суматохе он как-то упустил данное обстоятельство из вида. А ведь с Игорем он разговаривал уже после того как связался с Зиной по «засвеченному» телефону Антонины Петровны. Точнее, Зина связалась. А уже затем он переговорил с Кругловым. Господи, и не один раз переговорил, а дважды!
Он выругался про себя. Даже если технари концерна не успели поставить его мобильник на прослушку, они могли запеленговать мобилу Круглова. Запеленговать, вычислить абонента и сесть на хвост. Ай, да Зина! Ай, да… кокетливая женщина. Это уже не просто резон. Это – железобетонная логика.
– Чего молчишь, Данилин? Завис, что ли?
– Слегка. Знаешь, я должен с тобой согласиться. Это всего лишь вероятность, но с высокой степенью возможности.
– Это как? Сказал бы прямо, что я, как всегда, права.
– Ну-у…
– Ладно, ладно – пускай только вероятность. Но она возможна?
– Да. Что ты предлагаешь?
– Это элементарно, Данилин. Необходимо провести разведку.
– В разведку пойду, естественно, я?
– Естественно. Не отправишь же ты на боевое задание слабую женщину? Да еще и любимую?
– Не преувеличивай.
– А ты не преуменьшай. Мне лучше знать, любит меня мужчина или нет. Так вот, у меня есть план. Ты пойдешь на встречу с Кругловым, ну и прощупаешь там все. А я… – Она покрутила головой. – Нет, отсюда не видно. Помнишь, там есть кафе-мороженое?
– Помню.
– Он него до беседок совсем близко. Метров тридцать с небольшим. Мы подойдем к кафе с тылу. Потом ты сделаешь крюк и выйдешь на набережную по аллее. А я прокрадусь вдоль стены кафе и буду наблюдать за беседками. В случае чего, я открою огонь из винтовки. И тебя смогу прикрыть. Только покажи, где у нее предохранитель.
– У М16 он еще и переключает режимы огня, – машинально уточнил Данилин. – Это твой план?
– А что? Мне кажется, неплохой план.
– Плохой, и не вздумай спорить. Да, там близко. Даже слишком близко. Если торовцы или люди из службы безопасности следят за Кругловым, они как раз и займут эту позицию – около кафе. И сцапают тебя в два счета, словно куропатку. Что касается винтовки…
Он вздохнул.
– Пожалуй, я тебе покажу, как стрелять из М16. Но не уверен, что от этого будет много проку… Знаешь, я тебе еще оставлю пистолет, беретту. Сниму глушитель и оставлю. С пистолетом тебе будет проще. Если что…
– Если что, то я им живой не дамся, – звенящим голосом произнесла Зина. – Хватит с меня одного раза. Так где будет моя позиция?
– Там, где тебя будет трудно обнаружить. И запомни. Если вдруг услышишь стрельбу на набережной – просто убегай.
– А как ты потом меня найдешь?
– Не парься об этом. Понимаешь, если они в самом деле устроили нам ловушку, то выбраться будет очень сложно. Всякое везение когда-нибудь заканчивается. А мне за последние сутки слишком часто везло. Так что – думай о себе.
Зина помялась. Затем неуверенно предложила:
– Может, вообще туда не соваться? Выберемся мы как-нибудь из Старопетровска сами. Что, не найдем способа?
– Не думаю, что это будет так просто. Круглов не зря предупреждал, что уходить надо сегодня ночью, пока есть договоренность с погранцами. К утру все вокруг закупорят так, что и мышь не проскочит. И останемся мы тут…
– Как в гетто.
– Или как в крематории. Но дело не только в этом. Понимаешь, я просто обязан предупредить Круглова. Если за ним установили слежку, то… В общем, его все равно прихлопнут. Получается – из-за меня. Понимаешь?
– Ну-у в некотором роде он сам напросился.
– Прекрати, Зина. Есть такое старое правило – сам погибай, а товарища выручай…
* * *
Круглов сидел в центральной беседке. Данилин заметил его сразу, когда подобрался к набережной через кусты. Уже начало темнеть, да и солнце в который раз за вечер скрылось за облаками. Однако до наступления ночи оставалось еще около часа, поэтому силуэт Игоря – точнее, его верхняя часть – хорошо просматривался на фоне реки. И бо́льшая часть набережной с прилегающими постройками тоже неплохо просматривалась.
Данилин изучал обстановку минут пять, но ничего подозрительного так и не заметил. И тихо было, словно на кладбище. Как этот персонаж-то говорил? Как его? Косой, в общем. А вдоль дороги мертвые с косами стоят? И тишина… Нет, на кладбище нам еще рано. По крайней мере – не стоит сейчас о нем думать.
Он подкрался еще метров на двадцать и решил, что пора предупредить о своем появлении. А то Игорь тоже сейчас настороже и на нервах – услышит подозрительный шум и пальнет, не спрашивая «Кто идет?». И будет прав – подкрадываются, как правило, враги. И откуда ему знать, что Данилин опасается засады?
Он повесил ремень винтовки на шею, встал в полный рост и, приложив сомкнутые ладони ко рту, имитировал уханье филина:
– Гуух, гуух, гуух…
Круглов отреагировал после третьего «послания». Сначала повернул голову на звук, потом привстал и приветственно помахал рукой. «Ведет себя спокойно, – отметил Павел, направляясь к беседке. – Забрало у шлема поднято, автомат за спиной. Значит, сам особо не опасается. Впрочем, это еще ничего не значит. Просто – не надо дергаться. Ведь Зина, она сейчас будто пуганная ворона, всего боится. И меня настропалила. Буду считать, что пока все идет по плану».
Он поднялся по ступенькам в беседку, кинул спокойно:
– Привет, Игорь. – И сел на скамейку напротив Круглова. – Спасибо, что пришел.
– Пожалуйста. Пацан сказал – пацан сделал, – отозвался Игорь, тоже опускаясь на скамейку.
В руке, как отметил Павел, Круглов держал ПММ (модернизированный пистолет Макарова). За спиной и на самом деле висел автомат. Только не АК-74М, как можно было предположить, а бесшумный «Вал» с оптическим прицелом.
– А я уже подумал – что тут за филин объявился? – продолжил Игорь. – Не забыл еще?
– Не забыл.
Данилин сразу понял бывшего сослуживца. В армейской среде у того была кличка «Филин» – возможно, из-за округлых, слегка навыкате, глаз. Игорь отлично стрелял и числился в роте по штатному расписанию снайпером-разведчиком.
– Извини, что опоздал маленько.
– Время еще есть, правда, мало, – сказал Круглов. – Что-то случилось?
– Ничего серьезного. Просто пришлось задержаться.
Павел решил не рассказывать о перестрелке в парке. Зачем? Только время терять. Да еще и о Тимофее придется объяснять. А его уже и след простыл.
– А Зина где? Ты нашел ее?
– Нашел. С ней все в порядке. Кстати, ты на автомобиле?
– Конечно. Нам же еще добираться до озера. Без колес никак нельзя.
– А где он?
– Вон там оставил. – Круглов неопределенно махнул рукой в западном направлении. – В кусты заехал, чтобы не светиться. А где Зина-то? Антидот у нее? Ты говорил, что у нее есть антидот.
– Есть, не беспокойся. Скоро тебе вколем. Так ты что, с западной стороны подъехал?
– Ну да. А в чем дело?
– Ничего там подозрительного не видел?
