Глава 23
Моросил мерзкий холодный дождь. Лола двигалась по направлению к Паганике, где после долгих переговоров с ней согласился встретиться один из друзей Антонио Казини.
Следствие застопорилось на эксгумации тела мужчины. Изнывая от нетерпения, представители СМИ глумились над действиями полиции и гадали: семья Казини препятствует процедуре или прокуратура не даёт нужных разрешений? Высказывались предположения, что, несмотря на сумасшедшие деньги, потраченные на проведение анализов, решено было разрабатывать другую версию, ведущую к убийству Уго. Как выяснилось, он не только любил выпить, но и курил травку, часто расплачиваясь за свои пристрастия потерей работы, что, по мнению журналистов, говорило о слабости характера и возможной близости к криминальным структурам.
Все эти домыслы, раскручиваемые коллегами Лолы в преддверии реальной информации и конкретных действий полиции, не сбили её с намеченного плана. Почти неделю она регулярно ездила в Паганику, шаталась по улицам, заходила в бары и магазины, останавливалась на бензоколонках, прислушиваясь к разговорам и влезая в беседы посторонних людей. Благо в Италии это не выглядело бесцеремонным. В общем, Лола делала всё возможное, чтобы найти мистическую любовницу водителя автобуса Казини, которая родила ему сына.
– Нормальный был мужик Антонио. И чего к нему привязались! – как правило, защищали Казини представители сильного пола.
– Конечно, нормальней не бывает! Сделал ребёнка – и в сторону! – возмущались женщины.
– Да вы сами-то верите? Добрейшей души был человек, не мог он ребёнка бросить!
– И я так считаю.
– Вот увидите, напутали что-то с анализами, поэтому и про эксгумацию помалкивают.
– Так это семья не разрешает!
– А чего им бояться, если они так уверены? Наоборот, должны согласиться, чтобы все сомнения развеять.
– Неприятно это, умерших трогать…
Лола, стоя в стороне, прислушивалась, когда разговор касался нужной ей темы, и не влезала, стараясь, чтобы её не заметили.
Дочь Антонио сделала официальное заявление, в котором с полной уверенностью объявила о невозможности существования внебрачного сына у своего отца. В качестве аргумента приводился красочный рассказ о её детстве и великой любви родителей. Были обнародованы старые фотографии и даже короткий фильм, показывающий празднование Рождества в их семье. В итоге даже видавшие виды журналисты дрогнули и стали поговаривать о лабораторной ошибке.
Семья и родственники Казини не отказывались давать интервью всем желающим, но повторяли одно и то же: у Антонио не могло быть другой женщины. Он был примерным семьянином, хорошим и добрым отцом. На основе собранного материала Лола попыталась составить психологический портрет этого человека. Получался на самом деле простой и добрый мужчина, которого если и можно было с небольшой натяжкой (учитывая горячую итальянскую кровь) представить изменившим жене, то бросившим и не признавшим своего ребёнка – никогда. Жена Казини пережила его на год, хотя долго болела. Именно про эту болезнь и про отношения супругов Лола и хотела вызнать как можно больше.
Она завернула на парковку бара, где договорилась встретиться с другом Антонио – Лучано. «Если повезёт, можно и про любовные похождения разузнать», – прикидывала она, паркуясь между двумя «Фиатами». Поправив сумку со скрытой камерой, пригладив волосы, собранные в хвост, Лола приготовила блокнот, решив, что не будет пугать пожилого человека микрофоном, а постарается превратить интервью в задушевную беседу.
Лучано ещё не пришёл, и она выбрала маленький столик в дальнем углу бара, удобно установив сумку с объективом.
Не успела Лола сделать заказ, как в дверях показался большой мокрый клетчатый зонт, а за ним выплыл Лучано – полный, с заметным животом, совсем седой, с добрыми и лучистыми, как будто щенячьими, и не по возрасту молодыми глазами.
– Добрый день! – Он осторожно закрыл зонт, сунул его в специальную вазу, где клюками торчали ручки других зонтиков, приготовленных для клиентов на случай дождя, покосился на оставленную им лужицу и подошёл к столику. – Какая противная погода!
Лучший способ расположить к себе человека в Италии – поговорить о погоде.
– Да уж, с самого утра как припустил, так и не останавливается, – тут же отозвалась Лола.
– Что будете пить? – Он нагнулся к ней, не садясь за столик.