– Да нет вроде бы… А что, должен был видеть?
«Он должен был увидеть джипы торовцев, – подумал Данилин – Все в Старопетровске, в особенности – полицейские, знают, что в „американцах“ ездят сотрудники ЧВК. Разве не подозрительно, что два пустых „американца“ стоят около ворот парка?
Получается, он заехал в парк с восточной стороны? Но тогда зачем врать? Не хочет, чтобы я знал, где находится его машина? Или дело в чем-то ином?
А вдруг он и на самом деле подъехал с запада? На одном джипе мог уехать Тимофей. Другой… Хм…»
– Павел, я не понимаю, – с напряжением произнес Круглов. – Что-то случилось? Почему ты явился без Зины? Она что – ранена? Или ты мне не доверяешь?
– О чем ты? Просто страхуюсь. Понимаешь, я опасался, что тебе могли сесть на хвост.
– В каком смысле?
– В смысле, что установили за тобой слежку.
– Кто и зачем?
– Люди из концерна. Те, которые охотятся за мной и Зиной.
– Почему ты так решил?
– Есть основания считать, что они могли прослушать наши разговоры. Последние разговоры – когда мы разговаривали о Зине и месте встречи. Так ты говоришь, что не видел ничего подозрительного?
Круглов сузил глаза и задумчиво посмотрел перед собой. Пожал плечами:
– Если бы я чего-то заметил, то сразу бы сказал тебе. Знаешь, в этой части города совсем слабое движение, почти нет машин. Не думаю, что кто-то незаметно мог сидеть у меня на хвосте. Ты уверен, что наш разговор могли прослушивать?
– Не уверен. Но могли.
– Тогда бы нам устроили засаду. Но чего-то я никого не вижу. Да и не чую. – Круглов хмыкнул. – Слушай, извини, что я все время спрашиваю о Зине. Но мне нужен антидот. Я не смог его раздобыть. Понимаешь? Для меня это вопрос жизни и смерти. И к тому же нам надо еще добраться до озера. Времени в запасе немного. Ты же помнишь, что я договорился с погранцами?
– Конечно, помню. Я все понимаю. Секундочку, сейчас соображу.
«Что-то здесь не так, – подумал Данилин. – Хоть убей, но я чувствую напряг. Из-за его машины? Нет, ощущение возникло еще раньше. Или это Зина заразила меня манией преследования?»
Какая-то неясная мысль мелькнула у него еще в тот момент, когда он зашел в беседку. Но он не смог ее зафиксировать и оформить в четкий сигнал. Просто неясная мысль…
Павел посмотрел на Игоря. Тот сидел в нескольких метрах на противоположной стороне беседки. Вроде бы спокойно сидел, не дергался. И в поведении ничего подозрительного.
«Постоянно спрашивает о Зине и антидоте? Так это понятно. Пистолет в руке? Так и у меня карабин в руках. Понятно, что расслабляться нельзя, обстановка тревожная. Значит, оружие должно быть под рукой. Автомат, кстати, у него за спиной. „Вал“ с оптическим прицелом…»
Игорь скосил глаза влево, словно что-то привлекло его внимание. Данилин машинально посмотрел в ту же сторону. Но не обнаружил ничего примечательного – кроме алеющего вдалеке закатного солнца. Небо на западе опять очистилось и на этот раз – совсем некстати. Или все-таки кстати?
Метрах в тридцати от крайней беседки четко просматривались приземистое здание лодочной станции и силуэты деревьев рядом. Однако никакого шевеления Данилин не заметил. Даже веточки и те не колыхнутся. Безветренно, тишина.
Так чего Круглов там узрел? Или услышал?
У Павла вдруг екнуло сердце. Потому что подумал – не решила ли Зина, заскучав, подобраться к беседке? С нее станется, Маты Хари недоделанной. Только не хватало, чтобы она сама засунула голову в петлю.
– Павел, ты уже пять минут соображаешь. – Круглов перевел взгляд обратно на собеседника. – Если ты передумал, тогда так и скажи. Не надо со мной играть в кошки-мышки.
– Все в порядке, Игорь, – сказал Данилин. – Извини, имелись некоторые заморочки. Да, пора действовать. Идем к Зине.
– Наконец-то, – с облегчением выдохнул Круглов. – А то ты прямо, как пуганный заяц стал. Не узнаю брата Колю.
Они спустились по ступенькам беседки и направились к зданию кафе. Как раз в это время, когда пересекали набережную, вдруг загорелись фонари. «Интересно, – подумал Данилин. – В городе паника, народ разбегается, а ведь кто-то включил рубильник. Неужели здесь остался дежурный электрик?»
Дойдя до угла кафе, они направились вдоль здания – в сторону деревьев, за которыми виднелась конструкция экстремальной карусели. Данилин двигался вдоль стены, Игорь в паре метров правее и немного сзади. Долговязая фигура сгорблена, в правой руке – ПММ.
Павел поймал себя на мысли, что продолжает ощущать дискомфорт. «Лучше бы он шел рядом, – мелькнула мысль. – А то как будто конвоирует меня. Хотя так-то он все делает правильно. Если за нами кто-то следит, то необходимо соблюдать дистанцию между собой. Иначе нас могут срезать одной длинной очередью. А снайпер – двумя быстрыми выстрелами. Снайпер… Стоп».
Он чуть не замер на месте от осенившей его догадки.
Данилин так и не понял тогда, около биохимзавода, каким образом его вычислил снайпер. Не хотелось мозги ломать, не придал значения. Позже и вовсе из головы выскочило. А ведь странно вообще-то…
«Ну предположим, – подумал он, – что Дитц дал задание срочно ликвидировать меня. Предположим, что кто-то из бойцов „Тора“ высматривал меня на улице. Имелись внешние приметы – Дитц видел, во что я был одет. Но я ведь вышел на улицу в противогазе. И суета около завода царила несусветная, народу много, все куда-то несутся и толкаются. Помнится, какая-то баба меня чуть с дороги не снесла. Как же снайпер сумел меня вычислить?
Правда, позже я снял противогаз – когда начал разговаривать по телефону с Кругловым. И если снайпер имел мою ориентировку с фото, то опознать меня мог. Рассматривал прохожих в оптику, наткнулся на меня… Случайность, конечно, но всякое случается… Постой, а калибр?»
– Ты чего притормозил? – спросил Круглов, заметивший, что Данилин резко сбавил ход.
– Да так, вспомнил тут кое-что. У торовцев ведь в арсенале, в основном, М16? Я имею в виду автоматическое оружие.
– Ну да. М16 и модификации типа твоего карабина. А что?
Теперь Павел был почти уверен в правильности своего предположения. Почти, на девяносто с лишним процентов. Но не на сто. А принимать решение требовалось здесь и сейчас. Ошибка равнозначна смертному приговору – либо ему и Зине, либо Игорю.
А еще он не мог выстрелить быстрее Круглова, потому что находился к нему правым боком. При такой позиции стреляя с правой руки из карабина потратишь уйму времени – пока развернешься к противнику, пока вскинешь ствол. Секунда с лишним точно уйдет, а то и все две. За это время Круглов успеет выстрелить из пистолета, как минимум, один раз.
Больше и не требуется при стрельбе из ПММ с трех шагов – даже в том случае, если пуля попадет в область туловища, защищенную броней. Попадет в шлем – как минимум оглоушит. А если попадет в открытое правое плечо, то вообще пипец.
Какие еще варианты? Да никаких. Если бы Круглов располагался ближе, в пределах одного метра, то можно было бы садануть его прикладом. Например, снизу вверх – в челюсть или в кадык, как получится. Но ведь и Круглов не дурак, чтобы сближаться на расстояние рукопашной схватки. Так ведь можно и собственным ножом по горлу получить – если противник достаточно сноровист для того чтобы выхватить твой же клинок из твоих же ножен на поясе.
– Да так, ничего, – сказал Данилин. – Я тут подумал, что лучше схожу за Зиной сам. Я предупреждал ее, что вернусь один – иначе она занервничает. Где, говоришь, твоя машина? Вон там?
Он махнул рукой в западном направлении.
– Да, там, – сказал Круглов. – А где Зина?
– В той стороне. Там, у входа в парк.
Он на мгновение повернул голову, показывая, где, якобы, находится Зина. А когда вернул взгляд на Круглова, то увидел направленное на себя дуло пистолета.
– Стоять и не дергаться, – негромко, но жестко, скомандовал Круглов. – Аккуратно, без лишних движений, отбрось карабин в сторону. И не вздумай дурить – враз поймаешь пулю зубами.
– Ты чего, Игорь? – замерев, отозвался Данилин. – Я тебя не понимаю.
– Все ты понимаешь. Надумал смыться, да? Вместе со своей Зинкой, вакциной и антидотом? Не получится.
– Выражайся ясней. Чего ты хочешь?
– Я сказал – бросай оружие. И не надо заговаривать мне зубы. Ну!
– Ладно, я подчиняюсь.
Выматерившись про себя, Данилин отшвырнул карабин в сторону. Теперь-то стало ясно, что он ошибся и, возможно, самым роковым образом. Но ошибка при всем при том была относительной. Отказавшись идти к Зине вдвоем, он, разумеется, вызвал подозрение у Круглова. Но и Круглов, поддавшись на провокацию, проявил свои истинные намерения. Теперь понятно, кто есть ху.
Было бы еще хуже, если бы он привел Игоря прямо к Зине. А теперь… По крайней мере, теперь появился шанс ее спасти.
– Молодец, оружие тебе больше не понадобится, – сказал Круглов. – А теперь развернись ко мне, отступи к стене и расставь ноги. Руки за голову.
Данилин выполнил распоряжение.
– Так вот, Павел. Объясняю очень просто. И надеюсь на твое благоразумие. У меня нет счетов к тебе, мне наплевать на твою бывшую. Все, что я хочу, это как следует заработать. Иными словами, я хочу срубить бабла, коли мне представился такой шанс. Усекаешь?
– Собрался ловить рыбку в мутной воде?
– Именно так. Все по народной мудрости. Так вот. Можешь проваливать вместе со своей бабой хоть в преисподнюю. Но после того как отдашь мне рюкзак со всем его содержимым.
– Ты о чем?
– Не валяй дурака. Я говорю о материалах, которые Зина сперла из лаборатории. Ты мне – их, я тебе – жизнь и свободу. Иначе я прострелю тебе ноги, а потом начну пытать. Я это умею. Помнишь, как я общался с пленными «духами»?
– Помню, – спокойно произнес Данилин. В чем в чем, а в излишнем милосердии Круглов обвинений не заслуживал. Скорее – в садизме. – А можно мне задать вопрос?
– Валяй. Только коротко.
– Ты работаешь на концерн?
– С чего ты взял? – быстро, даже слишком быстро отозвался Круглов. – Я работаю на себя.
– То, что ты гребешь под себя, это понятно. Но откуда ты узнал, что Зина чего-то там сперла в лаборатории? Материалы какие-то? Я тебе такое не сообщал. И вообще не упоминал лабораторию.
– Разве?
– Да я вроде склерозом еще не страдаю. Мне и Зина об этом не говорила по телефону – только сообщила, что у нее есть вакцина и антидот. Кстати – о рюкзаке я тоже ничего не упоминал.
В этот раз Круглов отозвался после паузы. Видимо, не сразу сообразил, как соврать. Да и стоит ли?
– Ну, предположим, что ты и вправду мне об этом не говорил. А чего такого? Да, у меня есть свои источники в концерне. Как положено – я же мент, оперативной работой тоже умею заниматься. Да, я получил информацию о том, что Зинка с еще одним обалдуем прихватила в лаборатории кое-что ценное. И что из того? Говорю – у меня свои источники.
– Не эти ли источники попросили тебя перехватить Зину с ее грузом?
– Слушай, Данилин, прекращай мне допрос устраивать. Здесь я вопросы задаю, если кто еще не понял. Какая разница, откуда я узнал? Я же сказал – я работаю на себя. Копейка к центу, доллар к рублю – рыночная экономика называется. И вообще – деньги не пахнут.
– Ну да. Настолько не пахнут, что ты даже взял заказ на армейского сослуживца. Ведь так? Это ведь тебя попросили срочно завалить меня у Биохима? Уж не Дитц ли часом?
Вот сейчас Круглов молчал долго. Он явно раздумывал, принимая какое-то непростое решение. И ответил не то чтобы уклончиво, а, скорее, отложил ответ. Потому что произнес лаконично:
– Обоснуй, сыщик.
– Да тут и обосновывать особо нечего. Не мог в меня стрелять снайпер из «Тора». Тем более, кто-то из сотрудников службы безопасности.
– Откуда такие выводы?
– Постороннему человеку было бы трудно опознать меня на улице. Да и не могли они в тот момент тратить время на мои поиски. Вы же их там зажали на верхних этажах. В такой ситуации драпать надо, а не сидеть у окна с винтовкой, выискивая какого-то частного сыщика. Так что – лажа это все со снайпером из концерна.
– А что не лажа?
– Думаю, что с тобой связался по мобильному Дитц. Ну или кто-то из его помощников. Тебе сказали, что я нахожусь либо на территории завода, либо поблизости. И попросили ликвидировать меня при первой возможности. Думаю, ты раньше выполнял для них деликатные поручения, согласился и сейчас.
– И прямо-таки сразу начал на тебя охоту?
– В каком-то смысле – да. Ты знал, что я дожидаюсь конца операции где-то поблизости, около завода – так мы договорились. Позвонил мне и для начала уточнил, где я нахожусь? Я ответил, что на другой стороне улицы. Тогда ты тупо посмотрел в окно и увидел мужика с мобильником около уха. Меня то есть. Ну а дальше – дело техники для опытного стрелка.
Но ты промазал. И тогда решил заманить меня на встречу под удобным предлогом. Ты обещал, что попробуешь найти Зину, что достанешь для меня антидот. Я, естественно, согласился. Дальше продолжать?
Круглов вытащил из кармана пачку сигарет, ухватил одну сигаретину зубами, достал зажигалку, прикурил… Данилин спокойно ждал, потому что понимал – торопиться некуда. Пусть Круглов шевелится, раскрывая свои карты до последней, а он будет реагировать по обстоятельствам. Хватило бы у Зины ума не высовываться, а он, глядишь, и подкараулит свой шанс.
Круглов по каким-то причинам тоже не торопился. Сначала сделал несколько глубоких затяжек и лишь потом произнес:
– Продолжать не надо. Ход твоих мыслей понятен, но мне – малоинтересен. И базируется к тому же на одних предположениях. А где конкретные факты, сыщик?