«Хочет выглядеть галантным». Она прикидывала, как лучше выстроить беседу.
– Горячее вино, если можно. – Лола включила одну из своих обворожительных улыбок.
Он пошёл заказывать к бару, не дожидаясь официантки.
– Так что вы хотели узнать? – спросил он, когда им принесли дымящееся вино, пахнущее гвоздикой и кожицей гранатов.
– Не столько узнать, сколько просто побеседовать… – Она хотела начать издалека. Ей был симпатичен этот человек, и интуиция подсказывала, что он что-то знает. Недаром говорили, что Лучано был самым близким другом Казини.
– Хорошо, давайте поговорим, – откинулся он на спинку стула, держа в руке толстый стакан.
– Насколько мне известно, вы были самым близким другом Антонио?
– Да, мы дружили с детства. Смешной такой был мальчишка, непоседливый…
«Если хочет, пусть начнёт с детства. – Лола приготовилась слушать. – Даже лучше, если он разговорится, а когда подойдёт к нужному моменту, сам не заметит, как ответит на мои вопросы».
– Маленький Антонио любил по горам полазить, из рогаток в птиц пострелять… Ну и я не отставал, – с удовольствием вспоминал Лучано. – Вместе мы делали удочки из веток и ходили на речку рыбу ловить.
– А где здесь речка? Я что-то не видела…
– Сейчас она в ручей превратилась – немудрено, что вы не заметили. В футбол с ним в одной команде играли за Паганику, – вернулся к воспоминаниям Лучано. – Да-а… – Он как будто засомневался, соображая, говорить или не говорить дальше. – Хорошие были времена!
Лола пока не встревала и слушала с интересом.
– Женился он рано… Да это вы знаете, наверное. Жена Марта – такая хохотушка! Палец покажи – засмеётся! – Он грустно улыбнулся. – Потом родилась дочка, да и я женился, начали дружить семьями. Как-то даже в отпуск вместе ездили. Ну вот, что ещё сказать?
«Хочет, чтобы его навели вопросами, – смекнула Лола. – Рановато ещё про связь Казини на стороне выспрашивать. Пусть вино сначала допьёт и расслабится».
– А жена его долго болела, как я слышала?
– Да, вы совершенно правы. Больше десяти лет лежала, но мужа всё-таки пережила. У неё сердце было хорошее, а он – раз! – и обширный инфаркт, и всё. До больницы не довезли. – Лучано сделал большой глоток и допил вино. – Вот так.
– Тяжело, наверное, мужчине, когда жена лежачая больная, да ещё так долго… – произнесла Лола как можно более безотносительно. «Пусть порассуждает о болезнях… В таком возрасте это любимый предмет разговора. Только бы с нужной темы не съехал!»
Но оттаявший после дождливого холода и раскрасневшийся после горячего вина Лучано вышел на финишную прямую:
– Конечно, тяжело, это вы правильно заметили. А Антонио так любил жизнь… И женщин. Особенно одну… Мы ещё чуть было не поссорились из-за неё.
«Совсем горячо!» Лола затаила дыхание.
Лучано продолжал:
– Только не найдёте вы её! Да и сына тоже не достанете.
«Так он и про сына знает!» Лола почувствовала знакомое подёргивание в животе, которое всегда сопутствовало выходу на нужный след.
– Да дело даже не в том – найдём мы или не найдём. – Она придала голосу безразличный оттенок, всё ещё боясь спугнуть собеседника. – Два человека ведь убиты!
– Это русская, Валентина. Она несколько лет проработала у Миндадори, за его матерью ухаживала. Ой как она мне нравилась! Бывало, придёт на рынок за покупками, а я там лавку держал, продавал посуду медную – тазы, кастрюльки и мелочь всякую, и ко мне в последнюю очередь заглянет. Глаза раскроет синие-синие и разглядывает всё с таким удивлением и любопытством! Нравился ей мой товар. Ну, может, и я чуть-чуть. – Он с сожалением посмотрел на пустой стакан. – Давайте ещё вина закажем.
– А почему бы и нет? Теперь я угощаю. В такую погоду только горячее вино и пить! – поддержала его Лола, надеясь, что после второй порции он выложит всё с подробностями. В голове тут же всплыл текст экспертизы, который ей высылала Дана: «Человек, совершивший преступление, имеет ДНК, частично соответствующую зоне района Аквилы». А вторая половина, видимо, принадлежала женщине из другой части Европы. Так вот почему так невнятно прозвучало определение экспертов! И это слово «частично», которое она очень хорошо запомнила. Итак, всё сходится!