– Есть и факты. Точнее, один факт, но очень конкретный. Правда, он у меня сейчас в кармане пиджака лежит. Доставать неудобно.
– Не надо доставать. Что за факт?
– Улика. Пуля к девятимиллиметровому патрону. В аккурат к твоему «Валу» подойдет. А вот из М16 таким не выстрелишь.
– Ты, прямь, криминалист из детективного сериала. По пуле калибр определяешь, да еще на глаз.
– Пуля, конечно, не патрон. Но «девятку» от калибра 5,56 я уж как-нибудь отличу.
– И где ты пулю подобрал, сыщик?
– Не подобрал, Игорь. Из одного деревца выковырнул, можжевельник называется. Та самая пуля, которую ты мне предназначал.
– С этого и надо было начинать, – с кривой усмешкой заметил Круглов. – А то все ходишь вокруг да около, предположения строишь. Ванга, блин. Я так и подумал, что ты просек ситуацию со снайпером – когда спросил об М16. И когда ты только успел пулю найти?
– Да уж успел. Натура такая – люблю докапываться до истины.
– Вот и докопался – до могилы. Несущественно это все сейчас, Павел. Кому нужны твои улики? Ты о своей заднице думай, она у тебя уже дымится. – Он как-то странно хохотнул. – Давай к делу, хватит болтовни. Ты ведешь меня к Зинке, отдаете мне рюкзак со всем барахлом, и будем в расчете. Ну?
– Что, ну?
– Где Зинка прячется, мать твою!
– Не ори. К слову, перестань называть мою жену Зинкой. Пусть и бывшую. Что за фамильярность?
– Обиделся? – Круглов снова хохотнул. И насмешливо бросил все с той же кривой усмешкой: – Для меня она Зинка, имею право.
– В каком смысле?
– В прямом. Ты что, не знаешь?
– Чего?
– Того, что у твоей супруги всегда был слабый передок? Э-э, какой ты наивный…
Кровь плеснула Павлу в лицо. Челюсти свело от ярости. Он переступил с ноги на ногу, с трудом сдержав желание кинуться на Круглова. Затем процедил, почти не разжимая зубов:
– Хамишь, дружище? Думаешь, ствол наставил – можешь оскорблять безнаказанно? Геро-о-ой, однако.
– А при чем тут это? Даже не собирался тебя оскорблять, всего лишь констатировал факт. Ты ведь обожаешь собирать факты, да? Трахал я твою Зинку, как на духу говорю. Правда, недолго – надоело, стервозная она. И одно бабло на уме. Да ты не хуже меня знаешь. Так ведь?
Павел промолчал.
– Знаешь, все ты знаешь. Как ты с ней жил столько лет? Помню, жаловалась, что в Европу на отдых съездить не может – мало ты денег домой приносишь. Нет, правда, зачем мне тебе врать?
«Да уж, новости, – подумал Данилин. – Врать-то ты как раз можешь. Да только я и без тебя догадывался, что Зинка… Не надо циклиться на этом. Зачем нервничать из-за ерунды? Зина, она и самом деле… В общем, не Орлеанская девственница. Но мы давно разбежались – значит, и из сердца вон. Сейчас другое на кону».
– Давай, Павел, решай, – продолжил Круглов. – Дело не в Зинке, а в тебе. Выбор у тебя небогатый.
– А разве он есть? Ты же меня все равно застрелишь потом. Вместе с Зиной.
– Не веришь мне?
– А ты бы сам себе поверил?
Круглов хмыкнул:
– Хороший вопрос. А ты рискни и поверь. В общем, даю тебе пять секунд. Либо ведешь меня к Зинке, либо простреливаю тебе колено. Потом второе. Все равно расскажешь, где она затырилась. Зачем тебе зря мучиться?
– А если не расскажу?
– Да ну? – Круглов с прищуром посмотрел на Павла. – Хочешь силу воли испытать? Ну-ну… Оставь ты эти игры в Зою Космодемьянскую. Да даже если и не скажешь – я ее все равно найду. Она ведь где-то рядом, я чувствую. Сидит где-нибудь под кустиком – и трясется. Если понадобится, я по твоим следам пройду. Почва-то сейчас влажная, дождик за день несколько раз шел. Не подумал об этом?
Данилин действительно не подумал о таком повороте. Где же тут все предусмотришь? Ситуация меняется каждый час, а то и чаще.
– Вижу, что не подумал, – с удовлетворением констатировал Круглов. – Ты ведь из кустов вылез, верно? И до этого, небось, по траве крался, чтобы на аллеях не светиться. Вот я и пройдусь по твоему маршруту. Темновато, правда, уже, но за полчаса я управлюсь. Да и фонарик, если что, поможет… И, кстати, чуть не забыл. На машине Зинке не уехать. У коричневой «ауди», что у входа в парк стоит, я колеса проткнул. Правда, есть еще парочка джипов – знаю, знаю. Так я там парочку растяжек установил. Открывает девушка дверцу, а там граната «пух!». И остались от козочки рожки да ножки.
Он снова хохотнул. А ведь нервничает, однако, подумал Данилин. И произнес с подчеркнутым равнодушием:
– Ну так пристрели меня и шагай по следам, следопыт. Если я тебе совсем не нужен.
– Немного все же нужен, буду честен. Неохота мне на ночь глядя по кустам шариться. А Зинка, она дурная. Черт его знает, чего ей в башку ударит. В общем, не хочу лишних проблем. Надеюсь, что ты мне поможешь.
– А моя-то в чем выгода? Хочешь, чтобы тебе все на блюдечке с золотой каемочкой преподнесли? А не жирно будет?
– Смотря как договоримся.
«Мне надо рисковать, – подумал Данилин. – Иначе он меня просто пристрелит, да еще поизгаляется перед этим. И отправится искать Зину. Он профессионал, а она дилетантка. Нацепила на себя бронежилет, а что толку? Лишь стала тяжелей и неповоротливей килограмма на три-четыре».
– Твой вариант меня не устраивает, – сказал он. – Верить тебе на слово? Уж лучше сразу утопиться. Дай нам шанс.
– Да я, в общем-то, не против. Конкретизируй.
– Суть проста. Все материалы по вирусу в обмен на мою и Зинину жизнь.
Круглов удивленно покачал головой:
– Поражаешь ты меня, Павел. Она тебе рога наставляла, а ты… Я серьезно – плюнь ты на нее.
– Ты же сам просил обойтись без лирики.
– Ладно, закроем тему любви и ревности. Конкретизируй дальше свое предложение.
– Я отведу тебя к Зине. Но не надейся, что она сразу выйдет к тебе с рюкзаком. Я крикну ей, когда до нее будет не менее пятидесяти метров. Когда она отзовется, я сообщу, что стал заложникам. И объясню, что она должна делать. Сначала я отойду в сторону на тридцать шагов. Только после этого она кинет рюкзак, а сама убежит. Тогда у нас появится шанс. На другие условия я не согласен.
– Понимаю, куда ты клонишь, – задумчиво пробормотал Круглов. – Рассчитываешь, что я промажу, и ты успеешь укрыться в кустах. Ну и Зинка, естественно, даст деру. А я, за вами, естественно, не побегу, потому что…
– Потому что – за двумя зайцами погонишься, ни одного не поймаешь. Даже – за тремя. Третий заяц – рюкзак. При этом самый жирный.
– Вот именно. Что же – логично. А ты не боишься, что я сразу тебя подстрелю – как только увижу Зину?