Хозяйка бара принесла ещё вина и тарелку с маленькими бутербродиками.
– А где сейчас эта женщина? – осторожно спросила Лола.
– Скорее всего, в России. Точно, правда, не знаю. Нескладно всё тогда получилось…
Лола заметила, что ему хочется поговорить на эту тему.
– А почему «нескладно»? – Ей не приходилось подыгрывать собеседнику, изображая любопытство и притворно округляя глаза, как это часто бывало. На этот раз ей действительно было очень интересно. Эксклюзивная информация сама плыла в руки.
– Нравилась она мне очень! А тут Антонио говорит, что в ресторан с ней ходил. Я возьми да и скажи, что тоже её пригласил! Он аж позеленел прямо, вот я и подумал, что у него с ней что-то есть. Самое смешное, что я и не приглашал её никуда, собирался только! А ляпнул так, назло вроде. – Он выпил вина и откусил бутерброд.
Лола не торопила и не встревала с вопросами, понимая, что воспоминания захватили старика.
– Потом она и заходить ко мне перестала. Антонио тоже пропал куда-то… Ну, я и подумал, что закрутилось у них. Жена Казини уже несколько лет как лежала. Кто ж здесь осудит, все мы живые люди! А потом я встретил Валентину как-то в городе, а она с животом, беременная, значит. Я обалдел прямо! Вот, оказывается, до чего дошло!
«Стало быть, женщины Паганики были правы: сделал ребёнка и забыл. Нет всё-таки в мужиках милосердия! Не головой они думают, ох не головой!»
– Поболтали мы с ней ни о чём, а она такая радостная, спокойная! Как-то не вязалось всё это с её ситуацией. Я даже предположил, не разводиться ли надумал Антонио, чтобы жениться на Валентине? Даже как-то взял и спросил его напрямую. – Лучано сделал паузу, глотнув ещё.
– Ну и? – не выдержала Лола.
– А он мне ответил, злющий такой от моего вопроса: «Не мой это ребёнок, не мой!»
– Как «не его»?! Может, ему так удобно было думать, чтобы снять всю ответственность? – возмутилась Лола.
– Нет, не похоже на Антонио. Скорее он был расстроен, что ребёнок не от него. Я его переспросил даже: «Точно знаешь?», а он говорит, что точнее не бывает, сама сказала! Даже фразу её повторил слово в слово: «Ребёнок не твой, и беспокоиться тебе не о чем». Видно, здорово она его задела.
– Получается, что это не та женщина, которую мы ищем, если ребёнок не от Казини?! – растерялась Лола.
– А кто его теперь знает! Она уехала вскоре… В Рим, кажется. А потом вроде на родину возвратилась.
Как всё хорошо начиналось! Лола находилась в полном недоумении. Получалось, что она просто любезно побеседовала с пожилым и, возможно, одиноким человеком, которому захотелось вспомнить свои молодые годы. Вот и поговорили… Но материал, в общем, любопытный, куда-нибудь приткнуть можно. Всё равно другой женщины пока никто не обнаружил, успокаивала себя Лола.
– А сколько лет было Валентине?
– Наверное, около сорока, точно не знаю, – задумчиво ответил Лучано.
Сорокалетняя женщина рожает ребёнка и уезжает на родину… А если это последний шанс и она родила «для себя», как говорят в народе, не думая выходить замуж и не желая ставить в известность биологического отца? Тогда им может быть любой, в том числе и Казини… Поговорить бы ещё с кем-нибудь, кто её знал, выяснить подробнее все обстоятельства… Что-то в рассказе Лучано цепляло и не давало смириться с предложенными обстоятельствами. «Так она же у Миндадори работала, когда тот ещё был женат! Значит, Миранда должна знать Валентину!» – осенило Лолу. Учитывая, что бывшая супруга мэра присутствовала на последней Лолиной передаче в качестве приглашённой гостьи, найти её будет нетрудно. Наверняка телефон есть у Даны.
– А вы полиции рассказывали о Валентине? – поинтересовалась Лола, прикидывая, насколько исключительна информация, которую она получила.
– А меня никто и не спрашивал пока, – с обидой произнёс Лучано. – Я с дочкой Казини не очень лажу, вот она и назвала мою фамилию последней среди друзей Антонио.