– Боюсь. Но надеюсь на твое благоразумие. Подстрелишь сразу – будешь гонятся за Зиной по ночному парку. А у нее – пистолет. Да, да. А как ты думал? Не оставлю же я девушку без оружия?
– Вот как? Девушка умеет стрелять?
– И неплохо. С десяти шагов попадает в бутылку шампанского. Когда трезвая.
Круглов издал короткий смешок:
– Молодец, что ты не теряешь чувство юмора. Однако ситуация с пистолетом мне не нравится. Вдруг она сразу начнет в меня палить?
– Боишься, что она тебя подстрелит с пятидесяти метров из пистолета? Такого крутого ковбоя в бронике и защитном шлеме?
– …Предположим, что сразу не подстрелит. Но что ей помешает открыть огонь, когда ты отойдешь на тридцать шагов?
– Понимание того, что против нее спецназовец, вооруженный автоматом с прицелом ночного видения. И парой-тройкой гранат, насколько я понимаю. Она, может, и не идеальная женщина, но точно что не дура. Зина, но не Зена – королева воинов. Зачем ей с тобой в бой ввязываться?
Выпалив это, Данилин затаил дыхание. Его судьба и во многом судьба Зины висела сейчас на волоске. Если Круглов согласится на предложение, то шанс и на самом деле появится. А если не согласится, то может тупо пристрелить Павла. Правда, в этом случае он вспугнет Зину с непредсказуемыми последствиями. Но кто же его, отморозка, поймет?
Помолчав несколько секунд, показавшихся Данилину вечностью, Круглов изрек:
– В целом, меня устраивает твой план. Но внесу коррективы. Я дам тебе отойти на двадцать шагов. Двадцать. И не спорь. Кроме того, сейчас ты снимешь бронежилет и шлем. И я тебя напоследок обшманаю.
– Без бронника и шлема – это не шанс. С двадцати шагов ты меня подстрелишь, как куропатку.
– Это не так, Павел. Подстрелить человека из пистолета с двадцати шагов, это не так уж и просто. Даже для меня. Да еще в сумерках. А «Вал» я не трогаю – видишь, он за спиной. Пока я его буду сдергивать, ты успеешь шугануть в кусты… Хотя, зря ты так плохо думаешь обо мне. Клянусь, я не собираюсь тебя убивать. Тем более – Зинку.
– Не клянись – беду накличешь.
– Я не суеверный. Так ты согласен?
– Согласен, – сказал Данилин.
В глубине души он сильно сомневался в том, что хитроумный Круглов примет его предложение. И даже был отчасти удивлен легкостью, с которой удалость такого добиться. А то, что дистанция сократилась до двадцати шагов, следовало считать необходимой платой за риск и удачу. Разве это не удача, когда вместо неминуемой пули в лоб ты получаешь возможность продлить жизнь на несколько минут и шанс на окончательное спасение?
– Теперь сними с себя жилет и шлем.
Данилин выполнил распоряжение, положив снятую защитную амуницию рядом на землю.
– А теперь развернись спиной и руки за голову. Еще оружие есть?
– В карманах есть гранаты, – честно признался Павел. – Ну и запасные магазины. Достать?
– Не надо, я сам. Таким как ты, гранаты в руки нельзя давать.
Игорь приблизился со спины и ткнул ствол пистолета в затылок Данилина. Затем начал его обыскивать, действуя одной рукой. Сначала по одной вынул из наружных карманов гранаты и сложил в лежащий на земле шлем, как в котелок. Затем извлек из внутреннего кармана пиджака длинный изогнутый магазин к М4 на сто патронов. Повторно обшарив карманы, нашел в наружном запасную обойму к беретте. Спросил:
– Это ведь обойма к пистолету, да?
– Да. Пистолет у Зины.
– Я догадался Может, он у нее вовсе не заряжен?
– Не дождешься.
– Я пошутил.
– А я – нет, – сказал Павел. – Какие шутки, если речь идет об обезьяне с гранатой?
Классическая сексистская фраза вырвалась у него непроизвольно в результате сильнейшего удивления. Да чего там удивления? Потрясения!
Развернувшись спиной к Игорю, он оказался лицом к окну кафе. И сейчас разглядел в красноватом от заходящего солнца отражении на стекле человеческую фигуру. Она неожиданно появилась из-за дерева позади Круглова – среднего роста, угловатая и неуклюжая, с винтовкой в руках. И хотя отражение было мутным и темным, с расплывчатым пятном вместо лица, Данилин догадался, что видит Зину.
Просто догадался – и все. Невзирая на то, что Зина не должна была появляться здесь ни при каких обстоятельствах. Данилин строго наказал, чтобы она находилась на территории аукциона «Экстремальная карусель», спрятавшись в кабинке. И не вылезала из укрытия, пока он не придет.
Исключение – стрельба на набережной, если Зина ее вдруг услышит. Вот тогда необходимо бежать – инструктировал Павел, но не в сторону звуков стрельбы, а наоборот, как можно дальше от нее. И чесать так, чтобы пятки сверкали. Но Зина решила по-своему, устроив такой экстрим, от которого Данилина бросило в холодный пот.
Придумать что-либо путное – даже если бы обладал способностью молниеносно мыслить – не говоря уже о том, чтобы предпринять какие-то действия, он не смог. Синхронно с явлением Зины народу раздался легкий хруст, будто бы кто-то наступил на осколок тонкого стекла. Шум, разумеется, расслышал и Круглов. Но все, что он успел, это частично развернуть корпус.
Дальнейшие события уложились в несколько секунд, но стали чрезвычайно насыщенными. И роковыми.
Зина, находившаяся в пяти-шести метрах от Круглова, дала длинную очередь из М16. Сделала она так умышленно, по неопытности или от страха, осталось неизвестным. Но факт является фактом – она отпустила спусковую скобу лишь после того, как расстреляла половину магазина. И добрая половина пуль из этой половины угодила в бок и спину Круглова.
Если бы не бронежилет, его бы изрешетило насквозь. В то же время динамические поражения на такой дистанции и при такой количестве попаданий неизбежны даже в бронежилете четвертого класса защиты. Круглова качнуло вперед, он начал валиться на землю, и рефлекторно выстрелил из пистолета в того врага, которого видел перед собой – в Данилина.
Павел ощутил резкую и очень сильную боль в районе правой лопатки, словно кто-то с размаху засадил туда обрезком трубы. Вскрикнул. И потерял сознание.
Поэтому не видел и не слышал последнего акта этой трехсекундной драмы. Откуда-то из полутьмы злобно застрекотал пулемет. И Зина, сделав неуверенный шаг вперед, словно ее подгонял ураганный ветер, как подкошенная рухнула на землю…
Первое, что услышал Данилин, когда пришел в себя, были звуки перестрелки. Стреляли где-то совсем рядом и, как показалось сначала, со всех сторон. Очень сильно болела спина, особенно с правой стороны между позвоночником и лопаткой. Застонав, он повернулся на бок и открыл глаза.
В первые секунды Павел ничего не различал кроме смутных силуэтов деревьев и кустов. Затем картинка приобрела четкость, но людей он по-прежнему не видел. «Зина, – всплыло в сознании. – Она, кажется, выстрелила из винтовки в Круглова. А что потом?.. Зина… Круглов… Где Круглов?!»
Данилин попытался резко приподняться, опершись на правую руку, но тут же, охнув, свалился ничком. Рука, слава богу, шевелилась, но не разгибалась, словно была частично парализована; а боль, стрельнувшая одновременно в позвоночник и грудь, оказалась такой острой, что он снова едва не вырубился. Но противный и болезненный шлепок лицом в сырую траву в конечном счете принес пользу, потому что окончательно прояснил сознание.
«Мне попали в спину! – мелькнуло в мозгу. – Вот почему так хреново. Неужто Зина зацепила, паля в Круглова? Спасибо, что жив. Наверное, помог кевларовый жилет. Пусть больно, но тело чувствую… Черт! Мне нужно оружие. Срочно!»
Однако на этот раз Данилин решил действовать осторожнее. Зачем вскакивать, как ошпаренному, если где-то близко идет перестрелка? Не успеешь подняться, как словишь пулю. А тут лежишь себе спокойно и никто тебя не трогает. Пока, по крайней мере. Вот и попробуем для начала оглядеться.
Теперь он оперся на левый локоть. Движение получилось болезненным, но не таким пронзительным до судорог и холодного пота, как при попытке действовать поврежденной правой рукой. Поэтому в отношении нее Павел проявил осторожность. Сначала слегка ею пошевелил – от кисти до плечевого сустава засвербели ледяные иголки – затем, пусть и с трудом, немного согнул, опустил на землю и лишь после этого облокотился на обе руки.
Между лопаток опять звездануло, как будто туда ткнули электрошокером. Но Павел уже был готов к чему-то подобному и сдержал стон. Если болит, значит, жив еще – так любил приговаривать старый приятель Рашид Хасанов. А коли еще жив, значит, борись, потому что жизнь – это борьба, как утверждал один древний грек. У верблюда два горба, потому что жизнь – борьба, в общем.
Всего через несколько мгновений у Данилина появилась возможность на практике проверить древний постулат. Едва он попытался прочесать взглядом ближайшие метры пространства перед собой – Павел помнил, что где-то здесь должен валяться шлем с гранатами и, немного дальше, отброшенный в сторону карабин – как с правого бока от него кто-то зашевелился. Павел повернул голову и уткнулся взглядом в Круглова, точнее, в его голову.
А, может, даже в его глаза. Потому что Круглов находился в каком-то метре от Данилина и занимался примерно тем же, что и тот – пытался приподняться, опираясь на землю обеими руками. Отличие между двумя смертельными врагами заключалось в том, что Круглов, видимо, едва очнулся и лишь пробовал сориентироваться в ситуации. Он что-то мычал, тряс головой и, скорее всего, ничего как следует не видел. А вот мозг и тело Павла уже включились в процесс борьбы за жизнь.
В этот момент Данилин не знал, вооружен Круглов или нет. Но на уровне подсознания помнил, что тот перед выстрелами Зины и своим последующим падением держал в руке пистолет. И если Круглов его не выронил, то может выстрелить в любой миг – как только прочухается и обнаружит перед собой Данилина. А тот не имел под рукой никакого оружия. И резко броситься куда-нибудь в кусты тоже не мог, так как ощущал сильную боль почти во всем теле и даже не представлял, сумеет ли удержаться на ногах.
В результате Павел сделал то, что подсказал ему инстинкт. Перенес центр тяжести на поврежденную правую руку и, невзирая на жуткую боль в спине, рванулся вперед – к врагу. Левую руку он сжал в кулак. И этим самым кулаком, точнее, его намозоленными костяшками, с размаху заехал Круглову под нос.
Тот всхлипнул и, захрипев, схватился правой ладонью за лицо. Это говорило о том, что пистолет Круглов выронил раньше, когда потерял сознание после очереди в туловище. Иначе бы он использовал левую ладонь – ведь профессионал никогда не выпустит оружие из рук без крайней необходимости. Однако Данилин и не рассчитывал на то, что Круглов вдруг «подарит» ему пистолет.
Он действовал по обстоятельствам, на инстинктах – примитивно и максимально надежно применительно к ситуации. И был готов вцепиться врагу зубами в горло, если бы пришлось. Ведь его правая рука еле шевелилась, а одной рукой, да еще против мощного бойца в бронежилете и шлеме, да еще, по сути, в партере, много не добьешься. К счастью, Круглов сам облегчил Павлу задачу.
Надо заметить, что при ударе в область над верхней губой боль бывает не просто сильной, а поистине шокирующей – если врезать, как следует. А Круглову именно так и врезали. Находясь в болевом шоке, он даже не попытался отпрыгнуть либо откатиться куда подальше, а тупо завалился на левый бок. Тем самым он открыл правый бок, где на поясе в ножнах лежал боевой нож «Шайтан» – настоящий кинжал с копьеобразным клинком, заточенным с двух сторон.
Павел воспользовался оплошностью противника. Выхватив нож своей единственной работоспособной левой рукой, он нанес Круглову несколько колющих ударов в шею. Нанес коряво и суетливо, стараясь как можно быстрее вывести противника из строя – наверное, примерно так действует неопытный забойщик, торопливо пыряя свинью куда попало.
Круглов попытался отбиваться – так же беспорядочно и суматошно. В какой-то момент он даже перехватил руку Данилина в запястье, но сделал это слишком поздно. Кровь уже брызнула фонтанчиками из проткнутой в нескольких местах шеи, Круглов захрипел, отпустил руку Данилина и задергался в конвульсиях.
Поняв, что с врагом покончено, Павел откатился в сторону. Лежа на животе, пошарил по земле рукой – и наткнулся на свой шлем с гранатами. Сделал он это очень вовремя.
Из-за угла кафе внезапно появилась человеческая фигура. И хотя уже сильно стемнело, на фоне освещенной фонарями набережной Данилин разглядел на голове неизвестного защитный шлем. Омоновец, которого Круглов привел с собой для поддержки? Или торовец?
Павел отчетливо, пусть и без деталей, видел силуэт бойца – омоновца или торовца в данной ситуации не имело принципиального значения. А вот сам он лежал в тени, отбрасываемой стеной кафе, и данное обстоятельство спасло его от неминуемой смерти.
Боец, всматриваясь в темноту, потерял несколько секунд. Павел же за это время: вытащил из шлема гранату; при помощи правой руки – к ней помаленьку возвращалась чувствительность – освободил чеку; и, продолжая лежать на боку, метнул гранату в сторону неопознанного врага.
Метнул не особенно удачно. Граната полетела низко, как летит бита при игре в городки, да еще и по дуге. Но главную задачу выполнила – упала и взорвалась за спиной противника.
Тот все же успел дать очередь, заметив подозрительное шевеление. При этом даже успел прицелиться. Более того – попал! Однако по иронии судьбы выстрелил неизвестный в Круглова, продолжавшего дергаться в агонии. Данилин же втиснулся всем телом в землю, распластавшись на ней, как плоский бумажный солдатик. Поэтому стальные шарики – именно они засыпаются в осколочный чехол гранаты DM 51 – просвистели где-то над ним.
А вот неизвестному бойцу не повезло. Да и как может повезти, когда ручная противопехотная граната взрывается в пяти-шести шагах от тебя? А в ней – на секундочку – шесть с половиной тысяч круглых кусочков стали, разлетающихся с огромной скоростью и норовящих разодрать тебя в клочья?