– Дойдёт и до вас очередь, – успокоила его Лола, а в уме уже прикидывала: «Так вот чем я обязана жизненному рассказу Лучано! Он ждал, когда его вызовут в участок, не дождался и решил выложить всё мне. Не сегодня завтра его опросит полиция, и, пока этого не произошло, я должна действовать! Надо срочно связаться с Даной и взять номер телефона жены мэра».
Она заёрзала на стуле, готовая к следующему действию.
– Спасибо вам большое! Жаль, конечно, что это не та женщина, но всё равно вы нам очень помогли в журналистском расследовании!
Лучано расплылся в довольной улыбке, глаза его вновь помолодели.
Сев в машину, Лола сразу же сбросила эсэмэс Дане, решив пока ничего не объяснять. Тут же пришло сообщение с номером. Быстро набрав нужные цифры на трубке, она услышала мелодичный голос:
– Да?
– Добрый день! Это Лола с Пятого канала, вы у меня на последней программе были, – затарахтела она, боясь, что женщина не захочет общаться. – Вследствие открывшихся новых обстоятельств мне бы очень хотелось с вами встретиться и поговорить.
– Я вас сразу узнала, – спокойно сказала Миранда. – Поговорить… даже не знаю. Я сейчас в Аквиле, на нашей старой квартире. Если вы сюда подъедете, у меня найдутся полчаса-час.
– Отлично! Я совсем рядом, через пятнадцать минут буду! – Она повернула ключ зажигания.
Неплохо зная Аквилу, Лола помнила, что мэр жил в сером доме на площади. Она удачно припарковала машину между стеной супермаркета и уцелевшим кирпичным забором и направилась к площади двух фонтанов. Тут же на её пути возникли полицейские, стоявшие в проходе между заграждением.
– Ваш пропуск, пожалуйста! – сказал один из них, приглядываясь к Лоле.
«Только этого не хватало! Миранда мне ничего про пропуск не сообщила».
– Добрый день! – Она одарила их обезоруживающей улыбкой, припасённой как раз для такого случая. – Я журналистка и ведущая программ «Их кто-нибудь видел?» и «Последняя кассация». Веду расследование по делу убийств мэра вашего города и служащего канатной дороги. Хотела бы пройти к дому Миндадори и переговорить с бывшей женой мэра, – выпалила она на одном дыхании.
– Понятно, – протянул тот, что постарше, – синьора Миранда нас не предупредила, что к ней должны прийти.
Но молодой полицейский вызвался проводить Лолу.
Они медленно продвигались к центру, обходя развалины и переступая через раскрытые трещины, напоминающие беззубые старческие рты.
Они вышли на площадь. Перед глазами встало то, что когда-то называлось церковью: высокий купол грудой камней лежал прямо на амвоне, сбоку торчал огромный зеленоватый от окисления крест; сохранившиеся куски стены неровно возвышались над мозаичным полом. Фонтаны остались не тронутыми землетрясением, и вода, тихо журча, переливалась из мелкой чаши в более крупную.
– Удивительно, что дом мэра так сохранился! – заговорил полицейский.
– Почему же только он? Вон и магазин книжный без единой трещины. За ним тоже целые дома виднеются, – возразила Лола.
Они приблизились к серому трёхэтажному зданию с красивой резной аркой и вошли в подъезд. Полицейский довёл её прямо до двери и нажал звонок. Никакого звука не последовало.
– Он не работает, наверное. – И громко постучал.
Миранда открыла так быстро, словно стояла за дверью.
– Здравствуйте! Скоро добрались. – Она посмотрела на полицейского, застывшего на пороге.
– Большое вам спасибо! – Лола улыбнулась ему на прощание.
– А я вам даже кофе не могу предложить. – Миранда провела Лолу в гостиную. – Ничего не работает – ни газ, ни электричество. Так о чём вы хотели поговорить? – Она закрыла чемодан, стоявший прямо на столе. Рядом лежали серебряные приборы, возвышалась стопка тонких тарелок, часть ящиков буфета была открыта.
«Вещи, наверное, разбирала после смерти бывшего мужа», – догадалась Лола.
– Да, вы правильно подумали. – Миранда проследила за её взглядом. – Собрала здесь кое-что ценное. Хоть полиция и пропускает только по разрешениям, были случаи воровства. Что же это за «открывшиеся новые обстоятельства», о которых вы мне сказали? – Она села на стул, указав Лоле на диван. – Я здесь щёткой прошлась, так что пыли нет, садитесь.