Недобрая сотня, а то и больше, этих шариков досталась неудачливому бойцу со всеми вытекающими последствиями. Взрывной волной его швырнуло на угол кафе, а осколки посекли незащищенные броней ноги, превратив их в кровавое месиво. В итоге он рухнул на керамическую плитку, покрывавшую площадку около кафе и завопил благим матом.
Под это шумовое сопровождение (что может быть духоподъемней воплей тяжелораненого врага?) взбодрившийся Данилин прополз несколько метров… и наткнулся на тело Зины. Девушка лежала ничком в том самом положении, каком упала, скошенная пулеметной очередью. Лежала, не шевелясь, не издавая ни звука.
Первым делом Павел перевернул Зину лицом вверх и стянул с ее головы шлем. Глаза девушки были закрыты. Нагнувшись совсем близко, Данилин уловил еле слышное дыхание. На всякий случай нащупал артерию на шее. Да, Зина была жива. Но, как бы не цинично это прозвучало, в какой степени жива?
Павел провел рукой от плеча до лодыжки девушки и проделал маршрут в обратном направлении по другой ноге. Крови он не ощутил. Пулевых ранений нет? – подумал Павел. Только сильная контузия и болевой шок? Не факт. Пули могли в некоторых местах пробить бронезащиту и войти в тело. Чтобы все проверить, надо снять бронежилет.
Но осмотреть Зину до конца Данилин не успел, потому что вынужденно отвлекся на очень опасное обстоятельство. В лихорадочной горячке последних событий – а прошло с момента, как он очнулся, не больше полутора-двух минут – он не заметил, что стрельба почти прекратилась. Почти, так как рядом раздалась короткая очередь. И вой раненого бойца сразу оборвался.
Данилин не соединял эти два события в последовательную цепочку. Он среагировал на самое важное – совсем близко находится вооруженный человек. И через несколько секунд он может очутиться здесь.
К счастью, рядом с телом Зины лежала винтовка М16 – та самая, которую девушке отдал Тимофей. Данилин схватил оружие, шустро дополз до ближайшего дерева и залег около него. Он следил за углом кафе, решив, что враг должен появиться именно там. Но ошибся.
Вооруженный человек и на самом деле появился. Однако не из-за угла здания, а значительно левее, выскользнув, словно тень, из-за беседки. Павел засек движение боковым зрением и тут же перевел ствол винтовки в этом направлении. Но не выстрелил, задержав палец на спуске в последнее мгновение. И для того имелось сразу несколько причин.
Во-первых, до «мишени» было далековато, около пятидесяти метров. Вот Павел и подумал – пусть подойдет поближе, меня ведь тут, под деревом, практически не видно.
Во-вторых, человек не бежал, а передвигался достаточно медленно для подобной экстремальной ситуации – оглядываясь, присматриваясь и, наверняка, прислушиваясь. Как будто был уверен, что ему ничего особенно опасного не грозит. И эта непонятная уверенность сбила Павла с толку. Чего это он такой спокойный? Не хочет шевелить ластами? Ну так нашим лучше. Прицелюсь, как следует, и завалю с десяти шагов.
В-третьих – это обстоятельство стукнуло в голову Данилина в последнюю очередь – в фигуре незнакомца присутствовало что-то знакомое. А именно – что-то от громадной обезьяны, немного неуклюжей и громоздкой, и в то же время на удивлении легкой и проворной.
И едва в мозгу Павла всплыло это сравнение – «как обезьяна», наступило «в-четвертых». Он понял, что видит Тимофея. Или Тима. Или Дракулу. Облегченно выдохнул. И неожиданно для себя улыбнулся. Нельзя сказать, что Данилин обрадовался. Но отчаянье сменилось надеждой.
Встать во весь рост он, тем не менее, не решился. Как и кричать что-то вроде: «Эй, Тимоха, привет! Это я, Павел!» Черт его знает, как на такое мог отреагировать диковатый, в общем-то, приятель Зины. Еще возьмет да и пальнет сдуру.
Тимофей между тем приблизился к полосе зеленых насаждений и, остановившись, стал вглядываться в темноту. Затем, приложив ко рту ладонь, негромко позвал нараспев:
– Зии-наа, Зии-наа… Зии-наа, ээ-тоо Ти-им… Зии-наа…
Помолчав, тяжело вздохнул – так, что даже Данилин расслышал – и позвал:
– Паа-вееел, Пааа-веел… Ээ-тоо Тиим…
Тут уж Данилин не стал затягивать «концерт». Откликнулся сразу и четко:
– Я слышу, Тим! Слышу! Я здесь!
Затем с трудом поднялся, держась одной рукой за ствол дерева. Боль отдавалась по всей спине, но это являлось лишь частью проблемы. Только сейчас, встав на обе ноги, он почувствовал боль в правом бедре – не очень резкую, зато жгучую.
Ощущение сырости возникло еще раньше, но тогда Павел подумал, что немного намочил джинсы на сырой после дождика земле. Сейчас, проведя ладонью по бедру, он понял, что дело не в сырости. Черт! Когда же его зацепило? Неужели Зина все-таки задела своей длинной очередью?
Между тем Тим быстро приблизился к нему и спросил:
– Где Зина?
– Здесь, – Павел показал рукой. – В нее стреляли.
– Жива???
– Жива. Но без сознания. Думаю, пули задержал бронежилет. Надо его снять.
– Я понял. А ты как? Ты не ранен?
– Кажется, зацепило чуток бедро. Думаю, пустяк.
Тим опустился около Зины на колени и начал расстегивать ремни бронежилета.
– Ты уверен, что на нас никто не нападет? – спросил Данилин.
– Сейчас – нет, – лаконично отозвался Тим. – Помоги. Сможешь подойти?
– Смогу.
Подволакивая раненую ногу, Данилин подошел к Зине и присел рядом. Тим немного приподнял девушку, придерживая ее за затылок и плечи, а Павел стянул с нее бронежилет. Сразу же ощупал спину, потом провел ладонью по бокам.
– Ну что? – с нетерпением спросил Тим.
– Кажется, в одном месте есть кровь, – ответил Павел, поднеся к лицу ладонь. – Немного. Наверное, одна пуля все же пробила защитный слой и вошла в тело.
– Глубоко?
– Вряд ли глубоко. Но все равно плохо. У нее наверняка образовались гематомы и могло открыться внутренне кровотечение.
– Куда вообще попали пули?
– Похоже, немного выше поясницы и бедра.
– Перевязка поможет? У меня есть бинты и кое-какие медикаменты.
Павел задумался на несколько секунд.
– А шприц-тюбик с обезболивающим есть?
– Есть, и не один.
– Отлично. Может, и жгут имеется? Мне надо свою ногу перетянуть.
– И жгут имеется. Я в аптеке затарился.
– Тогда делаем так. Давай вынесем ее из тени, а то здесь совсем темно. Потом…
– Подожди, – прервал Тим. – Я совсем забыл. Сзади у меня в рюкзаке в боковом кармане лежит фонарик. Я его из квартиры Зины забрал. А медикаменты в заднем большой кармане. Доставай.
Данилин сначала вытащил фонарик. Затем, приподняв полы кофточки, осмотрел девушку со всех сторон. Рану обнаружил на правом боку – небольшую, но кровоточащую. Тим следил за ним с тревожным вниманием, поворачивая туловище Зины по команде Павла.
– Понятно, – сказал тот, завершив осмотр. – Пуля вошла вот сюда. Надеюсь, ее можно без особых проблем извлечь. Но не сейчас. Сейчас я вколю ей обезболивающее и наложу повязку.