– Думаю, вы видели заявление начальника полиции Капелини о частичном соответствии ДНК, обнаруженной на пиджаке вашего мужа, с генетическим материалом Антонио Казини, проживавшего в Паганике?
– Конечно. Они считают, что сын этого человека, возможно, и есть убийца. Только у него нет никакого сына.
– Почему вы так уверены?
– Если честно, я, наоборот, ни в чём не уверена. Строить догадки уже сил нет. – Миранда задумчиво провела рукой по чемодану.
Лоле было жаль эту женщину, потерявшую близкого человека, но она ничего не могла поделать, её неудержимо несло вперёд.
– Буквально час тому назад я разговаривала с другом Казини Лучано. Он мне рассказал про Валентину, которая, как я поняла, в то время работала у вас и с которой, по его словам, встречался Антонио, став затем отцом её ребёнка.
– Да, я её прекрасно помню, милая такая женщина. Вы считаете, что это она… мать убийцы? – последние слова Миранда произнесла с трудом.
– Пока не знаю. Она у вас работала и жила?
– Да, совершенно верно.
– Были ли у неё другие мужчины, приходил ли кто-нибудь в гости?
– Нет, никогда. Ни мужчин, ни женщин я возле неё не видела. Впрочем, потом, в Риме, ей с работой помогла какая-то её приятельница, тоже русская, кажется…
– Вам известно что-то об отношениях Валентины и Казини? – Как ни старалась Лола превратить их разговор в добрую беседу, у неё не получалось. Она торопилась, вопросы звучали коротко и сухо, как на допросе.
– Мы в её личную жизнь не лезли. Чем она занималась в выходные, не знаю. – Женщина задумалась, вспоминая. – Однако почти всё свободные дни она посвящала прогулкам по Риму. Ходила в музеи, потом делилась с нами своими впечатлениями. Я была поражена, когда поняла, что она беременна.
– Даже подозрений никаких не было, кто отец ребёнка?
– Подозрений?! Мне тогда не до того было. Я переживала очень тяжёлый период в жизни, даже мужа как-то к ней приревновала. – Миранда стала закрывать молнию на чемодане, показывая, что разговор подошёл к концу.
Лола не двинулась с места. С чего бы это ей Миндадори к Валентине ревновать? Значит, было что-то… А если мэр ещё один претендент на отцовство?..
– Куда она от вас уехала?
– В Рим, адреса не оставляла. Сказала, что заступает на место подруги, которой срочно надо в Россию. А потом и сама на родину вернулась.
– А вы точно знаете, что она вернулась?
– Да, точно. Её сына мой бывший муж устраивал на лето по обмену в итальянские семьи через какие-то специальные организации.
Очень любопытно! С чего такая забота? Даже если Валентина сама просила, прошло много лет, зачем Миндадори ей помогать?
– Скажите, – Лола поднялась, показывая, что это последний вопрос, – а не могли у вас сохраниться какие-нибудь копии её документов? Она же работала официально?
– Как вы знаете, я давно здесь не живу… Да и времени столько прошло, почти двадцать лет. Но если это поможет следствию, проверю. Лежать они могут только в одном месте.
– Давайте сейчас и узнаем, раз всё в одном месте лежит, – не отступала Лола.
– Давайте, – устало согласилась Миранда, догадавшись, что просто так от журналистки не отделается. – Подождите меня здесь, пожалуйста. – Она вышла из комнаты, шаги затихли в коридоре.
«Не желает, чтобы я ей помогала… Хотя кому захочется, чтобы посторонний человек рылся в семейных документах? Главное, чтобы не пропустила нужное, вот что меня беспокоит…»
Лола разглядывала комнату. На улице почти стемнело, и тяжёлая мебель обрела необычные очертания. Прошло уже полчаса, когда Миранда вошла в гостиную. Журналистка вскочила:
– Ну что?..
– Посмотрите, кажется, это копия её паспорта. – Миранда протянула потускневший от времени листок.
Лола не смогла сдержать радости и, схватив копию, быстро подошла к окну. Последние лучи заходящего солнца, выглянувшего после дождя, осветили нечёткую фотографию миловидной женщины. Рядом латинскими буквами было написано: «Андреева Валентина, место рождения – Тульская область, посёлок Зареченск».