– Она выживет?
– Я не знаю. Видел, какие у нее багровые пятна на спине? Если повреждены внутренние органы, то ни за что ручаться нельзя. Положи ее на бок и закатай рукав. Я введу лекарство… А почему ты уверен, что на нас никто не нападет?
– Я их видел и пересчитал, – сказал Тим. – Они все мертвы.
– Кто они? Омоновцы?
– Почему омоновцы? Торовцы.
– Торовцы? – Данилин не поверил своим ушам. Даже на мгновение замер со шприц-тюбиком в руке. – Это были торовцы?
– Да. Я уже собрался уходить. Хотел забрать джип. И тут они подъехали. На двух машинах. И я подумал, что они из тех, кто уже был здесь.
– Ты говоришь о шестерых парнях, которых мы прикончили раньше? – Павел, введя обезболивающее Зине, снял защитный колпачок с иголки второго шприца. – Точнее, прикончил ты, а я слегка помог.
– Да, я говорил о тех парнях. В общем, я подумал, что они из одного отряда. И решил за ними проследить. Я ждал, что они будут делать. А еще хотел предупредить Зину. Но не нашел ее.
– Спасибо. Без тебя у нас не было бы шансов.
Тим промолчал.
«Зины ты не нашел, а меня и не особо искал, – подумал Данилин, вкалывая себе шприц-тюбик с обезболивающим прямо в бедро. – Ну и ладно. В итоге он все равно спас меня… Теперь понятно, почему Круглов не особо торопился. Я-то думал, что он действует в одиночку. Или, в крайнем случае, с кем-то из своих бойцов. А он ждал, когда подоспеет подкрепление из концерна. И долго уламывал меня привести его к Зине. Потому что опасался, что без помощи торовцев упустит ее.
Затем Круглов, видимо, получил какой-то сигнал о прибытии „чуваков“. И согласился на мой вариант. Он не собирался выполнять договоренность – его интересовало лишь местонахождение рюкзака. А торовцы ждали, когда Круглов даст им отмашку ликвидировать меня и Зину. Однако она смешала им все планы своей авантюрой. Вместе с Тимом, разумеется, смешала».
Достав из рюкзака резиновый жгут, Павел перетянул себе раненую ногу выше колена. Порядок, будет жить, повязку наложит чуть позже. И спросил:
– Ты, видимо, начал действовать, когда началась стрельба?
– Да, я выжидал, – сказал Тим. – Но когда началась стрельба, пришлось вмешаться. Опасался, что они убьют Зину.
– И сколько их всего было?
– Семь человек.
– Не фига себе, – пробормотал Данилин, отвинчивая крышку пузырька с антисептиком. – Супермен отдыхает.
– Я не супермен. Собственно, прикончить их было несложно. Они не ожидали, что я внезапно нападу на них. Жаль, что я не успел помочь Зине… Что будем делать? Ей ведь, наверное, надо в больницу?
– Просто необходимо. Но я подозреваю, что в больнице нас никто не ждет. В лучшем случае – ждет засада.
– Как же тогда… Как же… Она умрет?
Павел был готов поклясться, что в голосе Тима прозвучало отчаянье. Вот тебе и горилла.
– Есть у меня один вариант, – сказал он, накладывая на рану Зины марлевую прокладку. – Недалеко от парка живет мой старый приятель – Рашид Хасанов. Он хирург. Надеюсь, он поможет.
– Здорово!
– Не торопись радоваться. Возможно, его нет дома. Сам знаешь, все из города бегут. Но это наш шанс. Доберемся сначала до Рашида, потом…
– Тсс, – неожиданно прошипел Тим. Он приложил указательный палец ко рту и напрягся, вслушиваясь. Даже уши, кажется, насторожил, как пес.
– Ты чего? – прошептал Данилин.
Тим не ответил, покачав пальцем. Заговорил негромко лишь через несколько секунд:
– Машины подъехали. Не меньше двух. Слышу голоса. Ты слышишь?
Павел отрицательно помотал головой.
– Ты думаешь…
– Я думаю, что это торовцы, – сказал Тим. – Наверное, кто-то сумел вызвать подкрепление. Эх, не добил я, наверное, кого-то… Берем Зину и уходим. От шоссе до нас метров четыреста. Попробуем оторваться, пока они добираются.
Он поднялся, закинул за спину винтовку и с недоумением взглянул на Данилина.
– Ты чего сидишь? Времени в обрез. Я понесу Зину, а ты показывай дорогу.
– Нет, плохой из меня проводник, – сказал Данилин. – Со мной вы не оторветесь. Я еле ковыляю.
Тим помолчал, покусывая нижнюю губу. Затем, кивнув, произнес:
– Пожалуй, ты прав. Может, спрячешься где-нибудь? В парке есть укромные места. А потом выберешься. Не будут же торовцы здесь до утра… – Он неожиданно замолчал и настороженно посмотрел в сторону центрального входа. – Ты слышал?
– Что?
– Собака. Я слышал, как несколько раз гавкнула собака.
– Я ничего не слышу.
– Точно, собака.
– У них должны быть сторожевые псы, – сказал Павел, – они же занимаются охраной объектов. Черт, теперь мне не спрятаться. Да и вам далеко не уйти.
– Значит, будем принимать бой, – спокойно отозвался Тим.
– Нет, мы не будем принимать бой. Бой приму я. А вы сейчас сядете в лодку и поплывете по течению. Понимаешь? Здесь рядом лодочная станция.
– Я понял. Но почему бы тебе не уплыть с нами?
– Потому что они быстро поймут, что мы уплыли на лодке, и бросятся в погоню. А я их задержу на берегу. Если получится, то и собаку подстрелю.
– Но куда мы поплывем? Зине надо к врачу.
– Вот именно. Объясняю. Примерно в километре отсюда будет мост. Выберешься там на берег и пойдешь вдоль шоссе.
– Побегу, – поправил Тим.
– Еще лучше. Так вот, примерно через полкилометра начнется жилой район. Его называют Кулацкий поселок. Там всего несколько улиц. Тебе нужна улица Степана Разина, номер дома – семнадцать, Рашид Хасанов. Запомни. Ну а дальше… Дальше, как повезет.
– Как повезет, – эхом повторил Тим.
– Посвети-ка фонариком сюда, около куста. Где-то здесь должен валяться карабин… Ага, вот он. Два магазина, в каждом по сто патронов. Минут десять наверняка продержусь. Все. Бери Зину и к берегу. А я займу позицию на лодочной станции.
Тим поднял Зину на руки и взглянул на Данилина. В этот момент девушка застонала и приоткрыла глаза.
– Больно, – произнесла негромко. – Как больно.
Веки снова закрылись, голова бессильно упала на плечо.
– Прощай, – сказал Тим.
Он развернулся и трусцой направился к лодочной станции. Данилин заковылял следом. Теперь и он расслышал лай собаки.
«Ничего, – подумал Павел, – прорвемся. Стрелять я вроде бы еще не разучился. Да и оптика у „американца“ подходящая – как раз для таких вечеринок. Главное, сразу подстрелить пса. Вот здесь на освещенной набережной я его и завалю. А если его держат на поводке, то и кинолога за компанию грохну. Хрен они потом Зинку найдут. Коли уж я пообещал Антонине Петровне, то… Контракт есть контракт, надо отработать до конца».
Лай приближался…
